Приказ 66

Глава 9

Аппаратная центрального компьютера, офисы Казначейства, Корускант, время 0845, 998 дней после Геонозиса.

— Все готовы? — спросила Бесани

— Да, Агент Веннен. — ответил техдроид Джай. — Мы поддерживаем режим строгой секретности. Никто из персонала не знает, что это аудиторское расследование. Насколько им известно, это перезагрузка из–за вируса, инфицировавшего сеть.

— Начинаем. — сказала она и кивнула Мереелю с Джайнгом.

В нескольких шагах поодаль стояла наблюдавшая за ними представительница Центрального Управления Республиканского Аудита с именем ЭЛЛИК на личном значке. Бесани была уверена, что эта женщина была агентом Разведки. Неважно. Она ничего не найдет.

— Заморозка.

Именно так это проводится по инструкции. Никаких предупреждений. Персонал по всему зданию внезапно обнаруживает, что их устройства ввода не работают, экраны их компьютеров застыли, и они не могут связаться по коммам. А затем небольшая армия дроидов начинает проверять их рабочие станции, потому что это не та работа, которую кто–либо захочет поручить сотрудникам из плоти и крови. Дроиды безлики, бесстрастны и никто не будет возмущенно смотреть на них, когда все закончится. Так делается для более спокойных отношений на рабочих местах.

Дроиды службы безопасности также встали на страже у дверей; запереть персонал по–настоящему было бы нарушением противопожарных правил. Бесани решила что, учитывая обстоятельства, это почти что смешно.

— Что вы хотите поручить нам, агент Веннен? — ровным голосом произнес Мереель. — Лейтенант Джайнг готов приступить к работе.

Двое «Нулевых» стояли навытяжку у консоли управления. Всё хранение и обработка данных для Казначейства происходили в этой огромной комнате; персонал — в основном люди, среди которых, впрочем, было несколько нимбанезийцев и саллюстиан — опасливо посматривал на двух ЭРКов. Бесани подмывало попросить клонов снять шлемы, чтобы те могли увидеть что под белым пластоидом были люди, наблюдающие за тем, как дроиды проводят досмотр. Она хотела бы чтобы те поняли разницу. Но сейчас она знала как нуждаются клоны в коммуникационных системах своих шлемов. Джайнгу и Мереелю понадобятся неслышимые переговоры.

«Мы здесь для того, чтобы провести это, не утопив себя еще глубже. Связи с общественностью могут подождать.»

— Можете запускать вашу следственную программу, лейтенант.

Она отступила, чтобы передать управление терминалом Джайнгу. Офицерша из ЦУРА неслышно, как призрак, подплыла к его креслу, молча наблюдая, как он вставлял чип данных, вводил команды и садился на место.

— Какую именно программу ты запустил, клон?

Бесани сжалась, ожидая взрыва. Это было очень показательным поступком, использовать обращение «клон», когда женщине были известны его звание и имя. Это означало, что он был никем.

— Анализ маршрутизации, для обнаружения терминала, через который вирус попал в сеть и ликвидация вируса в системе, грузная человек–женщина.

Потрясения на ее лице уступило место ярости.

— Как ты смеешь?

Тон Джайнга оставался ровным.

— Поскольку вы опустили имя и звание, я посчитал, что сейчас мы используем для обращения базовые фенотипические характеристики.

Это и впрямь было не лучшее время для упорства в вопросах этикета, но это давало понять, насколько такое злило «Нулевых». В любое другое время это было бы забавным. Офицер Эллик выглядела так, словно она пытается перевести сказанное Джайнгом на какой–то другой понятный ей язык. Бесани молча молилась, чтобы Джайнг не стал обострять ситуацию.

— Как эта программа обнаружит то, что не смогли найти наши защиты… лейтенант?

— Потому что я написал эту программу, офицер Эллик, и я намного интеллектуальней чем те, кто производит программы мониторинга для Республиканского Снабжения.

На Джайнга было невозможно обижаться. Он просто–напросто излагал факты. Эллик не ответила и пристально посмотрела на него, пока Бесани старалась изображать пристальное внимание к его поискам.

— Вот. — наконец, сказал он. — Это ваша точка входа. Комлинк, дата–порт.

— Я считала, что у нас есть адекватная фильтрация комлинк–атак. — заметила Бесани. — Джай, будь добр, запиши меня на встречу с главой службы безопасности. Это надо заткнуть. Все равно Джайнгу этот вход уже не требовался. — Лейтенант, вы можете предложить решение этой проблемы?

— Разумеется, мэм.

— Вы можете идентифицировать входящий комлинк? — спросила Эллик.

Джайнг откатился с креслом так, чтобы дать ей взглянуть на экран.

— Боюсь что нет. Вот этот код показывает…

— О да. Этот диапазон номеров распределен для общественных узлов.

— Вы отлично информированы. — сказал Джайнг, вводя еще несколько команд. Да, это узел общественных комлинков в районе Фобоси. Университет.

Эллик на секунду зажмурилась.

— Если это какая–то выходка студентов, то у них впечатляющий опыт в программировании.

— Дети нашего времени. — сказал он, кивая.

Эллик перестала обращаться к Джайнгу как к дроиду, и явно считала теперь, что от него больше толка чем от Бесани.

— Вы не считаете, что это студенты взломали нашу систему ради острых ощущений, верно?

— Если бы я был игроком, офицер Эллик, я бы поставил свои кредитки на промышленный шпионаж.

— Почему не настоящий шпионаж?

— Потому что секреты компаний и связанные с ним доходы больше, чем планетарные интересы. Простой шпионаж по сравнению с ними — мелочь.

— Не знаю что должно пугать нас больше. — заметила она.

— Я, разумеется, могу провести схожую проверку по всем республиканским поставщикам, чьи данные хранятся в системе Казначейства, начиная с Обороны. Это шпионская программа — и это, как я считаю, всё чем она была, поскольку испорченные данные отсутствуют, вероятно, разыскивала коммерчески ценную информацию.

— Вы очень уверенно об этом говорите…

— Если бы это был военный шпионаж, офицер Эллик, искались бы совершенно иные данные — спецификации, оперативные данные, частоты глушения. Здесь никаких подобных данных не хранится. Любой, просматривающий счета, ищет финансовую информацию.

— Здравое рассуждение. — сказала она. — Хорошо, я уполномачиваю вас на доступ к оборонным поставщикам и проведение всех проверок, которые понадобятся. Сомневаюсь, что в данных обстоятельствах они откажутся от нашей помощи.

Бесани затаила дыхание, впечатленная невозмутимостью Джайнга. Он это спланировал? Или же он, как говорил Скирата, пальнул навскидку, попал в яблочко и пошел дальше. Он только что выбил у Республики благословение на вскрытие систем «KDY». Это выглядело так небрежно, так легко, что Бесани задумалась — а что же еще могло скрываться в Ордо.

— Я могу сделать то, что мы называем упрочением цели. — проговорил Джайнг. Попытаться взломать их системы безопасности, чтобы убедиться что они достаточно устойчивы. Уверен что они нанимали профессионалов для такой же работы, но то же самое делало и Казначейство, а проникновение этой шпионской программы замечено не было.

Эллик кивнула.

— Начнем с «KDY». Я согласую это с начштаба и кабинетом Канцлера. Ждите моего подтверждения. Лейтенант, перешлите вашу программу в наш отдел информационных технологий. — Она обернулась к Бесани. — И я ожидаю результатов мониторинга персонала. На всякий случай. У взломщиков могли быть контакты внутри.

— Это уже делается, офицер Эллик. — Бесани повернулась к персоналу в аппаратной. — Как только получите отбой от отрядов следственных дроидов, снимайте заморозку системы.

Эллик ушла, не прощаясь, что не вызвало удивления. Бесани, чувствуя себя почти невесомой от облегчения, последовала за Джайнгом и Мереелем в служебный турболифт. Мереель поводил перчаткой по кабинке, словно отыскивая сквозняки, затем сверился с экранчиком в наручи.

— Жучков нет. — сказал он и снял шлем. — Шпик.

Джайнг тоже снял шлем.

— Точно шпик. Больше никто не станет запоминать коды общественных комлинк–узлов. Никто в здравом уме, по крайней мере.

— Ты испытывал свою удачу, Джайнг. — сказала Бесани. Теперь, когда начинал выветриваться адреналин, она почувствовала как горит у нее лицо. Я все правильно поняла? Ты собираешься взломать системы «KDY» от имени Республики?

— Ну пожалуйста, мисс, ну можно я немножко пошпионю? Я ничего не испорчу… — передразнил Джайнга Мереель. — Маленький подлиза.

— Ты просто завидуешь моему животному магнетизму, вод'ика.

— А я–то думаю, чем тут так воняет…

— Женщины не могут передо мной устоять. Даже Эллик. — с чувственным придыханием изрек Джайнг.

— Сам ее забирай. — засмеялся Мереель. — И на мой вкус — вот уж где тебе понадобится гетт'зе.

Бесани пристально смотрела на индикатор, отмечавший их продвижение к четырехсотому этажу комплекса.

— Не хочу больше в таком участвовать, Джайнг.

— Если повезет, то больше и не придется.

Они вновь надели шлемы. Бесани начала привела в порядок волосы, чтобы не выглядеть смущенной и виноватой, когда она выйдет из турболифта и ей придется врать, чтобы прикрыть еще большие горы лжи.

Двери разъехались они вошли в ее офис и прошли мимо открытых мест, где под хмурыми взглядами притихших клерков, дроиды все еще досматривали столы и шкафы. Бесани убедилась, что ее терминал уже работает, и повернулась к Джайнгу.

— Ты действительно передал ей свою программу?

— Программу я ей передал. Но среди тех, кто на нее работает, нет тех, кто разберется в ее особенностях. В конце концов это моя интеллектуальная собственность, и если она хочет пользоваться ей ради Республики — она могла бы за нее и заплатить.

— И, естественно, Республика с ее помощью никогда не найдет другой вирус Джайнга. — добавил Мереель. — Все будет выглядеть чисто и спокойно.

Бесани поняла не сразу.

— Ты хочешь сказать, что провернул у нее под носом еще одну аферу?

Джайнг пожал плечами.

— Ну, она думает что теперь она заполучила программу, которая найдет все вирусы до единого. Это не так, и потому вполне возможно, что она подцепит вирус, про который она знать не будет. Так что… да, кажется провернул.

— Напомни, чтобы я не играла с тобой в сабакк.

Все шло к отбою тревоги; кризис (по крайней мере — этот) миновал, и Бесани могла вернуться к нормальному, повседневному страху разоблачения. Он выглядел как–то привычней.

— Агент Веннен?

Она посмотрела мимо Джайнга и Мерееля. Это был Джай, техдроид.

— Со всем разобрались, Джай? Возвращаемся к работе?

— Отряд дроидов безопасности Восемь–Семь–Бета докладывает обнаружение неправомерного доступа и использования оборудования сотрудником, мэм.

Бесани чуть пожала плечами. Снова начинаются повседневность и придирки ко внутренней дисциплине. Удаленные азартные игры, без сомнений; кто–то из сотрудников на них подсел. Казалось бы, персонал Казначейства должен был понимать…

— Кто на этот раз, Джай? Надеюсь, его выигрыш того стоил.

— Мэм, это агент Джилка Зан Зентис. Мы задержали ее за доступ к подозрительным файлам, которые не были связаны с ее служебными обязанностями, и перенос на флимсикопию конфиденциальных данных, предназначенных к удалению из системы.

Панорама офиса сжалась перед ее глазами, словно в голокамере, у которой резко изменили фокус. Облегчение, испытанное Бесани, было безжалостно прервано. «Нулевые» не сказали ничего, и вели себя так, словно имя было им неизвестно.

— Это… это только процедурное нарушение с ее стороны, не так ли? — Некоторые файлы не покидали здания ни на чипах данных ни в материальной копии. — Она всего лишь была небрежна. Но какое отношение это имеет ко мне? Она из налоговых взысканий. Она не из моего департамента.

— Но это вы занимаетесь случаем нарушения безопасности оборонных данных, Агент Веннен. — Если бы у дроидов были характеры — у Джая он был бы терпеливым. Впрочем, Бесани всегда подозревала, что характеры у них есть. — А она, судя по уликам, получила доступ к данным оборонного бюджета.

— О, этого не может быть.

«А я знаю что это правда, не так ли?»

— Я уверена что это просто ошибка; такое случается уже не в первый раз. Можете вернуть ее на свое место. Я поговорю с ней.

— Прошу прощения мэм, но вы не можете этого сделать.

— Почему?

— Согласно установленной процедуре, мы обязаны передать вопрос на рассмотрение органам правопорядка.

Ах, старая добрая КСБ. Капитан Обрим разберется с этим небольшим недоразумением без лишнего шума. В конце концов — он ведь скрыл бесследно вооруженный захват, устроенный Бесани в медцентре.

— Хорошо, я извещу КСБ. Чтобы не было разночтений.

— Нет, мэм, всеми подобными нарушениями, в которые вовлечены гражданские служащие, занимается Республиканская Служба Внутренней Безопасности. Глава службы безопасности уже известил их.

Бесани почувствовала, как снова все сжимается внутри. РСВБ была новым ведомством, не подчинявшимся ни КСБ, ни каким–либо иным гражданским правоохранительным органам, и отчитывалась она напрямую перед кабинетом Канцлера. За безобидным словом «внутренняя» в действительности скрывался лик чудовища.

— Что ж… они убедятся что им попался не тот кто нужно. — сказала она.

Бесани точно знала, что им попалась не та женщина. Потому что злоумышленницей была она сама.

Но не было ничего, что она могла бы сказать, чтобы оправдать ее подругу. Все что она сказала бы — стало катастрофой для Скираты, Ордо, и всех кто был ей дорог.

Теперь она полностью поняла термин «сопутствующие потери».

Казармы Арка, Корускант, вечер того же дня

Что–то пошло не так; Дарман знал это.

— Разве мы не должны уже охотиться за плохими парнями? — Найнер встал у транспаристиловой стены, тянувшейся по всей длине комнаты отдыха, и смотревшей на плац. Он уперся лбом в ее гладкую поверхность и сунул руки в карманы повседневки.

— И никаких инструктажей. Что случилось, как думаете?

Дарман сидел, устроив ноги на низком столике напротив кресла, подготавливал себя к разговору со Скиратой, и изнывал от нетерпения. Но когда он снова взялся за комм — Скирата не ответил. Дарман сунул комлинк в карман и в надцатый раз начал прокручивать в голове долгий монолог к Этейн.

«Я не могу вечно сердится за это. Я должен увидеть Кэда. Он мой.»

— Дар?

— Не спрашивай, Ат'ика.

— Кажется, предполагалось что нас перебрасывают в паре с «Дельтой». И где они?

— Слушай, мы ведь ничего не можем сделать, пока нам не дадут хоть какие–то наводки. Или ты собрался вышибать все двери подряд на Корусканте?

— Ладно, Дар. Просто спросил.

— А я откуда знаю? Я просто бесправный рабочий. Мне ничего не говорят.

Корр не вмешивался. Он изучал одну из своих протезных рук; покрывавшая ее синтеплоть была отвернута, а он возился с миниатюрными сервоприводами. Он потерял обе руки выше локтей и, похоже, ему было нужно время от времени видеть эту потерю без прикрас. Иногда он снимал синтеплоть и ходил, не скрывая голый металл, а когда делать было нечего, он даже правил виброклинок на дюрастиловых пальцах — как женщины подтачивают ногти. Дарман считал это бравадой; в обществе с хорошей медицинской помощью мало кто будет замечать одну потерянную руку, но потеря обоих каким–то образом выделяет тебя на пробирном камне человечности. Бесани очень переживала по этому поводу. А Корр был первым солдатом, которого она узнала лично.

— Дар, — наконец, произнес Корр. — Хочешь чтобы я пошел с тобой?

— Куда? — Дарман точно знал о чем тот говорит. Братья–клоны настолько хорошо знали друг друга, что могли думать за других. Как правило, это успокаивало, но сейчас Дарман чувствовал себя как в осаде. — И зачем?

— Потому что тебе не стоит встречать это в одиночку. Пошли, посмотрим на твоего парня.

— Я не знаю где он. Я ушел прежде чем Этейн сказала об этом.

— Ну так спроси ее.

Дарман не знал что ему делать, когда он увидит своего сына. Он старательно вспоминал его лицо, тот момент, когда Скирата положил ребенка ему на руки — о, теперь он знал и понимал почему Кэл'буир тогда выглядел так растроганно — но сейчас ребенок должен выглядеть иначе. Дети растут быстро. В Типоке клоны жили в окружении своих братьев на самых разных стадиях производства — каминоанцы не заботились о том, чтобы скрывать транспаристиловые инкубационные танки. Дарман считал что знает о детях достаточно, чтобы пережить свидание со своим сыном.

— Хорошо. — сказал он. Он снова попытался связаться со Скиратой.

Найнеру не надо было объяснять, чем занимается Дарман. Он подошел к своему брату и остановился, наблюдая.

— Сынок. — голос Скираты был чуть сбившимся, словно его застали во время напряженной работы. Да, теперь он действительно был отцом Дармана: все было официально и легально, по крайней мере на Мандалоре. — Сынок, я беспокоился за тебя. Ты в порядке?

— Угу… Кэл'буир где мой сын?

— В сию минуту он с Лазимой. Хочешь повидать его, верно? Он прекрасный малыш.

— Да.

— Этейн пыталась с тобой поговорить.

Знаю.

— Не прогоняй ее, сынок. Это моя вина. Мне и отвечать.

Дарман услышал, как на заднем фоне что–то сказал Ордо, но не смог это разобрать.

— Я не могу притащить его в казармы, пока тут Зей. Джедаи собирают детей, чувствительных к Силе. Но это только через мой труп. Слушай, сейчас у нас есть несколько проблем, но я буду у казармы минут через двадцать, и мы что–нибудь придумаем.

У Дармана был длинный список вопросов, которые он хотел задать Скирате, и он не мог задать ни один из них. Он отложил комлинк; ему не удавалось собраться с мыслями. Он знал что он хочет сделать сейчас; он был холоден, и все еще шокирован масштабом новостей, но если бы не было помех, не было обязанностей — он пошел бы к Этейн, забрал Кэда и сбежал бы из ВАР…

…куда же? Пожалуй — Мандалор. Он не знал где находится Кириморут, да и Фай говорил что пристанище для беглецов и дезертиров должно оставаться в безвестности.

Дарман скучал по Фаю. Его мечтой — самое подходящее слово для идеала, с которым он сравнивал все вокруг — было собрать вместе его братьев, Этейн, Джусика, всех тех кому он доверял. А теперь, когда к ним добавился еще и Кэд, мечтой стало видеть, как растет Кэд в окружении друзей и семьи. Но там должны были быть все. Он не хотел сбежать и навсегда оказаться оторванным от них.

— Пожалуй, стоит надеть броню. — проговорил он. — Терпеть не могу круглый день париться в повседневке.

Казармы Арка большую часть времени были пугающе пусты — большинство отрядов коммандо было в поле и лишь горсточка оказалась здесь между миссиями, чтобы отчитаться, немного отдохнуть и получить новое оборудование и необходимое обучение. В распоряжении «Омеги» оказался целый этаж. Дарман принял душ и постирал повседневку, затем надел броню и уселся ждать в раздевалке, поставив шлем на колено. Потом к нему осторожно присоединилась остальная троица. Они явно ожидали что он взорвется, если они скажут что–то не то.

Прошли долгие двадцать минут.

— Он идет. — сказал Атин.

Две пары сапог клацали по коридору — и судя по звуку, их выдавали не в ВАР; это явно были мандалорианские сетаре. Походка Скираты изменилась с тех пор, как он залечил лодыжку. Теперь его шаги звучали также, как у любого другого солдата, разве что иногда он все же шаркал, еще не совсем привыкнув к отсутствию хромоты. В казармах он носил полный бескар'гам, словно отучая себя от аруэтии манер Корусканта и его гражданских мод.

Но в двери уборной Скирата вошел в своей гражданской коричневой куртке из бантовой кожи, и бурых штанах, что слегка контрастировало с его тяжелыми сапогами Мэндо. Вэу, в черном бескар'гаме, со шлемом подмышкой и Мирдом у ног, стоял позади.

— Дар'ика. — приветствовал Скирата. — Иди сюда, сынок.

И Дарман повиновался, сам того не желая. Он поднялся и позволил Скирате его обнять. Кэл'буир считал, что дружеские объятия способны решить множество проблем, и обычно он был прав. Но на этот раз потребуется что–то большее, чем просто дружелюбие чтобы все исправить.

— Извини. — проговорил Скирата. — Я знал что ты расстроишься…

Атин Корр и Найнер встали у шкафчиков, морально поддерживая брата.

— Почему мне никто не сказал Кэл'буир? — спросил Дарман. — Почему Этейн лгала мне? Что она обо мне думала? Что я ее опозорил?

— Шаб, да нет же, сынок. — на лице Скираты были видны боль и усталость. — Она тебя обожает. Это все я — я запретил ей тебе рассказывать. Она хотела, сразу же, как поняла что беременна, но я пригрозил ей что заберу у нее ребенка, если она не будет делать всё как я скажу.

Дарман не верил ему. Скирата мог быть безжалостно жестким человеком, он не чурался насилия, но он был заботливейшим из отцов. Он никогда бы не стал угрожать Этейн.

— Не выгораживай ее, Кэл'буир.

— Я не выгораживаю. Спроси Ордо — он подошел посреди разговора, а я не сбавлял голоса. Я запретил ей тебе рассказывать, и какими бы ни были обстоятельства — это была ошибка.

Дарману не нравилось чувство, растущее сейчас у него внутри. Скирата был единственной опорой для него в детстве, единственным взрослым, которому он доверял, он защищал его от каминоанцев и всего что его пугало. Он хотел, чтобы это было неправдой. Этейн — Этейн была джедаем, и как бы он ее ни любил, она не была для него такой опорой, как Скирата.

— Ты положил моего сына в мои руки. — проговорил Дарман. — И не сказал мне, кто он.

— Клянусь тебе, сынок, ори'хаат, мы собирались сказать тебе тогда. Но ты сказал что не готов. К детям. И потому мы решили подождать.

— Мы.

— Если точно — я. Не включай сюда Этейн. Она точно так же, как ты, никогда не имела шанса на нормальную жизнь, и она стремилась сделать как лучше — потому что она хотела любить, в то время как ей этого не позволялось. Она любит тебя и она любит Кэда. Это мне надо было лучше подумать.

Дарман понял, что сейчас происходит внутри. Он узнавал это. Как и Найнер; тот подвинулся чуть ближе, словно готовясь перехватить его руку и сказать ему, что все в порядке, и что теперь все будет хорошо.

Дарман был расстроен и зол. Он знал, что ему надо будет очень осторожно выпустить этот пар.

— А почему ты остановил ее в первый раз?

— Я думал что это будет отвлекать тебя во время боя, и ты погибнешь. — ответил Скирата. Вэу молчал. В комнате, полной солдат, сейчас существовали только Скирата и Дарман. — И я не знал сможешь ли ты воспринять это. Множество мужиков, с гораздо большим жизненным опытом чем у тебя, сбегало, узнав что они скоро станут папой.

— Так я мужчина, как и другие, или я всегда буду ребенком, за которого все надо решать?

— Слушай, я ошибся. — Сейчас Скирата выглядел жалко; его глаза блестели от непролитых слез, а голос дрожал. — Тебе надо было рассказать. Ты должен был быть там, когда Кэд родился. Я отнял это у тебя, и никогда себе этого не прощу.

Да, это была не вина Этейн. Каким–то образом, из своего знания того, что ему неизвестна обычная семейная жизнь, Дарман понял — почувствовал — что она была в том же смятении, что и он; а Скирата был взрослым, закаленным воином, отцом и ветераном–сержантом, тем, кто должен был взять ситуацию в свои руки.

— Я хочу увидеть Кэда. — сказал Дарман. — Когда вечером закончится смена, я хочу увидеть моего сына.

— А Этейн?

Дарман задумался. Да теперь он может ее увидеть. Он кивнул. Но он еще не был удовлетворен. Затворы были распахнуты и он не мог закрыть их. Он хотел знать все.

— Что происходит, Кэл'буир? Я про всё остальное. Мы знаем, что ты говоришь не всё, но ты всегда чем–то занят, а нам не рассказываешь. Когда я с тобой связывался, ты сказал про проблемы…

Скирата взглянул на Вэу, который пожал плечами и остался вместе с Мирдом на страже у дверей. Скирата протянул руку.

— Давайте ведра. Покажите, что все ваши шлемы отключены.

— Ты нам не веришь? спросил Корр.

— Разумеется, верю. Мне просто не нужен ни один потенциально работающий линк, пока мы говорим. Я становлюсь параноиком по части утечек и техники аруэтиизе, с которой мы имеем дело. Дела идут не очень.

— Ужасно. — раздраженно произнес Атин, переворачивая шлем в ладонях и показывая совершенно темную его внутренность, с полностью отключенными системами. — Мы не любители.

— Джайнг тоже не любитель. — ответил Скирата. — Но какой–то республиканский трудоголик узнал, что кто–то был в их сети.

— Какой сети? — поинтересовался Найнер.

Казначейство.

Дарман знал, что Бесани передала коды Скирате, с самого начала. Он мог догадаться, что последует, по крайней мере, так ему теперь казалось.

— Джайнга поймали за взломом? Или… поймали Бесани?

— Не угадали. Вместо них громилы из РСВБ взяли ее подругу, Джилку, и даже Джайлер Обрим не может решить эту проблему. Джилка знает слишком много. И это может привести к Бесани.

— Но что она сделала?

— Все по порядку. — сказал Скирата. — Мне нужно пробраться к ним, и заткнуть Джилку прежде чем она чересчур много расскажет палпатиновским костоломам.

— Заткнуть Джилку. — Найнер изобразил мину «совесть ВАР», то покорное выражение лица, которое говорило, что он следует приказам, но они ему не нравятся и он будет спорить. — Звучит как «шлепнуть ее».

— Если придется — да.

Атин взглянул на Дармана.

— Она подружка Бесани.

— И это Бесани ее втянула.

— Во что? — спросил Найнер.

Скирата говорил о том, чтобы помешать Канцлеру. Для Дармана это было первым явным доказательством, что Скирата вел свою собственную игру — не параллельно интересам Республики, не в стороне от них — но против них. Дарман любил и уважал Кэл'буира, но он не питал иллюзий насчет его методов. Он давно занимался чем–то непонятным; похищение Фая, база на Мандалоре, Ко Сай, ограбление банка на Майгито с Вэу, о котором не распространялась «Дельта» — происходило что–то важное. Скирата был очень скрытным.

Как и «Нулевые».

— Просто расскажи нам. — потребовал Дарман. — Мы уже больше мальчики. Не стесняйся, если то, что говорил мне минуту назад, было искренним.

Скирата медленно, с опущенной головой и не отрывая взгляда от серой плитки пола прошелся по уборной, словно обдумывая как ему сказать что–то ужасное. Вэу в дверях подал признаки нетерпения, вздохнув и наклонив голову так, словно он собирался вступить в разговор и рассказать им, если этого не сделает Скирата. Но Дарман хотел услышать это от Кэл'буира.

— Шаб, да расскажи ты им, Кэл. — выдохнул Вэу.

Скирата глубоко вздохнул.

— Ад'ике, то, что я вам расскажу, не должно, ни в коем случае не должно, уйти дальше нас. Ясно? Даже если рассказать вам прикажет сам Канцлер. Особенно — если прикажет он. — Он взглянул на Найнера. — Это касается и тебя. Ты честен как смерть, сынок, но теперь не то время и место чтобы играть в Учителя Этики.

Значит, А'ден рассказал Скирате про их с Найнером спор насчет того, можно ли позволить Суллу дезертировать и спокойно уйти. Найнер чуть вскинул голову, словно он был оскорблен подозрением.

— Нам это не понравится, не так ли, Кэл'буир?

Скирата вновь был самой деловитостью, с сухими глазами, словно вовсе и не было разговоров про детей и вранье.

— Это дело, где чем меньше знаешь — тем лучше. Не потому, что я вам не верю, потому что то, чего ты не знаешь, как правило, не может тебе навредить. Как правило.

— Мы справимся. — ответил Атин. — Просто расскажи нам.

— Это не Джилка копалась в данных Казначейства. Это была Бесани. И это я ее заставил. Мы теперь живем не в том мире, где тебе дают адвоката и судят; ты кончаешь самоубийством, хочешь ты того или нет, как тот тип из ГНР…

Намек был слишком толстый, чтобы спорить. Но Найнер не был бы Найнером, если б не попытался.

— И ты пристрелишь Джилку, чтобы спасти Бесани.

— Если бы ты знал что нашла Бесани, Нер'ика, ты бы понял. И дело не только в Бесани.

— И что это за шаб? — процедил Дарман. — Давай, Кэл'буир, выкладывай.

Скирата понизил голос почти до шепота.

— Палпатин готовит новую армию клонов. Большую.

Это не должно было произвести эффект удара в лицо, но вышло именно так. Это были подкрепления — но радости от этого не было.

— Что? Хочешь сказать, нас будет еще больше? Ну, это же…

— Еще больше клонов Фетта, верно. Но не с Камино. Он не поладил с Лама Су. Завел свои собственные производственные мощности и строит уйму кораблей дополнительно. Я считаю, что клоны из Четырнадцатого — пробный выпуск. Плюс те парни, которых мы видим в городе.

Это все становилось слишком сложным для Дармана. В этом было что–то неправильное. Это была стратегическая информация того рода, которую должны знать специальные службы. Если на подходе были подкрепления — им должны были сказать, как ему должны были сказать, что у него есть сын.

— Вовремя. — хмыкнул Найнер. — Мы растянулись так, что скоро сквозь нас голожурнал читать можно будет. Ладно, Кэл'буир, это все, что нам надо было знать. Но все равно еще не совсем понятно — в чем проблема с Джилкой.

— Найнер, нер вод, будь добр — заткнись. — посоветовал Корр.

Нет, тебе это знать нужно, целиком, потому что скоро все это рванет. проговорил Скирата. И я хочу чтобы вы были готовы спасаться.

В уборной стало так тихо, что Дарман услышал тихий, далекий назойливый звук капающей из крана воды.

— Ладно. Вся история? — спросил Найнер.

— Этих новых солдат не будут разворачивать еще несколько месяцев. — Скирата вскинул руки перед собой, словно останавливая еще не высказанные возражения. — Палпатин их придерживает, но они полностью готовы. Клоны Спаарти скоростного производства, как мы считаем, с ними не возятся, как с вами на Камино, а примерно за год выращивают достаточно, чтобы они могли сражаться. Миллионы и миллионы их. Он запланировал большой рывок, и тот факт, что никому, практически никому про это не было сказано, пугает меня до осика в штанах. Итак… ну вот, выкладываю все как есть: Когда нажмут большую красную кнопку — мы сваливаем. И «мы» я говорю про всех нас.

Дарман услышал, как пошевелился Найнер. Его броня зашуршала о ткань нательного трико. Они все говорили на эту тему, о том что будет, когда закончится война и теперь они знали.

Но разве война должна была закончится?

— Разве мы не должны быть здесь для последнего большого броска? — поинтересовался Корр. — Делая свою часть работы? Просто позор так рано оставить вечеринку.

— Сынок, я не знаю деталей полностью, и это не потому, что я не старался. — Скирата одернул куртку, с таким видом, словно собирался побыстрее заканчивать вынужденный разговор. — Но чем больше я нахожу, тем меньше мне кажется, что это кончится добром для таких как вы и я. Я… «Нулевые», Вэу и я — мы собираемся свалить вместе и предоставить убежище любому, кто захочет покинуть ВАР не в мешке для трупов. И мы близко к тому, чтобы разобраться как остановить ваше ускоренное старение. Это целая новая жизнь, ад'ике, такая же долгая, как у любого другого человека. Ты в игре? Ты пойдешь со мной когда я скажу, что пришло время бежать?

Повисло всеобщее молчание.

Кап… кап… кап…

Еще один протекающий кран присоединился к первому в тихом, настойчивом хоре.

— Значит насчет Ко Сай говорили правду. — наконец произнес Найнер.

— Мы ее не убивали сынок, но ее исследования мы заполучили.

Каждому существу требуется в жизни какая–то определенность. Дарман знал, что некоторым ее требуется больше чем другим; он нуждался в ней не настолько сильно, как Атин, но одно ему нужно было знать точно — что Кэл Скирата остается незыблемым краеугольным камнем сообщества клонов. А сейчас у Дармана не осталось никакой твердой опоры. Он плыл по течению. Он не мог положиться на то, что Кэл'буир вытащит его. Неизвестное и невидимое много хуже, чем выстрел который ты видишь.

— Ты никогда не говорил нам. — тихо процедил Дарман. — И снова ты решал — что нам нужно знать.

— Дар, завязывай. — попросил Корр. — Такова солдатская жизнь, что ты хочешь…

— Кэл'буир, ты нас держал в неведении. Точно также, как ты держал меня в неведении про Кэда. — Дар понял, что забыв обо всех, смотрит Скирате в глаза. В голове, сразу позади глаз повисла тяжесть, словно его за эту пару секунд поразила жестокая лихорадка. Он больше не мог сдерживаться. — Что еще ты нам не сказал? Как я могу тебе доверять?

— Дар, прости. — Скирата положил ладони на руки Дармана, успокаивая его, но Дарман оттолкнул их. — Поэтому сейчас я рассказал все.

— Я спросил — что еще?

— Я ничего не утаил. Ну, я не думаю что…

— Ты сам не знаешь, врешь или нет. Все это одна сплошная ложь.

Взгляд Скираты изменился. Что–то ушло из него; свет, жизнь… что бы это ни было — Дарман его ранил.

— Сынок, я вовсе не святой Ашрат, согласен. Но что бы я ни делал, как бы глупо это ни было, я это делал потому, что любил вас, больше, чем вы могли знать.

— Лжец. — выдохнул Дарман. — Лжец.

И он ударил Кэл'буира в лицо.

Сотрясение от удара покатилось по руке Дармана к плечу словно в замедленной съемке. Он слышал, как ему кричат остановиться, почувствовал, как кто–то схватил его за руку и вырвался. Скирата привалился к стене. Он тоже кричал; «Оставьте его, не трогать, все вон и оставьте нас…» Но то ощущение не оставило Дармана, даже тогда когда удар отозвался болью, ощущение того, что его легкие разорвутся, если он не избавится от этого стучащего в глотке пульса. Дарман вздернул Скирату на ноги и ударил снова. Он услышал «ох» и почувствовал брызги на лице, но Скирата не защищался.

— Все в порядке сынок. — прохрипел Скирата, с трудом держась на ногах и прижимая руки к бокам. Всем, что видел Дарман, была кровь и только она. — Все в порядке. Валяй. Я на это напросился.

В последующие несколько секунд, а может быть и минут, Дарман мало что замечал, он ни о чем не думал — только бил, бил и бил Скирату, как только мог. Ни цели, ни расчета; и даже Скирата для него не был чем–то реальным. Была только дикая ярость, пополам с ужасом и Дарман хотел избавиться от них, потому что он не мог сделать следующего вдоха, пока они все еще были в нем.

Где–то на других кричал Вэу, приказывая убираться и оставить их.

Потом Дарман слышал только хриплое дыхание. И оно было его собственным. Хрипел и Скирата. Когда Дарман посмотрел на кулаки — они были сбитыми, в крови и первое, что он вспомнил — это то, что он не надел бронированные перчатки. Он был рад. А потом он, потрясенный, вновь рухнул в реальность.

— Кэл'буир, прости меня, прости…

Скирата привалился спиной к стене, вытянув перед собой ноги. Дарман видел только кровь — не лицо, одну лишь кровь из носа и рта старого сержанта. Скирата вытер кровь запястьем, еще сильнее размазав ее по лицу. Дармана почти парализовало страхом и раскаянием; от запаха крови его шатало. Он нагнулся и поднял Скирату на ноги.

— Хочешь поговорить, сынок? — Скирата помедлил, оперся рукой о стену и сплюнул в ближайшую раковину. Он едва мог говорить. — Или ты… хочешь побыть один?

— Прости. Шаб, прости меня, Кэл'буир…

Мне тоже жаль. Проехали. Иди сюда. Скирата обнял его. Он действительно поддерживал его, хотя, судя по ощущениям, ему самому стоило бы держаться за него, чтобы стоять прямо. Дарман ощущал себя словно в чужом теле, он не знал — как он мог так поступить с Кэл'буиром. Он не знал, что на него нашло. Но это исчезло. И Скирата поддерживал его, так, будто ничего и не случилось.

— Что теперь, сынок?

— Говорить я не хочу. — ответил Дарман. — Но и сидеть в одиночестве не хочется.

— Все будет в порядке, не волнуйся. — Скирата опять сплюнул кровавую слюну. Что–то громко брякнуло о раковину. — В конце концов все будет хорошо.