Принесите повару воду для супа

Глава 2 Мистер Чу

Мои первые дни на корабле были, пожалуй, самыми трудными, что конечно не удивительно. Ведь я никогда не работал на посудине, неделями парящей в паре десятков метров над поверхностью пустыни, изредка останавливавшейся, чтобы наполнить цистерны водой из подходящего участка. На тот момент о процессе добычи мне было известно крайне мало, как и о технике, которую там использовали. Но в эти часы подготовки к добыче воды «Колодец-1» подрагивал как безумный, а шум, доносящийся порой с днища корабля, напоминал какой-то мощный выброс энергии. Как повар я могу добавить, что в дни добычи воды ребята были жутко уставшие и очень голодные.

Мой камбуз мне понравился. Мистер Чу, кем бы он ни был, явно оказался мастером своего дела, вся посуда и поварские принадлежности на рабочем месте содержались в чистоте, ножи были заточены так, что я слегка порезался, едва коснувшись одного подушечкой пальца. Техника, хоть и раритетная, была ухоженной, что тоже бросалось в глаза. В общем, впредь я старался поддерживать такую же чистоту. Первые дни трудно было свыкнуться с тем, что всё связанное с готовкой делаешь ты сам. Я очень давно не работал на кухне в одиночку, рядом всегда был повар, которого ты мог попросить сделать что-то. К тому же на новом месте я частенько путал ящики, забывая, где что конкретно лежит. Особенно это мешало, когда время поджимало, и я начинал торопиться, чтобы накрыть все на стол вовремя. Через несколько дней, когда я корпел над кастрюлькой каши на десяток человек, на кухню неуверенно зашел парнишка, на нем был рыжий комбинезон техника, хотя на вид он был совсем еще молод для инженера. Его уже становившийся по-мужски квадратным подбородок слегка тронула щетинка. Из-под космы светлых спутавшихся волос на меня неуверенно смотрела пара зеленых глаз.

— Мистер Салливан? Джек… доброе утро! — нерешительно поздоровался он.

— Привет! Откуда у тебя пропуск на кухню, парень? Как тебя зовут?

— Я — Макс. — его голос становился все бодрее, — я — бармен, помогал мистеру Чу с сервировкой и подачей блюд, до того как он… ну…

Я понимающе кивнул, сняв кастрюлю с конфорки. Поставив ее на подставку остывать, я вновь развернулся к Максу, и, улыбнувшись, оглядел его с головы до ног.

— Хорошо, Макс, давай тогда на «ты». Можешь звать меня просто Джек.

Парень с легкой улыбкой закивал. Я, кивнув в ответ, продолжил.

— Однако давай сразу уясним: в следующий раз ты будешь заходить на кухню только в поварской форме, идет?

— Но Джек, мистер Чу разрешал…

— Я понимаю. — по-отечески положив руку ему на плечо я пустился в терпеливые объяснения, — Понимаю, что у мистера Чу были заведены свои порядки, он был хорошим поваром, в этом я не сомневаюсь, учитывая в каком отличном состоянии камбуз. Но Макс, ты должен понять, что столовая и кухня где готовят для нее еду это разные места. Здесь все должно быть стерильно. Никаких лишних устройств, чистые руки и форма, смекаешь?

— Да, Джек.

— Вот и хорошо. На первый раз прощаю, но завтра буду ждать тебя в форме. — я улыбнулся — Ну, давай тогда накрывать завтрак.

Так у меня появился помощник. Ну как помощник — принеси, подай… но свое дело он выполнял быстро, и ему не нужно было повторять дважды. К тому же, он взял на себя приготовление напитков, и варил чудесный кофе. Я хоть и любил кофеин, но в приготовлении американо был стопроцентным профаном, как-то не успел обучиться искусству бариста, оно требовалось в наши дни столь же нечасто, как и поварское, так что нам обоим было чему друг у друга поучиться.

Из экипажа в те дни я редко с кем общался. Еще не сформировав точный распорядок дня, я с головой ушел в работу на кухне. Возвращаясь в свою каюту вечером, я здоровался лишь с теми, кого встречал в коридорах «Колодца-1». Чаще всего это были одни и те же ребята, кое-кого я видел еще в первый свой день на корабле. Леонс — добродушный и общительный француз частенько ловил меня в общем зале, где я любил немного посидеть, чтобы оклематься после смены. Мы беспечно болтали о всякой ерунде. Однажды, он застал меня сидящем на круглой центральной скамейке в общем зале, роль спинки выполнял пьедестал красивой клумбы. Я развалился на ней после особенно тяжелой смены, Леонс, вызвав себе лифт, подсел ко мне и заботливо осведомился:

— Что, устал Джек?

— Да, не без этого. — только и кивнул я, лениво обводя зал пустым взглядом.

— Тебе бы побольше времени проводить не в столовой, ami, а то ты совсем окопался на камбузе, Я тебя в зале отдыха то ни разу не встречал. А всем интересно, что за шеф-повар из самого Полиса к нам пожаловал, чем живёшь, и как там сейчас там дела. И про тот ресторан — «Танцующий дождь» наши девушки наверняка хотели бы послушать. — он с улыбкой подмигнул и дружески подтолкнул меня локтем.

Я съехал на сиденье, заставив себя перевести взгляд на своего нового товарища и вяло улыбнулся в ответ:

— Ну, не знаю, я просто делаю свою работу, вот и все. Ты хочешь предложить мне кормить вас историями о Полисе вместо обедов?

— Ну, не будь занудой! У мистера Чу всегда было время для разговора. Он любил поделиться своими премудростями, и я частенько видел его по всему «колодцу», при том, что нас исправно кто-то кормил. Думаешь, он заставлял готовить Макса?

Поняв, в какое русло идет наша беседа я открыл было рот, чтобы осадить инженера, но сигнал лифта заставил Леонса подняться с места и поспешить внутрь монорельса.

— Подумай, Джек, — напутствовал меня француз на прощание, — интерес девушек всегда вспыхивает ненадолго, если масла не подливать. Ты же повар, должен знать. Пока!

Стива, близкого друга Леонса, я тоже пару раз встречал. Но были и новые лица, например корабельный геолог Эмма Нельсон. Однако, она была настолько погружена в дела, что нормально пообщаться нам удавалось редко.

В столовой во время подачи блюд я видел обычно почти весь экипаж, в том числе нашего физика, пилотов и врача, с которыми пересекался реже всего. В целом весь состав «Колодца-1» составляло четырнадцать человек, включая и меня. То, что я пока не стремился к общению с командой, не означало того, что и они обо мне забыли. Экипаж потихоньку привыкал к новому повару. Частенько я находил на двери своей каюты стикеры с записками, на мой браслет приходили шутливые голограммы с танцующими техниками…

Но была одна вещь, все не дававшая мне покоя, от которой было не так легко отделаться — привязанность экипажа к моему предшественнику и его привычкам. Регулярно на почту приходили письма примерно с таким содержанием:

«Мистер Салливан! Я хочу поблагодарить вас за замечательное рыбное филе. Но не могу не заметить, что мистер Чу добавлял туда больше специй, видимо китайских травок, секреты своих предков, не знаю даже… Не могли бы вы поискать по ящикам, может, найдете что-то похожее? Было бы здорово ощутить эту приправу в лососевом стейке снова.». Читая подобное, я только диву давался: ощущение было такое, словно я смотрю не почту в личном терминале на корабле посреди пустыни, а книгу жалоб в пятизвездочном ресторане Полиса! Ну, стоило отдать должное корпорации — своим сотрудникам «Рассел» обеспечивал самые лучшие условия.

Разумеется, подобные отзывы не шли на пользу моему настроению, поэтому иногда я предпочитал проводить смены в молчании, кипятясь как чайник, и боясь открыть рот, чтобы не обидеть ни в чем не повинного Макса. Хотя бывали моменты, когда мой помощник тоже становился одержим моим предшественником и мистер Чу, устами Макса начинал учить меня жизни:

— Знаешь Джек, ты слишком замкнутый, тебе нужно больше общаться с командой. — как-то доверительно сообщил он мне, когда мы убирали остатки обеденной посуды в мойку.

— Зачем? — я замер с грязной тарелкой в руках, непонимающе уставившись на помощника.

— Ну, понимаешь, ты только не обижайся, но когда у нас работал мистер Чу он всегда собирал обратную связь по блюдам, чтобы в следующий раз были довольны все. Учитывал пожелания и все такое. А сейчас ты только и бубнишь им что «доброе утро, добрый день, приятного аппетита» но ты не уделяешь время для общения с ними.

Услышав формулировку «бубнишь» я почувствовал затмевающий глаза прилив злости. Обычно я был сдержан и терпелив, но за годы стрессовой работы на кухне невозможно всегда сохранять самообладание и избегать раздражения. Со мной как-то работал один повар, который в шутку называл такое состояние «яростью берсерка».

В такие моменты во мне, к сожалению, просыпается слепая гордость. Этот был не исключением. Я куда больше знал об этикете и уважительном общении с гостем, чтобы такой сопляк учил меня жизни. Но внезапно я понял, что меня так разозлило:

— Макс, давай ты больше не будешь сравнивать меня и мистера Чу, — я терпеливо отчеканил каждое слово, стараясь не взорваться, — мы с ним люди разные, он больше не работает на «колодце» и теперь все будет немного по другому, хорошо? Я кормлю тебя тем же, чем и остальных, тебе нравится наша еда?

— Да.

— Вот поэтому я и не спрашиваю у ребят, вкусной ли была стряпня, потому что я дегустирую всё, что приготовил. — Отрезал я — Некачественный продукт не дошел бы до стола, я бы забраковал его еще на этапе приготовления, либо дегустации. А у членов экипажа вроде как отсутствуют какие-то аллергии, так что я могу готовить что душе угодно.

Макс, похоже ещё не смекнувший, что он попал на тонкий лед, просто кивнул. Мы продолжили загрузку грязной посуды, а когда все было прибрано сели за стол в опустевшей столовой, чтобы перевести дух. Немного придя в себя, я улыбнулся помощнику:

— Сделаешь нам по кофейку? И вот еще что, сможешь раздобыть мне список дней рождения команды?

Макс, уже возившийся у кофе машины бросил на меня недоуменный взгляд из-за барной стойки:

— Зачем он тебе нужен, Джек?

— Вы не готовили торты для именинников? Спасибо! — я с благодарностью принял в чашку, чуть отхлебнул и зажмурился: кофе был изумительный. У Макса самый настоящий талант. А еще кофейные зерна были настоящими! В Полисе любой растительный продукт стоил на вес воды, кофе там был той ещё синтетической дрянью. Здесь же членам экипажа подавали настоящий кофе из молотых зерен, что просто в голове не укладывалось! Такой сервис я видел только в ресторанах верхнего уровня, где мы обслуживали важных шишек. Такое отношение к простым работникам вызывало к «Рассел» ещё больше уважения. Хотя, наверное, не стоит называть «простыми работниками» тех специалистов, от которых зависит обеспечение всего города водой. Между тем Макс сказал:

— Я не помню, чтобы у нас так заморачивались с днями рожденья. Мистер Чу говорил…

На этот раз хватило лишь одного моего свирепого взгляда, чтобы он замолчал.

В общем, Мистер Чу продолжал преследовать меня везде, и я всерьез опасался, что это приведет к конфликту с одним из неосторожных членов экипажа, который руководствуясь только лучшими побуждениями в очередной раз захочет дать мне дружеский lifehack от китайского повара, который как я уже понял, превосходил меня во всем. Но мне удалось выплеснуть пар в совершенно неожиданной ситуации.

Это случилось спустя несколько дней после моего разговора с помощником. Когда мы с Максом как всегда трудились, накрыв для всех стол, и команда села обедать. Мы проводили уже доведенные до автоматизма манипуляции приготовлений к ужину, как вдруг я услышал в столовой какой-то шум. Дверь камбуза резко распахнулась, отвалившись от косяка, словно картонная, и на кухню, пригнув голову, пролез Перри — один из наших техников, который провожал меня до капитана, когда я прибыл на корабль. Я ошарашено разглядывал эту картину, в голове уже пронеслась тысяча мыслей, что же случилось, когда я разглядел, что стискивал здоровяк в своих татуированных ручищах — тарелку расплескавшегося супа. Лицо Перри было искажено, выпрямившись, он недовольно поглядел на меня сверху вниз.

— По-вашему это смешная шутка, мистер Салливан?

Я съежился от его восклицания словно от грома. Из столовой послышался встревоженный гул, в проем, где некогда была наша дверь заглянули неразлучные Леонс и Стив.

— Мне вот совсем не смешно! — Продолжал стегать меня громоподобный голос старшего техника.

— Что случилось? — тихо спросил я, пребывая в полнейшем шоке от происходящего.

— Как будто вы сами не знаете! Эта бурда в моей тарелке пересолена больше чем весь песок в проклятой пустыне! Это просто невозможно есть!

Макс, просочившийся за спиной Перри, поспешил ретироваться в столовую, и я его прекрасно понимал. Я бы и сам хотел сейчас оказаться где угодно, только не под взором разъяренного инженера. Ощущая стыд и вину перед этим человеком, я поник еще сильнее. Как же так, я же пробовал всё, что мы с помощником сегодня приготовили, и суп вроде был не пересолен. Я уже собрался было промямлить, что мне очень жаль, и такого больше не повторится, когда Перри играя желваками заявил:

— При мистере Чу меня никогда не кормили подобной дрянью!

Когда я был маленьким мои покойные родители рассказывали мне о докатаклизменной людской забаве, рожденной, кажеться, в Испании и называвшейся «Коррида» — боем быков, где матадор или «убивающий быков» направляет атаки быка, используя красную ткань. В тот момент я в полной мере почувствовал себя быком на той самой корриде, а моей красной тряпкой, как вы догадались, был разнесчастный мистер Чу.

От моего стыда не осталось и следа. Обуздав свой гнев, выпрямившись и расправив плечи, я холодно посмотрел в глаза технику и ровным тоном произнес:

— Какого черта, Перри, вы вваливаетесь сюда без униформы и пропуска, вместо того чтобы просто позвать меня в зал разрешить вашу проблему? Или такое практиковалось при мистере Чу? У вас здесь что, детсад? Вы вломились на камбуз, разнесли дверь… Если он позволял вам подобное раньше, то теперь здесь моя территория, и вам не стоит разносить мне камбуз в песчаную пыль! Так что я попросил бы вас и остальных — я кивнул сгрудившимся у выхода членам экипажа — убраться с камбуза и подождать меня снаружи.

Перри, явно не ожидавший такого тона, смутился. Так-то он был славным малым, и я жалел, что мы столкнулись именно с ним. Но тут все решил случай, рано или поздно мистер Чу должен был меня довести.

Потупившись, техник попятился к выходу, попутно выталкивая наружу своих товарищей.

Отвернувшись от двери, я уперся руками в столешницу, выдохнув и призывая на помощь все свое самообладание.

Когда я вышел в обеденный зал, встревоженный гул оборвался. В повисшей тишине все взгляды были обращены на меня. Но я видел лишь мистера Перри, слегка пристыженного, сгорбившегося за столом над своим злосчастным супом.

Я молча пересек столовую, и сел напротив техника. Мягким движением придвинув его тарелку к себе я взял со стойки с посудой у стола ложку и запустил ее в свое варево. Поднося ее ко рту, я ожидал почувствовать вкус традиционного борща, но реальность заставила меня поперхнуться. Перри был прав, суп был пересолен и это еще мягко сказано. Он был обжигающе острым.

— Ты ведь его не приправлял ничем? — растерянно осведомился я, и, получив отрицательный кивок поднялся со стула и, обведя присутствующих взглядом, спросил:

— Кто-то еще наверняка ел сейчас суп? У кого-нибудь осталась порция?

— Я еще не начинала есть. — послышался женский голос из другого конца зала. В нем я узнал Хлою Уайт, нашего судового медика. — Я решила начать со второго. — продолжила она, уже встретившись со мной взглядом зелёных глаз.

— Вы позволите мне взять вашу порцию для пробы?

— Конечно! — она покосилась на погрустневшего Перри — конечно, возьмите.

— Мне очень неудобно, простите меня. — неловко извинился я, принимая тарелку из ее белых рук.

Я почувствовал себя выбитым из колеи, но что-то не сходилось. Я был уверен, что когда я отдал суп в зал, он был нормальным. Поставив тарелку перед Перри, я громко произнес:

— Попробуй эту порцию. — и, опомнившись, добавил, — Пожалуйста.

Неохотно взяв свою ложку, наш техник осторожно хлебнул из тарелки мисс Уайт и поднял на меня удивленный взгляд:

— Вкусно!

Я облегченно вздохнул и обратился к залу:

— Ребята, сегодняшний суп был сварен в одном котле. Еще у кого-то были к нему претензии?

— Нет!

— У меня суп был вкусный.

— Претензий не было, мистер кок! — Посыпалось со всех сторон. Я облегченно вздохнул и похлопал Перри по плечу:

— Мне жаль, что твоя порция оказалась несъедобной, извини. Возможно, кто-то случайно просыпал приправу в твою тарелку и не сказал тебе об этом. Приятного аппетита, если он еще не пропал. — Я повернулся к Хлое — Мисс Уайт, позвольте, я налью вам новую порцию.

Эта история долго глодала меня изнутри. Я сильно пал духом. Может и не зря все ставили мне в пример мистера Чу, раз у него таких казусов не было. Но ведь я и не был виноват в произошедшем, блюдо то получилось вкусное! Но как я ни старался убедить себя в своей невиновности, помогало это слабо.

Так я и бичевал себя, пока через какое то время не увидел на почте письмо от Гордона. Получив уведомление от помощника капитана, я подумал даже, что команда решила со мной расстаться. Сев за компьютер, я принялся читать:

«Уважаемый Джек Салливан! Довожу до вашего сведения, что инцидент в столовой, имевший место 12.09.2123 был исчерпан. Оказалось, что уже покинувший столовую на момент вашей ссоры с Перри Николай Семенов решил разыграть товарища из бригады и подсыпал ему в суп специи. В данный момент он оштрафован. Ущерб камбузу будет списан с него. К вам руководство претензий не имеет. Вы можете продолжать работу в штатном режиме. Спасибо за ваш труд!

С уважением, помощник капитана Гордон Флорес»

Вечером того же дня ко мне в каюту постучался сам Перри, от его воинственности не осталось и следа, он передо мной переминался с ноги на ногу словно большой нашкодивший ребенок перед папой:

— Добрый вечер, мистер Салливан. Можно мне к вам зайти?

Конечно, Перри, — я отошел в сторону, делая корабельному технику приглашающий жест, — заходи.

Я надеялся, что он не услышал напряжения в моем голосе, я, все же, немного нервничал. Перри не стал заходить дальше порога, лишь закрыл за собой дверь и неуверенно заговорил:

— Я, собственно, ненадолго к вам, Джек… Я хотел лично извиниться перед вами. Я обдумал ваши слова про кухню и все такое… А когда пришло письмо от Гордона, так я вообще места себе не находил из-за того как повел себя тогда… У-у-у, этот Ник получит еще у меня! Шутник долбаный…

Огромная тяжесть свалилась с моих плеч. Устало улыбнулся Перри:

— Перри, я все понимаю. Я тоже не знаю, как бы себя повел, если бы мне после трудной смены дали поесть этакой бурды… В жизни всякое случается, дружище. Иди лучше отдохни, мог и на голокомм мне написать, а то время тут теряешь. А раз Николай так любит остренькое, то я могу устроить ему персональный рацион!

Мы оба выдохнули, и рассмеялись.

— Ладно, раз всё хорошо, Джек, я не буду вам мешать. Спокойной ночи.

— Доброй ночи, Перри. — я помахал инженеру рукой.

А еще через пару дней, когда во время моей очередной смены завтрак подходил к концу, я вышел в столовую и многозначительно покашлял. В ожидании моего объявления все разговоры в столовой стихли, и я громко заговорил:

— Друзья! Думаю большинство из вас знает, что сегодня, 22 сентября, 2123 года у нашего штатного физика — Дэйва Хардмана день рождения. Мистер Хардман! — я с улыбкой повернулся к удивленному учёному — От лица экипажа хочу поздравить вас. — я махнул рукой в сторону кухни и громко позвал:

— Макс, можешь заносить!

Под аплодисменты команды Макс вынес в столовую небольшой тортик для именинника и длинный сладкий рулет, выпеченный на всех.

Я чувствовал удовлетворение глядя на радость экипажа такому сюрпризу. Когда мой взгляд пересёкся с глазами капитана, Роберто одобряюще кивнул. А я лишь с улыбкой отдал честь, подмигнув в ответ.

С тех пор ни один именинник не оставался без нашего с Максом угощения. По моей задумке это тоже должно было стать новой традицией на борту «Колодца-1». Так мистер Чу наконец дал добро, и оставил меня своим преемником, уйдя на заслуженный покой. Разумеется, о нем еще долго вспоминали, но никогда больше никто на корабле не смел сравнивать наши с ним достижения!