Принц Альберт

ГЛАВА 26 Белль

- Как дела принцесса-заложница? – спрашивает Рейн.

- Даже не начинай. – Я так сильно закатываю глаза, что думаю, подруга может услышать это движение по телефону.

Я хочу рассказать ей о том, что произошло между мной и Альби. Хочу довериться ей.

Но не могу убедить себя произнести эти слова.

Принц Альберт заставил меня кончить на помолвке наших родителей. За обеденным слотом. На глазах у всех.

- Неужели всё из-за коктейльных вечеринок и чаепитий с будущей королевой? – спрашивает Рейн.

- Почти.

И из-за чёртова королевского трона.

Я умалчиваю об этой детали – о самой важной детали.

- Знаешь, мы с Фениксом в Праге, - говорит Рейн. – Мы можем вытащить тебя из этой тюряги, если ты хочешь этого.

- Я не против твоего предложения, - произношу я. – Или мне, возможно, придётся присоединиться к вам.

- Неужели всё так плохо? – интересуется подруга. – Почему бы просто не сделать это сейчас? Поехали с нами в Европу. Немного отдохнёшь. Насладишься своей жизнью, Белль. Я слышу, по твоему голосу, как ты напряжена. Ничто из происходящего во дворце не может быть настолько серьёзным.

- Всё не так уж и плохо.

Не так уж и плохо.

Образ Альби, сидящего на троне, с расстёгнутыми брюками и членом в руке, вспыхивает в голове.

Не так уж и плохо.

От меня не ускользает ирония этих слов. Та ночь была далеко не такой уж и плохой, насколько это возможно.

Это было безумием.

Я знаю, что моя личная жизнь была довольно защищённой – хорошо, у меня в прошлом не было умопомрачительного секса. Я, конечно, никогда не делала ничего подобного, что сделала с Альби.

И я даже не уверена, что мне нравится принц. Он раздражает. Он богат и властен, и он убеждён, что является Божьим даром для женщин.

И он, вероятно, солгал о своей девушке, только для того, чтобы забраться мне под юбку.

Этого более чем достаточно, чтобы не питать к нему симпатии.

- По крайней мере, есть какие-нибудь милые парни? – спрашивает Рейн. – Возможно, горячий, хорошо сложенный телохранитель?

Образ Ноя, телохранителя Альби, мгновенно появляется в голове. Объективно говоря, он привлекательный. Проблема в том, что думая о нём, я ничего не чувствую: ни учащённого сердцебиения, ни нервозности, словно я на грани обморока. Нет ощущения тепла, проходящего сквозь меня, как от мысли об Альби.

- Хорошо, я расцениваю твоё молчание как «нет», - произносит Рейн, смеясь. – Очевидно, во дворце нет горячих телохранителей. Полагаю, они не нанимают полуголых чистильщиков бассейнов?

Я задыхаюсь от смеха.

– Нет. Никаких полуголых чистильщиков бассейнов.

- Но во дворце есть сексуальный принц.

- Сексуальный принц? – уточняю я. Мой голос, кажется, поднимается на октаву, или, может быть, я себе это придумываю. – Нет. Нет. Никакого сексуального принца.

- Ты уверена, что тебе не нравятся женщины? – дразнится Рейн. – Потому что ты находишься в одном месте с одним из самых сексуальных мужчин в мире, и ты, по-видимому, просто не думаешь, что он таковым и является.

- Я не думаю, что он один из самых сексуальных мужчин в мире, - протестующая ложь произносится мной сквозь зубы.

- Нет, в буквальном смысле, - произносит она. – Уверена, что журнал «People» поместил его в список самых сексуальных мужчин в мире.

Мой смех больше похож на фырканье.

– Я уверена, что из-за этого его эго стало ещё больше, чем было. И с каких пор ты читаешь «People»?

- Мы занимаемся пешим туризмом – временами случаются довольно длинные поездки на поезде и мне необходимо наверстать знания о том, что происходит в мире, - поясняет Рейн. – Кроме того, мы не говорим о моем удовольствии от изучения журналов. Мы говорим о том, что ты, очевидно, хорошо знакома с принцем.

- Это из-за того, что я знаю о большом эго? – спрашиваю я.

Я так же знаю, что у него есть ещё кое-что большое. На самом деле, огромное.

Огромное и с пирсингом.

Пульсация между ног подсказывает, что моё тело определённо помнит о произошедшем с ним, невзирая на все мои старания спрятать эти воспоминания в темных уголках своей памяти.

- В твоём голосе есть что-то, когда ты говоришь о нём.

Я прочищаю горло.

– Ничего нет в моём голосе, - произношу я. – Не выдумывай. Принц такое ничтожество.

- Ничтожество? – уточняет подруга. – Да, верно. Ты абсолютно уверена, что он горяч.

- Я не говорила такого!

- Ты думаешь, что он горяч. Желаешь поцеловать его, обнять и позволить ему засунуть в тебя свой член, - нараспев произносит Рейн, смеясь.

- Тебе двенадцать?

- Моё чувство юмора скорее тринадцатилетки, - говорит она. – Я довольно зрелая.

- Между мной и Альби ничего не происходит, - отвечаю ей.

Ничего.

Это звучит как ложь, даже для меня.

- Альби, да? – посмеивается Рейн. – У тебя даже есть прозвище для него?

- Кроме мудака, нет, - произношу в ответ. – Альби – это не прозвище. Все его так называют. Никто не зовёт его Альбертом. Кроме его родителей.

- Угу, конечно. Так это не уменьшительно-ласкательное имя для принца?

- Боже мой, Рейн. Нет. Он будет моим сводным братом, - я заставляю себя с отвращением произнести это, даже если мне не нужно этого делать. Я должна чувствовать неприязнь от одной только мысли, верно?

Продолжая забавляться, Рейн говорит:

– Как тебе угодно. Все королевские семьи женятся друг на друге, так ведь? Кузены или родные и тому подобное.

- Может быть, сто лет назад. И брак? – пищу я. – Никто не говорит о браке. Ты под кайфом?

- Определённо, - говорит она, смеясь. – Но так же это звучит, как будто я задела за живое.

- За живое? – спрашиваю я, мой голос неестественно радостный. – Нет. Ничего подобного. Определённо ты ничего не задела.

- Конечно, - говорит подруга. – Ну, если бы я была на твоём месте, я бы переспала с ним.

- Здесь ничего не происходит, Рейн.

- Хорошо, если ничего не происходит, то бросай этот скучный дворец и приезжай к нам в Прагу, - уговаривает она. – Что держит тебя там?

Это хороший вопрос.

- Я пообещала маме провести с ними на лето, - произношу я. – До свадьбы. В качестве моральной поддержки. Кроме того, я собираюсь принять участие в какой-то благотворительности. Дело не только в официальных приёмах и чаепитиях.

- Прекрасно. Я позволю тебе сорваться с крючка. Но только ради благотворительности.

- Это так великодушно с твоей стороны.

- Я щедра. Это одно из моих любимых качеств в себе.

– Это и твоя скромность, очевидно, - произношу я, смеясь.

- И это тоже, - отвечает она. – Оу! Феникс вышел из душа. Мне нужно бежать. Но предложение остаётся в силе. Будапешт, Париж, Венеция, Марракеш. Независимо от того, где ты захочешь к нам присоединиться.

- Знаешь, если ты будешь проезжать через Протровию, я уверена, что могла бы затащить тебя в резиденцию.

Рейн издаёт удушающий звук.

– Дворцы меня пугают. Слишком чопорно, подруга. Слишком много правил.

Правил, как не трахаться со своим сводным братом на троне его отца.

Такого рода правила.

- Это не так уж и плохо, - слышу свой ответ.

- Ты уже акклиматизировалась, - смеётся она. – Принцесса Изабелла.

- Пошла ты.

- Скажи это слово, куколка, - ей весело. – Ты же знаешь, я колеблюсь в обоих направлениях.

- Заткнись, Рейн.

- Позже, Белль, - промолвила она. – О, и ещё. Если ты просто случайно увидишь член принца, я хочу знать, настолько ли он большой, как выглядит на фотографиях или же камера добавляет десять фунтов.

Он больше и более впечатляющий в реальности.

- Это никогда не случиться, Рейн.

- Нельзя винить девушку за то, что она любопытна, - произносит она. – Я имею в виду, если принц является частью привилегированного общества, то его член – горячая составляющая привилегированного общества.