Приключения Джима Пуговицы

Двадцать первая глава, в которой Джим и Лукас попадают в тосканийскую школу

После некоторого блуждания по улицам друзья столкнулись с непредвиденной трудностью: а как им узнать, где здесь находится Старая улица? Не могли же они выглянуть из кабины и кого-нибудь спросить. Оставалось только одно: искать наугад.

Им повезло. Уже на следующем перекрестке Лукас, осторожно выглянув в щелочку, прочитал на углу: «Старая улица».

Теперь оставалось только доехать до 133 номера. Скоро они нашли его.

— Ну, Джим, тебе не страшно? — тихо спросил Лукас.

Джим вспомнил про мнимого великана и решительно сказал:

— Нет, Лукас. — И потом, чтобы уж быть правдивым до конца, добавил: — По крайней мере, не очень.

— Ладно, — сказал Лукас. — Тогда поехали.

Лукас осторожно направил Эмму в громадные двери. Она очутилась в вестибюле, просторном, как вокзал. Лестница закручивалась спиралью и вела вверх, но в сумраке не видно было, где она кончается. Собственно, это и не лестница была, а завитая спиралью дорога. Оказывается, в Тоскании вообще нет ступеней. И это понятно: таксоподобные драконы не поднялись бы по высоким ступеням, а низкие ступени очень неудобны для драконов типа товарного поезда.

Как раз в это время сверху спускался дракон. Он просто сел на свой роговой хвост и съехал вниз, как на санках.

Друзья тоже были довольны таким устройством: Эмма без препятствий могла въехать наверх. Тотчас они и сделали это, и очутились на третьем этаже. У первой двери налево они остановились. Дверь была высокая и широкая, так что в нее въехал бы и двухэтажный автобус.

Но, к сожалению, к двери была привалена большая каменная плита, а на ней высечена надпись:

Лукас прочитал Джиму надпись.

— Что, постучим? — с сомнением спросил Джим.

Лукас покачал головой. Увидев, что поблизости не видно никаких драконов, он быстро выпрыгнул из кабины и с усилием сдвинул плиту.

— С Эммой — так оно надежнее, — шепотом объяснил он, тронул паровоз с места и по возможности бесшумно въехал в квартиру. Там он снова остановился, вышел из кабины и задвинул плиту на прежнее место.

— А разве можно без разрешения въезжать на паровозе в чужую квартиру? — тревожно прошептал Джим, спускаясь из кабины.

— Если в гости, то, конечно, нельзя, — тихо ответил Лукас.

— А спасать из плена принцессу — можно. Сейчас разведаем обстановку.

Эмма осталась стоять, а они тихонько проскользнули в длинный темный коридор. Перед каждой дверью они останавливались и заглядывали внутрь. Никого не было видно — ни человека, ни дракона. Вся мебель в доме была каменная — каменные столы, каменные стулья, каменные диваны, каменные подушки на диванах, а на стене висели большие каменные часы, и их каменное тик-так неуютно отдавалось в тишине. Вместо окон в стенах на большой высоте зияли дыры, через которые внутрь проникал сумеречный свет.

Когда друзья крадучись добрались до конца коридора, из последней комнаты раздался резкий противный голос — он взревел пронзительно и злобно. Потом снова стало тихо.

Джим и Лукас напряженно прислушались. Теперь до них донесся едва слышный испуганный детский голосок, который запинаясь что-то произнес.

Друзья переглянулись и быстро прокрались к двери.

Заглянув внутрь, они увидели просторный зал и в нем три ряда каменных парт. За партами сидели примерно двадцать детей из разных стран — индейцы и белые, маленький эскимос и коричневокожие дети в тюрбанах, а в середине сидела совершенно очаровательная маленькая девочка с двумя черными косичками и нежным лицом, как ландайская фарфоровая кукла. Без сомнения, это и была принцесса Ли Зи, дочь ландайского императора.

Все дети были прикованы к партам цепями. Перед ними стояла громадная каменная школьная доска, а рядом с ней высилась каменная кафедра размером с платяной шкаф. За кафедрой восседало омерзительное драконовидное существо, длинное и тощее. Острая морда была покрыта толстыми бородавками и щетиной. Маленькие глазки колюче поблескивали из-за очков, бамбуковая палка то и дело рассекала воздух. Острый кадык так и ходил вверх-вниз по тощей шее, а из пасти торчал наружу длинный одинокий зуб.

Сомнений не оставалось: это и была госпожа Зубояд.

Дети сидели прямо, боясь шелохнуться, и не сводили с драконицы испуганных глаз.

— Похоже, это школа, — шепнул Лукасу Джим на ухо.

— О Боже мой! — вздохнул Джим, он ведь еще никогда не видел школы. — Вон они, оказывается, какие, школы!

— Да Боже избави! — прошептал Лукас. — Бывают школы очень даже приятные. Если, конечно, учителя там нормальные люди, а не драконы.

— Тихххо! — заорала тут драконица и стегнула палкой воздух. — Кто сейчас шшшептал?

Лукас и Джим мигом замолкли и втянули головы в плечи. В классе воцарилась мертвая тишина.

Взгляд Джима то и дело возвращался к маленькой принцессе. И всякий раз, когда он глядел на нее, сердце его вздрагивало. Он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь так же понравился ему с первого взгляда. Исключая Лукаса, конечно. Но Лукас — это было нечто другое. Лукас ведь не был красавцем, этого при всей симпатии и дружбе о нем не скажешь. А маленькая принцесса была красавица. Такая нежная и хрупкая, что Джиму хотелось ее немедленно защитить. Весь страх куда-то пропал, и он твердо решил освободить Ли Зи, чего бы это ему ни стоило.

Драконица поблескивала очками и орала пронзительным голосом:

— Аххх, вы не хххотите отвечать мне, кто сейчас шшшептал! Ну погодите у меня! — Кадык ходил ходуном, и вдруг чудовище прошипело: — Сколько будет семью восемь? Ну-ка, ты!

Мальчик-индеец, на которого она указала своей палкой, вскочил. Он был еще совсем маленький, не старше четырех-пяти лет. Но в его головной повязке красовалось уже три пера. Видимо, это был сын вождя. Он со страхом глянул на госпожу Зубояд и заикаясь ответил:

— Семью восемь — это… — семью восемь будет — это — Ну? — язвительно подгоняла драконица. — Сколько же?

— Семью восемь — двадцать! — отчаянно сказал малыш.

— Так! — издевательски прошипела драконица. — Двадцать, говоришь? Да неужто?

— Нет, н-нет! — сбивчиво сказал маленький индеец. — Я хотел сказать, пятнадцать.

— Хватит, довольно! — заорала драконица и сверкнула очками. — Не знаешшшь! Ты самый нерадивый и тупой ребенок, какого я только видела! А нерадивость и тупость должжны быть наказаны!

С этими словами драконица встала, подошла к мальчику, перекинула его поперек парты и жестоко отхлестала палкой. Когда экзекуция закончилась, драконица, довольно отдуваясь, снова уселась за кафедру. У маленького индейца глаза были полны слез, но он не заплакал. Ведь индейцы очень стойкие, это всем известно.

Джим побледнел от гнева, несмотря на свою черную кожу.

— Какая подлость! — выдавил он.

Лукас не мог произнести ни слова, только сжал кулаки.

Теперь драконица спросила, хищно высматривая новую жертву:

— Так сколько же будет семью восемь? Ли Зи?

У Джима оборвалось сердце. Неужто и принцессу побьют? Ведь не могла же она знать ответ на такой трудный вопрос.

Что-то надо было немедленно предпринять.

Джим не подумал, что ведь маленькая принцесса была ландайским ребенком, а ландайские дети уже в четыре года справляются с труднейшими математическими задачами.

Маленькая принцесса встала и сказала голоском, похожим на пение райской птички:

— Семью восемь — пятьдесят шесть.

— Аххх! — драконица рассвирепела, потому что ответ был правильный. — А сколько будет тринадцать минус шесть?

— Тринадцать минус шесть, — отвечала Ли Зи своим певучим голоском, — будет семь.

— Ба! — разъярилась драконица. — Ты воображаешь, что ты умнее всеххх, а? Ты, задавака! Скажжи мне сейчас же таблицу умножения на семь! Да побыстрее!

— Одиножды семь будет семь, — начала Ли Зи, и это звучало, как пение соловья. — Дважды семь четырнадцать, трижды семь двадцать один… — и она без запинки продолжала таблицу умножения на семь.

Джим никогда бы не подумал, что это может так прекрасно звучать. Драконица внимательно следила, чтобы поймать Ли Зи на ошибке. При этом она со свистом рассекала палкой воздух.

— Джим! — прошептал Лукас. — Ты не боишься?

— Нет.

— Хорошо, Джим. Слушай: я знаю, что делать. Мы дадим драконице возможность добровольно отпустить детей. А если она не согласится, придется применить силу, хоть я и не сторонник применения силы.

— А как мы это сделаем, Лукас?

— Ты войдешь и заговоришь с ней, Джим. Расскажи ей, чего ты хочешь. Тут я на тебя полагаюсь. Но ничего не говори про меня и про Эмму. Мы будем ждать здесь и в случае чего придем на помощь!

— Все ясно! — решительно ответил Джим, и Лукас на цыпочках отправился за паровозом.

Между тем принцесса управилась с таблицей умножения, не сделав ни одной ошибки. Именно это и привело драконицу в ярость. Она напустилась на Ли Зи с криком:

— Так, значит ты думаешь, что можешь меня вывести из себя тем, что не сделаешшшь ни одной ошшшибки? Ты, заносчивая дерзкая девчонка! А? Отвечай, когда тебя спрашивают!

Принцесса молчала. Что можно было ответить на это?

— Сколько будет три плюс четыре? — вкрадчиво спросила драконица.

— Семь, — ответила Ли Зи.

Драконица гневно сверкнула глазами.

— А если я скажжжу, что восемь?

— Все равно будет семь, — сказала маленькая принцесса.

— Если я скажжжу, что будет восемь, — прошипела драконица, — то восемь и будет! Понятно?

— Нет, семь, — прошептала Ли Зи.

— Что? Ты будешь возражать мне? Я и без тебя знаю, что семь. Но ты должжжна слушшшаться! Ты — высокомерная и наглая! А высокомерие и наглость должжны быть наказаны! Итак, скажи: будет восемь!

Ли Зи лишь отрицательно покачала головой.

И только собралась драконица перекинуть Ли Зи поперек парты, как вдруг гневный мальчишеский окрик остановил ее:

— Минуточку, госпожа Зубояд!

Драконица удивленно обернулась и увидела в дверях маленького черного мальчишку, который бесстрашно глядел на нее.

— Вы не дотронетесь до Ли Зи, — твердо сказал Джим.

— Эй ты, ччерная клякса! — прохрюкала драконица. — Откуда ты взялся и кто ты вообщщще такой?

— Я Джим Пуговица, — спокойно отвечал Джим. — Я приехал из Ласкании, чтобы освободить принцессу Ли Зи. И всех других детей тоже.

По классу пробежал осторожный шепот, и все большими глазами уставились на Джима. Особенно маленькую принцессу поразило, с каким бесстрашием этот черный мальчик выступил один-на-один против чудовища.

Драконица зашикала во все стороны:

— Тихххо! Что вы там себе вообразили, невоспитанная вы банда!

Потом обернулась к Джиму и спросила с притворным дружелюбием:

— Тебя прислала сюда «Чертова дюжина»?

— Нет, — ответил Джим.

— Уж не хочешшшь ли ты сказать, — прошипела она сквозь зубы, — что ты явился ко мне сам по себе? Уж не из любви ли ко мне?

— Вот уж нет, — ответил Джим. — Я хотел узнать от вас тайну моего происхождения.

— При чем же здесь я? — вкрадчиво спросила драконица.

— На посылке, в которой меня прислали в Ласканию, отправителем значилась «Чертова дюжина», а получателем госпожа Зубояд.

— Аххх! — воскликнула драконица, и злая ухмылка расползлась по ее бородавчатой морде. — Так это ты, мое сердечччко.

У Джима по спине побежали холодные мурашки, но он тотчас взял себя в руки и вежливо спросил:

— Не могли бы вы мне сказать, кто мои настоящие родители?

— Не надо далеко ходить за ответом, золотко мое, — захихикала драконица. — Ты — мой!

— Вначале я тоже так думал, — решительно сказал Джим. Но теперь вижу, что у нас нет ничего общего.

— Но я купила тебя у «Чертовой дюжины»! — прорычала драконица.

— Мне на это плевать, — сказал Джим. — Я снова вернусь в Ласканию.

— Да, в самом деле? — коварно спросила драконица.

— Да, — сказал Джим. — И принцессу я беру с собой. И остальных детей тоже.

— А если я не отдам? — спросила драконица, все еще с вкрадчивой притворной мягкостью.

— Отдадите, госпожа Зубояд! — ответил Джим и переглянулся с маленькой принцессой.

Тут драконица разразилась издевательским смехом:

— Хи-хи-хи-хи! Видали умника? Хо-хо-хо-хо! Он пришел ко мне сам по себе! Да ты же попал в ловушшшшку! Ха-ха-ха!

— Лучше бы вам так не смеяться, госпожа Зубояд! — гневно воскликнул Джим. — Отдаете вы мне детей добровольно или нет?

Драконица от смеха схватилась за бока.

— Нет! — веселилась она. — Нет, ты мой чччумазый карапуз!

— Вдруг смех ее оборвался. Она опасно сверкнула глазами и проревела: — Все эти дети — мои, только мои, понял? Никто большшше не имеет на ниххх права! Я всех их купила у «Чертовой дюжины»! Я заплатила за ниххх! И теперь они мои!

— Но откуда «Чертова дюжина» берет детей, которых она вам продает? — спросил Джим и посмотрел драконице прямо в глаза.

— А ужжж это тебя не касается! — она злобно пыхнула дымом.

— Нет, касается, госпожа Зубояд! — храбро ответил Джим.

— Еще как касается! Маленькая принцесса, например, была похищена!

Драконица хлестнула своим длинным хвостом по полу и прохрипела:

— Теперь она все равно моя! И ты тожже мой! Больше ты никогда не увидишшшь свою родину, ты, глупец! Я уже не выпущщщу тебя! — И она медленно двинулась к Джиму. — А для начала я тебя как следует высеку, душшенька моя, чтоб ты раз и навсегда заткнулся!

Она хотела схватить мальчика своей когтистой лапой, но Джим ловко увернулся. Драконица стегала вокруг себя палкой, но попадала в пустоту. Джим проворно, как белка, прыгал между партами и кафедрой. Драконица гонялась за ним, но схватить его не удавалось. От ярости она то краснела, то зеленела, и по всему телу у нее вспухали бугры и бородавки. Что и говорить, вид был непривлекательный.

Джим уже запыхался, драконица между тем начала изрыгать дым и пламя. Да где же там Лукас? Он же обещал прийти с Эммой на помощь! Уже весь класс тонул в чаду, и Джим бегал вслепую.

И тут, наконец, раздался торжествующий свист Эммы. Драконица остановилась, заметив сквозь клубы дыма страшное чудище, которое с горящими глазами неслось прямо на нее.

— Что вам здесь нужжжно? — прохрипела драконица, вне себя от ярости. — Кто разрешшшил?..

Она не договорила, потому что Эмма без лишних слов налетела на нее как ураган, и драконицу отшвырнуло к стене. И тут между ними завязалось ожесточенное единоборство.

Драконица с ревом и хрипом так двинула Эмму, что какое-то время еще неизвестно было, кто одержит верх. Но Эмма не сдавалась. Она тоже изо всех сил дымила и искрила и снова бросалась в атаку. При этом, правда, от Эммы кусками отваливался драконий грим, и становилось все отчетливее видно, что это не чудовище, а паровоз.

Дети, прикованные цепями к партам, не могли убежать и в ужасе наблюдали за ходом битвы. Когда же они разглядели, что Эмма не дракон, а паровоз, они ликующими криками стали подбадривать ее.

— Паровоз! Да здравствует паровоз! Браво, паровоз!

Наконец Эмма с разбега так ударила драконицу, что та опрокинулась и осталась без сознания лежать всеми четырьмя лапами кверху.

Лукас выпрыгнул из кабины и воскликнул:

— Скорее, Джим! Связать ее, пока она не пришла в себя!

— Да, но чем? — спросил запыхавшийся Джим.

— Нашими цепями! — взволнованно крикнул маленький индеец. — Ключ у нее на шее!

Джим прыгнул к драконице и перекусил шнурок у нее на шее. Потом быстро отомкнул замки ближайших парт. Когда он подбежал к маленькой принцессе, она покраснела и смущенно потупилась.

— Скорее! — крикнул Лукас. — Эта тварь приходит в себя!

Они обернули цепью ее пасть, чтобы не раскрывалась. Потом связали вместе передние и задние лапы.

— Так! — Лукас с облегчением вздохнул и вытер со лба пот. Теперь уже нечего опасаться.

Когда Джим освободил всех детей, радости не было конца. Дети смеялись и наперебой кричали, а малыши прыгали и хлопали в ладоши.

Джим и Лукас были в центре ликования. Дети окружили и Эмму, хлопали ее по бокам, и перепачканное ее лицо сияло от удовольствия.

— Так, братцы, — сказал Лукас. — У нас мало времени. Нам надо подумать, как лучше выбраться из этого проклятого драконьего города. Боюсь, что бежать через главную входную пещеру опасно. Во-первых, Эммин грим осыпался. Во-вторых, все мы не поместимся в кабине, драконья охрана нас заметит. Значит, надо разработать другой план.

Некоторое время все напряженно думали. Наконец Джим спросил:

— Ли Зи, а где ты бросила в воду свою почтовую бутылку?

— А за нашим домом берет начало река, — ответила принцесса.

Джим и Лукас удивленно переглянулись, и Лукас хлопнул себя по колену:

— Что же это? Непомук обманул нас?

— А эту реку видно отсюда? — спросил Джим.

— Да, — ответила принцесса. — Идемте, я покажу.

Она повела их в комнату на другой стороне дома. Там стояли двадцать маленьких каменных кроватей. В этой спальне драконица каждый вечер запирала детей. Если придвинуть кровать к стене и встать на спинку, то через дырку в стене можно выглянуть наружу. И действительно — внизу, посреди площади, бил мощный родник желтого цвета, и вода струилась широкой рекой по мрачному ущелью улицы.

— Если бутылка Ли Зи доплыла до Ландая, — размышлял Джим вслух, — то, может быть, и мы сможем?

Лукас вынул трубку изо рта.

— Черт побери, Джим, — пробормотал он, — а ведь это мысль! Нет, это больше, чем мысль, это готовый план, и очень смелый!

— Но я не умею плавать, — сказала одна маленькая девочка.

Лукас улыбнулся:

— Это ничего. Наша толстушка Эмма плавает, как лебедь.

Правда, для этого нам нужна смола или вар, чтобы все законопатить.

К счастью, с черным варом здесь не было трудностей: в прихожей драконицы стояло несколько бочек, потому что вар — один из основных продуктов питания драконов.

— Слушайте внимательно, братцы, — сказал Лукас. — Лучше всего дождаться ночи. Под покровом темноты эта река вынесет нас из драконьего города, а к утру мы будем уже далеко.

Дети с воодушевлением одобрили этот план.

— А теперь разумнее всего будет немного поспать про запас.

Все немедленно согласились и уснули на каменных кроватях. Только Лукас сидел в углу комнаты в каменном кресле, курил свою трубку и охранял детский сон.

Маленькому индейцу снился вигвам на его родине и снилось, как его дед, вождь племени Белых Орлов, преподнес ему новое перо.

А маленькому эскимосу снилась его снежная юрта; в небе над нею играло и переливалось полярное сияние, и седоволосая тетушка Улуболо принесла ему чашку горячего рыбьего жира.

Девочка из Голландии видела во сне бескрайнее поле тюльпанов, а посреди него маленький беленький домик своих родителей.

Принцесса Ли Зи шагала во сне за руку со своим отцом через фарфоровый мостик.

Джиму Пуговице снилась Ласкания. Он сидел в кухне и рассказывал про свои приключения. Солнце светило в окно, принцесса Ли Зи сидела рядом с госпожой Каак и восхищенно слушала его рассказ.

Остальным детям тоже снилась их родина, а, между тем, постепенно опускались сумерки и близился час отъезда.