Принцип бабочки

Глава 5 Лучик надежды

Вероника

Его не было восемь дней. Восемь дней он не приходил на этот этаж, никто об этом не говорил. Все просто выдыхали и ждали, что он не придет столько же. К нам заглядывал только рыжий охранник, оставлял на каталке контейнеры с едой и уходил.

Мне удалось пообщаться и познакомиться с девушками. Никто не говорил о том, как сюда попали, сколько тут и как долго. не знаю почему. Нас тут было мало, всего шесть вместе со мной. Четверо было в своей компашке, а мы с той самой брюнеткой словно изгои. Почему так я сказать не могу.

Я помогала Миле с ее ранами. Мы с ней стали подругами по несчастью, точнее близкими подругами, если можно так сказать. Сейчас мы лежали в моей комнате на кровати, закинув ноги на стену, так кровь приливает к мозгу. А мы любим подумать, просто так в тишине.

— Скучаю по сестре, — прошептала Мила, вытирая мокрые от слез глаза. Я в ответ взяла ее за руку, ибо ответить мне нечего. Она часто плакала. А я про нее всякие гадости думала. Стыдно за это.

Она тоже тут не по своей воле, у нее была семья, парень, учеба, а остались только боль и страх. Она приходит ко мне каждый вечер и вот уже два дня мы спим в одной кровати. От того, что она рядом, мне спокойнее, но ее терзают воспоминания о доме, даже спустя полгода нахождения тут. Она не сломлена и не потеряна, она просто измотана. Как бы я хотела помочь нам обоим.

Слушая ее рассказы о семье, я думаю, как же хорошо, что у меня никого кроме себя и нет. Друзей нет, родни нет. Была только работа и та канула в лету. Меня никто не будет искать, никто даже не будет вспоминать. Я всегда сторонилась близких знакомств, особенно сторонилась чувств к людям, неважно дружеских или любовных. Это было непозволительно в моем мире, полном интриг и опасности.

— Интересно, какая погода на улице? Я бы хотела сейчас выдохнуть свежего воздуха и пройтись босиком по мокрой от дождя траве, — Мила смотрела в потолок, а слезы продолжали литься по ее щекам. Мне было жаль ее больше, чем себя. Намного больше, даже сердце обливалось кровью. Представляю, как она тоскует, как она хочет на свободу, к своей семье и родным, представляю как это, когда в одно мгновенье все обрывается.

— Думаю там жарко, у нас тут хотя бы есть есть кондиционер, — хреновая из меня поддержка, я знаю.

— Я бы предпочла сгореть на солнце, нежели тут наслаждаться прохладой.

И тут я была с ней согласна, я не видела белого света десять дней, точнее девять, если не считать вид из окна и уже скучаю. Скучаю по ветру, такому жаркому и колкому, который покалывает щеки в полдень. Скучаю по толпам людей в мегаполисах и бездомным животным, ищущих ласку и заботу возле ближайших магазинов. Скучаю по солнечным лучам, от которых все так и пытаются скрыться за очками и кепками. По грому, молнии, дождю, по гулу, по громкой музыке, льющейся из машин в ночное время суток.

Когда что-то теряешь, начинаешь ценить. Точно подмечено.

Смотря на Милу, я понимала, что в реально жизни мы бы вряд ли стали подруга. Мы совершенно разные, как лед и огонь, как вода и земля. Разные, от слова совсем. Не знаю, но, если мы выберемся отсюда, именно МЫ, я ее не оставлю, то думаю продолжим общаться. Она оказалась очень светлым человеком, доброй и даже слегка наивной, но ей всего двадцать один. Она не связывалась со странными плохими компаниями, она не работала на правительство, не переходила потом на иную сторону закона. Она росла в полной семье, полной любви и заботы друг о друге. Не представляю даже как тяжело ее родителям, они, наверное, готовы отдать все, чтобы вернуть свою дочь, вот только она, так же, как и я — пропала бесследно. И наше единственное отличие в том, что ее за стенами этого ада еще ждут.

Наши разговоры и мои размышления о былом и будущем прервала открывшаяся дверь, в проеме которой стоял Дмитрий. Он был одет сегодня крайне странно, широкие штаны бежевого цвета, растянутая черная майка-алкашка, в сланцах. Не ожидала увидеть его таким. За все те дни, что его не было я даже почти забыла, как выглядит его лицо и как мне противны его прикосновения.

— Пойдем, — он улыбнулся, при этом смотря в пол и облизывая языком нижнюю губу. Он умеет улыбаться? Да уж.

Мы с Милой переглянулись, не понимая кому именно это было адресовано.

— Ника, пойдем, — он уставился на меня как ястреб на маленькую рыбку. Все тело покрылось мурашками от холода его голубых глаз. Мы перевернулись, и я послушно пошла за ним. Мила проводила меня взглядом, и я думаю надеялась, чтобы со мной не произошло ничего плохого. Она точно надеялась.

Мы поднялись на первый этаж. На тот самый этаж, где выход на улицу. Я удивилась. Прошли в глубь дома. Сейчас я могла рассмотреть светлые стены, картины с зеленью и морями, украшающие их, могла рассмотреть камин, стоявший в большом светлом зале с темно-коричневыми задернутыми шторами. Стояли вонючки, как их диффузоры, на всех плоскостях, пахло чем-то непонятным, но больше похоже на бергамот и, какаю-то хорошо слышимую, ядреную смесь. мы прошли прямо и попали на кухню. Бежевый гарнитур, остров, барная стойка, два больших холодильника, видимо, чтобы запасаться продуктами и прокормить нас. Большой обеденный стол, даже не большой, а я бы сказала огромный, деревянный с цветами по центру. Белые лилии. Сука, ну почему лилии? Ненавижу лилии еще с детства, кто-то присылал каждый месяц мне букет в детский дом, пока я оттуда не сбежала. Это напоминало мне о прошлом, о моей дрянной матери, безликом отце и брате. По-моему, у меня когда-то был брат, но я не помню его лица, имени и даже не знаю был ли он на самом деле. Все эти воспоминания приходили с белыми лилиями и тут они.

Дмитрий прошел прямо и присел за стол. Я последовала его примеру, усаживаясь подальше от ненавистных цветом.

— Этот букет для тебя, — он снова улыбнулся. Что с ним? Что такого могло произойти, раз этот черт сегодня так приветлив еще и веник мне притащил.

— Извини, я ненавижу лилии, — я откинулась на спинку кресла. Кажется иметь меня на этом столе в егопланы не входит, хоть кто знает этого больного ублюдка с ужасным вкусом на цветы.

— Да? Жаль, — его зубы сверкали как звезды на ясном ночном небе, солнечные лучи создавали в комнате прекрасные блики, и я предпочла отвлечься на них. Кто знает, кто знает, но это было очень похоже на лучик надежды, еще теплится в моем маленьком черством сердце. Я на какое-то мгновение даже представила нас семейное парой, которая пришла с работы после тяжелого дня и уселась поговорить за столом перед ужином. Мечты, мечты. Точнее глупые наивные мысли, какие нужно гнать прочь. Он монстр и извращенец и я никогда не буду ему парой, даю себе слово.

— Зачем мы сюда пришли? — да, именно этот вопрос интересовал меня больше всего. Внимательно изучая хозяина, я сегодня видела в нем что-то доброе и хорошее, он был приветлив, вежлив, даже подарил мне ссаный веник. Что с ним произошло?

— Я хотел показать тебе свой любимый чай, зеленый, с мелиссой, будешь? — он снова изогнул губы и даже подложил руку под подбородок, внимательно изучая меня в ответ. Я была в сомнениях, растеряна. Это что за эмоциональные качели такие?

— Да, буду.

Дмитрий поднялся со стула и направился к острову, на котором уже стояли две белые кружки. Он принес сначала их, кивнул мне, когда поставил передо мной мою и после принес шоколад.

— Извини, я не ем сладкое, но спасибо за чай, уверена он очень вкусный, сейчас остынет и попробую, — я пыталась быть милой. Пыталась после его выходок, после ран, которые залечивала на Миле, после его деяний в мою сторону. А что мне остается?

— Да? Жаль, а я поем, — он взял конфету и положил ее себе в рот, не сводя улыбку с лица. Он уже бесит меня улыбаться, пусть злиться, так я хотя бы не забываю, что он мудак. А это маска добряка приводит только в диссонанс.

— Зачем ты меня сюда привел, — решила в лоб спросить я, уставшая терзать себя мыслями.

— Хочешь на свободу? — неожиданно заявил он.

Что? Конечно хочу.

— Как и все. Ты бы тоже хотел, попади в такую ситуацию

— Я бы предпочел смерть нежели преступить через свои принципы и быть использованным, — он съел еще одну конфету. Подавись уже ей, сделай мне одолжение и всем, кто внизу тоже, пожалуйста.

— У каждого свои принципы, — я сжала руки в кулак. Мудак.

— А какие у тебя бабочка?

И тут у меня все перевернулось. Он знает, кто я такая, это не просто догадки. Он знает. Он знает обо мне все. Я не слышала, что он говорил дальше, просто была шокирована до мозга костей. Он подсел ближе, трогал мое лицо руками, я смотрела на него, но сквозь него одновременно. Мне отсюда не сбежать, мне никуда не деться, он наверно уже прикинул примерный мой план действий, предполагает, что я могу выкинуть. Скорее всего он изучил и мою подноготную, знает, что в свои 24 лет я имею хорошую подготовку по физике, химии, могу соорудить взрывчатку из подручных материалов, знает, что я знаю несколько языков, что скрываюсь от полиции. Знает, что живу по поддельным документам, вся моя биография и все что знают обо мне знакомые, в том числе Глеб — чистая ложь. Все, кроме имени. Мать вашу. Я недоумевала, а если быть точнее все рухнуло, и я оказалась пуста. Никаких чувств, эмоций, желания сбежать. Я приклеилась к гребаному стулу и просто смотрела сквозь своего хозяина, предлагающего мне свободу.

— Меня заводит твой ум и покорность, меня заводит твоя глупость и нежелание подчиняться, — Дима гладил меня по волосам, пытаясь вернуть меня в чувство. Но я не хотела слышать этих слов, точнее в мой план это входило, но ничего не имеет значения если он знает, кто я.

— Хорошо, — прошептала я, так как услышала сказанное.

— Хочешь я дам тебе машину и фору в сутки? — неожиданно заявил мой “хозяин”.

Я опешила еще больше. Сосредоточилась на его лице — абсолютное спокойствие, не единой эмоции. Щелчок. Это проверка. Фора в день? Мало, сейчас я даже не знаю где я, даже если смогу выехать к городу и угнать чью-то тачку ее объявят в розыск быстрее, даже если потом снова сворую будет новый розыск, меня найдут, я уверена у него связей больше, чем нужно. Сейчас я не готова бежать, я очень-очень хочу, и я дура, что готова отказаться от этой возможности. Но бежать сейчас равносильно выписать себе билет в ад в первом же поезде. Нет, я сбегу, когда он этого от меня не ожидает, когда будет мне доверять. Даю себе слово.

— Нет, — четко и ясно ответила я, оставаясь в прежнем положении.

— Нет? — Дмитрий отстранился, оглядел меня словно я кукла, которую ему подарили на новый год вместо машинки.

— Нет, — повторила я, наклоняя голову.

— Нет, так нет, — он улыбнулся. Что он ожидал от меня услышать? Да? Да, я побегу сейчас? Да ну его…

— Но я хочу подышать свежим воздухом, можешь вывести меня на улицу, там красивый закат уже должен быть, — я наклонила голову сильнее не сводя с него взгляд. Он нахмурил брови. Хмурь, хмурь, быстрее морщины появляются, жук ты недоделанный.

— Идем, — Он протянул мне руку, я ответила.

Мы прошли по коридору и направились к выходу из дома. Сегодня я изучила путь, изучила кухню, знаю примерно, где что лежит, какие острые предметы и то, что обязательно мне поможет. Я изучила камеры, висевшие у потолка. Знаю об их расположении и каждом слепом месте на этом этаже. Наверное, я дура и стоило бежать, но что-то меня останавливает. А что это? Правильно, интуиция. Я тут еще не закончила. Что-то тут заставляет меня оставаться здесь, и я надеюсь, молю себя и если есть бога, чтобы это был не Дмитрий.

Дима распахнул дверь, и я вдохнула полной грудью. Свежий хвойный воздух сразу заполнил легкие, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, даже кольнуло в легких. Вокруг лес, сосны, солнце садиться. Лучи красного заката просачиваются меж веток и стремятся прямо на меня. Я сделала шаг, еще один. Даже на мгновенье почувствовала свободу. Дмитрий стоял неподвижно, я направила прямо в сторону деревянных садовых качелей, прикоснулась голыми ногами к зеленой траве, запрокинула голову и посмотрела на едва видимые звезды. Как хорошо. Влажный от полива газон струился меж моих пальцев, щекотал пятку. Я села на качели, обернувшись на Диму, но его не было. Я посмотрела по сторонам. Ни охраны, ни единой души, только камеры: на воротах, на входе в дом. Мысли о побеге снова хотели пробраться в голову, но я слишком занята закатом. Запрокинула ноги, вытянув на качелях и принялась покачиваться. Этот момент отложится в моей памяти на всю жизнь. Прошло десять дней, и я добилась весьма неплохих успехов, так и до жены недалеко. Шучу. Тут явно не пахнет всегда и навечно в союзе сердец. Я наслаждалась, просто наслаждалась. Вдыхала хвою и смотрела на солнце, которое, казалось, не видела вечность. Что ж там, кто-то сидит в подвале годами, но они не я, а я не они. Я провела рукой по деревянной спинке. Такое ощущение, словно никогда не касалась дерева. Не подцепить бы занозу. Да черт с ней.

— Мы забыли чай, — Дима вышел из дома, держа в руках две кружки. После всего, что ты мне сегодня сказал, после всего, что предложил, лучше бы ты нес бутылку виски. Мысли о том, что он знает, мысли обо всем еще будут брать надо мной власть ближайшие ночи. Что же он выкинет еще? Чем еще сегодня меня удивит?