Приключения Бобового Зёрнышка

Глава 6

Не стану говорить, что до города мы добрались без проблем. Еще как с проблемами! Нет, нам не докучало зверье о четырех ногах и не мешало на двух, но добраться до города оказалось тяжелее, чем мы с рыцарем предполагали.

А всему виной мой зад. Ровненький, кругленький ожог, самовольно захвативший правую половину моей задницы, всю дорогу мешал. Он то и дело тыкался в спину неспешно ползущей по дороге лошади, вызывая во мне бурю щенячьего восторга. Именно так можно было описать мои вопли, прыжки и слезы, что катились из глаз.

Не способствовало быстрому передвижению и мое великолепное, тренированное, развитое до заоблачных высот умение ездить на лошадях. Не первый раз в своей жизни я видел лошадь так близко, помнится, был случай, когда я даже умудрился погладить одну по задней ноге, за что едва не отхватит копытом в грудь и только счастливая случайность спасла меня тогда. Сейчас же мы потратили добрых полчаса, только для того, чтобы я сумел взгромоздиться на коня и, пристроившись за рыцарем, прижаться к его бронированной спине. Но только для того, чтобы соскочить едва конь сделал шаг. Я свалился от жуткой боли в пятой точке, и принялся кататься по земле, раздражая ожог еще больше. Тому совсем не нравилось, что его валяют в пыли и он громогласно, при помощи моего рта, оповещал об этом всю округу. Думаю, если вокруг и было зверье, что планировало на нас напасть, то после таких воплей оно убежало и спряталось под корягами, чтобы больше никогда не думать нападать на людей.

Спустя несколько километров пути и пару весьма длительных остановок, перемежающихся с моими попытками овладеть-таки наукой сидения на лошади мы пришли к выводу, что лучше мне идти пешком. Это тоже не оказалось блестящим решением. Пешком я шел еще медленнее, чем мы ехали и еще чаще останавливался. Правда я не катался и рыдал от боли, но от этого легче не стало. И мы вернулись к варианту с лошадью. Я влез в седло, а рыцарь пошел пешком. Я видел в глазах рыцаря тот огонек, что твердил ему бросить меня, но высокие моральные принципы сэра Гриза не позволили ему оставить бедного дурачка одного, в лесной чащобе.

Спустя два чудовищно длинных дня, набив на моем заду не менее чудовищную мозоль, для симметрии на левой ягодице, мы все же въехали в город. Ну как въехали, едва я завидел городские ворота, что не идут ни в какое сравнение с тем подобием ворот, что было в замке графа, я свалился с коня, больно приложившись о землю, головой. Шишка мгновенно сообразила, что надо бы и о себе напомнить, а то все зад, да зад и врезала мне по телу такой болью, что на несколько мгновений я ослеп. Когда же пришел в себя, сэр рыцарь тяжело вздыхал и удрученно качал головой.

Надо отдать должное сэру Гризу, он промолчал, хотя мог бы в весьма емких выражениях описать мои умственные способности. Однако он уже тогда был умен и лишь молча, качал головой. Я же, потрясенный развивающимися на ветру флагами над воротами города шагал к ним с открытым ртом и, кажется, пускал слюну.

Бдительный стражник на воротах мельком взглянул на побитую броню рыцаря, кивнул ему как старому знакомому и перевел взгляд на меня.

— Ну, с этим-то все понятно, — кивнул он на рыцаря. — А тебя что? Деревом в лесу приложило? — его взгляд буравил фиолетовую шишку на моем лбу.

— Камнем, — ответил я.

Я мог бы и должен был бы промолчать, но привычка отвечать на вопросы не позволила мне сделать это.

— Это, каким? — прыснул стражник. — На мостовой который? — он засмеялся своей веселой шутке, а я снова открыл рот, чтобы ответить, выложив всю историю с самого начала, но сэр рыцарь сделал это за меня.

— Точно! — усмехнулся он, зажимая мне рот стальной перчаткой. — Ходить еще не научился, а все туда же. Дай я на лошади прокачусь. Вот и прокатился.

— Бывает, — хохотнул стражник и, наклонившись к рыцарю, добавил: — Тебя-то как в няньки подрядили? Не похоже, чтобы этот малыш чего-то в жизни соображал.

— А если я его телохранитель, а ты о нем так? — хмыкнул рыцарь.

— Чей телохранитель? Его? Да брось! Ты личность известная, хотя лучше бы тебя не знать, а он… видно же, что только от мамкиной груди оторвался. Одежку, вон и то носить не умеет.

— Зато он богат, — и сэр рыцарь залез в мой карман, извлек оттуда сверкающий серенький кругляшек, с профилем какого-то старика, и бросил стражнику. — Я тебе должен был.

— О, спасибо! Я и не ждал уже, — кругляшек утонул в кармане стражника.

Вспоминая тот день, я никак не могу взять в толк, куда в тот момент подевались принципы сэра Гриза? Я спрашивал его не раз и не два, но он так мне и не ответил. Как не ответил мне почему оплатил комнату в гостинце все из того же кармана, и почему провел ночь обильно вливая в себя вино, оплачивая его все из того же кармана. Но все это я спрашивал у него потом. В тот день я был доволен и счастлив и, хотя город он предусмотрительно посмотреть мне не дал, я все равно был самым счастливым дурачком на свете. А что, мне много не надо. Еда есть, где поспать тоже есть и хотя я вовсе не хотел мыться, мне все же пришлось окунуться в таз с теплой мыльной водой, оплаченной все из того же кармана.

Утром Роланд Гриз был мрачен как грозовая туча и сер как осенний полдень. Я уже видел такое выражение лица у господина старшего повара, а потому списал это на очень жесткое похмелье, но причина оказалась в другом. И хотя Гриз страдал от одолевающего его похмелья, соображал он весьма прилично. Смерив меня взглядом, он приказал мне встать и вытянуться в струнку. После чего потребовал снять рубашку и внимательно осмотрел мое хлипкое тело. Сев на кровать и вытянув ноги, он разглядывал меня, словно купец на рынке смотрит на товар. Я начал подозревать неладное, но в силу небольшого ума, что именно неладно понять не мог.

Наконец сэр рыцарь вздохнул, хлопнул себя по колену и изрек:

— Сгодишься.

Я должен был спросить для чего. Я обязан был поинтересоваться, на что сгожусь. Но что я мог маленький испуганный дурачок. Я был безумно рад тому, что сгожусь хоть на что-то. Если бы тогда в моей пустой голове мелькнула хоть одна светлая мысль, глядишь, ничего бы этого не произошло, но я стоял и глупо улыбался, радуясь тому, что мне найдется применение. Но больше этого я радовался тому, что сэр рыцарь не бросил меня, как обещал, а напротив удовлетворен моим присутствием рядом с ним.

Радость моя кончилась ровно в тот момент, когда рыцарь поднялся, умыл свое заспанное лицо и заставил меня повторить эту процедуру с моим. Я не самый большой поклонник водных процедур и, скажу честно, до сих пор стараюсь их избегать, даже не смотря на то, что сейчас осознаю их полезность для здоровья, но возразить сэру рыцарю я не посмел. Когда же умытые и посвежевшие мы вышли из гостиницы я обомлел.

Я ведь уже говорил, что никогда не был в городе и пусть городишко этот был не больше поселка и ему далеко до столицы, но все же это был город. С его мастерскими, дымящими и день и ночь, с его пекарнями заполняющими воздух ароматом еды, с его магазинами, где продавалось все от оружия до драгоценностей. Вот в последние меня и потащил Роланд, а там, заставляя мой кошель худеть все больше, приодел и меня и приоделся сам. Мне достались отличная кожаная куртка с парой маленьких кармашков по бокам, штаны по размеру, сапоги, не самые лучшие, но удобно сидящие, чистая свежая, пахнущая мылом рубаха и небольшой ножик с костяной рукояткой в костяных же ножнах. Вопросы у меня возникли только по последнему приобретению, все прочие я принимал с широченной улыбкой, совершенно не думая о том, что это не подарки. За все платил, конечно же, я. Что себе купил Роланд, я внимания не обратил, так меня поразил нож.

Когда же я спросил на кой ляд он мне сдался, рыцарь улыбнулся и ответил:

— У оруженосца на турнире должно быть свое оружие.

Оруженосца. На турнире! От этих слов у меня перехватило дыхание и вернулось оно лишь тогда, когда мы вернулись в гостиницу. Я был захвачен магией этих слов и не совершенно упустил то, что этот оруженосец я. Сообразил же я это в тот момент, когда сэр Роланд вручил мне доспех и требовательно заявил, что именно я должен выправить выбоины на нем и начистить, чтобы блестел и сверкал как новый. Уже отдав это распоряжение, он взглянул на меня и мои слабенькие ручонки с заботой в голосе спросил:

— Справишься?

Я клятвенно обещал, что справлюсь и не справился. Я с трудом, но смог выправить одну вмятину, с еще большим трудом начистил один бок и так измотался этим, что уснул. Так, с молотком в одной руке и тряпкой в другой меня и застал сэр Роланд. Он не стал меня распекать, напротив, перенес на кровать и даже накрыл собственным плащом. Я проснулся лишь на мгновение, но мне хватило этого, чтобы услышать:

— Господи, чем же провинился твой господин, что от его дома него не оставили ничего и никого живого. Спи, маленький счастливый дурачок, быть может, твоя удача и мне перепадет. Завтра она будет нужна мне как никогда.

В тот момент меня совершенно не волновало произошедшее в замке графа, где я когда-то служил на кухне. Не волновало, потому как события того дня начисто стерлись из моей памяти. Не волновало меня и то, что город, находившийся в каком-то дне пути от замка, продолжал жить своей жизнью, словно никогда и не было ни замка, ни графа со всей челядью и семейством.

Меня это не волновало, а вот рыцаря — да, но свои волнения сэр Роланд предпочел оставить при себе, очень осторожно выспрашивая людей о том, не слышали ли они хоть что-то. Никто и ничего не слышал, а если и слышал, то предпочитал об этом не говорить. Почему? А причин на то несколько. Первая: нашего досточтимого графа не слишком любили. Вторая: все были слишком сильно заняты своими делами, и только радовались тому, что споров за их городок больше не будет. Третья: намеченный на завтрашний день турнир, собравший множество рыцарей со всей страны.

А четвертая как раз сейчас въезжала в ворота города. Над головой рыцаря в черной броне развивался флаг с готовящимся к прыжку черным драконом. Огромный черный конь, под восторженные взгляды и охи толпы, раздувал могучие ноздри и медленно выбивал копытами искры из мостовой. Черное сердце его хозяина билось в такт шагам коня. А черная душа жаждала власти. Его черные глаза искали то, что он утратил и надеялся обрести здесь. Если бы тогда я знал, что ищет черный рыцарь, я бы отдал ему это без раздумий, если бы оно у меня было. А если даже и не было, то помог бы найти. Но я мирно спал, видя сны о прекрасном лугу и кусочке сахара в моем рту, не подозревая, что грозная черная тень уже спешивается на другом конце города.