Принадлежащая грешнику

Глава 20

КИАРА

Один из охранников, которых я видела в подвале, входит в пентхаус, и тут же мои мышцы напрягаются.

Когда Лиам встает, я вскакиваю на ноги, обходя стеклянный кофейный столик, чтобы он оказался между мной и охранником.

— Спасибо, Пол, — говорит Лиам, забирая у него коробку с пончиками.

Пока Пол заходит обратно в лифт, Лиам кивает на диван.

— Здесь ты в безопасности. Садись.

После того, как я снова занимаю место, Лиам протягивает мне коробку.

— Все твое.

Каким-то образом улыбка изгибается на моих губах, когда я беру у него пончики.

— Ты не любишь пончики?

— Я не употребляю ничего, что не приготовил сам.

Мои брови взлетают вверх.

— Боишься, что кто-то тебя отравит?

Он качает головой.

— Нет, это идет рука об руку с запретом прикосновений. Это просто вызывает у меня отвращение.

Прежде чем я могу остановить себя, я спрашиваю:

— Почему?

Лиам пожимает плечами.

— Без причины. Просто я всегда был таким.

Открыв коробку, я достаю пончик с сахарной пудрой и откусываю его. Сладкая вкуснятина разливается по моему языку, устраняя горький привкус после атаки. Я не лгала, когда говорила, что люблю снять стресс. Я съела целую пиццу и дюжину пончиков после разрыва со своим последним парнем. Еда успокаивает меня.

Проглотив, я спрашиваю:

— Тогда что случилось со всеми кофе, которые я приготовила для тебя?

Лиам садится на тот же диван, что и я, и, повернувшись ко мне всем телом, кладет руку на спинку, его ладонь оказывается в нескольких дюймах от моей головы.

— Я выпил их все.

Когда пончик находится на полпути к моему рту, я делаю паузу, чтобы спросить:

— Потому что ты не хотел меня обидеть?

— Нет. Потому что мне это понравилось.

Он никогда не сердится на меня.

Он не против прикоснуться ко мне.

Он пьет кофе, который я готовлю.

Он привел меня в свой дом и изо всех сил старался заботиться обо мне.

Постепенно до меня начинает доходить осознание.

Кажется, я нравлюсь Лиаму.

Его взгляд скользит по пончику в моей руке, затем обратно к моему лицу, и это заставляет меня спросить:

— Попробуешь кусочек? Обещаю, он вкусный.

Он усмехается, затем поднимает руку, берет меня за запястье и подносит пончик ко рту. Он надкусывает то место, где только что я откусила, затем отпускает меня.

Мои щеки вспыхивают, а желудок делает сальто.

Вытирая большим пальцем губы, он говорит:

— Немного слишком сладко.

Ага.

Вставая, он спрашивает:

— Хочешь кофе?

— Пожалуйста. — Впиваясь зубами в пончик, я провожаю взглядом Лиама на кухню. Я смотрю, как он готовит два кофе, и к тому времени, как он приносит чашки в гостиную, я доедаю второй пончик.

Лиам слегка зеленеет, когда говорит:

— Господи, похоже, от этого у тебя будет диабет.

Мой рот слегка изгибается.

— Я могу смириться со смертью от пончиков. — Забирая у него чашку, я запиваю кусочек, затем говорю. — Спасибо.

— Перестань благодарить меня. — Он садится в ту же позу, что и до того, как встал, затем его глаза останавливаются на мне, его радужки голубые, как океан летним днем.

Не желая навязываться или плакать у него на плече больше, чем я уже сделала, я говорю:

— Ты не мог бы отвезти меня домой после кофе?

Лиам пристально смотрит на меня мгновение, затем отвечает:

— При одном условии.

Мои брови хмурятся.

— Что?

— Я останусь там с тобой. — Когда я начинаю хмуриться, он указывает на мою голову. — Сотрясение мозга. Доктор сказал не оставлять тебя одну пару дней. Ты остаешься со мной на выходные.

Святое…

Я моргаю, глядя на него.

Из чувства долга, потому что я работаю на тебя, или потому что тебе не все равно?

— Мы можем остаться здесь. Если ты не возражаешь, — бормочу я, прежде чем откусить большой кусок пончика с шоколадной глазурью.

— Уилл привезет твою сумку завтра, — упоминает Лиам.

Я запиваю кусочек еще одним глотком кофе.

— Спа... — Под пристальным взглядом Лиама слова замирают у меня на губах. Вместо этого я просто киваю.

Я смотрю из окна на океан огней, простирающийся в ночь. Без предупреждения возникает изнуряющее чувство стыда и душевной травмы. Прижимая тыльную сторону ладони ко рту, я закрываю глаза, чтобы дышать через нее.

Меня не изнасиловали.

Синяки заживут.

Мама в безопасности.

Я в безопасности.

Все кончено.

Я повторяю слова, пока Лиам не забирает пончик и кофе из моих рук. Он ставит коробку на кофейный столик вместе с чашкой, затем придвигается ближе и обнимает меня.

— Я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь тебе пройти через это? — спрашивает он мягким тоном.

Осторожно прижимаясь щекой к его груди, я шепчу:

— Ты уже так много делаешь. — Я закрываю глаза, сосредотачиваясь на том, в какой безопасности я себя чувствую с ним, и я понимаю, что мне все равно, даже если он глава какой-нибудь мафии. Мне все равно, даже если он плохой человек.

Меня просто волнует, что с ним я в безопасности.

Лиам расслабляется на диване, располагая меня так, чтобы я прислонилась к нему, не убирая своих рук с моих плеч.

— О чем ты хочешь поговорить?

— Расскажи мне о себе, — говорю я, не задумываясь.

— Как и ты, я родился и вырос в Чикаго. Уилл – мой лучший друг. Мне тридцать девять, и я не люблю пончики.

Мои губы изгибаются, и я отстраняюсь, чтобы одарить его недоверчивым взглядом.

— Ты не выглядишь так, будто тебе под сорок.

Его лицо расплывается в улыбке, отчего он выглядит еще моложе.

— Это комплимент?

— Ага. — Прислонившись плечом к спинке дивана, я говорю. — Ты похож на Чарли Ханнэма.

— Это хорошо или плохо?

— Определенно хорошо.

Когда он смеется, звук насыщенный и звучит музыкой для моих ушей. Наши взгляды на мгновение встречаются, прежде чем я опускаю свой на его грудь только для того, чтобы посмотреть на пятна крови.

Лиам опускает взгляд, затем встает.

— Я собираюсь принять душ и переодеться. Хочешь, я включу телевизор?

Я качаю головой.

— Я собираюсь полюбоваться видом. — Когда он поднимает бровь, я быстро указываю на окна и добавляю. — На город.

— Пульт от телевизора, если ты передумаешь.

Я смотрю, как он уходит, и как только он исчезает на лестнице, я опускаю глаза на свои руки, мои мысли мгновенно заполняются всем, что произошло сегодня.

Ты в порядке.

Синяки заживут.

Ты в безопасности.

Шшш ... все в порядке.

Встав, я подхожу к окнам. Мой желудок опускается от того, как высоко мы находимся, дав мне на мгновение сосредоточиться на чем-то другом. Я обхватываю себя руками за талию, мой бок болит в том месте, куда Финн пнул меня. Я также чувствую, как начинает болеть голова.

Последние пару недель проносятся у меня в голове. Страх, беспокойство, стыд.

Это был ад, но сегодня…

Я делаю глубокий вдох, изо всех сил стараясь сдержать слезы.

Я не могу поверить, что это произошло. Я знаю, что должна была ожидать этого, и в некотором смысле ожидала, но все же…

Финн причинил мне боль. Он мог изнасиловать меня. Или хуже. Он мог убить меня.

Я низко наклоняю подбородок, моя нижняя губа дрожит.

Если бы не Лиам.

Я остаюсь одна максимум на десять минут, но кажется, что проходит вечность, прежде чем возвращается Лиам, одетый в черную рубашку и серые спортивные штаны.

Мы совпадаем в выборе одежды.

Я видела его только в костюме, и должна признать, что треники выигрывают у костюма-тройки.

— Просто скажи, когда захочешь пойти спать, — говорит он, подходя и становясь рядом со мной. Затем он внезапно признается. — Я не люблю высоту.

— Тогда почему ты живешь в пентхаусе?

Лиам пожимает плечами, уголок его рта приподнимается в усмешке:

— Хороший вопрос.

Я оборачиваюсь и бросаю взгляд на гостиную.

— У тебя есть комната для гостей, или мне просто занять диван?

— У меня есть комната для гостей, — говорит он, затем наклоняет голову и продолжает. — Но я должен следить за твоим сотрясением мозга, а это значит, что я буду будить тебя каждые пару часов. — Он указывает на диван. — Как насчет того, чтобы каждому из нас занять диван? Тебя это устроит?

Глядя на Лиама снизу вверх, меня поражает, насколько он внимателен. Я никогда не встречала никого, похожего на него.

— Меня это устраивает.