Приключения Джима Пуговицы

Двадцать четвертая глава, в которой Эмма получает знак отличия

Лукас и Джим причалили Эмму к берегу. Выползла из воды и драконица и лежала без движения. Видно, у нее отбило охоту плохо себя вести.

Полчаса понадобилось Лукасу и Джиму, чтобы привести Эмму в сухопутный вид. Котел заполнили водой и в топке развели огонь.

Все были так увлечены работой, что никто не заметил ландайского жандарма, который в это время проезжал на велосипеде мимо.

Заметив группу путешественников, он остановился — уж не шпионы ли какие-нибудь? Увидев, что это всего лишь дети, он подъехал поближе и чуть не наткнулся на драконий хвост. Насмерть напуганный, он мигом развернул свой велосипед и рванул прочь, будто за ним гнались сто чертей. Высунув язык, он добрался до столицы и доложил своему начальству обо всем, что увидел.

— Да это же самая счастливая весть, какая только может быть! — воскликнул начальник. — За такую весть император пожалует вас в генералы жандармерии! Счастливчик вы!

— Что-что-что? — запинался жандарм.

— Разве вы не знаете, что вы видели? — в сильнейшем волнении кричал жандармский начальник. — Ведь это наверняка были двое досточтимых машинистов с их паровозом. И если они действительно привезли с собой дракона, то принцесса Ли Зи должна быть с ними! Немедленно надо известить императора!

И оба жандарма побежали к дворцовой площади. Разумеется, не без того, чтобы по дороге раззвонить эту новость.

Невозможно описать, что началось в столице. Новость передавалась из уст в уста, и вскоре уже все в Пинге, вплоть до самых маленьких детей, знали ее. Все улицы были срочно украшены цветами, лентами, флагами и шарами. Толпа зрителей теснилась в ожидании героев.

И наконец те явились. Эмма ехала очень медленно, потому что ослабевшая драконица еле тащилась сзади. Джим и Лукас махали из кабины направо и налево. А на крыше сидели дети, и среди них Ли Зи, маленькая принцесса. Ландайцы засыпали их цветами, махали флажками, подкидывали вверх шляпы и орали ура, браво, виват и все, что обычно кричат в таких случаях ландайцы.

Целый день в магазинах все раздавали бесплатно. Каждый хотел только дарить. Так всегда бывает с ландайцами, когда они счастливы.

Дворцовая площадь была запружена народом. Когда Эмма наконец остановилась перед девяносто девятью серебряными ступенями, наверху распахнулась тяжелая дверь, и император в развевающейся мантии сбежал по лестнице вниз. Пинг-Понг, повиснув на его мантии, парил за ним по воздуху, чтобы не опоздать к торжественному моменту.

— Ли Зи! — кричал император. — Моя маленькая Ли Зи!

— Отец! — воскликнула Ли Зи и спрыгнула прямо с крыши паровоза на руки императору. Все ландайцы на площади растроганно вытирали глаза.

Между тем Лукас и Джим здоровались с маленьким Пинг-Понгом, дивясь на его крошечный золотой халат. Пинг-Понг объяснил им, что за время их отсутствия был назначен главбонзой вместо отставленного господина Пи Па По. И оба друга сердечно поздравили его с таким высоким назначением. Когда император наконец нарадовался на свою дочь, он повернулся к Джиму и Лукасу и обнял их обоих. От радости он не мог произнести ни слова. Потом он пожал руки всем детям и сказал:

— А теперь прежде всего идемте, мои дорогие, подкрепимся как следует завтраком. Уж наверно вы проголодались и устали с дороги. Пусть каждый скажет, какое у него любимое блюдо.

Он уже хотел повернуться, чтобы проводить своих гостей во дворец, но Пинг-Понг потянул его за рукав, что-то шепнул ему и незаметно указал на Эмму.

— Ах да! — воскликнул император. — И как я мог забыть!

Он махнул в сторону дворцовой двери. Оттуда показались два стражника. Один нес золотую звезду величиной с суповую тарелку, второй поддерживал большой бант, прикрепленный к этой звезде. На банте было вышито серебром:

А на звезде было выгравировано с двух сторон:

Тут император сказал небольшую речь:

— Дорогая Эмма! На всем свете сейчас нет человека счастливее меня, потому что я вновь обрел мою маленькую дочь. По вмятинам на твоем лице видно, что ты много перенесла и подвергала себя большим опасностям. Как знак моей великой признательности, я хотел бы вручить тебе этот орден. Я заранее заказал его на случай вашего удачного возвращения. Правда, я не знаю, ценятся ли среди паровозов ордена. Но мне бы хотелось, чтобы впредь все люди видели, что перед ними заслуженный паровоз.

Когда стражники укрепляли на Эмме звезду с бантом, ландайцы снова пришли в великое ликование.

Между тем Пинг-Понг послал за директором императорского зверинца, чтобы тот забрал дракона. Директор явился с шестерыми помощниками и громадной клеткой на колесах, запряженной в четверку лошадей. Драконица послушно забралась в клетку, и Лукас спросил, куда ее повезут.

— Запрем ее пока в старом слоновнике, — деловито ответил Пинг-Понг, не переставая от сильного волнения подпрыгивать. — Ты можешь пойти к ней когда захочешь, высокочтимый машинист орденоносного паровоза.

Лукас довольно кивнул и последовал с Джимом и детьми за императором, чтобы спокойно позавтракать в тронном зале.

Эмма осталась на площади, и целый день вокруг нее теснились ландайцы, которые больше ни капли ее не боялись. Они смазали ее маслом, потому что кто-то из них вычитал, что паровозы любят масло. Отскребли с нее грязь и отполировали платками до блеска, пока она не стала как новенькая.

Между тем император и Ли Зи со своими гостями сидели на террасе и завтракали в лучах утреннего солнца. Как и было обещано, каждый получил своё любимое блюдо.

Маленькому эскимосу, например, принесли китовую вырезку, и он запивал ее горячим рыбьим жиром. Маленький индеец ел кукурузные лепешки и поджаренное на вертеле буйволиное мясо, а Джим и Лукас ели свежие медовые булочки, подливая себе из большого чайника какао.

Короче говоря, каждый получил то, что имел дома и чего был так долго лишен.

И сам император впервые за долгое время как следует и с аппетитом поел.

Когда появился шеф-повар Шу Фу Лу Пи Плю, чтобы осведомиться, не угодно ли еще чего-нибудь дорогим гостям, император пригласил его к столу, чтобы и он послушал истории, которые рассказывали дети. Господин Шу Фу Лу Пи Плю как раз уже освободился от дел и с удовольствием присел.

Когда рассказы смолкли, Лукас, как всегда, предложил:

— А давайте-ка все ляжем и поспим! Мы же целую ночь не спали.

Дети давно украдкой позевывали, а самый маленький уже уснул прямо на своем стуле. Так что все приняли предложение.

— Но сперва один вопрос, друзья мои! — сказал император.

— Не угодно ли вам будет погостить у меня недели две, чтобы как следует отдохнуть? Сердечно буду рад.

— Ах, прошу вас, если можно, — ответил маленький индеец, — я хотел бы сразу домой. Чем скорее, тем лучше.

— Я тоже! И я! — закричали остальные дети.

— Хорошо, — сказал император с пониманием. — Я бы с удовольствием подержал вас у себя в гостях. Но я вижу, что вы хотите домой. Мой главбонза Пинг-Понг распорядится, чтобы тотчас снарядили корабль.

— Спасибо! — с облегчением сказал маленький индеец.

Для каждого между тем была приготовлена отдельная комната с мягкой постелью. Можно представить, с каким наслаждением дети утонули в подушках после своих каменных кроватей.

А оба друга получили одну комнату на двоих. В этой комнате была двухъярусная койка. Джим стянул ботинки и взобрался по лесенке на верхний ярус. Едва коснувшись подушки, он уже спал.

А Лукас сидел, задумчиво подперев рукой подбородок. В голове у него роились вопросы, один труднее другого.

Итак, маленькая принцесса наконец счастлива.

Другие дети тоже скоро окажутся дома. Но как быть с Джимом? Не могут же они просто так вернуться к себе в Ласканию и все. Во-первых, король Альфонс наверняка очень сердит на них за то, что они тогда, ничего не сказав, уехали с острова вместе с Эммой вместо того, чтобы исполнить его королевский указ. И даже, если король больше не сердится на них, они не могут вернуться, ведь Ласкания за это время не стала просторнее. Может, расстаться с Эммой, бросить ее в Ландае и вернуться в Ласканию вдвоем?

Лукас попытался представить себе, что он будет делать без Эммы. Нет, ничего не выйдет. С Эммой он расстаться никак не мог. Особенно теперь, после всех приключений, что они пережили вместе. А может, великий император даст им разрешение остаться в Ландае и для них построят железную дорогу? Да, но Ландай чужая страна. Где же им остаться? Не странствовать же всю жизнь по свету.

Лукас вздохнул, встал и отправился к императору.

— Извините меня, если я вам помешал, ваше величество, — сказал Лукас, войдя в тронный зал.

Император радостно воскликнул:

— Мой дорогой Лукас, это прекрасно, что мы наконец побеседуем с глазу на глаз. Я давно хотел обсудить с вами важные вещи.

— У меня тоже много вопросов, — серьезно ответил Лукас, садясь напротив императора. — Но сперва скажите, что тревожит вас.

— Как вы, может быть, помните, — начал император, — я публично обещал отдать мою дочь за того, кто освободит ее из драконьего города.

— Да, я помню, ваше величество, — ответил Лукас.

— Но поскольку вас двое, — продолжал император, — то я в растерянности. Кто из вас двоих обручится с ней?

— Ответ очень простой, — вдумчиво сказал Лукас. — Тот, кто нравится ей самой.

— И кто же он? — с нетерпением спросил император.

— Джим Пуговица, естественно, — сказал Лукас. — Если я не ошибаюсь, они оба понравились друг другу. — И он с улыбкой добавил: — Если между ними и возникали разногласия, то лишь единственно в том, надо ли обучаться грамоте. Во всяком случае, они подходят друг другу. И кроме того, освободил Ли Зи именно Джим. Я и Эмма — мы ему только помогали.

— Ах, если так, то все в порядке, — успокоился император.

— Я того же мнения, что и вы, дорогой мой Лукас. Оба действительно подходят друг другу. Правда, они еще маловаты для женитьбы, но мы могли бы их пока обручить.

— Предоставим это лучше им самим, — предложил Лукас.

— Правильно, — согласился император. — Не будем особенно вмешиваться. Но скажите мне, дорогой Лукас, как мне отблагодарить вас? К сожалению, у меня только одна дочь, иначе бы я вам отдал в жены какую-нибудь принцессу. Может, вы сами подскажете мне, какое у вас самое главное желание?

— Вы не сможете исполнить его, ваше величество, — Лукас грустно покачал головой. — Оно состоит в том, чтобы мы с Джимом и Эммой вернулись в Ласканию. Но вы уже знаете причину, которая вынудила нас покинуть остров. Он тесноват, для всех на нем не хватает места, и потребовалось бы чудо, чтобы мое желание исполнилось. Но у меня есть другая просьба, ваше величество: велите проложить по Ландаю железную дорогу. Это пригодилось бы и вашим подданным, а моя Эмма под старость лет хоть покаталась бы по настоящим рельсам.

— Мой высокочтимый друг, — сказал император с сияющим лицом, — я благодарю вас за то, что вы хотите остаться у нас. Тем самым вы делаете меня счастливым. Я сейчас же прикажу построить для вас самую длинную в мире железную дорогу с самыми роскошными вокзалами. Я надеюсь тем самым смягчить хоть немного вашу тоску по родине.

— Большое спасибо, — ответил Лукас. — Вы очень хорошо сказали, ваше величество. Это очень мило с вашей стороны.

В эту минуту на террасу вышел маленький Пинг-Понг, низко поклонился и пропищал:

— Великий император, корабль для детей готов и ждет в порту. Сегодня на закате он может отправиться в плавание.

— Очень хорошо, — ответил император и кивнул Пинг-Понгу. — Ты действительно очень дельный главбонза.

Лукас встал.

— Я думаю, все главное мы уже обсудили, ваше величество. Если вы не возражаете, я пойду посплю. Я смертельно устал.

Император пожелал ему приятного отдыха, Лукас вернулся в комнату с двухъярусной койкой, лег и, уже засыпая, подумал: «Интересно, что скажет Джим, когда узнает, что мы остаемся здесь и больше не вернемся в Ласканию? Впрочем, он ведь может вернуться домой и один, без меня и Эммы. Я бы не обиделся на него».