Прима

20

Клара

Нажав кнопку на телефоне, я улыбнулась. С последней зарплатой у меня наконец-то появилось больше средств, чем нужно, чтобы просто поддерживать свет. Я погасила задолженность по своей карте American Express. Хотя я все еще была должна несколько сотен долларов этим милым людям из Visa, я решила, что они могут подождать еще несколько недель. Я точно знала, что хочу сделать с дополнительными деньгами на своем счету. Я знала, что она будет сопротивляться, не желая, чтобы я тратила на нее деньги, но я не собиралась оставлять ей права выбора. Уже давно пора было пригласить бабушку на ужин.

Бросив телефон в сумку, я с улыбкой на лице поехала домой, планируя остаток дня. Юрий отпустил нас пораньше, что само по себе было подарком, и подал мне идею. Моя бабушка еще не видела, где я провожу каждый час дня, когда не с ней.

Я покраснела, поправляя себя. Ладно, где я провожу каждый час, когда я не с ней или с Алеком. После той ночи в его доме нам удалось встретиться еще несколько раз. Каждый из них был невероятным. Каждый раз был и изысканно обворожительным, и восхитительно грязным. Я все еще улыбалась как ненормальная, когда свернула за угол и пошла по своей улице.

Что это за хрень? подумала я, останавливаясь у дома и видя припаркованную машину.

С тех пор как я пришла в " Балет Волкова", у меня дома было не так много гостей. Даже своих учеников я направила к другому педагогу, так как знала, что все силы нужно направить на собственные танцы, если у меня есть хоть малейший шанс восстановить карьеру. Мне стало интересно, кто же пожаловал ко мне в гости, ведь никто не знал, где я живу. Поэтому я была весьма удивлена, увидев у своего подъезда незнакомую машину.

К тому же это была не просто красивая спортивная машина, а Lamborghini, что означало, что она принадлежала кому-то, кто либо имел эго, которое постоянно требовало поглаживания, либо чертовски много денег, которые можно было спустить. Но я понятия не имела, кто это мог быть. Может быть, это вербовщик из другого театра, пытающийся увести меня?

Да, конечно, Клара, ведь ты такой горячий товар, — усмехнулся дьявол на моем плече.

Я хотела сказать ему, чтобы он убирался к чертовой матери, но он был прав. Может быть, в прежние времена такое и могло случиться, но не теперь. Даже имея за плечами несколько хорошо проведенных выступлений, я понимала, что никто, кроме Алека, не захочет браться за пиар-кошмар, которым я являлась.

Так кто же тогда?

Только когда я вышла из машины и увидела очень нежелательный и очень знакомый номерной знак, меня осенило. CzarNikolail1. Только один ублюдок был настолько самовлюбленным и считал себя неприкасаемым, чтобы иметь такую машину, как этот серебристый зверь у меня под носом.

Она принадлежала Николаю Козлову, человеку, из-за которого я вообще оказалась в этой гребаной истории. Несколько лет никакого мужского внимания, а затем, в течение нескольких недель, другая машина, другой русский, и все же я знала, что все, что хочет этот человек, не имеет ничего общего с чем-то хорошим.

Если Николай вернулся в мою жизнь, значит, ему что-то нужно. Хотя у меня для него ни черта не осталось. Он уже забрал абсолютно все, что у меня было, и я не собиралась отдавать ему ни единой частички себя.

Я со злостью сжала кулаки по бокам, оглядываясь по сторонам в поисках его телохранителей. Он никогда никуда не ходил один. Не увидев никого, я с новой силой заколотилась, глядя в сторону дома. Я уже готова была запаниковать, когда поняла, что не вижу маленького красного внедорожника, принадлежавшего Джуди, сиделке, которую я наняла для ухода за бабушкой, когда сама была не в состоянии. Я выпустила дыхание, вспомнив, что моей бабушки нет дома. У нее была назначена встреча с врачом. Я понятия не имела, сколько времени у меня есть, но мне было совершенно необходимо найти Николая и отправить его до их возвращения.

Когда я направилась к входной двери, то заметила, что он уже успел войти в дом, независимо от того, был ли он заперт. Он всегда так делал. Конечно, тогда он впускал себя в мой пентхаус с видом на Центральный парк, бродил по коридорам, угощаясь первоклассной выпивкой в баре из красного дерева, которая стоила больше, чем большинство людей зарабатывают за год. В то время как сейчас он вломился туда, где пентхаус мог бы уместиться в несколько раз больше. И это бесило меня еще больше. Эта маленькая солонка была не просто домом… это был дом… мой дом.

Я с силой распахнула дверь, с громким стуком ударив ее о стену, и вошла внутрь, готовясь снова увидеть это чертово лицо. Эту чертову самодовольную ублюдочную ухмылку. Его ужасный прищур. Высокомерная аура вокруг него. Как, черт возьми, я могла подумать, что он — любовь всей моей жизни? Конечно, он появился в моей жизни в очень уязвимый момент. Как раз тогда, когда я узнала, что здоровье моей бабушки ухудшается. Николай был удивительно добр ко мне, несмотря на все то дерьмо, через которое я проходила.

Тогда я была наивной идиоткой. Я думала, что он действительно беспокоится обо мне. Я не могла понять, что он обхаживает меня, притягивает к себе, как медведь к меду. Он использовал мою заботу о бабушке, чтобы завладеть мной.

Он водил меня на вечеринки, где собирались все, кто был кем-то в Нью-Йорке, только для того, чтобы дать мне возможность выпустить пар. Он показывал мне, как несколько рюмок успокаивают меня, а потом уверял, что одна маленькая таблетка волшебным образом снимает напряжение и не причинит мне вреда. Я проглотила все это… и в переносном, и в прямом смысле.

Но больше не буду.

Я больше никогда не буду одурачена этим человеком, и я намеревалась дать ему это понять, как только увижу его. Меня бесило, что он вообще находится здесь, рядом с моей жизнью, и это также пугало меня. Влияние, которое этот человек когда-то оказал на мою жизнь, и то, что, как я знала, он сделал только потому, что ему так захотелось, не давали мне покоя. Николай был одной из причин, по которой я хотела запереться от всего мира. Пока в мой мир не вошел Алексей.

Мысли об Алеке наполняли меня страхом совершенно иного уровня. Если кто-то из них узнает о другом… Я не могла даже подумать, что произойдет. Я должна была сделать так, чтобы не только Николай убрался из моего дома до прихода бабушки, но и чтобы Алексей никогда не узнал о его визите.

Николай стоял в моей передней комнате и распростер руки, чтобы обнять меня, как будто мы были старыми друзьями. — Привет, Клара. Рад тебя снова видеть! — сказал он, улыбаясь, и на его губах заиграла знакомая и ненавистная мне ухмылка. — Как поживаешь?

Я не собиралась вести с этим человеком никаких фальшивых светских бесед. Тем более, что я не знала, какую игру он затеял. — Что тебе нужно? — Я огрызнулась в ответ. — И как ты узнал, где я живу?

— Неужели ты так быстро забыла, что, когда мне что-то нужно, это достаточно легко получить… в том числе и адрес, — сказал он, совершенно четко обозначив свой смысл.

Внезапно я поняла, что единственная причина, по которой мне удалось уйти от него, а он не притащил меня обратно, хотя бы для того, чтобы преподать мне еще один урок, заключалась в том, что ему было все равно. Мое отсутствие и молчание фактически предопределили мою судьбу как виновника всего того, что обо мне напечатали. Николай был не из тех мужчин, которые хотели бы встречаться с теми, кто сошел с пьедестала, на который он их возвел, с женщинами, которые пали от счастья, даже если причиной этого падения был он сам.

Без славы я была для него бесполезна.

Теперь, когда я начала возвращаться, он вдруг захотел вновь увидеть меня. Он должен был быть просто сумасшедшим, чтобы даже подумать, что я могу вернуться к нему. Зная, каким был этот человек, он наверняка знал и о моей бабушке. Он наверняка знал, как она больна, и я боялась, что он намерен использовать это в своих целях.

Но только не в этот раз! Теперь я была сильнее. Более способной. Я прекрасно справлялась с заботой о бабушке сама. Мне не нужна была его так называемая поддержка. Мне ничего не нужно было от этого человека.

— Мне казалось, что, выходя из твоей квартиры четыре года назад, я ясно дала понять, что больше не хочу видеть твоего лица, — сказала я.

— Никто от меня не уходит.

— Я ушла, — возразила я, в доказательство чего подошла к окну и указала на подъездную дорогу. — Садись в машину, уезжай в Нью-Йорк и никогда, блядь, не возвращайся.

— Осторожно, Клара, — сказал он, отбросив всякую притворную дружелюбность. — Ты, кажется, забыла, что я не люблю, когда из твоих уст звучат требования. Не тогда, когда я могу придумать гораздо более приятные вещи, чтобы занять твой маленький грязный ротик.

У меня сжался живот от воспоминаний, которые вызвали его слова, но я не позволила этому остановить меня. — Убирайся, или я перестану молчать. Я расскажу всем правду о том, что ты сделал с Ларой. Что ты сделал с другими. Как ты…

— Клара?

Вот черт. Моя бабушка вернулась домой.

— Подождите минутку, мисс Ольга. Сначала я сниму с вас пальто, — мягко произнесла Джуди, и я с легкостью представила себе, как они стоят у задней двери, как женщина помоложе осторожно снимает пальто с хрупкого тела женщины, которую она успела полюбить, и вешает его на спинку одного из стульев за кухонным столом.

Я понимала, что выгляжу в отчаянии: мои глаза перебегали с Николая на дверь и обратно.

— Чья это машина на улице, Клара? Ты не сказала мне, что мы ждем гостей, иначе Джуди могла бы по дороге домой заехать в пекарню и купить тот шикарный десерт, который ты и твой молодой человек принесли мне вчера вечером.

Мое сердце почти перестало биться, когда слова стали громче, бабушка подошла ближе, пока они с Джуди не оказались на пороге.

— Ты…

Это было всего лишь одно слово, но оно говорило о многом. Даже из другого конца комнаты я видела, как цвет лица бабушки исчезает, как она начинает дрожать.

— Он уходит, — сказала я, быстро подойдя к ней и обняв ее за талию. Только когда она оказалась в моих объятиях, я посмотрела на Николая.

Его губы кривились в той же самой ухмылке, что и в ту давнюю ночь. Я почувствовала холод, не похожий ни на что, что я когда-либо испытывала. Я попала в беду… в глубокую беду.

— Пожалуйста… просто уйди, — тихо умоляла я.

— Конечно, — сказал он, поклонившись нам. — Я позвоню позже, Клара.

Я даже не стала спрашивать, откуда он знает мой номер, или заявлять, что не буду отвечать на звонки. Я знала, что я в долгу перед ним за то, что он не просто сделал со мной все, что хотел, независимо от наличия свидетелей. Раньше это его не останавливало. Все, что я могла сделать, — это кивнуть и осторожно отвести бабушку от двери, Джуди молча помогала мне.

Ад должен был быть горячим, но это было не так.

Я могу подтвердить, что он был леденяще холодным, когда человек, которого я ненавидела всей душой, остановился рядом со мной, направляясь в фойе. Он наклонился ко мне, холод в его глазах соперничал с ледяными пальцами, тянущими меня обратно в глубины ада, и прошептал: — Избавься от своего молодого человека, или это сделаю я, — после чего он выпрямился и вошел в парадную дверь.

У меня сжалось сердце, когда я увидела, как двое мужчин появились за дверью и последовали за ним в его тени. Он не оставался без своих приспешников.