Принцесса безумного цирка

Глава 24

Людвиг, хозяин ткацкой фабрики, с интересом смотрел на пару иностранцев, пришедших к нему в кабинет. Он знал несколько языков и совсем неплохо русский и любезно согласился общаться со своими гостями на их родном языке.

— Значит, вы — бизнесмен из России? — спросил он Никиту.

— Да, мы бы хотели закупить у вас ткани и продать их в Москве, — ответил тот, честно глядя в глаза хозяину фабрики.

Людвиг очень удивился такому заявлению.

— У меня не очень большая фабрика, и свою продукцию я продаю в основном на местном рынке. Россия так далеко, пока вы довезете до Москвы наши ткани, на них накрутится бешеная цена. Зачем вам это надо? В России нет тканей? По моим сведениям, у вас хорошо развита текстильная промышленность.

— Я бы хотел иметь ткани именно из Румынии, для экзотики, — продолжал настаивать Никита, упрямо сдвинув брови. — До нас дошли слухи о хорошем качестве вашего товара и его невысокой цене. Все равно будет выгодно привезти ткани от вас, так как цены в Москве заоблачные.

— Дело, конечно, ваше, — пожал плечами Людвиг.

— Сделка будет непременно выгодна и для вас, — заверил его Никита, напуская на себя важность.

«А вид-то у него не очень солидный… — думала Лена, поглядывая на своего спутника. — Скорее похож на какого-то мальчишку, прожигателя жизни, завсегдатая ночных клубов. А ведь на самом деле имеет свою фирму…»

— Я, конечно, тронут вашими лестными отзывами, хотя до сих пор не понимаю, чем заслужил такое внимание, — промямлил Людвиг, улыбаясь и демонстрируя редко стоящие, темные от табачного налета зубы. Это был мужчина лет пятидесяти, явный альбинос — с кудрявыми волосами совершенно белого цвета и с красным лицом.

Разговор Людвига и двух «бизнесменов» из России напоминал беседу слепого с глухим. Такое наблюдается в бизнесе нечасто, когда предприниматель, которому светит выгодная сделка, пытается всеми правдами и неправдами отговорить своих будущих партнеров от невыгодной для них сделки.

«Что-то мне мое сердце подсказывает, что с таким отношением к людям и жизни дела у этого бизнесмена идут не блестяще», — мелькнула мысль у Лены.

— Может быть, все-таки покажете нам образцы ваших тканей? — упрямо продолжал деловой разговор Никита.

— Марина, принесите образцы тканей, какие сейчас есть на складе, — попросил Людвиг и многозначительно добавил: — У нас покупатели-иностранцы.

Марина, прехорошенькая брюнетка-секретарша, принесла лоскуты тканей, сложенные в аккуратную, но довольно пыльную стопочку — видимо, не часто люди интересовались ассортиментом этой фабрики. Людвиг с энтузиазмом принялся раскладывать образцы перед потенциальными «оптовиками». Лена с Никитой буквально открыли рот, у них не было слов. Все ткани были в горошек: от совсем мелких крапинок до огромных горошин чуть ли не с голову младенца. Причем горох был разного цвета, на различном расстоянии друг от друга и на разноцветном фоне. От несуразной пестроты у Лены зарябило в глазах.

«У них художника, что ли, нет? Или Людвиг — «горошковый» маньяк?» — в изумлении думала Лена. Другого предположения у нее просто не было. Судя по выражению лица Никиты, такие же мысли проносились и в его голове.

— Вот наш ассортимент! — радостно выложил последний лоскут ядовито-желтого цвета с крупными малиновыми горошинками.

— Простите… а у вас все ткани такого рисунка? — осторожно спросила Лена, затаив дыхание.

— Да. А вам не нравится? — испугался Людвиг. — Я же говорил, что производство у меня очень маленькое, ограниченное. Машина для окраски тканей очень старая, можно окрашивать только в горох. Зато наш художник берет красками и разнообразием.

— Это точно… — прошептала Лена, чувствуя, что Никита еле сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Разве столице России не нужна ткань в горох? — встревоженно продолжал спрашивать хозяин фабрики, видимо, уже настроившись на вывоз своей продукции за рубежи Румынии. От волнения его жидкие кудрявые волосы встали сейчас дыбом.

— Москва — очень большой город, и ей нужны различные ткани, — успокоил его Никита.

— Что вам понравилось? — спросил Людвиг.

— Мы возьмем черную, классическую ткань в белый горох и еще белую ткань в мелкий черный горошек, — не очень уверенно ответил Никита.

— Почему так скучно, друг? Берите малиновую в оранжевый горох, зеленую с желтым и мою любимую расцветку — сиреневую с розовыми горохами. — Людвиг стал накидывать куски тканей на оцепеневшую Лену. — Посмотрите, какие краски! Какие цвета! Как живенько! А изумрудный вообще изумительно подходит к рыжим волосам вашей дамы!

— Спасибо, — прошептала Лена, вся заваленная лоскутами.

— Да, да, берите на сарафаны! — прокричал все более распалявшийся Людвиг.

— На какие сарафаны? — испуганно спросила Лена.

— На русские, народные, — проявил знание русского фольклора директор фабрики.

— Я — коммерсант, а не руководитель русского народного ансамбля, — ответил Никита. — И возьму только классические черно-белые ткани, — передернул он плечами.

— Хотите, мы сошьем вам платье? — вдруг обратился к Лене Людвиг.

— Из изумрудной ткани в синий горох? — догадалась она.

— Точно! У нас при фабрике есть небольшое ателье, — заискрился в ажиотаже директор. — Меня просто тянет на женщин славянской внешности! — выдал он под конец загадочную фразу.

«Спасибо, что предупредил», — подумала Лена и, располагающе улыбнувшись, спросила:

— Нам рассказывала про ваше гостеприимство одна русская женщина, Ирина Куркова. Вы ее помните?

Людвиг как-то сразу сник и заметно погрустнел.

— Такое забудешь! Конечно, я ее помню. Ведь и полиция приходила, интересовалась нашим знакомством. Вы знаете, что она пропала без вести?

— У вас устаревшие сведения, уже нашли ее труп, — сообщил Никита, серьезно глядя ему в глаза.

— Господи! — перекрестился Людвиг. — Значит, не зря ее искали, самое страшное предположение все же подтвердилось. Какой кошмар! Я не могу сказать, что мне очень нравилась эта женщина, но такой кончины я бы не пожелал и врагу. Я имею в виду, смерти в столь молодом возрасте.

— Что вы знали об Ирине? Как познакомились? — спросила Лена.

— Познакомились в бассейне лечебного корпуса, разговорились и провели несколько вечеров вместе. Ничего серьезного между нами так и не произошло. Ирина приехала к какому-то мужчине, он назначил ей свидание…

— Где?

— Такие подробности она мне не сообщала. Она была из тех еще девиц… — многозначительно протянул Людвиг.

— В каком смысле? — не поняла Лена.

— Ну, которые идут, как это у вас, у русских, говорится, вразнос. Своего не упустят. Она просто кидалась на мужчин и упивалась их обществом, словно только что вышла из заточения.

«Так оно и было, Ира в самом деле оторвалась… — подумала Лена, — вернее, вырвалась из-под опеки своей мамаши. На свою голову».

— Значит, вы больше ничего не знаете о ней, — разочарованно сказала Лена.

— Боюсь, что да…. А почему вас это интересует? Она была вашей родственницей?

— Нет, просто хорошей знакомой, — ответила Лена.

— Знаете, я подарил ей отрез ткани самой жизнеутверждающей расцветки — на оранжевом фоне малиновый горох. Ирина сама выбрала себе такую расцветку. Видимо, в душе ее скрывалась яркая, творческая натура. Ну, так вы будете шить сарафан? — обратился фабрикант к Лене.

— Обязательно приду, — пообещала та.

— У вас, наверное, стандарт — девяносто — шестьдесят — девяносто? — облизал губы Людвиг.

«Точно, маньяк», — испугалась она и ответила:

— Я не знаю… Надеюсь, что недалеко от стандарта.

— Ничего, что я уделяю такое внимание вашей женщине? — спросил опомнившийся директор фабрики у Никиты.

— Я не его женщина, — отрезала Лена, и Никите осталось только развести руками.

Когда они вышли с фабрики, Лена наконец дала волю своим чувствам и громко рассмеялась. Никита шел с двумя отрезами черно-белой ткани в горох под мышкой. Остальную ткань он пообещал закупить оптом попозже. Насмеявшись вволю, Лена сказала уже серьезно:

— А ведь я видела список вещей убитой Ирины, и никакого отреза в горох там не было.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Никита.

— Или Людвиг лжет (хотя зачем бы ему?), или убийца взял его с собой.

— А ему-то он зачем? Ты еще скажи, что Ирину убили из-за него. Польстились на неземную, пеструю красоту. Вот мы и нашли мотив! Смех, да и только!

— Я не знаю пока. Но никакого отреза дикого окраса у нее в вещах не было, точно.

— Чем больше мы в это дело зарываемся, тем глубже приходится копать, — вздохнул Никита.

В отеле «Кондор» их ждали два пригласительных билета в цирк с запиской от Варвары: «Друзья! Приглашаю вас на заключительное представление моего (никак не могу привыкнуть!) цирка. После него мы уезжаем на гастроли дальше — в Болгарию и Турцию. Приглашаю вас, хотя вы у нас уже были, зная любовь Никиты к цирковому искусству».

— Развлечемся? — спросил Никита.

— Когда подозреваемый, я имею в виду Варвару, сам приглашает к себе, грешно не воспользоваться, — ответила Лена.

Цирк на заключительное свое представление продал все билеты. Круглый зрительный зал был заполнен до отказа. Многие зрители пришли с детьми. Лена с Никитой заняли места для гостей и с удовольствием погрузились в цирковую атмосферу, ожидая чуда и праздника.

— Ностальгией по арене не страдаешь? — спросила у своего спутника Лена.

— Уже нет, хотя с удовольствием смотрю на высокопрофессиональную работу других артистов.

Перед зрителями выступала целая семья акробатов, жонглеры и дрессированные собачки. Потом на арену вышли клоуны, и раздался одобрительный детский смех. Клоуны даже внешне выглядели потешно: один из них был высокий, худой в черном коротком фраке, другой — маленький и полный — в широких шароварах в горошек и с таким же бантом на груди. Лена смотрела на его шаровары оранжевого цвета в малиновый горох и чувствовала, как волосы встают у нее дыбом. Она вспомнила слова Людвига, что именно такой расцветки отрез он подарил Ирине. То, что такую нелепую ткань могла произвести только фабрика Людвига, она не сомневалась.

— Не может быть такого совпадения, — вздохнула Лена. — Откуда у клоуна штаны из материала фабрики Людвига?

— Вот уж не знаю, — ответил Никита. Он понял ход мыслей Лены. — Но я думаю, что мы сами у него спросим после представления.

Оставшуюся часть действа Лена плохо помнила. Она все время ерзала на стуле, а при выступлении клоунов ничего не видела, кроме малинового гороха на оранжевых шароварах. Как только раздались заключительные аплодисменты, она сорвалась с места, увлекая за собой Никиту, и понеслась за кулисы.

— Эй, вы куда? — преградил им путь здоровенный детина в спецформе.

— Мы здесь по приглашению вашего директора Варвары, — ответила Лена.

— Директора… — повторил охранник, и его губы скривились в язвительной усмешке, но гостей все-таки пропустил.

«Видимо, не жалуют здесь Варвару, — подумала Лена. — Еще бы… свалилась на них, как снег на голову».

У проходящего мимо артиста Никита спросил, где располагается гримерная клоунов.

— Если вы поклонники, то лучше не ходите, Юра не в настроении, — предупредил его тот.

— Мы по делу.

— Тогда идите за угол, вторая дверь, — ответил циркач и поспешил по своим делам.

Лене показалось очень странным, что клоун не в настроении.

— Что смотришь? Клоуны тоже люди, мало ли что у него случилось. Может быть, плохо себя чувствует, — ответил на ее немой вопрос Никита.

За второй дверью из хлипкой фанеры им на стук никто не ответил, а когда Никита открыл ее, в нос им ударил едкий запах папиросного дыма. Из-за густого, серого дыма, полностью заполнившего маленькую захламленную комнату, они не сразу заметили длинные ноги в коротких черных узких штанах. Высокий, худой клоун в черном фраке сидел, вытянув ноги, в приземистом кресле и курил. Рядом в ржавой пепельнице дымилась добрая дюжина окурков. На спинке деревянного стула висели веселые оранжевые штаны в горох. Лена сразу, как сфокусировала взгляд на них, так и не в силах была отвести глаз от этих штанов. Мужчина обратил тяжелый недовольный взгляд на вошедших, и окрик: «Чего надо?» — застрял у него где-то в глубине горла.

— Никита Георгиевич! — воскликнул через минуту клоун и вскочил навстречу, пытаясь разогнать дым рукой.

— Мы знакомы? — удивился Никита.

— Лично нет, но я видел ваши номера, вы были для меня кумиром! — восторженно заявил клоун и представился: — Юрик. То есть Юра.

Стало понятно, что его молодость скрывается под толстым слоем грима и черным лохматым париком.

— Давайте не будем о кумирах, со мной женщина, и я еще не настолько стар, — вспыхнул Никита и похвалил номер Юрия и его напарника.

— Простите, а где… ваш партнер? — спросила Лена, вытирая слезящиеся от дыма глаза.

— Вас тянет на маленьких и толстых? — хохотнул Юра. — Толя уже убежал, вот только портки остались.

— Кстати, о его штанах, — подал голос Никита. — Откуда они у него?

— Что, жуткий горох? Я ему тоже говорил, что он перегибает палку, — засмеялся Юра.

— Так откуда они у него? — повторила вопрос Лена.

— Это долгая история, — отмахнулся Юра.

— У нас есть время, — ответил Никита, присаживаясь на стул, так как долго стоять не мог из-за боли в спине.

— Вам правда интересно знать историю Толиных штанов? — удивился клоун.

— Ради этого и пришли, — улыбнулся Никита.

— Не знал, что они производят такое сильное впечатление, — ответил Юра, прислоняясь худым бедром к подоконнику и закуривая новую папиросу. — Раньше у него были другие штаны, тоже широкие и яркие, но в клетку. Однако надо знать Толика, с ним все время случаются неприятные истории. На него здесь, в цирке, напали наши дрессированные собачки и разорвали его прежние штаны в клочья. Ну, не любят собачки Толика! Из-за этого нам даже пришлось перенести время выхода на арену: раньше наш номер следовал за собачками, а потом мы стали выходить после фокусника, иначе эти бестии набрасывались на Толика прямо на арене. Так вот Толя остался без штанов, и как быть? Пошли, конечно, к главному, к нашей новой хозяйке, со своим деликатным делом. Она пообещала, что решит проблему, а каким образом, нас уже не волновало. В общем, она где-то раздобыла отрез этой нелепой ткани, и наши девочки сшили Толяну штаны, решив украсить его сценический костюм еще и пышным бантом. Он в нашем представлении рыжий клоун, а я по имиджу бяка и злюка.

— Значит, штаны для вас организовала Варвара… — прошептала Лена.

— Толе они, конечно же, не понравились, но что делать? Штаны от директора он не мог не надеть. Вот и ходит в них, выслуживается, на смех всем. Безобразие, правда? Кому пришла в голову такая нелепая расцветка? Даже для клоуна перебор!

— А можно мы их возьмем? — спросила Лена.

Пепел с папиросы Юры упал на пол.

— Я, конечно, понимаю, что поклонники хотят иметь частичку кумира, но не сценические же штаны! Никита Георгиевич, объясните ей….

— Мы их вернем сегодня же! — пообещала Лена.

— А зачем тогда берете? В стирку, что ли?

— Считайте, что так.

— Эх, Толян… убьет он меня… — почесал Юра затылок.

— Я лично сегодня же верну ему штаны, — заверил Никита.

— Хорошо, но только под вашу ответственность, Никита Георгиевич! — сдался Юрий.

Лена ухватила свой трофей — штаны клоуна, и они с Никитой, попрощавшись, пошли на выход.

— Ты не устал? — спросила Лена, лукаво посмотрев на спутника.

— Намекаешь, что мы должны поехать к Людвигу прямо сейчас?

— Ты догадливый мальчик.

— Хорошо, едем, — согласился Никита.

Людвиг встретил их, как и в прошлый раз, очень приветливо.

— Опять за тканью? — спросил он.

— Нет! — В один голос ответили посетители, и Никита, несколько смягчившись, добавил: — Мы еще не насладились купленным отрезом. А пришли по другому поводу: хотели узнать, эта вещь сшита из вашей ткани?

— Да, из моей, — обрадовался Людвиг, взяв в руки штаны. — Господи, что это? Зачем сшили такие огромные шаровары?

— Это штаны клоуна, — пояснила Лена. — Скажите, Людвиг, а Ирине вы подарили отрез такого цвета?

— Именно такой, я точно помню, — подтвердил хозяин фабрики. — А что, она сшила из него штаны клоуну? — удивленно спросил он.

— Так получилось… — пожала плечами Лена.

Они с Никитой попрощались с Людвигом и снова поехали в цирк, чтобы вернуть штаны Юрию или самому их хозяину, Толе. Но при входе в шапито их встретила взъерошенная и нервная Варвара.

— Я искала вас после представления, — заявила она, — и что узнала… Зачем вы расспрашиваете моих артистов, задаете какие-то глупые вопросы и, ко всему прочему, забрали у клоуна реквизитную вещь — его штаны? Ну и отблагодарили вы меня за любезное приглашение, ничего не скажешь…

— Мы обещали вернуть штаны, и мы их привезли, не нервничай, — сказала Лена, рассматривая некрасивое, одутловатое лицо подруги.

— А вам не кажется, друзья, что вы заигрались? Зачем вам весь этот «цирк»? — сверкнула та глазами.

— Мы все объясним…

— Лучше объясните, Варвара, где вы взяли эту ткань на штаны клоуна? — прервал Лену Никита, доставая шедевр ткацкого искусства.

— Это допрос? Я — хозяйка цирка. У моего работника произошел инцидент с одеждой, и я ему помогла. А вот какое вы имеете право проходить в служебное помещение и воровать реквизит? Да я в полицию вас сдам!

— Вот и сдай! А заодно там расскажешь, где ты взяла ткань на эти портки! — взвилась Лена.

— Ты меня в чем-то подозреваешь?!

— По-моему, ни о каких подозрениях речь не шла. Ты сама о них заговорила. С чего бы это?

— Не ссорьтесь, девочки! — остановил перепалку женщин Никита. — Варвара, вы просто по-хорошему ответьте, откуда у вас эта ткань, потому что у убитой Ирины пропал точно такой отрез.

Варвара вскрикнула и прикрыла рот рукой.

— Так вот вы меня в чем обвиняете! Ужас! Ну что ж, я отвечу. Я нашла отрез в куче ненужных вещей, сваленных в цирке. А кто его туда положил, я не знаю!

— Так бы сразу и сказала… — пробубнила Лена, переводя дух и понимая, что заявление Вари совершенно бездоказательно. А заодно она подумала: «Хотя, возможно, и Людвиг лжет, что давал отрез Ире. Но тогда непонятно, зачем ему это было надо».

Расстались они с Варварой не очень хорошо, в душе у Лены остался неприятный осадок. Уже в отеле Никита вышел на террасу покурить. Лена в это время нежилась в ванне, полной воды с пеной малинового аромата. На террасе было прохладно, и Никита накинул на плечи теплый джемпер.

— Эй! — вдруг позвал его кто-то.

Он поднял голову и увидел девушку в форме горничной, одиноко стоящую на террасе номера этажом выше. На ломаном английском языке она сообщила:

— Меня попросили передать кому-нибудь из вашего номера, что один человек хочет поговорить с вами. Вам хотят сообщить очень важную новость, но есть одно условие: вы должны прийти один и своего спутника не извещать о назначенной встрече, иначе разговор не получится, и будет утеряна важная информация.

— Куда я должен прийти? — спросил Никита.

— В приезжий цирк. Знаете, где это?

— Знаю. Я все понял, можете передать….

— Я ничего передавать не буду, меня просили только сказать вам это. Я и не знаю, кому передавать, — ответила девушка, и ее темный силуэт исчез с освещенной террасы.

Никита сразу же принял непродуманное решение. Он выскользнул из номера, пока Лена не закончила водные процедуры, чтобы не объясняться с ней. Такси у отеля не оказалось, поэтому он вышел на дорогу и, проголосовав, поймал попутную машину.

Цирк выглядел пустынным и безлюдным. Его уже давно покинули и зрители, и артисты, а завтра купол должны были разобрать рабочие. Ветер играл разноцветными флажками и остатками мусора, гоняя по земле разноцветные бумажки. Никита прошел по территории цирка, не встретив ни души, вошел внутрь купола, там его встретил непроглядный мрак и… резкая боль в шее. Только искры от мощного электрошокера фейерверком разлетелись вверх и в стороны, а затем устремились к полу, освещая собой пространство. Сознание же Никиты, наоборот, погрузилось во мрак.