Пришествие Второго

Исполнить на месте

— Когда начинать? — нетерпеливо спросила Эсфирь, едва оказавшись наедине с инквизитором.

Теперь аколитка носила флак-жилет, кожаный плащ и до блеска начищенные сапоги. Над головой поднималась дуга из психорезонирующего металла. Капюшон облегчал концентрацию для сотворения аркан, но глушил природный дар телекинетика. Рациональная штуковина, ведь лучше колдовать предсказуемо и вполсилы, чем выхватить в лоб своими же чарами.

Шпик не одобрил её рвения.

— Я должен кое-что взять на это задание.

Длинный коридор, озарённый канделябрами, вёл к запертой двери. Больше всего преграда напоминала железный лист. Крац повернул замочное колесо. Скрипнули петли, и взгляду открылся мрачный склеп. В тот же момент пробудились люминофоры, обрисовав скудную обстановку.

У закруглённых стен жужжали генераторы, которые можно было принять за гробы. От них тянулись ребристые шланги, сходясь и переплетаясь в самой высокой точке на куполе. Гранёный кристалл, закреплённый над центром крипты, проецировал колонну золотистого свечения. Стазис-поле настроили таким образом, чтобы оно покрывало алтарный камень.

Эсфирь моментально заметила, что стены хранилища инкрустировали вставками из нуль-камней. Что могло быть столь опасным, раз Геллер прибегнул к такой сложной защите? Она размышляла над этим, пока инквизитор выключал охранные системы.

Стоило ему закончить, как всё вокруг заиндевело. Ледяная крошка мерцала на красном флаге с белым кругом, что скрывал загадочное сокровище. Крац убрал стяг, и генетическая ведьма рефлекторно шагнула назад. На краткий миг её истинное зрение распознало глубокий провал в ткани пространства-времени, раскрашенный абсолютной тьмой. Носовые пазухи воспалились от концентрированного аромата пороха. Стоило моргнуть — и на месте аномалии оказался револьвер весьма грубой работы.

Виктор опустился на колени.

— Именем верховного короля Танкреда, во славу нации и ради выживания человечества я беру на себя эту ношу. В присутствии свидетеля, чистого сердцем, клянусь, что делаю это не по своей воле.

Он схватил рукоять, и вздрогнул от боли. Суровое лицо мужчины оскалилось, как морда волка. Глаза налились багровым от лопнувших сосудов, а зрачки сузились до размеров булавочных уколов. Обережная роспись на его доспехах вспыхнула, точно угли. Мгновение — и охотник возвратил прежний вид.

— Ты ждёшь объяснений, да? — тихо спросил он.

— Хорошо бы, — кивнула девушка. — Я так понимаю, это варп-артефакт?

— Хуже. Он сделан руками людей. Посмотри внимательно и скажи, что думаешь.

Взгляд зацепился на клейме. Несколько цифр, тысяча девятьсот четырнадцать, явно скрывали тайну.

— Номер модели? — допустила предательница.

— Год производства. Этот револьвер системы Нагана выковали на Терре в Докосмическую Эру. Он — свидетель времён, когда геноцид вышел на уровень империй. Тысячи раз ему приходилось менять хозяев, но всякий раз им убивали невинных. Это крайне злобная штуковина.

Можно было не говорить столь очевидных истин. Вокруг оружия клубилась аура негативной энергии.

— Он всегда попадает в цель, — продолжил шпик. — Будь уверена: даже когда из него стреляют в воздух, пули каким-то способом находят жертв. Мы храним его для особенных случаев.

— Например?

Виктор убрал наган в кобуру.

— Когда приходится убивать своих.

На ум пришли слова курфюрста: «отыщи гроссмейстера паладинов».

— Сэдрик Аквилонский, — ахнула телекинетик.

— Или Мартин Шпиц-Эстерлен. Пойми: никто не знает, что мы встретим в Хорез-Юрте, и насколько успели развратиться крестоносцы. Нас ждёт или тёплый приём, или скорбная работа. На самом деле, уроженцы Шварцштайна вызывают у меня кучу подозрений. Их кровавые мистерии, вампирские наклонности и нездоровая тяга к насилию — очевидный симптом порчи. Я честно попытаюсь договориться с паладинами, но велика вероятность, что беседовать придётся на другом языке.

— Ян Менсис того же мнения. Он рассказывал, что Женевьева Израненная, которой они молятся — прямое воплощение Баффара.

— Не факт, но более чем вероятно. Ты как никто другой должна понимать, насколько многозначен Хаос. Он противоречив, возникает из ниоткуда и так же внезапно пропадает. Видела, как змея кусает себя за хвост? Очень похоже, только разворачивается невидимо для человеческих глаз. Но хватит философии. Нас ждут на лётной площадке.

Фонари высвечивали серебристый диск, стоящий на верхней палубе «Отто Кросига». Рядом с опущенной рампой караулило два солдата в характерных противогазах и касках с пиками. Огромный рост, неестественно развитая мускулатура и сверхтяжёлая панцирная броня выдавали в них генопотомков. Так звались обитатели Арконского княжества, которым правил курфюрст Геллер. Старик обожал евгенику. На протяжении целых поколений он скрещивал нордлингов, стремясь вывести сверхчеловека.

Йозефу нравились эти дуболомы, а генопотомки почитали своего творца с грубоватой простотой. Словно муравьи, они слонялись по недрам плавучего титана. Патрулировали. Наблюдали. Скучали без настоящей работы.

Безразличный взгляд линз проводил Эсфирь и Виктора. Стражи знали, что готовится незапланированный вылет. Тарелка приняла их в аскетичный, но функциональный салон с противоперегрузочными креслами. Застегнулись ремни. Взвыла турбина, унося людей навстречу судьбе. Их ждал Хорез-Юрт.

И то, что в нём скрывалось.

Масштабы «Отто Кросига» бросали вызов человеческим представлениям о гранях возможного. Линкор напоминал копьё в пять километров длиной, окованное сталью. Такие машины должны летать в космосе, а не бороздить моря. Носовой таран вспахивал океан, словно гигантский плуг. Среди артиллерийских башен, торпедных аппаратов и солярных прожекторов угрожающе торчали гарпуны с цепями.

— Это «Медвежьи Когти», — объяснил инквизитор. — Отличная штука, если капитану захочется навязать кому-нибудь абордаж.

Эсфирь скептически нахмурилась.

— Зачем лезть в ближний бой, когда у тебя в руках такая мощь? Мне кажется, Геллер может сдуть любого противника раньше, чем к нему подойдут на расстояние выстрела. Уверена, эти пушки способны разорить целый город с одного залпа.

Крац указал на высокий шпиль, увенчанный шипастой сферой.

— Иногда простых снарядов маловато. Посмотри, это — «Утренняя Звезда».

— Излучатель высоких энергий? — допустила ведьма.

— Мобильный циклотрон, — поправил шпик с нотками гордости. — По нажатию кнопки бьёт квазипротонами. Один килограмм антиматерии — и на месте Вадистана будет залив. Местным бармалеям хорошо бы вспомнить все молитвы, которые они знают, ибо жить им осталось последнюю ночь.

Лига Прометея хотела развязать войну, что положит конец всем склокам в мире. Жалко, что Менсис не учёл главного: любой конфликт имеет склонность выходить из-под контроля. Нагорный край был очень старой землёй. В бункерах, глубоких норах и секретных убежищах покоились невообразимые ужасы Долгой Ночи. С каждым днём их становилось больше и больше.

«Мы начинали с арбалетов и мечей, но теперь на место кавалерии пришли танки. Ещё год назад в небо едва поднимались дирижабли, а теперь в облаках носятся реактивные истребители», — горько заметила аколитка.

Хотела она того или нет, но эра благословенного Средневековья подходила к концу.

Летающая тарелка затряслась. Кожу покрыли мурашки. Это значило, что флаер покинул область, защищенную Геллеровым полем. Эсфирь ощутила себя куда живее, чем раньше. К ней возвращался шёпот Варпа.

Первое время она всерьёз размышляла, не прибить ли Виктора здесь и сейчас. Кровожадный пыл остудила защитная кираса инквизитора. Кхалид задалась вопросом: а что плохого сделали трорхеймцы? Не позволили ей утонуть, включили в отряд и дали шанс искупить грешки? Едва ли это было поводом для мести.

Над Жемчужной Гаванью клубились тучи. Ветра сгоняли темноту в контуры восьмиконечной звезды, что выдавало искусственность циклона. В один момент из октета сорвалась багровая молния, угодив по конфедератскому пароходу. Броненосец лопнул, точно резиновый шарик. Отовсюду появились драконы Хаоса. Шторм ломал сдвоенные крылья пасаденских бипланов, но едва ли вредил одержимым тварям. То тут, то там проносились трассирующие очереди зениток.

— Это не наша работа! — велел инквизитор, обращаясь к пилоту. — Шульце, скинь уродов с хвоста!

Авиатор вошёл в крутое пике. Вода приближалась с невообразимой скоростью. Ведьма задрожала от страха, но вдруг устыдилась собственного малодушия.

— Ну нет! — решила она и волевым усилием покинула тело.

В тонком мире «Рукх» выглядел отвратительно. Чего не могли заметить психически слепые люди, так это создания, превратившегося в единое целое с истребителем. Когда-то оно было человеком, но ритуалы Тёмных Механикум срастили нервы с проводкой, а глаза — с целеуказателями. Всего лишь биологический придаток к злобной машине, этот абхуман больше не имел права на существование.

Эсфирь почти ласково скользнула по маслопроводу и нашла баки, залитые керосином. Ещё одна богомерзкая идея алхимиков Султаната — перегонять сырой прометий в более эффективное топливо. Удар невидимой руки — и летун вспыхнул как метеор.

В тот же момент диск Белонце нырнул под воду. Наверху блестели сполохи воздушного боя, тонули корабли и сыпались ящики. К фигуркам людей плыли узнаваемые тела плезиозавров. Пасаденцам не увидеть рассвета, но их жертва послужит благой цели.

— Я не знала, что диски умеют плавать! — крикнула Эсфирь, стараясь быть громче ртутно-вихревого двигателя.

— Так и живём, — флегматично заметил Виктор.

Геллер задумчиво поглаживал кошку, сидя на командном троне. Зверёк мурлыкал в полудрёме, уже привыкнув к вечной суматохе мостика. Офицеры тихо переговаривались над консолями с тактическими выкладками. Особисты внутренней службы безопасности вглядывались в экраны, транслирующие пикт-изображения со скрытых камер.

Прямо сейчас его верный слуга летел на самоубийственное задание. Инквизитор не знал, какую судьбу ему приготовил хитрый князь. Виктор фон Крац имел репутацию честного рубаки, хорошего парня и маньяка своего дела. Охотник на ведьм был как овчарка, натасканная ловить и выгрызать любые угрозы для короны. В Кронштайне он получил уникальное право казнить и миловать по своему разумению, но, в отличие от коллег, его ни разу не обвиняли в превышении полномочий.

Йозеф глядел в темноту, ощущая, как скованные воспоминания обретают краски. В такие моменты на плечи ложился груз прожитых лет и неверных решений. Сомнения — опасная штука, но и великая роскошь. Короли не должны чувствовать робость и пускать работу на самотёк.

Где-то на Востоке сидел Иблис, точно хан горячих пустынь, и лениво подписывал очередной указ. Легионы танков рычали моторами, готовые броситься в ад ради своего повелителя. В то же время на башне Циолковского ворожил чудовищный варлок Джафар. Безумцы творили один ритуал за другим, расплетая мироздание. Скоро, очень скоро Вадистан превратится в арену последнего сражения за человеческую расу.

Гул ртутно-вихревых двигателей напоминал курфюрсту, за что он борется. Диски Белонце выступали живыми окаменелостями, свидетелями достойно принятого поражения. Эти машины возникли трудами Геллера, но, как водится — слишком поздно. Главного их секрета не знали даже марсиане.

Флаеры заправляли водой. Связываясь с атмосферным воздухом, она взрывалась и давала столько же энергии, сколько плазменный реактор. Такого чуда нельзя добиться на людских технологиях. Здесь работали другие законы физики, открытые вымершей цивилизацией ксеносов. Инопланетяне. Собирающие-жатву. Изверги-со-Звёзд. Эльфы. Альдари. Все народы, каким не повезло с ними столкнуться, придумывали множество названий для грациозных существ с острыми ушами и льдом в сердцах.

Когда-то давно правитель Севера был простым учёным. Его страна воевала на два фронта и нуждалась в орудиях возмездия. Общество Вриле, клика начинающих медиумов и шарлатанов, отыскала путь в запретный город на крыше мира. Первый контакт состоялся там, в Каластаре. Геллер заключил договор у подножия храмов из психокости, обменяв кое-какие секреты на души миллионов пленников из концлагерей. Эликсир молодости, подсунутый гомункулом Нихилом Триждырождённым, оказался кустарным варевом. Впрочем, оно дало Йозефу что-то, отдалённо похожее на вечную жизнь. Вторым подарком была красная ртуть — мощнейший катализатор, благодаря которому летающие тарелки могли подниматься в небо.

Геллер искренне любил воевать и немного радовался, что на Карронаде жили дикие народы. Таш-Джарганский Султанат вылечил его спесь. Этих людей можно понять, но не простить. Целая свора богов и богинь мало реагировала на поклонение смертных, а вот Губительные Силы охотно отвечали верующим. Хаос давал одной рукой и забирал двумя. Отвратительная внешность и мутации были всего лишь симптомами настоящей, духовной порчи.

А порчи тут много. Аборигены особенно уважали Баффара, покровителя жестокости. Идол часто заглядывался на людей с того момента, как они слезли с деревьев. Говоря по правде, Йозеф когда-то видел в нём источник силы. Потом раскаялся. Скитания по Древней Земле и травля со стороны всех спецслужб, кропотливая работа на тёмной стороне Луны и близкое общение с эльфами научили его, насколько опасен Варп. Уходя из Солнечной Системы, будущий курфюрст оставил землянам последний дар. Им стали чертежи устройства, прозванного генератором Геллера.

Забавно. Просвещённое человечество получило целую Галактику благодаря нему: военному преступнику, осуждённому на расстрел, повешение и утопление. Одновременно.

Мощь и злоба, скрытая под бронированной шкурой линкора, крутили нервы жаждой действия. «Отто Кросиг» хотел убивать и не понимал, зачем его держат на коротком поводке. Психическое давление — обычная манипуляция полуразумных машин, которыми они влияют на пилотов. Старого морского волка не пронять такими фокусами. Князь щёлкнул кнутом воли, усмирив дух корабля. Насилие — это средство, а не самоцель.

Дождавшись, пока Виктор отлетит достаточно далеко, тиран ослабил хватку. Акватория буквально кишела кораблями противника. С ними боролись конфедераты, но успехи были переменными. Чтобы Крац сумел проникнуть в Хорез-Юрт, и его не зажарили на месте, следовало отвлечь врагов.

< Давай! > — разрешил правитель.

По проводам толщиной с дерево устремились гигаватты энергии. «Отто Кросиг» озарил темноту яркими прожекторами, выпустил фейерверк сигнальных ракет и заревел тысячами сирен. Им вторил мощнейший сигнал ото всех вокс-излучателей. Владыка штормов объявлял на всё полушарие, кто он и где находится. Он вызывал могучих противников на схватку, бравировал списком побед и обещал смерть каждому, кто просто попробует от него сбежать.

На горизонте блуждали огни. Твёрдая земля находилась слишком далеко, а вот судёнышки пиратов отлично виднелись через авгур.

Ударная волна от первого залпа родила небольшое цунами. Армада, собранная из парусников, разлетелась в щепки. Кое-где замолотили лазпушки, но их было слишком мало, чтобы хоть немного повредить щиты древнежерманского чудища.

Впереди возникла транспортная галера. Погонщики отчаянно хлестали рабов, но сменить курс уже не могли. Геллер прошёл сквозь них, располовинив хаоситское корыто. Меньшие орудия долбили по катерам сопровождения, принося бандитам заслуженный ад.

— Повелитель, множественные цели с севера, — доложил адъютант.

В Тон-Треме заметили нападение, и подняли на крыло звено «Рукхов». Храбро, но бесполезно. От штурмовиков было бы немного больше толку в Чухут-Кале. Оставалось надеяться, что Сэри ещё жива и сможет воспользоваться таким щедрым подарком. Вокруг рубки носились летающие тарелки, а зенитчики прогревали стволы. К воздушному бою присоединились бипланы пасаденцев.

— Сражайтесь как в последний раз, мои соколы, — призвал курфюрст. — Вспомните традиции Люфтваффе и не дайте чужакам забрать нашу славу!

Спустя четверть часа он увидел цитадель зла. Башня Циолковского, эта кость в горле крестоносцев, переливалась мертвенно-лунным сиянием. Город возвели по типовому проекту коммунистической застройки. Скорее улей, чем единая постройка, она царапала небеса высокими шпилями. Вдаваясь в долину, окутанную туманом, обитель приведений воплощала всё то, что Геллер ненавидел до глубины души.

— Адольф, — позвал он. — Готовь коллайдер. Район девятнадцать-сорок три, азимут восемьдесят-восемь.

Помощник моргнул.

— Повелитель… эта цель находится вдали от орбитального лифта.

Старик врезал по подлокотнику трона.

— Делай, что сказано!

Энергия превысила все ограничения, и над Вадистаном взошло рукотворное солнце. Циклотрон толкал антиматерию по квантовому лучу, который соединил реактор и лавовый океан глубоко под землёй.

Поэт написал бы, что гора вздыбилась. Жалкое сравнение. Громадный пик в один момент перестал существовать. Тектоническая волна прошла по всему краю, заново перекраивая лик планеты. Пробуждались мёртвые вулканы. Целые гряды проваливались в недра, заволакивая пеплом горизонт. На древнюю столицу обрушились волны раскалённой серы.

Вышка Циолковского накренилась. Князь почти слышал, как стонет рокрит, с каким звуком прогибается фундамент, и как воет перегруженная арматура. Небоскрёб осыпался, подобно карточному домику. Высшие уровни остались без опоры. Стратосферные блоки валились, оставляя росчерки болидов. Долгая Ночь сгорала в метеоритном дожде.

За фонарём кабины величаво раскидывался Хорез-Юрт. Главный порт Срединных Земель стал первым трофеем союзных войск. Конфедераты устроили образцовый десант с моря. Вместе с пехотой работорговцев шли рыцари Шпиц-Эстерлена. Решительный удар смял врагов, и граф Мартин избрал поселение своей резиденцией. Изящные акведуки нависали над кварталами трущоб. Тонкие минареты скрылись под блоками скалобетона и дикого камня. На месте языческих святынь выросли часовни Пламенеющего Креста.

Тщетно. Как бы ни старались попы, здешний воздух пропитался Эмпиреями. Шульце посадил аппарат на городской площади. Стоило выйти наружу, как в нос ударил запах обугленных тел. В кострах догорали последние техножрецы. Крикам вторил перезвон колоколов и заунывное пение боевых священников. Толпа кнехтов разбежалась по тёмным закоулкам, едва заприметив инквизитора.

Паладины обосновались в угрюмом замке с приземистыми башнями. Глубокий ров смердел нечистотами. На мачтах, выступающих из кладки, болтались висельники. Сухой ветер качал знамёна. Простой и чистый крест оказался изуродован. К нему дорисовали полумесяц и круг, вывернув наизнанку посыл древнего знака. Осквернённый символ бередил душу, суля наслаждение ценой боли.

«Это уже слишком», — приговорил инквизитор.

«Этот феномен следует изучить», — ответило сердце.

Створки ворот манили внутрь. Из-за них переливалась торжественная музыка, но стоило прислушаться, как звучание инструментов сбивалось в какофонию. Эмиссар кивнул спутнице, доставая наган. Эсфирь мигом поняла намёк. Она зажгла фонарь, которым до того избивала Опалённого Человека.

Внутри банкетный зал выглядел намного больше, чем снаружи. Колонны подпирали задрапированные тенями потолки. Везде чадили факелы. На колченогих столах располагались блюда с подозрительными кусками жареного мяса. О, нет, им явно была не дичь! В кубках, украшенных самоцветами, дымилась красная жидкость. Судя по кисло-солёному аромату, она точно не являлась вином. Около жаровен, разливающих фиолетовый дым, скулили прикованные вырожденцы. Истощённые люди вертели рахитичными головами. На пришельцев таращились десятки зашитых век. Из ртов, перехваченных грубыми нитями, доносилось невнятное бормотание.

Судя по всему, кто-то извратил благородную веру Кронштайна в ублюдочный культ. Личность злодея вызывала всё меньше сомнений.

По широкой лестнице спустился колоритный инок в головном уборе, сделанном в виде крылатой рыбы. Облик служителя портили серьги в ушах и носу, а подведённые сурьмой глаза многое говорили об его благочестии. Шёлковая мантия, размалёванная неприличными картинками, мела грязный пол.

— Разрешите пригласить вас на маленький пир, героический инквизитор и ваша очаровательная подруга! — поприветствовал каннибал. — Мы отмечаем победу великого пророка Джафара и славим истинных богов!

Крац врезал ему по печени, а потом щедро добавил несколько ударов ногами.

— О да, хозяин, с нами можно и пожёстче! — выдавил падший клирик.

Он заискивающе улыбнулся, показав отточенные клыки. Последовала очередная серия избиений.

— Аквилонский. Где он? — прорычал Виктор.

— К нему нельзя, — хрипло заупрямился служка.

Охотник вздохнул. Рукоять нагана обрушилась на череп монаха, пробив кость чуть выше уха.

Пискнула вокс-бусина.

— На связи «Отто Кросиг», — донеслось через эфир голосом Адольфа. — Мы запустили ещё один спутник-ретранслятор. Доложите обстановку.

Шпик по-простому харкнул.

— Нас предали. В цитадели Сэрика теперь слаанешитский притон. Крепостные бегают по городу, попы ловят и жгут всех подряд. Паладины куда-то разбрелись, дисциплины здесь ноль. Хорез-Юрт потерян.

— Принято. Курфюрст хочет, чтобы ты закончил миссию. Найди гроссмейстера, определи степень его вины и сделай, что должен. Ваш транспорт мы отзываем, на площади слишком опасно. Будете эвакуироваться в другой точке.

— Координаты! — прорычал инквизитор.

— Пока не знаю. Разберётесь по ходу. Конец связи.

Виктор задумчиво поиграл желваками.

— Идём наверх, — решил он. — Если такое произошло с обычными людьми, то страшно вообразить, какими стали паладины. Лично я не хочу с ними встретиться.

Крутая лестница привела карателей в галерею, обагрённую рассветом. Лучи проходили сквозь яркие витражи. Горящий крест подпирали два квестора. Их окружал сонм ангелов, вооружённых булавами. Чуть ниже располагались фигуры святых, чьи ноги лизало адское пламя Геенны Варповой. Очертания грешников с трудом угадывались в огненных мазках. На самом дне чадили котлы со смолой. Варево помешивали рогатые демонетки с обнажёнными телами и клешнями на месте рук.

Шпик пригляделся к инфернальной фигуре. Забытый мастер вложил в творение что-то более мрачное, нежели простой талант. Быть может, он хотел показать, куда заводит дорога удовольствий, но картина вышла порченной. Исполнитель явно знал, кого изображает.

Из-за дубовых дверей слышались недвусмысленные вздохи. Охотник на ведьм яростно влетел внутрь. Кхалид старалась не отставать. Посреди богато уставленной комнаты, ломящейся от красного дерева и лепнины, высился каменный трон. Орхидеи в кадках разливали приторный запах, от которого начинала кружиться голова.

Грузное тело Сэдрика Аквилонского едва помещалось меж подлокотников. На коленях магистра сидела юная послушница с распущенными волосами. Кроме сбитого чепца и кожаной портупеи, одежды на ней не было. Эсфирь мягко стянула блудницу телекинетической хваткой, на всякий случай переломав ей рёбра.

Прочитать мысли развратницы не стоило труда. Её звали Амелия, девятнадцати лет от роду, приплыла в Вадистан работать сестрой милосердия. В первый же день она раскрыла другие таланты, которые намного лучше поднимали боевой дух солдат.

Виктор медленно прошёл к старому человеку, наполовину состоявшему из жирного брюха. Хлопнула пощёчина.

— Ты что наделал, Сэдрик? — по-отечески пожурил Крац.

Паладин с трудом разлепил поросячьи глазки. Шевельнулись тройные подбородки, заросшие недельной щетиной.

— Ох!

— Повторяю вопрос.

— Герр инквизитор, — перебила Кхалид. — Он же накачался наркотиками. С кого ты спрашиваешь?

— Я должен выяснить, осознаёт ли он свою вину! — огрызнулся тот.

Секундная перебранка отвлекла внимание генетической ведьмы. Амелия отползла в сторону и схватила разделочный нож. С тонким писком слаанешитка вогнала остриё меж лопаток псайкера.

Виктор фон Крац среагировал как автомат. Кашлянул древний наган. Голова монашки разлетелась, пачкая восточные ковры. Следующий выстрел отыскал Аквилонского. Потом снова и снова, пока туша не превратилась в кровавое месиво.

— Виновны, — прошептал агент короля. — Виновны все.

Виктор пал на колени перед Эсфирью. Нож попал точно в сердце. Глаза неприятно защипало. Инициатка полностью доверилась ему, раскрыла заговор планетарного масштаба, безо всяких сомнений пошла в логово еретиков — и встретила глупую смерть.

Крац не впервые хоронил помощников, но сегодняшняя потеря отняла что-то важное. Наверное, так люди превращаются в чудовищ. На скорбь не оставалось времени: снизу гремели сабатоны. Слуги шли проверить, как развлекается их владыка. Против орды немного навоюешь с одним пистолетом и мечом.

— «Отто Кросиг», ответьте, — воксировал он, отбежав к стрельчатому окну. — Гроссмейстер получил по заслугам. Я окружён. Аколит Эсфирь Кхалид погибла в бою.

Спустя мгновение с корабля ответили.

— Метеоритный дождь устроил бесполётную зону, так что поторопись. Шульце зависнет около донжона.

Шпик ухмыльнулся.

— Прыжок веры, значит? Если я не справлюсь, запеленгуйте моё местоположение. Вызываю огонь на себя через минуту.

Послышались отрывистые ругательства. На канал зашёл Геллер.

— Не понял тебя, повтори.

— Что повторять? — взорвался он. — Со всех сторон лезут предатели. Коль в тебе осталась толика здравомыслия, выжги это гнездо к чёртовой матери!

Князь немного помолчал.

— Принято, инквизитор фон Крац. Если не сможешь выбраться, то знай: мы навсегда запомним твои подвиги.

В проёме возник бронированный воитель. Паладин вскинул помповый дробовик, но лазутчик уже соскользнул с подоконника.

Падение закончилось плеском. Вынырнув из грязной воды, каратель глотнул воздух. Над головой свистели фугасные снаряды. Убойный град методично стирал Хорез-Юрт с лица земли. Теперь всё кончено. Крестовый поход завершён.

Больше всего хотелось просто утонуть. Зачем жить, если ты не исполнил долг?

«Если у тебя нет сил победить, то найди мужество не сдаваться», — посоветовал инстинкт самосохранения.

С такой мыслью Виктор снова погрузился, укрываясь от осколков. Диск Белонце пролетел в опасной близости от стен, прикрыв агента. Крац выплыл, уцепился за верёвку и кое-как заполз в летающую тарелку.

Голос в голове был прав. Что бы ни творилось в поганом Вадистане, битва за человечество только начиналась. В такие моменты следовало чтить законы братства. Оставалось проверить ещё одно место. Вероятность найти хоть кого-то из выживших стремилась к нулю, но трорхеймцы своих не бросают.

— Пилот, катализаторы на максимум, — хрипло велел слуга трона. — Мы летим в Чухут-Кале.

Заработал цепной меч. Череп рыцаря Хаоса глухо стукнул по земле. Райзел мстительно двинул ногой, запустив корону в свободный полёт. Раджа Мехенди повержен, и короли-призраки ушли в историю. До следующего раза, когда в чью-то голову снова придёт гениальная идея призвать их. Примарху вспомнился Джафар. Какую цену заплатила Колючая Звезда, чтобы вернуть к жизни полузабытых извергов? Каким дьяволам сектанты успели наобещать с три короба, и какова будет расплата за поражение? Взгляд скользнул на Тон-Тремскую долину. Она и раньше едва ли могла похвастаться красотой, но сейчас превратилась в инфернальное местечко. Гряда вулканов, словно частокол, затягивала небо густым пеплом. У кромки северного горнверка мерцала раскалённая лава. С неба лился метеоритный дождь. Обломки башни Циолковского довершали разруху, начатую полевой артиллерией. Тектонический прилив медленно крался к Чухут-Кале.

Армия крестоносцев сократилась до Флеминга, Лумумбы, Айзека и Нефертари. Выжившие перегруппировались. Морпехи тяжко рухнули, наблюдая, как остатки бронетехники тонут в магме. Террористы потеряли всякий интерес к войне. Вместе с таш-джарганскими недобитками они разбегались по норам, известным только им.

— Мы что, победили? — неуверенно спросил юноша.

Кремниевый полководец мигом отозвался.

— Формально, город за нами.

Радоваться не хотелось. Погибли тысячи людей. Они сдержали натиск, отбили яростную атаку, но какой ценой? Двор Шпиц-Эстерлен полёг в полном составе. Гродненское княжество лишилось предводителей. Ради чего? Разбомбленной крепости? Могильника, что вот-вот провалится в ад?

Над головой материализовался чёрный флаер. Корпус выглядел как полукруг, увенчанный пирамидой. Блеснули тёмно-изумрудные молнии. Разряды безошибочно догнали оставшихся «Рукхов» и распылили драконов на молекулы.

— Айзек, это твои? — допустил Флеминг.

Автоматон качнул головой.

Аппарат завис в паре ладоней над грунтом. Некрон ловко схватила голову раджи, и понесла трофей в недра ксенокорабля.

— Райзел, ты со мной? — поторопила она. — Семерхет заждался.

Пасаденцы затравленно обернулись к нему, ожидая решения. Они понимали, что без примарха им не выжить.

— Мы не заберём их? — осознал ребёнок.

— Людям нечего делать в усыпальнице фаэрона. Там нет воздуха, чтобы дышать, а ты — единственный, кто носит герметичный доспех.

Негр хлопнул пришельца по наплечнику.

— Иди с ней, дружище, — посоветовал шаман. — Мы с доком выберемся по секретному лазу. Нечего с нами возиться. Мы же Обезьяны Терры — разберёмся и сами.

Перед глазами опустилась пелена слёз.

— Ты уверен? — выдавил примарх.

— На все сто, — поддержал хирургеон. — Мы больше не вояки. Найди Семерхета, кем бы он ни был, убеди его продолжить наше дело. Бей хаоситов повсюду, где найдёшь. Не дай повториться этому богохульству. Мы ещё увидимся, шкет. Честное офицерское.

Когда паренёк улетел, чернокожий подкурил две палочки-лхо от горящего маслопровода «Щуки». Вручив самокрутку Флемингу, он грустно улыбнулся.

— Вот как всё заканчивается, босс. Он же не знает, что наша песенка спета, и лаз — это моя выдумка.

Медик затянулся.

— Мы соврали, да, но соврали во благо. Райзел обязан выжить.

— В конце концов, это не его война, — философски отметил сержант. — Райзела никто не просил вписываться за нас, но он сделал это. Благодаря его силе, его бесстрашию мы выполнили приказ.

Агент огляделся по сторонам.

— Где Айзек?

Стрелок брезгливо затоптал окурок.

— Успокойся. Заводной человек свалил пару минут назад. Похоже, он ведёт свою игру.

— Не может быть. Я не хочу это слышать.

Лумумба сочувственно поцокал.

— Здесь правит балом рациональность. Какой для него резон спасать нас, если мы отработали своё? Он — бездушная машина. Провёл отряд через Тон-Трем, помог убить Гоибназара — и на том спасибо.

— И всё-таки я верил, что мы стали чем-то большим. Боевыми братьями, если можно так выразиться.

— Честь и слава — это всё не про нас, — упрямо твердил негр. — Мы — всего лишь расходники, смазка для шестерёнок политической машины Конгресса. Никто не скажет тебе спасибо за геройство. Никто про тебя не вспомнит.

— Знаю, камрад. Признаюсь, что не особо верил в нашу клятву тогда, перед осадой. Сейчас я все больше задумываюсь: быть может, стать коммунистом не так уж и плохо? В конце концов, наши генералы сделали всё, чтобы я возненавидел Конфедерацию до глубины души.

Друзья помолчали.

Хирургеон вскарабкался на баррикаду. Вдоль заграждений валялись паладины. Когда Сэриетта взорвала реактор, воители оказались в эпицентре катастрофы. Сняв шлем с убитого церковника, доктор нашёл внутри доспеха кровавое месиво. Электроника ещё работала, выдавая скрежет помех.

Белый шум сложился в чьи-то слова. Курфюрст Геллер отчитывал некоего инквизитора, и требовал немедленно возвращаться.

— Мы здесь! — закричал Лоренц в приёмник. — Мы тут, в Чухут-Кале, и по-прежнему живы! Милорд, пошлите за нами транспорт!

Лумумба не разделил его энтузиазма. Какое-то время он безучастно сидел на ящике, но потом отыскал дымовую шашку.

— Если кто-то прилетит, — допустил он, — то пусть ориентируется на зелёный пар. Но я бы не рассчитывал на милосердие трорхеймцев. Надежда — первый шаг на пути к разочарованию, но умирает она последней.