Прелюдия любви

ГЛАВА 8

Дуглас готов был к поездке сразу после обеда. Сказать по правде, ему не хотелось задерживаться в дороге до наступления темноты.

Через полчаса они уже уютно покачивались на мягких сиденьях двуколки. Во время этого маленького путешествия Адам потчевал супругу последними эдинбургскими анекдотами, при этом он не забыл упомянуть, что виделся со своей сестрой Маргарет и успел засвидетельствовать свое почтение леди Аберфойл.

— Кстати, я даже встретился с его светлостью. Никто никогда раньше не упоминал о его существовании. Мне всегда казалось, что твоя тетя — вдова.

— Ни в коем случае! — смеясь, запротестовала Мэри. — Однако, боюсь, дядю Вильяма просто не принимали в расчет. Отец и то удивлялся, когда видел, как он сопровождает тетушку в поездках. И все это происходит по самой банальной причине: она правит балом и, естественно, его светлостью. Уж поверь мне.

— Ну, в этом сомневаться не приходится. Твоя родственница отпугнула меня своей простотой. Она очень неприятный человек с раздражительным нравом, похожа на фурию, словно не старуха, а настоящая гроза морей и океанов.

— Адам! Боже упаси, чтобы тетя услышала, как ты называешь ее пожилой! С тем, что она раздражительна, Аберфойл согласится, но никогда не потерпит столь нелестного отзыва о ее возрасте. Ты ей понравился?

— Хотелось бы в это верить. — Он ухмыльнулся. — Она отругала меня за нашу скоропалительную свадьбу. Досталось и твоему отцу. Но когда я постарался объяснить ей, что законность нашего бракосочетания в настоящий момент не вызывает никаких сомнений, Аберфойл сравнила произошедшее с фальшивым трауром короля по своей матери. Закончив поносить Иакова, она запела дифирамбы в честь моего благоразумия. Ну, в том смысле, что мне удалось избежать присутствия короля на нашей свадьбе.

Кейт внимательно слушала мужа и тихонько посмеивалась.

— Подумать только! Ты действительно имел у нее успех!

— По-видимому, да.

Дуглас снова принялся рассказывать о своей поездке, и Мэри мгновенно отметила для себя, что он совсем мало говорит о сути миссии и делах. Разговор шел о людях, с которыми ему пришлось встречаться, и о лишениях, мешавших работать плодотворно. Адам сыпал анекдотами, легко переходя от одной темы к другой. Все это время Кейт продолжала обдумывать свой план.

Немного позже Дуглас снова заговорил о своей сестре.

— Свадьба Маргарет должна состояться в конце следующего месяца. Впрочем, ты, наверное, знаешь об этом, — небрежно бросил он. — Назначенная дата великолепно подходит… Ладно, не стоит говорить. Это не столь важно. — Заметив недоуменный взгляд Кейт, Адам смягчился. — Приблизительно через десять дней после ее торжества намечена встреча всех владельцев поместий нашего приграничного района… Перед свадьбой мы, конечно, обязательно посетим Эдинбург. Мне кажется, тебе следует немного пожить там.

— О, Адам! И мы будем выезжать на балы и приемы?! Смогу ли я увидеть короля?

— Ну, это не так уж и сложно, дорогая. — В ответ на ее восторги Дуглас расплылся в улыбке. — Правда, не все еще улажено. Во-первых, ты должна познакомиться с моей мамой. Она ведь не желает ждать того дня, когда мы появимся на свадьбе Маргарет.

— Пусть приезжает к нам.

— Видишь ли, она еще очень слаба после болезни. Маргарет в настоящее время находится в Ардкарач-хаузе, в Эдинбурге. Кстати, там и планируется проведение брачной церемонии. Туда уже приехали мои дядя и тетя из Браслаирига. Все хотят побыть в одной компании с мамой, а она стремится встретиться с тобой.

— Значит, нам придется ехать в Стрэчен-Корт. Когда?

— Так, прикинем… Сегодня вторник… Может быть, через неделю?

— Отлично. — Кейт снова замолчала, обдумывая намеченные визиты. — Знаешь, мне очень нравится Маргарет.

— Мне тоже.

— Ты считаешь, она будет счастлива с таким человеком, как Патрик? Хотя твоя сестра и говорила, что он родом из приграничной полосы, но почему-то показалось… Извини, но этот мужчина напоминает старого петуха со слабым голосом.

— Вот это да! Он энергичен и напорист! — возмутился Дуглас. — С чего ты взяла, черт возьми, это?! Откуда такие странные выводы? Патрик — слабое существо?! Нет, вы только посмотрите на нее!

— Хорошо, хорошо, пусть будет по-твоему. Но Маргарет сообщила, что он старше ее и всегда позволяет ей решать все вопросы самостоятельно. Поэтому, как мне кажется, Патрик слабее большинства знакомых нам мужчин.

— Фергюссон лишь на год старше меня, — негодующе бросил Адам. — Мы вместе учились в университете в Эдинбурге. А что касается второго… Да, он мягок по характеру, но с Маргарет справляется прекрасно.

— Но если у нее всегда имеется собственная точка зрения…

— Че-пу-ха, — оборвал Кейт Адам. — Я сам видел, как Патрик приводил ее в чувство лишь движением брови. Он не капризный, но знает себе цену. Думаю, вы понравитесь друг другу.

— О!

Мэри все-таки не отказалась от своих сомнений, считая, что Дуглас защищает старого товарища. Возможно, ей понравится сэр Патрик, но она просто не могла себе представить, как одним малозаметным жестом можно подавить жизнерадостное настроение Маргарет.

Вдали показалась деревня, и это сразу напомнило Кейт о цели их выезда из замка. Вскоре Дуглас должен убедиться, что ему не так-то просто справляться с собственной женой. Он узнает, как следует держать себя с ней, а не щеголять отвергнутыми возлюбленными. Почему-то подумалось об Эдинбурге и Стрэчен-Корте, и в сознании Мэри вновь ожило чувство мести.

Они оставили двуколку возле магазина драпировочных материалов и отправились к другим лавкам. Кейт купила булавки для волос и другие совсем ненужные ей мелочи. После этого чета Дугласов собралась спуститься вниз по торговому ряду, чтобы посетить Майкла Скотта и его жену Сибиллу, полногрудую, светловолосую молодую женщину с яркими голубыми глазами и миленьким веснушчатым носиком. В свое время Мэри просила ее подобрать комплект шелковых ниток для рукоделия.

— Поскольку мы здесь, — произнес, улыбаясь, Адам, — почему бы тебе не взглянуть на ткани. Ведь тебе понадобится новое платье на свадьбу Маргарет. — Он повернулся к владельцу магазина. — У вас найдется что-нибудь подходящее для моей супруги?

Майкл отрицательно покачал головой.

— Сэр, сейчас нет ничего стоящего, но в пути находится пароход с товарами. Он прибудет в конце недели. — Скотт улыбнулся Кейт. — Каким вы себе представляете ваш будущий наряд, миледи?

Она повернулась к мужу.

— Свадьба, наверное, будет очень представительной и шикарной, не так ли?

— Скорее всего, бракосочетание состоится в Холируде, — ответил Адам, — поскольку сам король согласился оказать честь молодым. Он будет присутствовать на церемонии.

В этот момент Сибилла Скотт, окинув фигуру Кейт внимательным взглядом, спокойно заметила:

— Миледи, вам очень пойдет что-нибудь зеленое. Полагаю, Майкл сможет специально для вас найти подходящий отрез изящного венецианского шелка.

Мэри вопросительно взглянула на мужа.

— Как ты смотришь на это предложение? Может, лучше взять ткань серебристых тонов? Или ее пустить на отделку прилегающего лифа и верхней юбки?

Дуглас отрицательно покачал головой.

— Только не такого цвета. Он совершенно не подходит для посещения Холируда. Пойми, в городе все еще действует ограничение в отношении нарядов. Даже жена графа не смеет появляться в эти дни на публике в платьях золотистых и серебристых оттенков. Кроме того, после окончания церемонии соберутся массы простолюдинов, чтобы поглазеть на молодых… Иаков болезненно отнесется к такого рода туалету.

— Но на нашей свадьбе я была в платье именно серебристого цвета!

— Гм… Это происходило в Нагорье, — напомнил Адам. — К тому же, наряд когда-то принадлежал твоей маме. Щеголять в такой одежде в Эдинбурге, где власть сосредоточена в руках кальвинистов, просто неразумно.

Кейт поникла.

— Что же мне делать? Может, пошить платье из чистой шерсти?

Сибилла, посмеиваясь, принялась заворачивать выбранный материал в коричневую бумагу.

— Сэр, нехорошо закутывать такую красивую женщину в подобные наряды, — заметила она. — Я считаю, нужно подобрать подходящие кружева. Молочно-кремовый цвет, как мне кажется, прекрасно гармонирует с зеленым шелком. Кстати, миледи, вы шьете?

— Ну… Говорят, я делаю это довольно хорошо. Но — вот беда! — у меня нет опыта в кройке. И мне совершенно необходимо научиться что-то делать по образцу, — смущенно добавила она, принимая пакет от жизнерадостной супруги владельца магазина.

— Знаете, можно обойтись и без этого, — улыбнувшись, вмешался в разговор Майкл Скотт. — У моей супруги есть рисунки модных французских и английских нарядов. Вы подберете что-нибудь подходящее для себя, а она поможет в остальном, если, конечно, вас устраивает такой вариант. — Он внимательно посмотрел на Дугласа. — Сэр, обратитесь к Элспет Кеннеди. Ее услугами пользовалась ваша матушка.

Услышав знакомое имя, Мэри непроизвольно вздохнула, но Адам ничего не заметил или просто не обратил внимания на такое незначительное обстоятельство. Он нахмурился и задумался.

— Хорошая идея, — наконец произнес Дуглас. — Впрочем, я мало знаю о самом Кеннеди. Поговаривают, он суров и плохо обходится со своей женой и дочерьми. Но мне нравится ваше предложение, Майкл. Тем более, Элспет сможет немного заработать. Ладно, мы поговорим с ней.

Запутавшись в собственных умозаключениях, Кейт не слушала продолжения их беседы. «Бесспорно, — про себя решила она, — эта женщина — мать Сусанны. Но как же Адам соглашается со Скоттом, не подумав о… Господи! Ну и положение!»

Приближалось время отъезда домой. Они спокойно вышли из магазина. Вслед неслись заверения Майкла, что как только прибудут новые ткани, он сообщит об этом в замок. Кейт подождала, пока Адам подгонит двуколку поближе, затем торопливо перебрала свертки и встревоженно всплеснула руками.

— О, дорогой, я оставила на прилавке пакет с заколками для волос. Помнишь, когда мы осматривали те странные свечи, сделанные в форме роз? Такой маленький коричневый сверточек… Ты не окажешь любезность? Пожалуйста, принеси его.

Дуглас, естественно, заворчал, как это принято при общении супругов. Если бы заколки остались в магазине Майкла Скотта, все было бы намного проще. Но лавочка, где продавались свечи, находилась в самом конце деревни. Адаму очень не хотелось идти туда, но не ехать же на двуколке по такой узкой улочке. Побурчав еще немного для приличия, он передал вожжи жене и спрыгнул на землю.

Кейт внимательно наблюдала, как супруг отправился исполнять свой долг вежливости, и молила Бога только об одном — лишь бы он не повернул назад. Вот Дуглас исчез за дверью небольшого магазинчика… Его долго нет…

Наконец он появляется на крыльце, сжимая в ладони небольшой сверточек…

Кейт резко ударила лошадь кнутом и, когда та рванулась вперед, закричала:

— А теперь, сэр Дуглас, можете наслаждаться прогулкой по свежему воздуху. Да, кстати, вспомни по дороге о бедной Сусанне! Приятного пути!

Оглянувшись еще раз, она яростно дернула вожжи, заставляя лошадь скакать во весь опор. Подпрыгивая и грохоча, двуколка понеслась по неровной дороге.

Когда Мэри добралась до замка, несчастное животное тяжело дышало и было покрыто крупными каплями пота. К счастью, на конном дворе она не встретила Джорди Эллиота, который непременно отругал бы ее, увидев загнанную лошадь. Швырнув вожжи тощему рыжеголовому конюху, Кейт приказала занести в дом покупки, а затем по винтовой лестнице поднялась в комнату для отдыха.

Придя немного в себя, она послала служанку найти и привести к ней Сусанну Кеннеди. Мэри хотелось хоть с кем-то поделиться своим триумфом. А кто порадуется вместе с ней этому успеху, как не Сусанна? Разве она не страдала? Итак, Дуглас, обманувший и покинувший молоденькую женщину, потерпел очередное поражение. Теперь счет складывается явно не в его пользу. Что ж, наглость должна быть наказана.

Спустя несколько минут скрипнула дверь, и в комнату бочком вошла Кеннеди. Кейт бросилась ей навстречу.

— О, Сусанна, ты ни за что и никогда не угадаешь, что я сотворила!

Молодая женщина теперь выглядела отдохнувшей и держалась довольно бодро.

— Госпожа, я прямо-таки сгораю от любопытства. У вас такой довольный вид…

— Так вот, я отплатила ему за нас обеих. Мне удалось оставить его в деревне. Теперь он меряет дорогу шагами.

Сусанна глубоко вздохнула и недоуменно посмотрела на хозяйку.

— Госпожа, простите, но я ничего не могу понять. Итак, что же вы сделали?

— Боже, я знала! — Мэри закружилась в танце. — Понимаешь, это совершенно восхитительное наказание. Однажды он тоже предпринял нечто подобное по отношению ко мне.

— Вы вернулись домой без хозяина?! — Сусанна от изумления широко открыла рот. Наконец-то до нее дошел смысл слов Кейт.

— Да, черт побери, да! — Мэри еще раз мысленно поздравила себя с победой. Ее ликованию не было ни конца, ни края. — Я проучу его, чтобы он ни на минуту не забывал, с кем имеет дело. Послушай, Сусанна, в деревню мы приехали на двуколке… По счастливому стечению обстоятельств у меня в руках оказались вожжи… Я бросила его, оставила стоять посреди улицы! О, видела бы ты лицо моего мужа! Как жаль…

— Однако, миледи, — перебила ее Кеннеди, — он придет в ярость! В самое настоящее бешенство! О, моя госпожа, нет ничего хорошего в том, что вы не подождали хозяина. — Служанка потрясла головой, словно пытаясь избавиться от наваждения и боли. — Он будет готов убить вас! Иного и ждать нечего.

— Ну вот еще! Стоять и ждать, пока Дуглас пешком догонит меня — это уж слишком! — заносчиво произнесла Кейт, совершенно не принимая в расчет замечание Сусанны.

— Почему пешком? Госпожа, в деревне полно лошадей! А он ведь хозяин! Неужели ему трудно взять любую из них?

— Оооо… Я как-то не подумала об этом, — смешалась Кейт. — Интересно, почему же он в таком случае не догнал меня?

Осознав неподдельную тревогу Сусанны, Мэри начала понимать остроту и опасность создавшегося положения, в которое она попала по собственной прихоти. Как только в ее голове оформилась мысль о возможности отомстить мужу, Кейт действовала чисто импульсивно, без учета возможных последствий. Конечно, она предполагала, что Адам рассвирепеет, но надеялась на его чувство юмора, считала, он расценит ее выходку как иронию судьбы, как маленькую шалость в отместку за пешую прогулку по берегу Спай. Теперь эта уверенность пропала, хотя Мэри старалась убедить себя, что не лгала мужу. Она действительно оставила пакетик на прилавке свечного магазинчика. Пусть это было сделано с определенной целью, но факт есть факт. А ведь Дуглас просил ее не лгать. Ей вспомнилось, как Адам заклинал не демонстрировать свои претензии на публике… Кейт попыталась успокоить себя, мысленно уверяя, что деревенская мостовая — совсем не публичное место, однако…

— Так ты считаешь, хозяин и в самом деле разгневается не на шутку, не так ли, Сусанна?

Радость победы мгновенно померкла, голос зазвучал хрипло и как-то неуверенно, скорее, даже испуганно.

— Да, госпожа.

— Что он может сделать? — Мэри не ждала ответа на этот вопрос, так как прочитала его в широко открытых глазах Кеннеди. — Ничего. Я уже преуспела в том, что заставила его прийти в ярость… Дуглас, скорее всего, не разрешит мне поехать в Эдинбург на свадьбу Маргарет или… Или придумает более жестокое наказание? — Она с трудом глотала эти собственноручно приготовленные пилюли. — Может быть, Адам даже поколотит меня. Да, да… Точно. Он поколотит меня.

Дуглас довольно часто угрожал ей физической расправой. Теперь это припомнилось с особенной четкостью. В памяти всплыли замечания относительно широких юбок, двусмысленный щелчок кнутом по ноге в тот день, когда он бросил ее и заставил идти пешком до дома.

Сусанна кивнула головой в знак согласия.

— Да, он вполне может рассвирепеть, но может быть, все обойдется.

— Адам обязательно рассердится. О! Я знаю, этого не избежать!

Мэри постаралась подавить нарастающую в душе тревогу и панику. В сознании всплыла фраза, сказанная мужем перед отъездом в Эдинбург. Тогда слова прозвучали довольно доброжелательно, но теперь она уже не сомневалась в правдивости его угроз. Зря все это затеяно, зря! Кроме неприятностей ждать уже нечего.

— Дуглас будет думать, добралась ли я до замка… Мне… Мне нужно уехать! Сусанна, быстро на конюшню! Нет, пошли лучше служанку, потому что пока ты дойдешь туда, будет поздно. Пусть она передаст мой приказ оседлать Сеси. Хотя… Нет, нет! Лучше сказать, что мне нужен сопровождающий для очень короткой прогулки, иначе Эллиот не разрешит выезд. Ну, живо! Поторопись!

Кеннеди, естественно, засомневалась в целесообразности таких действий, но не стала перечить хозяйке. Она вышла из комнаты, а Кейт поспешно переоделась в костюм для верховой езды. Когда вернулась Сусанна, она уже складывала необходимые вещи в дорожную сумку. Закончив сборы, Мэри быстро направилась к выходу, на ходу бросив через плечо:

— Учти, Сусанна, Дуглас будет искать тебя. Я очень громко назвала твое имя, поэтому…

— Ошибаетесь, госпожа, — перебила ее Кеннеди, криво улыбаясь, — в данную минуту он думает только о вас. Да и парни, стоящие внизу, скажут хозяину о вашем отъезде. А мне он не должен причинить вреда, так как подобные действия угрожают жизни моего будущего ребеночка.

— Господи! Почему я не беременна?! — с искренним сожалением произнесла Мэри.

Но она прекрасна понимала, что Сусанна права. Адам не станет беспокоить ее, если обнаружит бегство собственной жены. Он должен будет организовать погоню по горячим следам, поэтому нельзя терять ни секунды.

Подстрекаемая этими тревожными мыслями, Кейт быстро сбежала по лестнице и оказалась во дворе. У нее сразу же отлегло от души — она увидела рыжего конюха, который выводил из стойла ее Сеси и лошадь для себя. Джорди Эллиот все еще не появлялся. Слуга взял у нее сумку, с любопытством осмотрел ее и приторочил к своему седлу.

— Госпожа, куда мы направляемся?

Этот простой вопрос заставил Мэри замереть на месте. Действительно, куда? Самое большое, на что она могла рассчитывать сейчас, — это найти пристанище на то время, пока уляжется гнев Дугласа. Конечно, манило родное Нагорье, но Кейт понимала, что не сможет добраться до дома на реке Спай, прежде чем Адам поймает ее. Кроме того, Дункан предупреждал, чтобы она и не помышляла о бегстве, потому что он все равно не примет дочь, покинувшую мужа.

Вот-вот землю укроет тьма. Придется не обращать внимания на эти «мелочи», однако… Неожиданно Кейт вспомнила о поместье в Кричфилде, о доме тети и дяди, который располагался к югу от Эдинбурга. Можно бы отправиться туда. Тем более, Дуглас сам ей рассказывал о дороге на восток от Торнери к Джедбургу. Оттуда есть выезд к Тевиоту. Несомненно, от Джедбурга было бы довольно просто поскакать на север и ехать до тех пор, пока достигнешь тракта, который ведет напрямую к имению ее дяди. Адам, наверное, станет считать, что она отправилась на север, в направлении горных районов; следовательно, есть возможность ускользнуть от преследования. Но Кейт не имела права даже намеком выдать свои планы ожидающему ее конюху.

Бегло прикинув наиболее приемлемый вариант, она выпалила:

— Мы отправимся туда, где растут полевые цветы. Да, да! Нам только нужно нарвать цветов — и все. Как тебя зовут, парень?

— Гедеон, миледи, — отозвался конюх, помогая ей сесть в седло.

— Ну, Гедеон, давай посмотрим, сможешь ли ты потягаться со мной в скачке.

С этими словами она пришпорила свою любимицу Сеси и рванулась вперед, прежде чем конюх успел собраться с мыслями. Придерживая бросившуюся стремглав лошадь, Мэри направилась к подножию холма, стараясь поскорее миновать выездные ворота. После этого она оглянулась, чтобы убедиться, что ее сопровождающий не остался на территории замка. Без него Кейт не смогла бы переодеться, так как дорожная сумка с вещами осталась у конюха.

Он действительно находился позади, а поклажа билась о бок его мерина. Тем не менее Мэри не позволила нагнать себя, пока не отъехала мили на две от крепостных стен. Наконец она добралась до брода.

— Госпожа! Подождите! — закричал что было сил Гедеон.

Кейт замедлила бег Сеси и позволила конюху поравняться с ней.

— Это уже намного больше, чем короткая прогулка, миледи, — задыхаясь, пробормотал мужчина. — А хозяин в курсе того, куда мы направляемся?

Она, как ни в чем не бывало, рассмеялась.

— Конечно. Ладно, понеслись. Не стоит задерживаться.

Набравшись смелости, Гедеон снова запротестовал:

— При такой бешеной скачке, госпожа, мы рискуем запалить лошадей.

В ответ на это заявление Кейт пришпорила Сеси и вырвалась вперед, тем самым давая понять конюху, чтобы тот следовал за ней. Она знала, что Гедеон напуган ее поведением, но еще больше он боится гнева Дугласа, который спросит с него за все случившееся. Теперь сопровождающий волей-неволей не бросит ее и будет следовать по пятам, что бы ни произошло.

От речной переправы они рысью проскакали около мили и уже приближались к гребню холма, когда Мэри решила оглянуться. Из ее уст сразу же вырвался отчаянный крик. Даже на этом расстоянии оказалось нетрудно узнать гигантского гнедого жеребца, мчавшегося во весь опор.

Услышав вопль хозяйки, Гедеон повернул голову и, заметив погоню, с упреком посмотрел на нее. Но Кейт заставила себя не обращать внимания на эти знаки осуждения и пригнулась к гриве своей кобылицы, меняя рысь на галоп. Оглянувшись еще раз, она заметила, как несчастный конюх остановил свою лошадь на обочине дороги, а огромный Храбрец перешел на самый стремительный бег и спокойно сокращает расстояние.

Ужаснувшись, Кейт отчаянно пришпорила свою любимицу, но бедное животное теряло последние силы. Подгонять лошадь не имело смысла.

На какое-то мгновение Мэри показалось, что грохот копыт скакуна Дугласа пропал совсем. Но через несколько секунд рядом с ней замаячила покрытая пеной морда Храбреца. Большая, в кожаной перчатке, рука перехватила уздечку Сеси — и лошади остановились.

Кейт замерла в седле, ожидая немедленного наказания. Ей очень хотелось, чтобы Адам принял тень страха, застывшую в ее глазах, за отблеск оскорбленного достоинства. Повисло тягостное молчание. Наконец Мэри осмелела и решилась взглянуть на мужа. Выражение его лица не ободрило ее.

Дуглас, не проронив ни слова и даже не посмотрев на жену, развернул лошадей. Он по-прежнему не отпускал уздечку Сеси. К ним быстро приближались всадники сопровождения.

Адам остановился перед обескураженным Гедеоном и властно бросил:

— Когда мы прибудем на место, подойди к Эллиоту, парень. Он желает побеседовать с тобой.

Конюх покорно кивнул и понурил голову.

Дуглас провел Сеси с сидящей в седле женой мимо застывших сопровождающих и расслабил пальцы, сжимавшие уздечку. Заметив это движение, Мэри решилась заговорить.

— Адам, пожалуйста… — Она замолкла, чтобы откашляться, потому что в горле запершило, словно вся дорожная пыль разом осела в нем. — Прошу тебя, не наказывай Гедеона. Во всем виновата только я сама.

— Мне больше известно, кто виноват, — резко бросил он, все еще не поднимая глаз на жену. — Конечно, Эллиот может вырвать ему язык, но все же дело обойдется без розги.

Его слова прозвучали так зловеще, что позвоночник Кейт болезненно сжался и в нем что-то тревожно запульсировало; все мышцы напряглись в ожидании неминуемой физической расправы. Она притихла, вцепилась в луку седла и постаралась в течение всего обратного пути не разговаривать.

Когда они добрались до конного двора, Адам спешился и помог ей спуститься на землю. Как только он убрал свои сильные руки, она чуть было не упала. Мэри почувствовала на себе любопытные взгляды собравшихся слуг, но Дуглас не обратил внимания на высыпавших из дома людей, словно их вообще не существовало.

Он спокойно повел Кейт к боковой двери здания и прошел вместе с ней по винтовой лестнице на галерею, а оттуда, через зал для приемов, — в ее спальню. Отодвинув засов, Адам открыл дверь, пропустил жену вперед и с грохотом захлопнул дубовую створку.

— А теперь, — выпалил он, поворачиваясь к Мэри, — если можете, конечно, мадам, постарайтесь объяснить вашу глупую выходку.

Столь бесцеремонное обращение буквально взбесило ее. Кейт бросилась в атаку.

— Как ты смеешь?! Как ты смеешь унижать меня перед людьми?! Боже, выставлять собственную жену напоказ перед слугами!.. Да еще щеголять при этом своей… своей… — Гордо перехватило от страха, нерешительности и смущения. Ей не хотелось говорить сейчас о беременной служанке, которая ей очень нравилась, но обстоятельства вынуждали сделать это. — Твоя Сусанна из семейства Кеннеди…

— Какое тебе дело до этой девчонки? — резко оборвал ее Дуглас.

— О! Разве она, вернее, ее состояние не является результатом твоих похождений? — бросила Мэри с презрением. — Или ты пытаешься переложить на меня вину за грех, который совершил?!

Она еще долго бы продолжила выговаривать ему свои обиды, но Адам ледяным тоном бросил:

— Довольно, Кейт! Мы обсуждаем твое поведение, а не мое. Дела, которые произошли до нашей женитьбы, тебя не касаются никоим образом. Я все еще жду объяснений, если таковые имеются, по поводу твоей сегодняшней шальной выходки.

Его большие пальцы обеих рук постоянно ныряли за широкий пояс брюк, словно стараясь найти невидимую опору, губы плотно сжались, глаза сузились и метали молнии. Дуглас явно сдерживал себя из последних сил.

Раза два Кейт попыталась открыть рот, но не смогла выдавить из себя ни слова. Ее гнев исчез, испарился, оставив в душе лишь страх перед яростью мужа и возможным наказанием за проступок. Она еще не знала да и не могла знать, чего можно ожидать от Дугласа. Он, словно темная скала, возвышался над ней, поражая воображение своей свирепостью. В голове Мэри роились мысли, лишенные системы и логической стройности, а самое главное — здравого смысла.

Наконец терпение Адама лопнуло.

— Значит, тебе нечего сказать в свое оправдание? — грозно произнес он.

Кейт присела в кресло и попыталась придать происходящей сцене немного чувственности, хотя на самом деле ей страшно хотелось съязвить и наговорить дерзостей. Она не плакала, потому что понимала — слезы являются ее последней возможностью смягчить гнев супруга.

— Ну, мадам?

— Я настолько разозлилась, — после долгого молчания выдавила Мэри, — что решила… — Она оборвала фразу, не желая показывать свой страх. Адам никак не прореагировал на ее слова. — Полагаю, я немного напугана. — Он нахмурился еще больше. — Сказать по правде, мне очень страшно. Знаю, такое состояние ничего хорошего не обещает, но… — Кейт нервно хрустнула пальцами. — Пожалуйста, Адам…

— Какого черта! — вскипел Дуглас. — «Пожалуйста, Адам…» — передразнил он жену. — Повторение одних и тех же слов не поможет! Послушай, разве я не предупреждал тебя? Разве не запретил проявлять свой несносный характер на людях?

Кейт виновато кивнула.

— Выходит, ты нарочно показала себя во всей красе жителям деревни, не так ли? — продолжал он возмущаться, невзирая на ее попытки опротестовать его обвинение. — Твоя дерзкая выходка будет подхвачена каждой женщиной, которая слышала тебя хотя бы краем уха. Теперь каждый мужчина — да что там мужчина! — каждый мальчишка станет указывать на меня пальцем. Если бы ты слышала, о чем они говорили! Тогда бы тебе удалось по достоинству оценить опрометчивость собственного поступка. Эти безмозглые дураки упивались твоей так называемой смелостью! — Дуглас уже кричал, забыв о спокойствии. — Сегодняшняя история быстро получит огласку и наверняка станет достоянием эдинбургских сплетников уже к утру!

— О, нет! — виновато простонала Мэри.

— Да! — бросил Адам. Его голос по-прежнему звучал гневно и яростно. Он орал так громко, что, как ей показалось, было слышно на конном дворе. — Ничего не скажешь, прекрасную манеру поведения выбрала моя дражайшая половина! Я нисколько не удивлюсь, если сам король Иаков выразит мне сочувствие по этому поводу… своим громким смехом. Но тебе, наверное, и этого будет мало! А ты подумала о безопасности замка? Как только тебе в голову взбрело ограничиться сопровождением в лице одного безмозглого лакея? Почему, вопреки всем моим распоряжениям, ты выбрала маршрут по дорогам, проходящим по самым диким и опасным местам приграничья?!

Дуглас по-прежнему нависал над ней, его большие пальцы оставались за поясом. Он время от времени наклонялся вперед, как бы подкрепляя этим движением каждое брошенное слово. Его голос приобрел совершенно зловещий оттенок.

— Мадам, твое безумие поражает меня! Ну, и где же ты, храни тебя Бог, предполагала провести ночь?

— Не знаю, — яростно бросила Кейт, разгневанная его бранью. Но как только Дуглас шагнул к ней, она мигом сообразила, что допустила ошибку. Надеясь смягчить напряженную обстановку, Мэри примирительно сказала:

— Адам, я сожалею о случившемся и понимаю, что поступила по-дурацки. Прости, не подумала, — добавила она с присущим ей достоинством.

Неожиданно ей захотелось, чтобы Дуглас отвел от нее взгляд, потому что ноги стали ватными и почти не держали ее. Любая попытка оправдаться не приносила никакого результата. Мэри начала понимать, что пора переходить к защите.

— Адам, пойми, я говорю чистую правду. — Эти слова она просто выпалила. — Мне хотелось лишь отплатить тебе той же монетой за тот случай, когда ты бросил меня одну вдали от дома, за то, что не проявил тогда ко мне достаточного уважения. Ко мне и к моим чувствам… Почему ты не предупредил меня о Сусанне? Пойми, я столкнулась с ней чисто случайно… — Кейт умоляюще распростерла руки. — Прости, мне как-то и в голову не пришло, что все так получится. Я совершенно не задумалась над последствиями своего поступка.

Дуглас вздохнул.

— Я понимаю, девочка. — Его голос зазвучал намного тише, он начал контролировать свои действия, и Мэри почувствовала пока еще неясную надежду. — Если бы эта проклятая лошадь, которую я подцепил в кузнице, не оказалась хромоногой, мне удалось бы догнать тебя на дороге. Но я схватил первое попавшее под руку животное… Когда Гамильтон, кузнец, закричал на меня, мое внимание было занято совсем другим. Несомненно, он пытался предупредить, что эта негодная кляча не имеет одной подковы. Вторую она потеряла возле маленькой фермы Маккензи. Но они не держат лошадей. После того, как я оставил эту кобыленку, мне пришлось полчаса топать пешком. Потом мне посчастливилось подцепить еще одну клячу, но она болела золотухой… Так что у меня хватило времени, девочка, чтобы поразмыслить над всеми этими делами. Конечно, мне действительно следовало бы рассказать тебе о Сусанне, но я давно не видел ее, вернее, просто забыл о ней. Правда, выгнать ее у меня не было сил: она вынашивает моего ребенка. — Он на секунду замолчал. — А если бы ты оказалась здесь, когда я вернулся? Может быть, мне пришлось бы наорать на тебя… Скорее всего, сгоряча я ударил бы тебя за ту злополучную сцену в деревне, но не более того. — Дуглас снова остановился, словно собираясь с мыслями. Наконец он принял позу человека, который с большой неохотой предпринимает следующий шаг. Его голос зазвучал довольно сурово: — Твой побег можно назвать самой настоящей глупостью, Мэри Кейт. Во-первых, Гедеон не был вооружен. Во-вторых, менее чем через час стало бы темно. Я допускаю, что ты испугалась, но тебе грозила более безвыходная ситуация, если бы вас с этим рыжим дураком обнаружила рейдовая пограничная группа, прежде чем подоспел я. Тебя могли убить, неужели это так непонятно?! Мои приказы никогда не отдаются без причины, без учета положения на границе… Я не могу тебе — да и вообще кому бы то ни было — разрешить самоуправничать. За сегодняшнее деяние ты должна получить хороший урок. — С этими словами Дуглас принялся расстегивать свой широкий ремень.

Кейт попятилась назад.

— Что-о ты собираешься делать?

— Ты все прекрасно понимаешь, девочка моя, — отозвался он. — Видит Бог, я не люблю этого, но даже твой отец поступил точно бы также. Мне неизвестен более эффективный метод воздействия на твое сознание. Так вот, чтобы подобные штучки-дрючки больше не повторялись… Подойди сюда!

Мэри отпрянула в сторону, положив ладони на заднее место.

— Адам, ты, конечно, прав. Просто я раньше не понимала. Тем не менее, сейчас мне все ясно, поэтому…

— Подойди сюда, ко мне, — неумолимо повторил он. — Чем скорее мы начнем, тем скорее все закончится. Мне ведь тоже неприятно.

Она отрицательно покачала головой, проявляя упрямство, хотя понимала, что нет способа избежать заслуженного. Адам — ее муж, и здесь, в его собственном доме, нет более авторитетного человека, к которому можно обратиться за помощью. Даже если бы сейчас тут присутствовал сам Дункан Макферсон, то и он не посмел бы остановить Дугласа. «Хотя, наверное, отец бы попытался сделать это», — с горечью подумала Кейт. И все-таки правда, в данном случае, на стороне Адама. Старик Дункан сказал бы, что она получает по заслугам; если только суть возникшей проблемы в этом, ей следовало бы сдерживать свой строптивый нрав и не позволять себе выходить за рамки, раз и навсегда определенные супругом. Однако не стоит спорить, неизбежно наказание или нет. И все-таки Мэри не могла смиренно подчиниться Дугласу.

— Очень хорошо, — произнес он сурово и сделал шаг вперед. — Но тебе ведь хочется облегчить свое положение, не так ли? Поэтому перестань разыгрывать из себя упрямого ослика и подойди ко мне.

Кейт поспешно отпрянула назад, вытягивая руки вперед, словно пытаясь защитить себя. Передвигаясь таким образом, она вскоре прижалась спиной к стене. Дальше отступать было некуда. Закрыв глаза, Мэри выпрямилась и со страхом ждала, когда рука Дугласа опустится, словно меч возмездия, на ее плечо, а другая нанесет удар.

Она выглядела пришибленной, как нашкодивший щенок, беззащитной, но вместе с этим — нежной. Когда Адам приблизился к ней на расстояние, удобное для первого удара, его уверенность в необходимости физического наказания явно начала пропадать. В комнате не раздавалось ни единого звука, кроме их дыхания. Наконец Дуглас расправил плечи, мышцы его лица судорожно задергались, он схватил ее за левое запястье и притянул к себе. Рука с ремнем взметнулась вверх, в глазах Адама промелькнула тень отвращения; что-то пробормотав под нос, Дуглас отвел орудие наказания в сторону.

Мэри облегченно вздохнула и открыла глаза. Прежде чем она сообразила, что происходит, Адам сел на табуретку. Каким-то непостижимым образом Кейт оказалась зажатой между его коленями с задранной на голову юбкой. Удары были не сильными, но чувствительными. На этом наказание не закончилось. Дуглас решил заодно удовлетворить свою страсть и сексуальный голод. Как показалось Кейт, проявление его похоти длилось целую вечность. Наконец он остановился, оставив свою медвежью лапу на ее попке. Вместо того, чтобы просто убрать руку Адама, она с негодованием вильнула задом, и Дуглас начал нежно, но с довольно ощутимым нажимом поглаживать ее, удерживая в прежнем положении.

Мэри оставалась в этой неподвижной и неудобной позе, негодуя, всхлипывая и задыхаясь от спазмов. Единственное ее желание состояло в том, чтобы набраться храбрости и заговорить с мужем, потребовать категорического объяснения. «Или он будет продолжать удовлетворять свою страсть, пытаясь как можно больше унизить меня?» — мелькнуло где-то в глубинах сознания. Но Кейт прекрасно понимала, что не сможет вымолвить ни слова без рыданий, и тогда Дуглас получит еще большее удовольствие от причиненной ей физической и душевной боли. Она же хотела сохранить хотя бы какую-то часть своего достоинства и снова принялась извиваться, чтобы освободиться. Неожиданно Адам отпустил ее.

Опуская юбку, Кейт мельком взглянула на него. Ощущение жжения чуть пониже спины быстро проходило, но унижение от экзекуции действовало гораздо сильнее, чем последствия от нее. Она чувствовала, что ее щеки горят никак не меньше, чем зад. Пылкий нрав Мэри больше не пожелал оставаться в клетке и вырвался на волю.

— Ты заплатишь за это, сэр Дуглас, — произнесла она сквозь зубы, непроизвольно поглаживая мягкое место. — Я замужняя женщина, а не ребенок! Да, я обозлила тебя своими поспешными и необдуманными действиями, но, в конце концов, ты же мог бы понять, что мое происхождение не позволяет мне слепо подчиняться кому бы то ни было? Я не позволю глумиться над собой, как это делают жены твоих соплеменников!

После первого, успешного, этапа проведения наказания жены в его глазах сверкала нескрываемая, смешанная с изумлением, радость. Свое удовлетворение Адам подчеркивал каждым движением тела. Однако все это быстро исчезло, когда Мэри стала проявлять свое возмущение. Выражение его лица резко изменилось, голос зазвучал как-то вяло и монотонно.

— Значит, ты считаешь, что своими действиями я тоже подчеркнул свою торопливость? Тебе кажется, я обошелся с тобой, как с малым ребенком?

— Конечно! — свирепо бросила Кейт.

— Проклятье на тебя, негодная девчонка! — зарычал Адам, поднимаясь на ноги. — Ты совсем не желаешь понимать состояние мужчины, который долго жил в одиночестве!

На сей раз она не смогла разобраться в происходящем, так как он буквально сгреб ее в охапку и понес в постель, не обращая никакого внимания на вопли протеста.

Совершенно спокойно Дуглас положил Кейт на кровать и методично, со знанием дела, принялся снимать с нее одежду. Его глаза все еще продолжали метать молнии. Когда она пошевелилась и коснулась тела мужа, Адам резко остановил ее и приказал лежать тихо.

Широко открыв глаза, она беспрекословно подчинилась ему. Ей хотелось лишь показать Дугласу, что он не запугал ее. Но в тот же миг Мэри заметила, как его глаза засверкали от нового приступа ярости. Это ясно дало понять, что лучше не будить в нем зверя. Неожиданно в голову пришла мысль о недопустимости столь вызывающего поведения. «Наверное, мне следовало бы сдерживать свою злость в душе и не выплескивать ее в таком количестве на него, — решила Кейт и притихла, так как побоялась снова оказаться зажатой между коленями мужа. — Вдруг он еще раз возьмется за ремень?»

Сбросив с себя одежду, Дуглас присел рядом с ней и принялся пальцем выписывать узоры на ее теле, ладонями поглаживать грудь, живот и внутреннюю сторону бедер Мэри, добираясь до самых скрытых, сверхчувствительных мест. Тяжело дыша от испытываемого наслаждения, она исступленно вскрикнула и отдалась предвкушению новых чудодейственных ощущений, забыв на время о боли пониже спины. Кейт решила, что каким-то образом возбудила его страсть, и с нетерпением предвосхищала развитие событий. В голове стучала мысль о столь необычном способе наказания, которое она была готова принимать и переносить в течение многих часов. Несколько раз Мэри пыталась потянуться к нему, но Адам останавливал ее. Затем его губы и язык принялись исследовать те места, где только что побывали пальцы и ладони. Это продолжалось до тех пор, пока она, не выдержав сладостной пытки, застонала.

Как только Дуглас понял, что достиг своей цели, он стремительно удовлетворил собственную потребность и тут же поднялся с ложа. Затем Адам оделся, а Кейт продолжала лежать в постели и наблюдать за ним. В ее глазах ясно читалось смущение и замешательство.

— Так вот, мадам, — бросил он, сурово взглянув на нее, — это считается наказанием, предназначенным лишь для взрослых. Оно тебе больше нравится, да?

Не ожидая ответа, Адам вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь.

Мэри застыла на месте, ее грудь вздымалась от разбуженной и не до конца удовлетворенной страсти. Ярость и гнев вспыхнули в ней с новой силой.

— Мошенник, — бормотала она, вытирая слезы унижения тыльной стороной ладони. — Какое он имеет право пользоваться мной таким образом!

«Адам, — пришла Кейт к окончательному выводу, — доказал еще раз, что он эгоист, лишенный чувств монстр, который не считается ни с кем, кроме самого себя. Теперь все ясно… Хотя… Я ведь ослушалась его. Были ли у меня действительно основательные причины, чтобы вести себя подобным образом? Порядочно ли я поступила, впав в истерику, узнав о его любовнице, что носит под сердцем уже почти полностью развившегося ребенка? Его ребенка! Да, я попыталась бежать, а нужно было остаться… Остаться и выяснить все до конца! Господи, как он унизил меня! Нет! Дуглас — самый настоящий злодей, и я права, что повела себя именно так, а не иначе. Никогда больше не буду разговаривать с ним, потому что он использует меня в совершенно гнусных целях!»

Мэри села в постели, и по комнате полетели подушки, подушечки и другие попавшиеся под руку предметы, когда она дала волю своему гневу.

Вконец измученная мрачными мыслями, Кейт поднялась с кровати, закрыла дверь на засов, а также перекрыла вход из галереи, чтобы никто не посмел войти без ее разрешения. После этого она налила воды в таз и ополоснула лицо, стараясь смыть слезы и успокоить себя. «Как же впредь избегать случившегося сегодня?» — стучало в ее воспаленном мозгу. Но ни один из придуманных планов, казалось, невозможно осуществить.

Очевидно, Дуглас намеревается доказать ей, что он является полновластным хозяином замка Торнери. Каким же образом можно наказать его за все просчеты в обхождении с ней? Кейт старалась внушить себе, что обязательно заставит мужа считаться с собой. Она не желала признавать себя пришибленной и затюканной женой мужчины, родившегося в районе приграничья к воспитанного на нравах и обычаях, присущим здешним жителям. «Я истинная горянка! И чем скорее Дуглас поймет это, тем лучше будет для нас обоих», — решила Мэри.

«В более цивилизованном мире, — размышляла она, погружаясь в сон, — в конечном итоге к женщинам будут относиться намного лучше. Прежде всего, ни одна из них не станет слепо следовать причудам и прихотям своего отца или мужа. Даже жена выходца из приграничной полосы получит право говорить и делать то, что ей заблагорассудится, без страха быть наказанной. Она станет равной своему благоверному и не только не будет считаться его имуществом, но исчезнут даже причины, согласно которым сложилось такое мнение. За свои поступки и деяния ей придется отвечать только перед Богом, королем и перед самой собой. Это будет совершенный, возвышенный мир. Но до того, как наступит такой прекрасный день, нужно сдерживать себя, сохраняя достоинство, чтобы противостоять самодурству супруга».

Подумав об этом, Кейт поплотнее закуталась в одеяло, прижалась к подушке и окунулась в тревожный сон.