Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики

ВОРОВСТВО

Я ужасно не люблю быть подозрительной и предпочитаю людям доверять. Так я чувствую себя гораздо лучше, а нервы важнее барахла по-любому. Обычно люди отвечают взаимностью. А еще мне требуется некоторый базовый уровень адреналина - для тонуса. Поэтому я очень часто «подставляюсь» и получаю от этого удовольствие.

Судите сами: за мои 37 лет жизни меня два раза ограбили (сняли куртку в темном переулке, причем этих отморозков потом менты поймали, но мне ущерб не компенсировали, а в другой раз отобрали мобильник) и четыре раза обокрали (если считать вытащенный из школьной сумки кошелек с мелочью). Сравните со своим опытом и рассказами знакомых, а еще сравните свой образ жизни с моим. То-то и оно.

В путешествиях автостопом я столкнулась с воровством трижды. Многовато, на мой взгляд, но это как посмотреть. А сколько раз могли украсть, но не украли?

Первый случай воровства произошел в деревне Kapisova в Словакии, в 12 км от польской границы. Мы с Ирой Морозовой возвращались из нашей первой зарубежной поездки в Италию. Уже привыкшие к человеческому обращению и расслабленные.

И вот выезжаем мы из городка Ruzomberok на ночь глядя, стемнело и дождик моросит. Мы нашли за городом крытую автобусную остановку и уже достали пенки и спальники, когда из темноты вдруг материализовался мужик и обратился к нам:

- Туристы?

- Туристы.

- В Польшу?

- В Польшу, только завтра.

- Вы что, здесь спать собрались? Тут сыро, пойдемте лучше ко мне домой. Я вас ужином накормлю, а утром посажу на автобус. В шесть утра идет автобус в Польшу.

Наш собеседник говорил по-словацки, а мы по-русски, и отлично друг друга понимали: языки очень похожие. На автобус нам было не надо, но приглашение мы приняли с удовольствием.

Дом у него был в пригороде, три километра по трассе и еще полтора в сторону. Мужик голосовал большим пальцем, но нас втроем никто не взял. Дошли пешком.

Обещанного ужина мы не получили. Хозяин указал нам диван для сна, пообещал разбудить в полшестого и ушел в другую комнату. Куртки и рюкзаки мы оставили в прихожей: цивилизованный Запад начисто избавил нас от российской подозрительности. Расстелили спальники и отрубились: было уже полвторого ночи, а вставать чуть свет. Сквозь сон мы слышали мужские голоса и звон мелочи, но не придали этому значения.

С утра пораньше хозяин нас растолкал и стал выпроваживать. Я открываю рюкзак, чтобы упаковать спальник... Оп-па! А где фотик? Он всегда лежал сверху.

Я к мужику: что за фигня? Он, ничтоже сумняшеся:

- Завалился, наверно, куда-то. Сейчас найду.

Уходит в свою комнату (какой это полтергейст перенес фотик туда?) и выносит какую-то «мыльницу».

- Это не мой!

Выносит другой.

- И это не мой!!

Ни фига себе! Склад у него там, что ли? И ведь оба аппарата явно не новые.

С третьего раза нашелся мой. Тем временем Ира проверила свой бумажник: так и есть, пропал последний «показной» зеленый полтинник - на границе предъявлять, чтобы домой пропустили. Больше денег у нее не было, а у меня они еще на Капри кончились. Оставалась только мелочь разных стран для коллекции. Уж не она ли ночью бренчала? Проверяю: пропали рубли и польские гроши.

- Че за дела, мужик?!!

- Ой, - наконец смутился тот, - у меня ночью были в гостях мотористы. Это, видно, они. Щас я пойду, с ними разберусь. А вы выходите, выходите, на улице подождите.

- Здрасьте! А если еще что-то пропало?

- Это все они. На перекрестке с главной дорогой есть автосервис, они там. Извините, деньги я вам сейчас найду.

И теснит нас к порогу. Ладно, думаем, подождем за дверью, чтобы потом не сказал, что мы что-то подложили или у него свистнули. Спустились и вышли во двор. Мужик исчез за углом и через пару минут принес полтинник. Очень похожий на Ирин, но не запоминала же она номер!

Жулик вышел с нами на дорогу:

- Вы тут подождите, я поговорю с мотористами и через час вернусь.

Моментально поймал попутку и укатил в сторону перекрестка.

Мы стали инспектировать рюкзаки. Я недосчиталась четырех отснятых фотопленок. Вот дурак, зачем ему чужие кадры? Или он не отличает отснятые пленки от новых? Из них же хвостики не торчат.

Это моя единственная ценность, а что еще можно стащить у бедного хитч-хайкера? Оказалось, можно: пластиковую бутылочку с недопитым кофе, почти выдавленный тюбик зубной пасты Neways, зубную щетку. А у Иры он спер маникюрный набор: пилку, щипчики, ножницы и что-то там еще, и зубную щетку тоже. Похоже, у нашего кадра проблемы с гигиеной.

Ира - судмедэксперт по образованию - сразу выставила диагноз: клептомания. Она готова была забить на утрату и продолжать путь, но мне жалко было пленок. Подруга взывала к моей совести: я в благополучных странах Запада, каюсь, приворовывала с лотков. Это же так заманчиво просто! Ира пыталась меня убедить: раз сама тырила, нечего на других обижаться. Справедливо, конечно. Но – что угодно, только не фотопленки!

Подождали мы час, подождали два. Убедились в том, что нас провели как младенцев. Порешили, что наш больной вернется домой когда-нибудь и пошли сами разбираться с предполагаемыми «мотористами».

На перекрестке мы обнаружили только кафешку.

- Где тут можно найти мотористов?

- Только не здесь.

- А где автосервис?

- Есть станция автосервиса километрах в пятнадцати. Уже в Польше.

Мы медленно закипаем.

- У вас что-то случилось?

Мы рассказали. Персонал кафе проникся нашей проблемой:

- Вы только не подумайте, что все словаки такие. Мы вам сейчас схему нарисуем, как добраться до полицейского управления, это в городе. Можете оставить рюкзаки у нас за стойкой, здесь их никто не возьмет.

Действительно, там много свидетелей. Ира отговаривала меня:

- Ну что мы скажем? Украли деньги и фотоаппарат - и вернули. А что украли и не вернули - смешно. Кто у нас заявление примет? Спросят: а зачем вы к незнакомому ночевать пошли?

Но я мыслю не так ортодоксально, Запад меня научил, что клиент всегда прав. Я убедила подругу, что попытка - не пытка. Мы оставили рюкзаки, вышли на трассу и тут вспомнили, что не знаем адреса нашего «гостеприимного» хозяина. Вернулись к его дому, записали номер квартиры и имя с таблички на двери, но номера дома не обнаружили. В огороде копался сосед, мы обратились к нему с вопросом.

- А кого вам надо?

- Такого-то.

- А-а, украл что-то? Обычное дело, идите в полицию.

Вот те раз! Туземное слово «скрал» никак не поймешь неправильно.

Номер дома мы узнали и поспешили в полицию. Налегке нас охотно подвозили. В участке к нам отнеслись серьезно и заботливо, приняли заявление на русском языке и тут же, без проволочек, посадили в машину и повезли на место преступления. Дорогу показывали мы, но было очевидно, что водитель ее отлично знает.

Припарковались мы с другой стороны дома - конспирация, блин. Соблюдая правила игры, мы подвели оперов к двери. Они попросили нас удалиться во двор. Вывели голубчика под белы рученьки. Он уже давно домой вернулся, телик смотрел и пирожки жевал. Так с пирожком его и вывели. И с тоскою смертною во взоре. Еще бы - очередной привод в полицию, и из-за такого пустяка. Сам виноват, дорогой - отдал бы наше барахлишко подобру-поздорову, нечего было мозги пудрить. Теперь словацкий вор надолго запомнит русских автостопщиц!

Барахло он сразу же вернул. Кроме бутылочки с кофе - про нее мы постыдились говорить - и, увы, одной пленки. Куда-то он ее проимел уже. Досадно, но хоть три вернулись, и справедливость восторжествовала.

Полицейские опера нам потом объяснили, что этот рецидивист специализируется по польским «челнокам» и транзитным туристам. Приглашает их на ночлег, сажает на утренний автобус, а пока они спросонья прочухают, в чем дело, из Польши возвращаться уже несподручно. Да, крупно мужик на нас прокололся. Кстати, имя на двери было не его, а брата, который тоже за что-то сидит.

Мы вернулись в кафе за рюкзаками, и там нас накормили завтраком и вручили огромный пакет с едой - чтобы мы не думали плохо о Словакии. Очень кстати, ведь деньги у нас кончились.

А через день Ира вспомнила про еще одну украденную вещь. Бритвенный станок. Хороший, говорила, от дедушки достался. Но ради него возвращаться в Словакию она обломалась. Однако западное отношение к правоте клиента произвело на нее впечатление, и ей захотелось провести эксперимент. Из Москвы она написала письмо в полицейское управление города Ружомберока, и ей пришел ответ на русском языке: мол, мы готовы приобщить к делу Ваши новые показания и произвести обыск в доме преступника, т.к. вина его уже доказана. От Вас требуется присутствие при обыске с целью опознания имущества.

Ира была потрясена словацким правосудием и решила завернуть в город Ружомберок, когда будет по пути. Но с тех пор в Словакию она не заезжала, а срок давности, вероятно, истек.

О том, как менты на посту в Слюдянке сперли у меня фотоаппарат, я рассказывала в «Гонке за поездом». И то я не на 100% уверена, что это они виноваты. Может быть, и сама выронила, хотя это маловероятно.

А третий раз случился в сентябре 2002 г. С тех пор я «поднялась», стала больше зарабатывать, обзавелась качественным снаряжением и дорогой аппаратурой. Бросала вещи где попало и прикалывалась: драйверам-то невдомек, что у меня в рюкзаке, пусть думают, что с автостопщиков взять нечего. И доприкалывалась.

Дело было на Камчатке. Мы с группой из Физтеха прошли длинный красивый маршрут на полтора месяца. Компаньоны мои улетели домой «Аэрофлотом» к своей учебе и работе, а я осталась посмотреть то, чего мы с ними не видели, и просто потусоваться. Везде встречаются интересные люди, но с камчатцами мы как-то сильно подружились.

В гостях хорошо, однако, а дома дела ждут. Я занялась авиастопом. Жила я в Петропавловске, а аэродром у них в Елизово, на 28-м километре, и еще пешком топать. Рюкзак у меня был 80-литровый, с кучей снаряги плюс альбомы и сувениры. А вопрос о вылете, как известно, решается в последний момент, предварительные договоренности ничего не гарантируют. Военный аэродром никто не охраняет: дисциплина в этой погранзоне нулевая. Я уже привыкла проходить на летное поле через дырку в заборе, которую мне показал один из сотрудников склада: они пользуются дыркой, чтобы не таскаться в обход.

И вот разговорилась я с матросом на КПП у официального выхода на летное поле. Ему скучно, а мне любая информация пригодится.

Матросик охотно выбалтывал военные тайны, а под конец предложил оставить рюкзак на КПП, чтобы не таскать его туда-сюда. Рюкзак в это время жил на чердаке полузаброшенного дома поблизости от аэропорта, в самом темном углу. Теоретически, там его могли найти бичи, а практически они туда давно не заходили, судя по следам. Но я наивно посчитала, что КПП - место надежное.

За все годы путешествий я привыкла доверять людям, и, как правило, они оправдывают доверие. Здесь я столкнулась со вторым в моей практике случаем воровства. Придя на следующий день, я обнаружила рюкзак изрядно похудевшим. Распотрошила его «не отходя от кассы» на КПП, хотя меня усиленно пытались прогнать, ссылаясь на начальство. Украли аппаратуру (фотоаппарат без пленок, зарядник от чужой видеокамеры, налобный фонарик), всю теплую одежду и даже сожрали продукты, причем цинично оставили крошки в пакетах.

Не так жалко вещи, как возмутителен сам факт. В расстроенных чувствах я совершила грубейшую ошибку: позвонила в милицию. Менты оперативно прибыли на место преступления, всех допросили, вызвали командира части… а тот их весьма невежливо послал. Те обалдели – и только тут поняли, что сделать ничего не могут. Не их территория. Военная часть – как другое государство на территории России, и граждане его – не россияне, а вояки. Подозреваемых всего четверо, две смены – видит око, да зуб неймет. Униженные и оскорбленные менты изобразили бурную деятельность: стали бродить в округе, вороша траву в поисках возможных вещдоков. Вдруг свиньи-вояки выбросили какую-нибудь обертку? Не нашли ничего и с позором отбыли.

Ну, я потом развивала более бурную деятельность, только поздняк уже было метаться. Пару раз говорила лично с командиром части – но куда там, он теперь старался не замарать честь мундира. Сказал, что якобы обыскал казармы и ничего не нашел, и чрезвычайно вежливо подчеркнул, что воздействовать на подчиненных по закону никак не может. Обратилась в военную прокуратуру, раза три говорила с прокурором: и там классический вежливый бюрократический спуск на тормозах.

Наибольший эффект оказало обращение в местные СМИ. Вот не хотела делать себе рекламу, а сделала. В трех местных газетах приняли мою статью про автостоп, в одной напечатали под прикольным заголовком «Экстремальное гостеприимство». Иллюстрацию к ней (местного художника) вы видите на предыдущей странице. В другой обещали, но я уже улетела и не знаю, напечатали или нет, а в третьей материал не пошел. Радио дало прямой эфир один раз. Скандальный телеканал ТВК был очень рад. Я пришла к ним, говорю: я путешественница, автостопщица, тыры-пыры. Они:

- Что у вас случилось, какие проблемы?

- Да обычно проблем не бывает, мир доброжелательный…

- Ну, а что-то нехорошее с вами случилось?

- Да вот, ваши вояки меня обокрали.

- О! Будем делать передачу!

И сделали две передачи: позитивную, про автостоп вообще, и негативную – про кражу. Я там назвала фамилии подозреваемых и нудно перечислила все украденные вещи. Мать матросика, который рюкзак вписал, обращалась потом в студию с просьбой реабилитировать сына. В общем, муть я подняла, но никакой материальной компенсации не получила. Гражданские были довольны, что на военных наехали: в этой несчастной погранзоне вояки всех достали своей наглостью и тупостью.

А журнал для автомобилистов «Запаска» хотел целый цикл моих статей сделать, но главная редакторша, милейшая тетка, через неделю ложилась в больницу – а потом идея заглохла. Чем хороши региональные СМИ – у них очень мало своих ресурсов, и если предоставить им приличный материал, они его в первозданном виде и публикуют. А чем ближе к цивилизации, тем выше вероятность, что обработают и переврут до неузнаваемости.