Принесите повару воду для супа

Глава 10 Из одной бури в другую

Странная парочка тащила меня к монорельсу, поддерживая под руки. Я чувствовал себя невероятно измотанным, казалось бы мне нужно сейчас основательно тревожиться за свою жизнь, но, похоже, ужасы, пережитые в карцере, слишком подорвали мое самочувствие. Сидя две недели в заточении, я уже смирился с любой готовящейся для меня участью, и сейчас не испытывал ничего, кроме страшной усталости. Бородач поддерживавший меня за левую руку продолжал дружелюбно мне улыбаться каждый раз, когда мы встречались взглядами. Справа от меня недовольно сопел его напарник — Джефф. Эмоции на его лице были скрыты под забралом корпоратского шлема, комично смотревшегося на фоне его рабочего комбинезона, а вот импланты заменявшие ему руки выглядели более чем внушительно. Едва они затащили меня в кабину монорельса как я упал на ближайшее кресло, ну, вернее на то, что от него осталось — весь лифт был разбит до неузнаваемости, на корабле явно была яростная стычка. Что же сталось с командой? А с Селеной? Нет, сейчас я не буду размышлять об этом. Я закрыл глаза. Думать вообще ни о чем не хотелось.

— Да сними ты уже чертов шлем, Джефф. — Донёсся до меня сквозь забытье голос бородача, в котором слышалась усмешка — этот парень нас не укусит! Ты посмотри, он же еле живой.

Джефф только пробурчал что-то в ответ, но судя по лязгу оружия и снаряжения он всё-таки послушал своего товарища. Я открыл глаза, чувствуя, как сквозь толщу отрешенности меня пронзает укол любопытства.

Судя по открывшемуся мне лицу Джеф был примерно одного возраста со своим напарником. Полностью выбритое лицо, строго поджатые губы, проницательный взгляд карих глаз, подозрительно буравящий меня насквозь. Кто же они? Рейдеры? Да не похоже, я конечно и о рейдерах почти ничего не знал, но эти ребята явно не пустынные грабители транспортеров. Минутку… Я прищурился:

— Да вы же близнецы! — в моем состоянии я простил себе нелепый комментарий, с хрипом сорвавшийся с моих потрескавшихся губ.

— Да, а ты глазастый. — снова улыбнулся бородач, тряхнув седеющей, аккуратно зачесанной шевелюрой — меня Джоэлом звать, ну, а это мой брат, Джеф. Приятно познакомиться, Джек, по имени ты нам третьим братом годишься! — Усмехнулся он, деловито поправляя ремни своих подсумков. — Ну вставай, бедолага, мы прибыли к тебе домой.

Я попытался подняться, и со стоном рухнул обратно на остатки кресла: тело отказывалось слушаться, было такое ощущение, будто по мне проехались катком.

— Ну и что ж нам с тобой делать? — Покачал головой Джоэл. Схватив мою руку он поднял меня легко, словно пушинку. А ведь на нём ещё и обвесов с оружием было килограмм на пятнадцать. Оставалось только позавидовать такой физической форме, в его-то возрасте! Хотя по лицу сложно оценить, сколько лет было Джоэлу: вроде молодой, а вроде без пяти минут на пенсию. Вот по его брату сразу было понятно: Джеффу где-то лет пятьдесят. Он был, похоже, полной противоположностью своего брата: молчаливый, угрюмый мужчина. От него куда больше веяло угрозой, чем от простого, улыбчивого Джоэла. Да и помогал он мне куда с меньшей охотой, чем брат. Хотя уж с его-то имплантами он вполне мог, не особо напрягаясь донести меня одной своей стальной лапищей. Всегда чувствовал какую-то необъяснимую тревожность рядом с имплантированными людьми. Братья меж тем под руки вытащили меня из монорельса в общий зал жилого отсека. Здесь всё было как обычно, разве что пустовато. Мои конвоиры поглядывали вокруг, готовые в любой момент схватиться за оружие. Но держались они без должной сноровки, не как военные типа Чарли или Сандры. Похоже, они действительно были простыми рабочими. Рабочими из Полиса…

— Неужели вы подняли мятеж? — Пораженный этой догадкой, я кое-как выдавил из себя этот вопрос.

— Можно и так сказать, дружище. Вот твоя каюта. Все твои вещи на месте, здесь ты можешь делать что хочешь, но за ее пределы пока лучше не выходи, целее будешь! Позже принесу тебе воды, еда уже на столе, но ты не торопись, голодал ты давно, мало ли что. — с дружелюбной улыбкой напутствовал меня Джоэл. Джефф за его спиной лишь молча смерил меня взглядом. Они закрыли дверь каюты, заблокировав ее снаружи. Каким бы милым и общительным не был этот чудак, а я всё-таки нахожусь в заключении. Ну что ж…

Не теряя времени я накинулся на поднос с едой, жадно поглощая всё, что перед собой видел. И готов поклясться, никогда в жизни я не ел с таким аппетитом ни в одном из ресторанов верхнего уровня!

Я набивал живот, пока боль от голода в моем желудке не сменилась острыми спазмами переедания. Забросив остатки своего обеда, я с трудом встал и шатаясь, чуть прошёлся по своей каюте. Здесь все было перекопано — её явно обыскали, это сделали либо те, кто привел меня сюда, либо члены экипажа «колодца» ранее. Я присел за компьютерный стол у круглого окна, которое в данный момент было наглухо запечатано защитными панелями. Проверив терминал, я к своему удивлению обнаружил, что все загруженные с моего планшета записи были на месте. Может, они решили оставить их как доказательство в суде? Ерунда, меня не стали бы судить. Убили бы и дело с концом. Еда придала немного сил, и меня сразу же начали донимать тревожные мысли. Теперь уже было очевидно, что корабль взят на абордаж либо мятежниками, либо они были рейдерами, этого я не мог знать наверняка. Но как им удалось захватить корабль? «Колодец-1», самое защищённое судно, летающую крепость, пусть и древнюю, но всё же неприступную! Я горько усмехнулся: из одной бури я сразу угодил в другую. Им наверняка кто-то помог. Это могла быть даже Хлоя, так удачно исчезнувшая прямо перед нападением. Или же… возможно ли, что Леонс был с ними в сговоре? Что им руководило не просто желание узнать, что происходит на корабле, это могла быть часть плана по захвату «Колодца-1»? Я схватился за голову: «какой же я кретин! Как я мог поверить настолько сомнительному объяснению его мотивов, нахрена я вообще полез в это дело, ведь не хотел же!» Но язвительный голосок в голове уже подсказывал, почему я так поступил: «Мало у тебя силы воли, чтобы сказать человеку «нет» в критических ситуациях. Удивительно, Джек, что ты вообще еще не сгинул в этом суровом мире и смог оказаться на вершине своих возможностей — поваром на корпоратском колодце!»

— Да пропади ты в зыбуне! — Простонал я, злясь на себя самого.

В чём есть я завалился на кровать — пошло оно всё. «Умоюсь, как проснусь — решил я, — сейчас сил нет никаких». После заключения в камере перина на моей койке казалась мне невероятно просторной и мягкой, хоть складная кровать в каюте тоже была на самом деле довольно грубой и компактной.

Вдруг я поймал себя на том, что скучаю по Полису. Сначала я страшно удивился такой перемене, ведь я на дух не переносил город. Тем ни менее, даже там я был свободнее и целее, чем на борту этого проклятого корабля, оказавшегося частью какой то невероятной карусели событий. С другой стороны я не знаю, что происходит в самом Полисе, ведь корабль так и не улетел от города, или быть может мы уже парим над просторами моря пустыни, а отлет я просто напросто пропустил, когда спал?

— Нет. — ответил я сам себе, и содрогнулся от свежих воспоминаний: в полной тишине карцера я вскакивал от любого шороха, и ни за что не пропустил бы толчок, возвещающий об отбытии корабля. «Колодец-1» всё ещё находился где-то у Полиса. Я снова впал в томительное, чуткое забытье, заменявшее мне сон последние недели. Оно было наполнено нечеткими кошмарами, обжигающими и бескрайними как сама пустыня. Скрип двери моей каюты разбудил меня мгновенно. Я вскочил, тревожно вглядываясь в открывшийся вход, чувствуя как все тело прошиб холодный пот. Там стоял Джоэл, вид у него был слегка виноватый.

— Наш главный — Эйден, — хочет тебя видеть. — сообщил он, произнеся имя своего босса с каким-то особенным трепетом.

— Мне нужно умыться. — сиплым голосом ответил я, тяжело плюхнувшись на пропотевшую простынь. Джоэл словно воскресил меня своим приходом, как какой нибудь чернокнижник древнего мертвеца из старых докатаклизменных НРИ.

— На это нет времени, идём Джек. Надеюсь, у меня нет причин надевать на тебя наручники?

Я отрицательно кивнул, и нехотя сполз с кровати, мимоходом плеснув в лицо водой из-под крана миниатюрного умывальника, поплелся за Джоэлом. Их босс хочет меня видеть, значит? Воображение сразу же нарисовало мне Эйдена: какой-нибудь здоровый татуированный верзила — типичный бритый налысо бригадир портовых рабочих. Широкий в плечах и резкий в выражениях. Ну а кто еще мог быть лидером взбунтовавшихся работяг Полиса? И что же, интересно, ему от меня нужно?

Я решил больше не изводить себя вопросами, их и так было слишком много за последние недели, проведенные на этом долбаном корыте. Внезапно, я пожалел о том, что назвал нашу старушку так грубо. Я успел привязаться к кораблю, и не он был виноват в том, что его команда сделала со мной. «В этом виноват исключительно ты! Сидел бы себе тихо как обычно, не высовывался и проблем бы не было! И Леонс не стал бы совершать таких глупостей» — Шептал мне предательский голосок. Да к джиннам Леонса, он меня надул, спевшись с этими повстанцами, а я думал, мы друзья! И всё-таки меня терзали сомнения насчет неискренности моего друга. Слишком уж он переменился, когда выложил мне всё, будто снял маску лжи, от которой неимоверно устал — вот как это все выглядело в тот момент. Это и был ответ на мой вопрос почему я решился таки пойти за ним в этот проклятый отсек.

Снова мы вошли внутрь разбитой кабины монорельса, я чувствовал неимоверное напряжение. О чём бы мы ни говорили с их предводителем, это явно будет беседа не из приятных. Джоэл периодически ободряюще улыбался, а когда сигнал сообщил о прибытии, он похлопав меня по плечу, сказал:

— Не переживай, Джек, Эйден — странный малый, но он не тиран. Всё будет хорошо.

Я тупо кивнул, и мы вышли из лифта, оказавшись в штабе. Весь порог монорельса был черен как ночь от следов гари и копоти: похоже, именно здесь прогремел один из взрывов, сотрясших колодец. На стенах просторной кабины корабля виднелись следы от выстрелов, капитанский мостик был поврежден до неузнаваемости. Кое-где вдоль разбитых терминалов я приметил подозрительные темно-багровые пятна.

— Всё, что осталось от наших ребят. — Мрачно сообщил Джоэл, проследив за моим взглядом.

Я слегка содрогнулся при мысли о том, как этих бедолаг заживо распыляют пушки Чарли и Сандры, основанные на технологии гидродобычи «Рассел». В моей голове до сих пор не укладывалось, каким же надо быть отморозком, чтобы додуматься до применения основы бура (как там, Эмма Нельсон говорила, он назывался?) для превращения людей в кровавое пятно на полу. Интересно, сколько членов моей команды пережило это столкновение? И где они сейчас? Что с нашим ИИ я тоже не знал — корпоратский голокомм забрали, а звать её я бы не рискнул.

Вокруг нас суетились самые разные люди: комбинезоны рабочих сменяли обычные костюмы гражданских, некоторые из присутствующих и вовсе были одеты в видавшие виды лохмотья, правда прикрытые внушительной броней. Их было много, на меня они не обращали ни малейшего внимания, поглощенные своими делами. В штабе повисла непривычная полутьма. Я не сразу понял в чем дело, пока до меня не дошло: панорамные окна кабины корабля, из которых открывался прекрасный вид на горизонт, сейчас были наглухо закрыты панелями бортовой брони. Похоже что «Колодец-1» находится в режиме полной боевой готовности.

Между тем из разнесённого штаба мы перешли в кают-компанию. Сюда заварушка не добралась, помещение было цело, значит и каюта капитана, скорее всего, тоже.

У двери, ведущей в каюту Роберто Гатти Джоэл застыл, прислушиваясь. Затем он забарабанил кулаком по стальной обшивке:

— Эйден, я его привел.

Дверь распахнулась, Джоэл затолкал меня в каюту, а сам остался снаружи. Я застыл, окидывая взглядом кабинет бывшего капитана корабля — Роберто Гатти. Здесь почти ничего не изменилось, разве что стало темнее с закрытыми ставнями. Что же с ним сделали? Взглянув на дверной проем, ведущий в спальню, я вздрогнул от неожиданности: на пороге застыл жёлтый человек. Тот самый абориген, подобранный нами посреди пустыни. Тысяча мыслей пронеслась в моей голове, он видимо понимая мое удивление, молчаливо ждал.

Трудно описать его внешность, до сих пор не понимаю как человек может выглядеть настолько жалко и при этом величаво одновременно? Он был очень высок, но невероятно худ, Длинные патлы его волос свисали чуть ли не по грудь, обрамляя симпатичное тонкое, не тронутое щетиной желтоватое лицо с прямым носом. Губы сжались словно нить, его зелёные глаза, с белками, тоже тронутыми желтизной отрешенно смотрели куда-то сквозь меня. Так мы и замерли: я удивлённо пялился на него, он же задумчиво взирал на меня, погруженный в свои мысли. Обернувшись, Эйден широкими шагами достиг капитанского стола. Одет он был в простую футболку, поверх которой на худых плечах висела кожаная куртка. На ногах темные джинсы и какие-то странные кеды. Словом, прикид типичного фрика из центрального района Полиса. Развалившись в кресле, он закинул ноги на стол. Я, чувствуя утомление, позволил себе осторожными шагами приблизиться к стулу напротив, и тоже присел.

— Итак, ты — Джек Салливан? — просто спросил он.

Я сразу же узнал этот голос. Этим гнусавым ровным голосом говорил с транспортерами наш корабль, когда на борту отгремело сражение моей команды с повстанцами Эйдена. Я ответил:

— Да, это я. Можете объяснить, что здесь происходит? Кто вы такой и что случилось с командой?

— Это сейчас важно? — отрезал он спокойным, даже безразличным голосом. — Сейчас это не играет роли, все там, где должны быть. Кроме тебя и твоего друга. Сейчас меня интересуете именно вы. Я ознакомился с твоим досье, у «Рассел» на каждого есть файлик. У тебя очень интересная биография, Джек: «Танцующий дождь», «Сингулярность».

Всё это так напомнило мне мое первое собеседование с предыдущим капитаном корабля, что я невольно усмехнулся. Но моя улыбка исчезла, когда он продолжил:

— Ты вырос в приюте трущоб, видел самые грязные углы Полиса и его обездоленных обитателей. Работал на верхних уровнях, каждый день обслуживая чиновников Комитета. Тех людей, которым ты обязан своей паршивой жизнью на средних уровнях города. Сколько раз у тебя была возможность избавиться от них, возможность, которая мне и не снилась, но я бы отдал очень многое за то, чтобы выйти на связь с таким человеком, как ты. Но ты пошёл дальше: из ресторанов верхнего уровня ты решил перебраться коком на борт «Колодца», и не к кому-то там, а к самому Роберто Гатти! За все твои пресмыкания перед комитетом ты должен был сейчас находиться там же, где вся ваша команда, Джек Салливан, но тем ни менее ты здесь. Догадываешься, почему?

Я молчал, обдумывая вопрос. Его претензии были смехотворны. Да, я работал на верхних уровнях, но что я мог сделать? Подсыпать крысиной отравы комитетскому хмырю и навсегда исчезнуть в застенках башни «Рассел»? Смешно. Он точно знал, что случилось — Леонс наверняка уже растрепал, почему я оказался в заключении, просто Эйден хотел узнать мою версию произошедшего. Но будет ли она верной? Борясь с приступами паники, я ответил:

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Уверен, что Леонс уже рассказал вам обо всем подробно, он ведь работает на вас?

Эйден лишь слегка качнул головой:

— Твой напарник, к сожалению, не работал на сопротивление. Но теперь-то я думаю, что он нашёл своё место среди них. А ты? Джек, ты находишься здесь, потому что ты был посажен своей командой в карцер, когда мы штурмовали корабль. Куда неожиданнее было то, что ты поборол свой страх, и полез таки на закрытый уровень вашего корабля, нарушив все правила. Вы с Леонсом едва не сорвали мои планы, когда пытались открыть ту дверь. Хорошо, что команде не хватило ума проверить, всё ли в порядке в отсеке после того как они вас скрутили.

Так вот куда он пропал, черт его дери, он и был за этой дверью! И что бы он сделал, если бы мы с Леонсом ее открыли? Убил бы нас? А Хлоя, она тоже была с ним? Эйден уже явно дал понять, что вопросы здесь задает он, так что вызнавать было бесполезно. Я вздохнул:

— Хорошо, Эйден, что вы от меня хотите?

Он помедлил, окинув пустым взглядом каюту, когда наши глаза вновь встретились он ответил:

— Всё просто, Джек. Твои действия доказали, лояльность сопротивлению, я не собираюсь тебя вербовать, я и сам не могу назвать себя приверженцем идей повстанцев. Я просто хочу, чтобы ты продолжил готовить на борту корабля, на этот раз — для моей команды. Ты — мой трофей. Повара лучше шефа с верхних уровней у меня на борту уж точно не будет, а бригада, захватившая корабль, заслужила хорошего рациона. Люди измотаны, им понадобится приложить много сил для приготовления корабля к финальной части моего плана. В общем, я восстанавливаю тебя в должности.

Он говорил о происходящем очень странно, окончательно сбив меня с толку. Как он может не быть убежденным повстанцем, если он — лидер сопротивления? Подчинённые для него тоже явно вещь, инструмент, который он пустит в ход в нужный момент. Я был удивлен его предложением, я то думал меня выкинут за борт, или посадят обратно в душный карцер. Эйден, словно чувствуя моё смятение попытался его развеять, повторив своё предложение:

— Ты доказал свою надёжность выступив против комитета, Джек, хоть и при таких обстоятельствах. Но учти, твоя команда всё ещё в моих руках помни об этом, если решишь сделать какую-нибудь глупость. Можешь идти, Джоэл проводит тебя обратно. Дальше жилых отсеков доступ для тебя будет только по запросу.

Он знал, что в ближайшие месяцы после того, что мы с Леонсом выкинули, я точно не решусь выкинуть ничего экстраординарного. Поднявшись, я ошарашенно спросил:

— Но как мне работать на вас, я даже не понимаю, что происходит, кто вы и чего пытаетесь добиться? Что творится в Полисе?

Он молча смотрел на меня, давая понять, что разговор окончен. Не дождавшись ответа, я развернулся и вышел из каюты. Джоэл, стороживший дверь, увидев меня он облегченно вздохнул и, похлопав меня по спине, сказал:

— Ну что, пойдём обратно, дружище? Тебе необходим отдых. Завтра осмотришь свой камбуз.

Во мне всё кипело от возмущения и страха, всё вокруг вмиг стало таким чужим и странным. Я абсолютно не понимал, кто эти люди, и что происходит вокруг, но никто не удосужился мне ничего объяснить. Я пленный повар или же часть команды? К несчастью, Эйден и правда оказался очень странным, какой-то себе на уме, совсем не таким я представлял себе лидера повстанцев, которые свергнут комитет. Или же он не их лидер? Но Джоэл назвал его «боссом». Молча прошагав мимо Джоэла я вышел обратно в штаб, застыв посреди просторной кабины «Колодца-1» заполненной народом. Я чувствовал настоящую расстерянность, о какой кухне могла быть речь, если я даже не имею представления, сколько человек мне кормить и что происходит вокруг. Время, проведённое в карцере, конечно казалось мне вечностью, но перемены, произошедшие на корабле пока меня не было были чересчур радикальными. Я абсолютно не представлял, что делать дальше.

— Ami! Как я рад, что ты цел! — Меня вырвали из жестокого мира и заключили в дружеские любвеобильные объятия. Я охнул от неожиданности, и улыбнулся другу: хоть я и был в обиде на Леонса, но всё же я был рад видеть, что он жив и здоров. Француз отпрянул, критически оглядывая меня с головы до ног, на его красивом лице отразилось неподдельное сострадание. Покосившись на Джоэла, он бесцеремонно бросил помощнику Эйдена:

— Могли бы и привести в порядок бедного парня, прежде чем таскать по вашим мятежным делам.

— Мало времени, — как-то задумчиво ответил тот, пожав плечами, — мы все помятые после штурма корабля. Взять колодец — это тебе не по терминалам пальчиками тыкать!

— Я тоже рад тебя видеть, Леонс. — Выдохнул я, улыбнувшись другу. — Давно тебя освободили?

Я мельком оглядел его. Судя по рыжему форменному кардигану он явно был восстановлен в должности инженера, и уже успел приступить к работе, свободно перемещаясь по кораблю. Это внесло немного ясности насчёт моих будущим перспектив и даже слегка успокоило меня: значит я действительно смогу вновь спокойно поработать на камбузе, если конечно, комитет не взорвет наш колодец к чертям. Ну удачи им в этом деле — зубы обломают!

— Да, давненько меня вытащили. — ответил Леонс. — Почти сразу после того, как повстанцы раздолбали нашу старушку своими зарядами. — тут он снова выразительно глянул на моего провожатого. — Это надо было додуматься, использовать взрывчатку, собранную на коленке. Набросали вы конечно песка, могли бы для своих великих планов ограбить пару-тройку военных складов «Рассел», а не тащить с черных рынков барахло! Чудом только свои задницы не подорвали!

Джоэл только усмехнулся в ответ. Я спросил:

— Леонс, что происходит, что с нашей командой?

Мой друг помрачнел:

— Они больше не наша команда, Джек. Селену отключили почти сразу после того как корабль был взят. Ее защитные протоколы представляют опасность для повстанцев. Хлоя тебе всё расскажет, найди её. Сейчас мне надо бежать, я заглянул только узнать, что ты в порядке, дел по горло, нужно привести старушку в порядок, видишь, какой тут разгром. Увидимся в сто

ловой.

С этими словами он поспешил к повстанцам, оживленно что-то обсуждавшим у одного из уцелевших терминалов штаба.

Я удивлённо глядел ему вслед. пока Джоэл наконец не выдержал:

— У меня тоже много дел, Джек, не только кока с экскурсией по кораблю водить, давай вернем тебя в твою каюту.

Мы в который раз вызвали монорельс. После карцера я чувствовал себя очень некомфортно в небольшой закрытой кабине старого лифта, даже несмотря на наличие здесь мебели. Когда мы вышли в общий зал жилого отсека, меня ждал очередной сюрприз: на круглом диванчике в центре сидела Хлоя. Завидев меня она встрепенулась, тряхнув рыжими локонами и, поправив очки, улыбнулась:

— Джек, привет! А я тебя жду.

Я ощутил, как тепло стало на душе: мне было приятно внимание Хлои да и к тому же я был безумно рад ее видеть. Жаль только, что я появился перед ней немытым в том же тряпье, в котором меня только что вытащили из камеры. Вспомнив об этом, я смущённо покраснел:

— Здравствуй, Хлоя. Я рад, что ты цела! Может быть, ты мне расскажешь, что здесь происходит?

— Пожалуй, я вас оставлю. По этому уровню можешь передвигаться как хочешь, но чтоб без глупостей! — Джоэл не стал даже выходить из монорельса. Он не улыбался, но его глаза как-то озорно сверкнули, когда он глянул на меня сквозь закрывающиеся двери лифта.

— Пойдем, поговорим в медотсеке. — поднимаясь с диванчика позвала Хлоя таким будничным тоном, словно бы я не сидел в камере, а корабль не захватили повстанцы. Она, как и Леонс, тоже была при параде: приталенная бело-зеленая форма медика была ей к лицу. У меня было множество вопросов к Хлое, ведь похоже именно она, а не Леонс, помогла Эйдену осуществить захват корабля. Но в этот миг я забыл обо всем, невольно залюбовавшись ею. Я услышал собственный голос:

— Знаешь, а ведь я всё хотел отнести тебе ужин, когда ты хлопотала над Эйденом. Макс к тебе бегал, а я всё откладывал, думал никуда мы с корабля не денемся, а вот оно как вышло, жаль, что я не успел.

Джинн побери, как глупо! Ну, я по прежнему делал себе скидку на свое состояние, надеюсь она меня простит. Да и время, проведенное в карцере, напомнило мне о том, что жить надо сейчас, а не после работы. Изящное личико Хлои вновь озарила улыбка:

— Так ты скорее всего останешься здесь поваром, верно, Джек? Я тоже пока что ещё не подала в отставку. Мы еще успеем поужинать. Пойдем, осмотрим тебя.

Моё самое идиотское в жизни приглашение на свидание было принято. Раньше я переживал бы и мусолил это достижение ещё на этапе перехода на «ты». А теперь всё было так просто — пригласил, Хлоя согласилась, вот и счастливый конец. Почему я тянул с этим так долго? В медотсеке я снял с себя тряпки заключенного оставшись в нижнем белье и упал в кресло. Всё казалось настолько нереальным, что наверное это и вызвало подобную отчужденность.

— Ну ты и вымазался конечно. — улыбнулась Хлоя, проводя осмотр. От ее улыбки я снова почувствовал тепло, а редкие прикосновения мягких рук вызывали приятный трепет. Я наслаждался тем, что наконец-то она была рядом. Опомнившись от эйфории, я вспомнил о самом важном:

— Хлоя, расскажи мне, что происходит? Куда ты исчезла вместе с этим Эйденом? И что творится в Полисе, бунт?

Она посерьезнела, и тяжело вздохнув, села в своё кресло, развернув его ко мне. Наши взгляды встретились, сложив руки домиком, она ответила:

— Я расскажу тебе всё, что мне известно, Джек. Ты уверен, что выдержишь сейчас слушать все это? Выглядишь ты неважно.

— Да я огурчик, ты что, ради такого готов и потерпеть. — я лгал самым наглым образом. Весь мой организм протестовал нещадными болями, голова просто разрывалась, отказываясь работать, а ведь завтра, я так понимаю, я уже должен был начать работу на кухне, да, пожалуй зря я так расхрабрился… Мои потуги не обхитрили Хлою, покачав головой она решительно встала с кресла:

— Давай сначала я проведу детоксикацию твоего организма, а потом мы поговорим.

— Де-что? — осведомился я, вскинув брови.

— Это та же процедура, которую мы проводили с твоей рукой, только теперь я полностью помещу тебя в медпринтер. Не бойся, это быстро и безболезненно. Откинься в кресле, ноги подними, вот так, да. — Теперь я опять чувствовал себя словно на приёме у терапевта, компетентность у нашего медика не отнять — никаких фамильярностей на работе.

Она опустила меня вместе с креслом в горизонтальное положение, и потянулась к крышке медпринтера, замеченной мной во время прошлого лечения, когда я чуть не оттяпал себе палец. Хлоя лёгким движение руки накрыла меня ею, собрав воедино капсулу медпринтера. Я почувствовал себя цыплёнком в яичной скорлупе, но все же на уровне лица было небольшое окошко. Я вдруг снова ощутил приступы паники. Память о заключении была еще слишком свежа. Нервно ерзая в закрывшемся медпринтере, как в гробу, я, стараясь окончательно не потерять лицо, неловко забормотал:

— Знаешь, после пары недель в нашем карцере я не очень комфортно себя чувствую в замкнутых пространствах…

— Я включаю медпринтер, вдохни как можно глубже, закрой рот и глаза! — строго прервала Хлоя. Я незамедлительно последовал ее указанию, сделав глубокий вдох и опустив веки. Внезапно все моё тело словно приподнялось, оказавшись в невесомости, кожу мягко обволакивал гель, тот самый, которым медпринтер в прошлый раз обрабатывал мою раненую руку. Я почувствовал невероятные ощущения, мое тело словно наливалось силой, боль и усталость уходила прочь, нечто похожее я испытал в прошлый раз, но сейчас это было в тысячу раз сильнее. Плавая в геле я чувствовал, как через меня проходят мощнейшие волны исцеления, придающие сил и словно пропитывающие меня насквозь, меняющие моё сознание… Я словно перерождался, вся моя прежняя никчемная жизнь утекала из меня, прежний «я» стыдливо подался прочь, уступая место новой сущности внутри меня, я уже не ощущал себя более человеком, я был словно Божеством. Я растворился в геле, чувствуя, как мое жалкое тщедушное тело наполняется силами, не знакомыми мне ранее. Теперь я запросто мог дать пару хуков жутким имплантированным психам из Полиса, но в тот момент я не мыслил таким образом: мне было плевать на этих низших существ. Теперь мой мозг заработал на полную мощность, я ощутил неимоверную чистоту и ясность в голове, как в новейшем бортовом терминале я был здоров и готов впитывать, обрабатывать любые объемы информации. Откуда-то пришло чёткое понимание: «вот теперь я в порядке».

В этот же миг всё прервалось. Гель с хлюпающим звуком исчез в желобах медпринтера, я снова обрел себя, резко открыл глаза от неожиданности. Забыв, где я нахожусь, я попытался энергично вскочить, издав самый радостный и возбужденный крик в моей жизни — так прекрасно я себя никогда не чувствовал. Но тут же моя голова ударилась о крышку капсулы.

— Не дергайся, все хорошо. — услышал я приглушенный голос Хлои снаружи, затем она подняла крышку капсулы и я буквально выпрыгнул из нее, приземлившись ногами в склизском геле на пол медотсека. Еще раз энергично встряхнувшись я взревел:

— Тысяча бурь! Никогда еще в жизни я так себя не чувствовал! Что это, Хлоя? Какой-то военный стимулятор? Наркотик?

Девушка печально улыбалась, протягивая мне полотенце:

— Ни то, ни другое, Джек. Это то, ради чего мы и добываем воду на самом деле.

Я пропустил ее слова мимо ушей, энергично вытираясь приятным махровым полотенцем и переваливаясь с ноги на ногу, так скакали боксеры прошлого на рингах. Она вновь села в кресло, терпеливо ожидая, пока я успокоюсь и попутно объясняя:

— Первый раз оказывает на людей действительно ошеломляющий эффект. Но я не застала первую детоксикацию никого из членов экипажа, кроме, разве что, Макса.

Он смогла завладеть моим вниманием. Я прекратил приплясывать и, едва сдерживая себя от полного изучения высших курсов математики и пробежки на десять кругов по кораблю, сел прямо на пол, скрестив под собой ноги и раскачиваясь. Я сказал Хлое:

— Расскажи мне всё, что ты знаешь и чего не знаю я, пожалуйста.

В который раз она тяжело вздохнула, и присев в кресло, начала свой рассказ:

— Как ты уже знаешь, я работаю врачом на борту колодца, на эту службу некомпетентных специалистов не берут, даже наоборот — в приоритете потомки создателей этих кораблей. Наши семьи строителей и инженеров приезжали в Полис к Сэму Расселу из Франции, Америки, Китая… Нас с детства учат истории нашей семьи, нашему предназначению. Мы должны обеспечивать сохранность «Колодцев», а те в свою очередь — добывать воду для города. Для этих целей обучают и отбирают лучших из лучших. Конечно же я отучилась со всеми отличиями, очень хотела не опозорить своих предков, попасть на борт колодца, показать себя хорошим доктором и принести пользу обществу. Но здесь, за годы службы я узнала очень многое, Джек. В прошлый раз я не могла ничего тебе рассказать, лишь предупредить. Но теперь мы можем говорить открыто. Во-первых, я искренне рада, что вы с Леонсом не оказались вместе с нашей командой когда штурмовали корабль. Я знаю, что тебе пришлось тяжело, но поверь, это не худшее, что могло с тобой случиться. Когда я заступила на службу Роберто Гатти лично инспектировал меня по функционалу медотсека. Тогда я впервые узнала о медпринтерах. В университете нас учили всем азам первой помощи и прикладной хирургии по классическим стандартам медицины, но это… Это что-то невероятное. Что я узнала точно — в «Рассел» разработали технологию добычи чистейшей воды за счёт выработки ее из какого-то нового источника энергии. Ты кажется видел «дейнотерид» — наш гидробывающий бур, основанный на этой технологии, да весь наш корабль по сути находится на плаву за счет нее.

Я вспомнил странные всполохи синеватой энергии при добыче воды и молча кивнул. Хлоя между тем продолжала:

— Как они получают и находят нужную воду я не имею представления, для меня это схоже с чудесами, хоть моя профессия — в них не верить. Я знаю, что на её основе прямо на корабле создается гель для медпринтеров. В основе всех технологий корпорации «Рассел» лежит именно вода, казалось бы, это логичная тенденция, сформированная из потребностей людей последних десятилетий. Человек состоит из воды, и теория была в том, что чистейшая вода на Земле может очистить человеческий организм, на уровне клеток, запустив некий процесс их восстановления в организме. Они назвали это банальным словом «детоксикация». Эту процедуру регулярно проходили все на борту, кроме мистера Чу — прежнего повара, Леонса и тебя — вы с техником были новенькими на корабле, и вам пока что не доверяли. Леонса Гатти вообще подозревал в мятежных настроениях.

— Как видишь, не зря! — улыбнулся я, — Скажи, ты тоже проходила эти… процедуры?

— Лишь один раз, когда заступила на службу. Я пришла чуть раньше Леонса. С тех пор я лгала им, что регулярно ложусь в медпринтер, не понимаю, как они не узнали правды.

— Но почему они сразу же доверились тебе? — осведомился я.

— Потому что я приносила клятву медика! — горько воскликнула она. — Они знали, что я не нарушу слова. Представь меня тогда: глупая студентка с горящими глазами прибывшая из университета желая творить добро на благо выживания нашего вида. Я не говорю, что я невиновна, как видишь я сама была соучастником происходящего.

— Не понимаю, — покачал головой я, — ведь клятва медиков не относится к таким преступлениям, это же мутация? То что я ощутил это словно… как будто мой организм трансформировали, улучшили, разве мутация это этично?

— Это не мутация, а лекарство от старения, Джек. Здесь в катаклизме засухи глобального потепления «Рассел» создают лекарство от старения. Добыча воды для города это только сопутствующий фактор. Но проблема в том, что мы, горожане Полиса понятия не имеем об этой технологии, от нас ее скрывают. Я почти наверняка уверена в том, что детоксикацию проходят лишь чиновники комитета и команда «Колодца-1»

— А остальные колодцы?

— Да нет, на других колодцах не проводят подобное, там не работает Роберто Гатти. Команды на других Колодцах менее компетентны, чем наша. Вокруг нашего капитана комитет собрал лучших. И я боюсь представить, сколько лет они продлевали себе жизнь, работая на нашем корабле. Они добывают чистейшую воду, из которой создают гель, самую грязную жидкость сливают а остатки воды везут горожанам. Полученный таким образом гель комитет продаёт высшим чинам города и затем — другим странам.

— Погоди-погоди! — остановил её я, уже с ужасом догадываясь о том, что сейчас услышу, — Каким другим странам?

— К этому я и веду, Джек. В мире нет катаклизма в таком глобальном ключе, в каком его раздувают здесь, в Полисе. Да, планете и народам живется нелегко, но мы не последний оплот человечества как нам рассказывают всю нашу жизнь в Полисе. Когда ты рождаешься и растешь посреди пустыни, а тебя убеждают в том, что в ней больше нет ничего кроме одичавших бывших стран, увязших в войне голоде и разрухе, а огромные корабли, самоотверженно добывают воду для города ты волей-неволей поверишь. Но страны вполне себе целы. Они просто не обладают такими мощными технологиями как Полис, Сэм Рассел создал настоящий оплот инженерной мысли, мы технически превосходим многих по всем показателям. Комитет продает другим странам медпринтеры, но без геля, который создаётся лишь у нас, эта технология не будет работать. Это тоже своего рода гарантия того, что Полису не придется ни с кем воевать.

— В любом случае, я никогда не думал пройтись через всю пустыню пешком, чтобы доказать, что там есть другие страны. — кивнул ошеломленный я. — Гениальное средство сдерживания. Выходит, что наш город — просто огромная станция для создания этого геля и медпринтеров на продажу? И все эти сказки про конец мира и добычу воды для города — чушь варанья?

— Нет, это не совсем так, — Хлоя нервно поправила очки. — пустыня, в которой находится Полис, и правда невероятно разрослась с прежних времен, и продолжает расширяться. Катаклизм — не миф, а реальная проблема, для решения которой Сэм Рассел действительно создал Полис, заселив его гениальными людьми, но потом что-то пошло не так, к сожалению, я не знаю, что именно.

— Всё пошло не так после его смерти, — подсказал я. — Знаешь, я давно думал об этом, нам с детства прививали патриотизм и уважение к Сэму Расселу и его детищу, но вот к нынешнему комитету такого уважения я не испытывал никогда.

Хлоя только кивнула, соглашаясь с моими мыслями. Я умолк, обдумывая услышанное. Выходит, сотни тысяч горожан Полиса просто водят за нос. Но наверняка же были те, кто пытался связаться с нами извне, или бродяжки из Полиса, пытавшиеся перейти пустыню… Она точно велика, но теперь я знал, что не настолько, как нам рассказывали. Это вселяло надежду. Однако, делам комитета пора было положить конец. Тут-то на сцене и появляется Эйден.

— Честно говоря, — Хлоя утерла слезу, — я уже ненавижу этот «Колодец» всей душой, его команда будто проклята на вечную жизнь, знаешь, как в старых байках моряков, когда еще было море… Вернее, где-то оно еще есть. Сколько они уже живут так, и зачем? Мне страшно представить, в каком состоянии их разум. Каждый день, проведённый среди этих людей на борту корабля, был ужасен!

Она закрыла лицо руками. Хлоя явно была рада наконец выговориться, рассказать кому-то о своей боли, копившейся годами. Вот почему она вела себя так закрыто и отчужденно по сравнению с остальными, когда я заступил на борт. Я встал с пола, и подойдя к девушке мягко погладил ее плечи, вздрагивающие от рыданий. Значит я оказался на борту с командой, почти не сменявшейся десятилетиями, возможно некоторые из них работали на самого Сэма Рассела двадцать лет назад. Уж Роберто Гатти точно его видел, в этом я не сомневался. Все они регулярно ложились в эти медицинские штуковины, жадно продлевая себе жизнь. Звучало всё это и правда жутковато.

— Значит, все члены команды — искусственные долгожители? — настороженно осведомился я, продолжая осторожно гладить ее плечи, — Прости за любопытство, просто всё это не укладывается в моей голове.

— Ничего страшного, я понимаю твои чувства — Хлоя вновь взяла себя в руки, утирая слезы бумажными платочками. — Я не знаю, сколько им всем лет, Джек. Если честно, я вообще мало что знаю об экипаже, мы мало общались, как ты можешь догадаться. Я поддерживала связь только с Леонсом и мистером Чу, поскольку он был в почтенном возрасте, и не проходил детоксикацию, на борту, я считаю он всё знал, но сознательно отказывался от этой процедуры как и я. Для меня это было показателем и мы с ним неплохо поладили. Долгое время Роберто Гатти спускал старику с рук многое, считался с его мнением, но незадолго до смерти Чу что-то произошло. Они будто бы повздорили с капитаном, и он ходил сам не свой. У меня нет ясности умер ли мистер Чу сам или ему помогли. При осмотре я констатировала у него сердечный приступ, но был ли он спровоцированным я не знаю. Что-то подсказывает мне, что с возможностями корпорации они вполне могли припасти в рукаве парочку незнакомых медицине ядов, не оставляющих следов. В общем скорее всего наш мистер Чу был убит. Тогда у меня появились первые мысли о том, что нужно что-то делать.

— И тут появился Эйден? — уточнил я, подкатив второе кресло и устроившись в нем напротив девушки.

— Сначала, ещё до Эйдена, когда умер Чу я сильно пала духом, боялась вообще что либо предпринимать, но потом на борт прибыл ты. Я видела, как к тебе приставили Макса для слежки. Так я смогла понять, что ты, как и Леонс, еще не посвящен во все дела нашего корабля. Но капитан явно считал тебя лояльнее младшего техника, я думаю, что твое «посвящение» прошло бы быстрее и тебе не пришлось бы ждать годами, как твоему другу.

— Для этого Гатти придумал истории со статьями. — я выругался, хлопнув по колену, — в качестве предлога для того чтобы подвести меня ближе к секретам корабля! Никуда бы эти статьи не пошли, какой же я кретин, «Рассел» никогда ничего и не рассказывал бы горожанам Полиса, они живут совершенно обособленно друг от друга. Почему я вообще надеялся, что может получиться хоть что-то выпустить? Но почему он так носился со мной? Я же не имею никакой ценности.

— Ты верный и добрый, он сразу подмечает в людях нужные ему качества и собирает их вокруг себя. Зачем ему это — я могу только догадываться. Ему нужна была кандидатура для замены мистера Чу, а лояльность требуется как минимум для сохранения корпоратской тайны. В общем, с твоим появлением я смогла прийти в себя: теперь я знала что кроме меня и Леонса на борту есть хотя бы ещё один человек, который не вовлечен во все эти интриги. У меня появились силы действовать и вот тогда-то со мной и связался Эйден.

— Кто он такой? — задал я пожалуй самый волнующий вопрос из всех в моей копилке. — Он является лидером сопротивления Полиса? Как же он смог связаться с тобой?

— Он написал мне со своего голокомма. — Она показала браслет, лежавший у неё на столике. Видимо Хлоя вернула его, когда корабль захватили повстанцы.

— Но это невозможно. Наши голокоммы привязаны к внутренним сетям «Рассел». — воскликнул я и меня вновь осенила догадка, — только если он не…

— Да, все верно, Джек. Ты наверняка помнишь печальную историю «Колодца-3», запечатанного после захвата рейдерами?

— Да, конечно я помню. — я слышал эту историю будучи на борту, но в Полисе правящий комитет тактично умалчивал о причинах исчезновения корабля, а горожане не требовали от него ответов. Как известно всем и каждому:

— Не лезь в дела комитета…

— …И комитет не полезет в твои. Эйден был помощником капитана на борту «Колодца-3». Я увидела в голокомме его настоящее имя — Божур Зекавица.

— Чудное имя, почти как у нашего техника — Николай.

— Его предки почти из тех же краёв — восточная Европа, я думаю. Я кое-что смогла узнать за это время. Его отец — Милан Зекавица — был одним из ведущих учёных, он возглавлял команду инженеров, проектировавших колодцы при Сэме Расселе. Эйден организовал повстанческую сеть, провёл мятежников на корабль и после захвата «Колодца-3» запечатал его изнутри. Комитет «Рассел» подумал, что корабль сгинул и не стал утруждаться выяснениями обстоятельств, предпочтя не давать всплывать этой теме. Они провели чистку по всей пустыне, уничтожая рейдеров, и бродяг, на самом деле не имевших к этой истории ни малейшего отношения. Так «Колодец-3» стал оплотом повстанческого движения. Связавшись со мной, Божур-Эйден предложил мне помочь ему проникнуть на наш корабль, чтобы вырвать его из рук корпорации, это была часть его плана, я конечно же согласилась без раздумий, у меня было достаточно времени на службе чтобы всё взвесить и решить, я лишь ждала нужного момента.

— Но ведь всё общение по голокоммам отслеживается? Как же тебя не раскрыли?

— Я думаю бывший помощник капитана «колодца» знает, как обойти эти системы. — улыбнулась Хлоя.

Я представил себе, как наш помощник капитана Гордон Флорес ведёт подрывную деятельность и организовывает повстанческие ячейки. Получалось из рук вон плохо. Я задумчиво озвучил свои выводы:

— Что же могло толкнуть помощника капитана на подобное?

Хлоя лишь пожала плечами:

— Я не знаю, что конкретно случилось, но я уверена в том, что у Божура есть свои счеты с Роберто Гатти. Хочешь чаю? — она поднялась с кресла, направившись к маленькой обеденной стойке и включила смешной круглый чайник. — Тебе нужно набросить что нибудь, у меня есть кое-какая форма для пациентов, сейчас, подожди.

Я, на секунду расслабившись, улыбнулся:

— Да, не откажусь.

Мы заварили чай и после я переоделся в удобные штаны и футболку, напоминающие пижаму. Новые вещи приятно облегали мою обновленную кожу, я чувствовал себя прекрасно. Интересно, сколько же лет я скинул в этой штуковине? Трудно представить, насколько большая нужна сила воли, чтобы побороть искушение использовать эту технологию, когда ты владеешь ею. Подумав так, я проникся еще большим уважением к Хлое и ее принципам. Мы с ней снова расселись по креслам за чашечкой чая. Немного помолчали, наслаждаясь моментом. Спустя несколько минут, она продолжила свой рассказ:

— Дальше всё было организовано самим Божуром. Он имел довольно высокий уровень доступа к нашей локальной сети «Рассел», почему-то его не обнулили после того, как Божур исчез, наверное кто-то недосмотрел, корпорация всё-таки большая. Он знал, где мы будем останавливаться для добычи воды и спрятался там, притворившись одним из аборигенов, которого избрали для жертвоприношения. Так ему удалось попасть к нам на борт. А потом, выждав удобного момента мы с ним прошмыгнули в секретный отсек, спрятавшись там. Потом, когда наступило время он открыл шлюз повстанцам так они и смогли захватить корабль. Я довольно долго пробыла рядом с Божуром, чтобы понять, что он преследует сугубо свои цели, он не заинтересован в судьбе Полиса. Он собрал вокруг себя портовых рабочих, бедняков с нижних уровней, деятелей которым не все равно и все они объединились вокруг этого человека с целью свергнуть комитет, но вот сам Эйден он не выглядит вовлеченным в их дело. Он напоминает мне скорее человека, одержимого местью. Я стараюсь не обсуждать это с его сторонниками, они по моему либо сами все понимают, либо слепо идут за своим лидером, доверяясь ему без колебаний. Так или иначе, все понимают, какую важную роль играет этот человек, исчезнувший с радаров «Рассел» но имеющий доступ к их данным и кораблям. К тому же у него есть четкий план действий. Лидера для повстанцев лучше я просто и представить не могу.

Картинка начала складываться. Но у меня было еще множество вопросов:

— Что же случилось с командой? И где сейчас бывший капитан?

— Когда Божур выбрался из секретно отсека и открыл шлюзы повстанцами полиса начался штурм корабля. Роберто Гатти удалось сбежать, Чарли погиб во время перестрелки он был смертельно ранен на капитанском мостике, я пыталась ему помочь, но безрезультатно. Остальные, насколько я знаю, взяты в плен и заключены под замком где-то на «Колодце».

Понятно, Роберто сбежал. Наконец, пор было узнать самое важное:

— Что было в том отсеке, Хлоя? — спросил я. — Что ты там видела?

Она ответила не сразу, взгляд ее изумрудных глаз внезапно стал другим. Задумчиво сделав большой глоток чая она посмотрела мне прямо в глаза и сказала:

— Я видела Селену, Джек. В том отсеке где мы укрылись с Эйденом и куда вы чуть не вломились Роберто Гатти спрятал саркофаг, какое-то древнее устройство, оно напоминает медкапсулу, я бы сказала первый ее прототип. В нём спит девушка… Это даже сном назвать трудно. Судя по тому, что мельком рассказал Эйден наши ученые и Роберто пытались пробудить остатки ее разума, выдав нам его за ИИ, Селену. Но её мозг… я думаю он был поврежден, по крайней мере сейчас его снова погрузили в сон.

Девушка. Так наш ИИ оказался вовсе не искусственным супер-мозгом. В его основе лежит вполне живой, человеческий. Чем больше я узнавал, тем больше мне казалось седых волос я насчитаю у зеркала этим вечером.

— Её зовут не Селена. — мой голос слегка охрип, я тоже глотнул чая, чтобы немножко успокоить нервы. Честно говоря, глотнуть хотелось чего нибудь покрепче. — Имя дал ей я.

Я вкратце рассказал Хлое историю ночного разговора с Селеной, когда я случайно дал ей имя, которым она и назвалась.

— Бедняжка! — всплеснула руками Хлоя — она даже не помнит своё имя! Что же они сделали с ней… получается, ты ей понравился! — она улыбнулась, но улыбка лишь на миг коснулась её тонких губ, она вновь печально опустила голову:

— Когда вы с Леонсом сидели в карцере она закатывала Роберто Гатти настоящие истерики. Требовала выпустить вас, иногда даже угрожала. А со временем стала все меньше и меньше проявлять активность. Каким бы ни было ее имя, эта девушка провела в саркофаге уже очень много лет. Я не знаю, кем она приходится Роберто, но он явно хотел сохранить ей жизнь как можно дольше. Но судя по тому, что я видела, очень сомневаюсь, что это можно назвать жизнью.

— А я всё думал, почему же она такая живая, настоящая, ну прямо как человек! И всё же, она явно была ограничена в своих воспоминаниях. Зачем Гатти так с ней поступил? Неужели все ИИ сконструированы таким варварским способом? — Изумился я.

Хлоя лишь пожала плечами:

— Уверена, ответы есть у Божура. Я не решилась спрашивать. У меня сложилось впечатление, что от человека в саркофаге мало что осталось. Они будто использовали ее мозг… зачем-то.

Божур в жизни мне ничего не расскажет. Но я должен буду попытаться узнать хотя бы что-то. Судьба этой несчастной девушки была мне небезразлична. Она лежит там, в своём саркофаге, в глубинах корабля… сколько? Десятилетия? От одной только мысли меня пробирали мурашки. Если бы мы с Леонсом открыли ту дверь Роберто и его подчиненные убили бы нас на месте. Ещё и Эйдена с Хлоей в придачу, спрятавшихся внутри. Как же нам повезло, что нас застукали чуть раньше, чем мы вскрыли проклятую дверь.

Пока что кое-что оставалось неясным, но в целом я смог разобраться. Я решил больше не доставать Хлою вопросами:

— Я думаю, мне хватит на сегодня. Даже после медпринтера переваривать всё это просто нереально. Давай поговорим о чём нибудь… нормальном. — я нервно улыбнулся, подливая себе еще чая.

Хлоя понимающе мне кивнула, тоже испытывая облегчение. Мы ещё некоторое время пили чай, болтали о том о сём, просто наслаждаясь свободным вечером и обществом друг друга. Хлоя рассказывала в основном, конечно же, о работе. Работы у неё было много: после захвата “колодца” не раненых бойцов сопротивления можно было сосчитать по пальцам. Чарли фактически умер в медотсеке, у неё на руках, так и не приходя в сознание. Не знаю, хотел ли я вообще встречаться с прежней командой после всего, что узнал. Все они знали про саркофаг, в этом не было сомнений. Знали, и всё равно были лояльны к капитану и корпорации. Но несмотря даже на соль щепетильный подбор персонала капитан допустил на корабле целую троицу враждебных комитету бунтовщиков!

— Скажи, почему ты решил работать на «Колодце»? — вдруг спросила Хлоя.

Я замялся, не зная, сказать правду или приукрасить. Помедлив, я решил сказать ей как есть:

— Так просто было проще. Руководить кухней на верхних уровнях это очень стрессовое дело, я быстро вымотался. Уволившись, я выставил резюме и даже не искал работу. Откликнуться на письмо Роберто Гатти было проще всего. В начале я придумывал себе всякую чепуху, ну там знаешь, я это делаю чтобы помогать простым людям, а не ублажать комитетских холуев, но теперь я понимаю что мне в сущности было плевать я просто устал и мне нужно было отдохнуть вот я и пошел по легкому пути.

Хлоя хихикнула, откинувшись в кресле:

— И как, отдохнул?

Я только ухмыльнулся в ответ и задал встречный вопрос:

— А ты планировала строить свою карьеру дальше?

— Я хотела, разумеется, — она тяжело вздохнула, отставив в сторону опустевшую чашку — думала, что Полис будет развиваться и появится еще куда расти. Но с тех пор, как я здесь, стало ясно, что ни о каком развитии города не может быть и речи, пока всем заправляет шайка Дамирана.

— Советника Дамирана? — зачем-то уточнил я.

Да. — она кивнула, с грустью оглядев свой рабочий отсек.

— Не переживай, я думаю, что теперь все изменится к лучшему. И всё благодаря тебе. Знаешь, пока я торчал в карцере я много думал, может вообще свалить из Полиса, если мы переживем все это? Ладно, — я поднялся, поставив чашку на столик, — уже поздновато, наверное, мне пора, спасибо тебе за все. С меня ужин!

— Хорошо, береги себя, Джек.

Распрощавшись с Хлоей я вышел из медотсека, подводя итоги. Теперь я знал, что корабль отбит у комитета неравнодушными гражданами Полиса. Возглавлял их правда тип, совсем не вовлеченный в их дело революции, но зато хорошо разбирающийся во внутреннем устройстве корпорации «Рассел». Я уверен, что знает он куда больше, чем Хлоя. Более-менее разобравшись, что к чему, я задался вопросом: останусь ли я работать на борту поваром? Собственно, почему бы и нет? Не думаю, что у меня есть выбор, да и в Полисе судя по всему мне небезопасно: если Роберто Гатти отловит меня в городе меня ждет суд, а то и мгновенная расправа за измену, кто знает? Здесь мой лучший друг, и девушка, в которую я, похоже, безнадежно влюбился. Они живы и с ними обходятся уважительно, как и со мной кстати. А комитет получает по заслугам. Не вижу ничего плохого в том, чтобы внести свой скромный вклад в дело сопротивления. Может в этом и был замысел Эйдена — разбудить во мне совесть чтобы я остался и кормил его парней? Да ну, ты слишком большого мнения о себе, Джек. Ему совершенно все равно, какое решение ты примешь. Он просто даёт шанс, а что ты выберешь ему наплевать. Я ухмыльнулся, подумав: «мой контракт оплачен до конца года, почему бы мне не поработать?»