Пришествие Второго

Сорванные маски

Галера медленно следовала изгибам подземной реки. С начала времён это царство не видело настоящего света, но ретинальный дисплей без труда превращал темноту в зелёную абстракцию самой себя. Сказать по правде, Второй мог бы снять шлем и насладиться красотой сталактитов, россыпей самоцветов и белоснежными наносами кальцита, ведь его зрение работало во многих спектрах. Существовала весомая причина этого не делать.

Корабль обшаривал пространство невидимыми лучами. Мелкие демоны, заточённые в приборы, могли заметить слабое тепло живого дыхания. Мальчик осторожно крался по берегу. Поставь ботинок не туда — и вся охота пойдёт насмарку.

Он успел в деталях изучить неприятеля. Длинное и узкое судно шло на вёсельной тяге, издавая тихий плеск. Почему враги не поставили моторы на своё корыто? Первым, что приходило на ум, была бедность. Впрочем, с каждой минутой наблюдений становилось ясно, что галера с намалёванными глазами на носу не так проста. Тонкие доски явно подверглись очень сложной обработке. Гарпуномёты, расставленные по бортам, холодно мерцали наконечниками из адамантия. Гребцы вскидывали вёсла, точенные из рёбер океанического кракена. Одно знание о таких материалах приравнивалось к запретному, а ведь их ещё следовало добыть и пустить в ход!

Стереотипное мышление снова подвело Райзела, ведь галерники не были рабами. Они действовали в едином ритме как хорошо смазанный механизм: так же синхронно и тихо. Эта черта выдавала в людях не закабалённых бедолаг, а профессионалов на очень хорошей зарплате.

Спустя час корабль пристал к берегу пещерного озерца. Тихие воды, окружённые обрывистыми берегами с минеральным осадком, разделяли два мира: аркологию Нижнего Вадистана и подвалы Чухут-Кале. К ним вела шахта пневматического лифта. Хаоситы слаженно десантировались на землю.

— Ты гляди, какие красавцы! — глумливо заметила Нефертари.

За долгие часы, проведённые на Карронаде, Райзел научился различать вадистанцев и таш-джарганцев. Первые были поджарые, неопрятные и по-звериному отчаянные. Вторые — цивилизованные, хорошо вооружённые и обученные. Они росли не в голодных аулах на краю мира, а в городах-миллионниках под сенью раскидистых пальм. Показательным уроженцем Султаната выступал Маджир Альхазред — умный, хитрый и вероломный философ-чернокнижник.

На беду феодалам, к лифту подбирались его соотечественники. Отряд из двадцати человек щеголял дыхательными масками, флак-жилетами, камуфляжной формой и берцами на ребристой подошве. От лазерных винтовок тянулись кабели, соединяя хелганы с энергетическими ранцами. Кое-кто нервно водил по сторонам огнемётами. Отряд принял классическое защитное построение: первый ряд залёг, второй — стал на колено, а третий — остался в полный рост. Вскоре к солдатам присоединился командир.

— На два часа, — указала некрон. — Это мушрик. Так называются люди, отмеченные Хаосом, но сохранившие волю.

Начальник штурмовиков очень выделялся на фоне подопечных. В основном — из-за венца рогов, оплетённых золотой паутиной. На плече лениво покоился цепной клинок. Рядом семенил техножрец в ободранной мантии.

Тёмные Боги оставили небольшой подарок для культистов. Обесточенный пневмолифт намекал, что лёгкого подъёма не выйдет. Предатель-шестерёнка начал возиться около подъемника. Идея врагов подкупала своей простотой: тихонько миновать поле битвы, заползти в тылы кронштайнцев и учинить резню в самом уязвимом месте: медицинариуме, где им не окажут сопротивления.

— Выходим? — кровожадно спросил юноша.

— Зачем? — удивилась инфильтратор. — Пускай делают грязную работу за нас. Ты умеешь чинить газовый привод? Сомневаюсь. Хочешь карабкаться по шахте следующий километр? Вряд ли. Поэтому сидим и ждём.

Когда устройство загорелось пробуждёнными люминофорами, автоматон сделала загадочный жест. По воксу растекся агрессивный код. Тихое зеркало воды покрылось рябью, как от брошенного камня. В глубинах что-то шевелилось. Лазутчики синхронно развернули оружие, открыв шквальный огонь по неведомой твари. Трещали очереди лазерных ружей. Камень дробился в пыльное крошево. Огнемётчики щедро заливали округу прометием. Скоро горючая смесь пережгла весь кислород, и начала коптить. Единичные пожары тлели в местах, где из трещин просачивался относительно свежий воздух.

Кристально-чистое озеро теперь выглядело как дыра, наполненная промышленными отходами. В один момент из неё вылетел комок щупалец с алмазными свёрлами. Галера картинно разлетелась в щепки. Змеящиеся отростки вырастали из бочкообразного тела. В его центре блестел огромный красный глаз.

«Не глаз, — догадался примарх, — а пикт-камера»

Неподготовленный человек мог принять это существо за кальмара, осьминога или даже гигантского паука. Он бы здорово ошибся, ведь Карронадом правила не живая природа, а реликты Тёмной Эры Технологий. Эта поговорка становилась законом, если речь шла об окрестностях Тон-Трема.

Диверсанты полегли до единого. Героически, надо признать, но столкновение с забытым ужасом прошлого — не то, к чему их готовили. Возможно, снарядись они мелта-ружьями или ракетницами, исход боя мог быть иным.

Ребёнок вопросительно поглядел на Нефертари.

— Не косись на меня так! — огрызнулась она, угадав выражение лица под шлемом. — Трубные Плавуны — это человеческая разработка. Я не имею к ним отношения. Вы сами породили этих тварей, а потом забыли, как ими управлять.

Спрут медленно уполз обратно в логово.

— Не представляю, зачем, — поделился юный сверхчеловек.

— Реакторы старого образца сильно грелись. Для охлаждения приходилось выкапывать специальные пруды. Сам понимаешь: рано или поздно в теплообменниках что-то ломалось. Тогда инженерам приходилось надевать гидрокостюмы и лезть в горячую радиоактивную воду. Даже среди коммунистов находилось мало трудоголиков, желающих сгореть на работе, поэтому вы создали плавунов. Они могли ремонтировать агрегаты, самостоятельно рыть новые каналы, но, главное — убивать каждого, кто просто попробует мешать им.

Райзел медленно кивнул.

— Я понял. А этот, — он указал в сторону водоёма, — был здесь всегда?

Ксенос наклонила череп.

— Скорее всего, он бездумно ползал в городской канализации с тех пор, как Искусственный Интеллект вышел из игры. Айзек взломал его дата-стеки и пригнал сюда через подземный рукав Гянджа. С какой целью — спрашивай у коммандера, мне он так и не дал внятного ответа.

— Хотел подстраховаться? Если выпустить на квестора плавуна, то ещё неизвестно, кто кого разберёт.

— Вряд ли, — огорчила та. — Рыцари — эксперты в отстреле крупной дичи. Этим они живут многие века. Если тебе интересно, как правильно валить шагоходы, вдохновись тактикой вадистанцев. Яма с мелта-бомбой для ног, плазма по коленным шарнирам, бронебойная ракета в гироскоп — и очередным бароном меньше.

— Не думаю, что мне пригодятся эти знания. Едва ли квесторы-предатели настолько деградировали, что попадут в собственную ловушку.

Инфильтратор заглянула в пустую кабину.

— Миллионы лет Войны в Небесах показали, что самая эффективная стратегия простая как лом. Не повторяй ошибок Айзека с его любовью к мелочам. Всего не предугадаешь.

Юноша подобрал цепной меч и сделал несколько взмахов. Грубое оружие, но с хорошим балансом. Если захочется кого-нибудь выпотрошить, лучшего средства не найти.

Бывшая механикум стукнула по рунической панели. Взвизгнул сжатый воздух, и кабина полетела вверх. Райзел переминался с ноги на ногу. Ему не терпелось помочь друзьям, но сердца жгло болезненное предчувствие. Он потерял слишком много времени, разбираясь с Андрием. Кто мог уцелеть за эти часы?

Первым, что услышал ребёнок, стали хлопки автоганов и треск разрываемой плоти. В узком проходе толпились живые мертвецы. Снаружи лезли культисты вперемешку с одонгами, но им приходилось дорого платить за каждый метр. Лумумба нашёлся в арьергарде. Негр лупил в наспех сделанный там-там. Шаманской музыке вторила песня собственного сочинения:

— Отчайтесь, народы, больных не гони, ведь кровь наша стала не гуще воды. Зараза сковала умы и тела, отрава сочится сквозь наши уста! Отчайтесь, народы, мгновенья текут — и ваши культуры в мгновенье падут. Отчайтесь, народы, ведь Нургл пришёл, и дням вашей скорби от сумму подвёл. Стремления к свету повергнет он в грязь, шагая по трупам как чёрный князь! Отчайтесь, народы, надежда ушла — испейте же горькую чашу сполна. Я вскормлен распадом, страданиям рад! В награду за веру примите же ад!

Нефертари ловко растолкала зомби. Вадистанцы гибли десятками, не имея шансов избежать её когтей. Райзел присоединился к инфильтратору, жестоко разя мечом и копьём. Сержант оставил ведьмачество и поспешил за товарищами, добавив парные мачете к их клинкам.

В суматохе боя примарх едва заметил, как вырвался под небо. Вокруг царила пугающая, но в своём роде завораживающая обстановка. От Чухут-Кале остались руины. Рокрит заволакивала корка спёкшейся крови, повсюду валялись груды тел. Над могильником живописно догорали остовы «Оруженосцев», а вдали чадила гряда пробуждённых вулканов. Неверный свет больных солнц пробивался через облака пепла и выхлопных газов.

Сквозь развалины целеустремлённо топал «Беовульф», окружённый взводом паладинов. Сэри включила вокс-рупоры, добавив к перестрелке свой звонкий голос и переливы бравурного марша.

— Пусть гимн Шварцштайна разнесётся по стране безбожников в последний день этого мира! В бой, тамплиеры Креста! Мы стоим за прошлое, за честь и верность! На смерть, моё ангельское воинство! Крови для короля! Черепов для трона Ландмарки!

Девять квесторов Мехенди развернулись к баронессе. Чутьём хищника Райзел опознал главаря. Вблизи шагоход поражал смесью красоты и опасности. Слоновьи бивни, кабина, увенчанная короной из платины, громовые когти, но особенно — панцирь, словно выращенный из горного хрусталя, — всё это повергало в трепет. Так выглядел не рядовой аристократ, а истинный падишах Востока.

«Наконец-то достойный противник!» — облизнулся пришелец.

Он видел достаточно, дабы осознать немногословную мудрость войны: чем больше враг — тем громче падает!

Управлять «Беовульфом» значило то же самое, что сидеть на холке медведя. Голоса предков, запертые в Троне Механикум, ревели от ненависти и требовали смертей. В нагрудник ударил силовой кулак, а по коленям больно стукнули бивни. Технотварь двигалась чрезвычайно быстро.

В голове пульсировала боль. Губы щипала кровь. Сэриетту взяли в кольцо. По дерганой походке раджи и неуловимому изменению стойки она поняла, что рыцарям Хаоса предначертано её убить. Вместе с осознанием пришло ненормальное спокойствие. Время растянулось как тугая струна. Дворянка издала протяжный вздох и полностью отдалась жестокому духу Машины.

Нейрошип накалился. Жар охватил голову, растекаясь по мозгу волной кипящего свинца. Никакая психика не могла выдержать столь тесного контакта с духом шагохода. Каждое мгновение забирало частицы личности, но это потеряло значение. Сэри не могла выжить, но в её силах было утащить за собой в ад хотя бы одного предателя. Единственным шансом победить стало полное забвение.

Аристократка больше не заботилась о себе. Вместо здравого мышления по её венам струилась кровная ненависть. Ложный выпад гарпуном — и противник открылся на долю секунды. Этого хватило, чтобы развернуть крипушку и выпустить поток жидкого азота. За выстрел она заплатила воспоминанием о лице матери. Удар локтевым суставом — и девушка больше не знала, каково это — пить вино.

Раджа напал со спины, выбив радиаторы охлаждения. Шпиц-Эстерлен моргнула в сторону красной руны. Последнее движение — и она забыла имя отца. Ублюдок дорвался до жизненно важных систем, но опоздал. Реактор запустил самоуничтожение.

Вокруг разлилась темнота.

Линзы шлема затемнились, предохраняя глаза от яркой вспышки. Смертным бойцам повезло меньше. Тех, кто воевал у ног «Беовульфа», запекло в собственной броне. Остальные разлетелись по сторонам, словно кегли. В одном из пострадавших Райзел увидел Флеминга. Поодаль валялась охотничья винтовка с оптическим прицелом. Речи благородной дамы шевельнули какие-то струны в его душе, раз агент присоединился к обречённой вылазке. Паренёк метнулся к другу. Судя по всему, хирургеон знал о хлорной атаке, раз надел респиратор, похожий на птичий клюв. Под брезентом противогаза обнаружилось бледное лицо с красными потеками из раздражённых глаз.

Из-за спины выскочил Лумумба. С дикарской простотой он тряхнул доктора за плечи. Ответом был взгляд как у снулой рыбины. Вдохи становились реже. Кожа быстро становилась холодной и липкой. Не нужно быть профессором медицины, чтобы сделать неутешительный вывод: Лоренц умирал.

Сержант взвыл. В сердцах он толкнул примарха, освобождая место над раненым. Шаман приблизил грязное лицо к носу Флеминга, словно намереваясь делать искусственное дыхание, а потом снова удивил юношу.

Негр потянул в себя воздух. Изо рта, ноздрей и глазниц хирургеона хлынул рой крошечных насекомых. Так выглядели духи болезни в представлениях вуду. Лумумба гудел и гудел, вбирая в себя концентрированную смерть, предназначенную другому. За несколько ударов сердца он похудел на тридцать килограммов. Лоренц же наливался силой. Когда его веки раскрылись, морпех прекратил колдовство. Он устало завалился на бок, сплёвывая мокроту.

Все понимали, сколь тёмное чудо сотворил шаман. Флеминг подался к чернокожему. Тот лишь отмахнулся.

— Настала твоя очередь геройствовать, — прохрипел он. — Оставь меня, босс. Я выживу. Я всегда выживаю!

— Мы ещё встретимся, клянусь, — объявил воскрешённый медик. — Не в этой жизни, так в следующей.

Ответом стала саркастичная улыбка белых зубов и лопнувших губ.

На сантименты времени уже не оставалось. Из девяти королей-призраков один стоял на ногах-колоннах, и не желал успокаиваться так просто. Его кристаллическую броню покрывали трещины, а молнии повреждённой проводки били сильнее, чем в грозовом облаке.

Подходы к радже фанатично защищали две уцелевшие машины. Бульдозер-таран катался взад-вперёд, поливая церковников свинцом. Слева мерно рокотала «Щука». Стоит высунуться — и высокоточное орудие превратит любого в сырой фарш.

Ситуацию разрешила Нефертари. Просто и ненавязчиво ксенос телепортировалась в кузов к боевикам. Через мгновение оттуда полетели руки, ноги, оторванные головы и ленты кишок.

< Айзек, долбани сверху! > — воксировала она.

Железный человек прилетел с фланга. Словно метеорит, он рухнул на двигательный отсек танка. Во все стороны брызнуло масло, жалобно скрипнула гидравлика. Полководец напряг сервоприводы, оторвал башню и запустил внутрь инженерный манипулятор. Воздух около него раскрасился багровым туманом.

Флеминг положил руку на наплечник Райзела.

— Как сказала Сэри, на смерть. За тех, кто был с нами всё это время.

— За Картера, — шепнул мальчик.

Они сорвались с места. Вокруг свистели пули, но стрелки чаще метили в огромного латника, а не в простого солдата. Через минуту примарх уже подобрался к радже. Квестор почти восстановился нечестивым колдовством, и уже разворачивал перчатку со встроенным огнемётом.

Время замедлилось. Взмахи когтей, лап и дубин окружающих мутантов стали неторопливыми. Капли зловонного ихора повисли в отравленном воздухе. Сердца били рёбра, словно молоты — наковальню. Гландовые железы наполняли мальчика такой агрессией, какую смертные не могли даже вообразить. Кто бы ни создал примарха, он заложил в его тело космические запасы прочности. Где-то позади глаз мерно растекалось психическое золото. Райзел понял, что существует ради таких моментов.

Юноша оттолкнулся от земли, попутно вскидывая копьё. Сабатон врезался в голову червелюда. Пока импровизированный трамплин оседал, сверхчеловек прыгнул выше. Со скоростью улитки приближался слоновий череп. Выразительный глаз ярко блеснул над бивнем. Он молил одуматься, предать верных друзей и заслужить внимание Тёмных Богов.

Тогда Райзел увидел мужчину в золотом доспехе, с огненным мечом и гривой смоляных волос. Лицо божества, точно вырезанное из алебастра, выжидательно глядело в потаённые закоулки души. Нет, он не помогал и не мешал — только наблюдал, что же сделает его детище.

Образы менялись с головокружительной быстротой. Ярость сошла. Её вытеснила вера, но вера не в безразличных демиургов, а в простую человечность. Он думал о товариществе и дружбе, самопожертвовании и любви, — об осколках чего-то хорошего в этом прогнившем мире. Наконечник копья вспыхнул ослепительно-белым светом. Орудие вонзилось прямо в лоб раджи. Кабина лопнула пополам с воплем тысячи разбитых зеркал.

Время ускорилось. Из разрыва потекла мозговая ткань, облепленная хилыми щупальцами. Лоренц не медлил. Когда показалась мутировавшая плоть, он поднял револьвер и всадил весь барабан зачарованных пуль. Одна за другой они колыхали податливую слизь, прогоняя нечисть обратно в Варп.