Призрачный свет

5 Истина среди теней

Дойдя до середины лестницы, Труф увидела Джулиана. Он, видимо, ждал ее. Посмотрев на него, Труф поняла, что сделала совершенно правильно, подавив в себе смертоубийственное нежелание одеваться к обеду. Джулиан сменил простую одежду из твида на великолепный шелковый костюм, как подумала Труф, от Армани. Джулиан улыбнулся.

— Я уже собирался идти за вами, Труф. Мы собрались в гостиной выпить по бокалу шерри перед обедом. Не подумайте, что обеды у нас всегда проходят так официально, это все ради вас.

Он смотрел на Труф, и она чувствовала, что нравится ему. Щеки ее снова вспыхнули. Что же такого было в хозяине Врат Тени, что заставляло ее краснеть? Обычно Труф была более уверенна, холодна и сдержанна. Ей всегда были чужды эмоции. Женщина себе на уме, в своем поведении она руководствовалась только рассудком. Сейчас же она напоминала героиню готического романа. Какой стыд!

Джулиан подал ей руку. С большим усилием Труф сконцентрировала волю и разум на предстоящем обеде.

— С кем мне предстоит познакомиться сегодня, Джулиан? — спросила она и поморщилась, услышав, как дрожит ее голос. Однако она чувствовала, что бессильна помочь себе, встреча с незнакомыми людьми, тем более с поклонниками Торна Блэкберна, наполняла ее безотчетным страхом.

Она взяла предложенную Джулианом руку, в ноздри ей ударил пьянящий запах мужского одеколона, и Труф показалось, что, когда она положила ладонь на теплую, крепкую руку Джулиана, через нее прошел электрический разряд. Это ощущение длилось доли секунды, Труф охватило волнение, но вскоре она уже справилась с ним. Остаток лестницы они прошли вдвоем.

— Не волнуйтесь, одна в клетке со львами вы не окажетесь, — с легким упреком ответил Джулиан. — Сегодня вечером вам предстоит познакомиться с нашим кругом. Мне удалось собрать не всех. Как вы знаете, дело требует тринадцати человек, но можно добиться таких же результатов и с меньшим количеством.

«Ну и каких же результатов вам хотелось бы достичь?» — хотела спросить Труф, но в этот момент они вошли в гостиную.

Как и все викторианские особняки, Врата Тени был построен симметрично, включая комнаты. Гостиных на первом этаже тоже было две. В одной располагался музей Блэкберна, и Труф уже была там несколько часов назад, в другую они вошли с Джулианом.

Гостиная отличалась от остальных комнат кардинально. Если в других комнатах мебель осталась той же, старинной, хотя Джулиан не предполагал сделать из дома музей конца девятнадцатого века, то здесь царствовала современность. Стены гостиной были обтянуты зеленым французским шелком, что хорошо сочеталось с такого же цвета шторами. На полу лежали восточные ковры, длинный и мягкий как масло кожаный диван цвета устриц был современной работы, судя по дизайну, итальянской. От столов, сделанных из бронзы и стекла, также веяло современностью.

Труф не была сельской простушкой, жившей в глуши, занимаясь хозяйственными делами университета. Она лучше, чем кто-либо, понимала, на чем держится мир. Увидев комнату и мгновенно оценив приблизительную стоимость обстановки, она поняла, что имеет дело с очень богатым человеком, и это подействовало на нее как сигнальный флажок. Она целиком и полностью соглашалась со Скоттом Фицджеральдом, сказавшим однажды, что богатые люди отличаются от обычных граждан. Труф видела эту разницу по-своему, она считала богатых холодно-безразличными к остальным людям. Такое пренебрежение дает власть, покупаемая за деньги.

Она заметила в гостиной человек шесть. По их виду Труф поняла, что они ждут ее. Джулиан нежно обнял ее за талию и выдвинул вперед.

«Вот я и в пасти у льва», — мелькнуло в голове Труф.

— Дамы и господа, — произнес Джулиан. — Сегодня мне выпала честь представить вам дочь Торна Блэкберна, Труф Джордмэйн.

Труф непроизвольно вспыхнула.

«Ну зачем он?..»

— Аплодировать будем? — раздался нетвердый мужской голос, и вперед вышел его обладатель. Одет он был очень просто — темные брюки, твидовый пиджак и старый галстук с эмблемой какого-то учебного заведения. Труф сразу и бесповоротно отнесла его к категории профессоров, людей взбалмошных и немного чокнутых, — бледность его лица и глубоко запавшие глаза говорили, что он ночи напролет проводит в пыльных архивах за изучением древних, мало кому понятных манускриптов. — Не обижайтесь, милая дама. — Он комично поклонился, и Труф облегченно улыбнулась. Вся сцена вдруг удивительным образом напомнила ей начало нудной процедуры факультетского чая.

— Ради бога, Эллис, — прошептал Джулиан. — Труф, позволь представить тебе Эллиса Гарднера, хотя лично я предпочел бы, чтобы ты его увидела не сегодня.

— Дорогой иеродул, только шерри делает меня выносимым в обществе, — усмехаясь, проговорил Гарднер.

Он взял Труф за руку и отвел ее в сторону. Хотя от него сильно попахивало шерри и, по словам Джулиана, он частенько прикладывался к бутылке, речь Эллиса была вполне связной и вежливой. Он повел Труф по комнате.

— Позвольте мне представить вас веселой шайке искателей истины. Вы уже знаете основателя нашего круга. — Он церемонно поклонился в сторону Джулиана, с мрачным лицом терпеливо стоявшего рядом. — С нашей дорогой миссис Авалон, о которой можно сказать много теплых слов, вы тоже успели познакомиться.

Айрин блистала в ярком, расшитом золотом платье. На шее у нее было золотое колье, а на руках массивные золотые браслеты. Ее глаза были театрально подведены на египетский манер, волосы на висках завиты и свисали игривыми кудряшками, а веки выкрашены ярко-голубой краской. Лицо ее напоминало разукрашенную маску, из-под которой на Труф нежно, по-матерински глядели ласковые глаза женщины, с которой Труф познакомилась днем.

— Эллис, будь умницей, — предупредила она.

— А это Гарет Кроутер, — произнес Эллис безо всякого ударения. Юноша сменил свой потрепанный джинсовый костюм на такой же, только новый, с красивой рубашкой, сверкавшей жемчужными пуговицами. Ладони Гарета были неестественно чистыми.

— Рад, что вы остались, — сказал он.

Труф открыла рот, чтобы развеять его заблуждения и сказать, что ее визит временный и что она уезжает сегодня вечером, но тут снова заговорил Эллис. Он сделал рукой театральный жест и голосом автобусного кондуктора произнес:

— В этом храме мистер Кроутер предпочитает поклоняться издалека. Познакомьтесь, претендентка на роль иеролатора, наша несравненная Фиона, известная друзьям под именем мисс Кабот.

Труф посмотрела в ту сторону, куда показывал Эллис, и увидела полную девушку с гривой ярко-красных волос, водопадом струящихся по спине. Освещенная висящей над ней сильной галогеновой лампой, она стояла подбоченясь, как на сцене.

Одета она была в аляповатое, короткое и сильно облегающее бархатное платье с длинными рукавами. Оно обтягивало ее полное, с поражающими воображение формами тело очень плотно, совсем как балетное трико. По ее короткой шее проходила полоса наложенной косметики, прикрываемая широкой бархатной лентой. Она холодно улыбнулась Труф — так в театре приветствуют равных.

— Не советую подходить к ней слишком близко, да и на расстоянии она тоже опасна. Королевская кобра может плюнуть ядом с нескольких ярдов, — беззлобно продолжал Эллис.

Щеки Фионы дрогнули, она кинула на Эллиса испепеляющий взгляд и не глядя поставила бокал на первую попавшуюся поверхность. Быстрыми, злыми шажками Фиона подошла к Джулиану. В этот момент она показалась Труф злой, ощетинившейся кошкой с поднятым дыбом хвостом.

— Дорогой Джулиан, — сквозь зубы процедила Фиона, кокетливо оперевшись на его руку. — До каких пор нам придется терпеть все это? — В туфлях с длинными и тонкими, как лезвия кинжалов, каблуками, она была почти такого же роста, как и Джулиан.

Труф почувствовала, как на нее накатывает ревность. Она отвернулась и внезапно поймала взгляд Гарета, устремленный на Фиону. Собственная ревность померкла, в глазах юноши Труф увидела неприкрытую, явную страсть в ее высшем проявлении.

«Гарднер абсолютно прав, Гарет безумно влюблен в Фиону. И могу поклясться, что эта сука знает о его чувствах», — отметила про себя Труф. Ситуация, в которой она оказалась, начала ее сильно раздражать.

— Хватит, Эллис, — раздался резкий голос Джулиана.

Эллис вздрогнул. Было видно, что он хотел проигнорировать командирские нотки в голосе Джулиана, но в конце концов неохотно подчинился.

— Ну ладно, — произнес он. — Познакомимся с нашим зоопарком бегло, без комментариев. — Чтобы сохранить равновесие, он ухватился за руку Труф.

Труф удивилась — всего секунду назад Эллис стоял абсолютно не шатаясь, сейчас же он, похоже, с трудом держался на ногах.

— Доннер Мэррей, — представил он.

Светловолосый мужчина примерно того же возраста, что и Труф, в сером вельветовом пиджаке без галстука, поклонился ей. Он улыбнулся Труф застенчивой, отсутствующей улыбкой и приподнял бокал в приветствии.

— Карадок Бакленд, — продолжал Эллис.

— Рад видеть вас.

Это был молодой мужчина с модной короткой прической и тонким золотым кольцом в ухе. На его правой руке блестел массивный золотой браслет. Одет он был поэлегантней, чем Доннер, на нем был светлый, прекрасно сшитый костюм и рубашка с отложным воротником.

— Хиауорд Фаррар.

У Труф уже голова шла кругом от этих странных людей с еще более странными именами. Она была уверена, что половину их ей запомнить не удастся, с последним же именем у нее, похоже, затруднений не произойдет. Его владелец, молодой мужчина со светло-серыми, почти серебряными глазами и рыжими, но темнее, чем у Фионы, длинными волосами, понравился ей сразу. На его губах играла слабая волчья улыбка независимого хищника. Такие люди всегда стоят особняком, и их верность бывает заслужить очень непросто. Он почуял, что произвел на Труф благоприятное впечатление, улыбнулся и произнес:

— Вы еще не собираетесь с визгом убежать отсюда?

— Пока нет, — ответила она.

— Приглашаю вас выпить шерри, Труф. — Стараясь держать ситуацию под контролем, Джулиан отошел от Фионы, и увел Труф. Он подал ей изящный бокал. Фиона занервничала и отправилась развлекать разговорами Доннера.

— У Эллиса довольно тяжелый юмор, — произнес Джулиан, увлекая Труф за собой. Труф показалось, что он смотрит на нее совсем иначе, чем на Фиону. Так ли это или это просто разыгравшееся воображение?

Прежде чем ответить себе, Труф отхлебнула шерри. Напиток был великолепен, если здесь привыкли разгонять кровь перед обедом, то ничего лучшего придумать невозможно.

— Ну, я тоже не сахар, — ответила Труф. — К тому же его колкие замечания меня лично не касались.

— Я не хотел бы, чтобы ты думала о нас плохо. — Джулиан произнес эту фразу очень искренне. Он собирался сказать еще что-то, но в этот момент к ним подошла Айрин, лицо у нее было очень взволнованное.

— Джулиан, — прошептала она. Труф вдруг вспомнила, что Айрин исчезла после того, как Эллис начал представлять гостей. — Джулиан, ты не знаешь, где Лайт?

— Разве она не в своей комнате? — ответил вопросом Джулиан.

— Я только что была там, комната пуста. Джулиан, я боюсь, не отправилась ли она снова бродить…

На лице Айрин Труф видела искреннюю заботу и тревогу. Днем Айрин говорила, что Лайт играет важную роль в деле, начатом Блэкберном, теперь же Труф чувствовала, что Айрин относится к Лайт как к несмышленому, непутевому дитяти.

— Я пошлю кого-нибудь осмотреть все вокруг, — ответил Джулиан. — Она могла выйти с территории поместья незамеченной. Гарет, — обратился он к юноше.

— Не стоит беспокоиться, она здесь, — раздался глубокий бархатный голос.

В дверях показались мужчина и тоненькая, хрупкая девушка.

«Это, должно быть, и есть Лайт», — мелькнуло в голове Труф.

На Лайт была накидка и широкие брюки из прозрачного шелка. Глаз ее Труф не видела, но зато обратила внимание на длинные серебристые волосы. Казалось, они отражают падающий на них свет ламп и излучают поистине неземное сияние.

«Совершенно точно, неземное. Она похожа на экстрасенсов, какими их изображают в голливудских фильмах».

У Труф был весьма небольшой опыт работы с медиумами. Как шутили в институте, забота о них и их воспитание лежали целиком на Дилане и на профессоре Макларене. Труф знала не больше, чем остальные. В ее понятии медиумы были очевидно психически неуравновешенными людьми, чувствительными к излучению, испускаемому, по словам старых людей, «миром духов». В состоянии транса медиум играет роль проводника между иным и нашим миром. «Или делает вид, что играет», — прибавила Труф со свойственным ей профессиональным скептицизмом.

— Джулиан! — Глядя по-детски открыто и доверчиво, Лайт подбежала к нему и крепко прижалась. — Извини, что я ушла, но я снова видела их. Я видела красного оленя и белую лошадь. И…

— А теперь ты поприветствуешь нашу гостью, — произнес Джулиан ласково, но твердо. Он положил руку на голову Лайт и посмотрел на Труф. — Лайт — наш медиум, но она очень часто отвлекается. Не так ли, малышка? — настойчиво спросил он ее.

Лайт энергично замотала головой. Голос ее и жесты были совсем как у ребенка, и Труф внезапно почувствовала потребность защитить эту девушку. Очевидно, она была не в себе, такие люди плохо адаптируются в нашем мире, они к нему просто не подготовлены.

— Я не отвлекаюсь, — возразила Лайт, не замечая Труф. — Я шла за красным оленем и белой лошадью, за ними бежал серый волк и черная собака. Красный, серый, черный и белый, это четыре сторожа у Врат, — возбужденно повторяла она своим тонким певучим голосом.

— Но тебе не нужно ходить за ними в лес, дитя мое. Находиться в лесу опасно, — глубоким голосом произнес вошедший с Лайт мужчина. Он говорил по-английски с едва заметным акцентом, происхождение которого Труф никак не могла определить. Она посмотрела ему в глаза.

«И пала тьма, и не стало света и слова, но огонь вечный…»

Труф с трудом оторвала взгляд. Но отчего?

— Здравствуйте, я Труф Джордмэйн, — произнесла она с вызовом и протянула руку. Труф сама поразилась своей официальности.

Мужчина пожал ее так же официально. Труф едва сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Какая-то страшная сила исходила от этого человека, ее ладонь трясло, а перед глазами закрутился калейдоскоп сюрреалистических картинок. «Зачем он здесь? Что он здесь делает в этой одежде? Это не его одежда, и он не должен быть здесь!»

— Это последний из нас, Труф, — сказал Джулиан. — Позволь представить тебе. Это Майкл…

— Архангел. — Высокий мужчина еще раз посмотрел в глаза Труф и отпустил ее руку. Видения исчезли, и она увидела, что у Майкла Архангела черные глаза, в которых почти не было заметно зрачков, и бледно-оливковая кожа, как на картинах времен Возрождения.

— Мое имя лучше звучит на моем родном языке, греческом, — сказал он. — Но его давно переделали на английский манер, поэтому пусть уж оно таким и остается. Не стоит труда переделывать его вновь.

Труф попеременно смотрела на него и на свои пальцы. Они выглядели как обычно, только кончики их жег какой-то слабый огонь. Этот человек — аскет, подвижник. Но откуда появилась в ней эта странная уверенность? Ведь до сих пор она ни разу не видела его.

— Архангел Майкл, генерал войска Господня, — насмешливо произнес Джулиан. Казалось, в голосе его звучит весь сарказм, на который Джулиан был способен. Труф удивилась, она думала, что он не умеет говорить с такой почти истерической издевкой.

— Да, тот самый, кто в последние: дни мира сбросит змея в бездну на веки вечные, — согласился Майкл. Он сказал это спокойно и уверенно, будто цитируя Катехизис.

— А пока он изучает мою коллекцию, — сказал Джулиан уже мягче. Освободившись от объятий Лайт, он направил ее к Айрин и для большей уверенности легонько подтолкнул девушку. — Подойди к Айрин, дорогая, она даст тебе чего-нибудь выпить.

Лайт посмотрела на Джулиана, лучезарно улыбнулась всем, включая Труф, и ушла.

— Прошу прощения. — Майкл склонил голову и последовал за Лайт.

Джулиан задумчиво посмотрел им вслед.

«Ему почему-то не нравится, что они находятся вместе, — подумала Труф и удивилась своей проницательности. — Но почему?» Она попыталась не обращать внимания на свою догадку и на то, что начинает мыслить интуитивно, поскольку именно отсюда берет начало уверенность, что внутренний голос всегда прав, и здесь же, в зоне интуитивного, прячутся, а затем всплывают на поверхность сознания и овладевают им заблуждения и иллюзии страшной и разрушительной веры в оккультное.

— Кто это? — спросила Труф Джулиана. Она понимала, что ее вопрос звучит наивно, но не могла не задать его.

— Один из моих старых школьных друзей, изучает коллекцию. Верящим в наше дело его не назовешь, — ответил Джулиан. — Но это и не скептик. Я бы сказал, что его стремление к нам еще не сформировалось.

Труф и Джулиан стояли почти в центре гостиной, остальные разошлись по комнате. Удобно расположившись на устричного цвета диване, Хиауорд беседовал с Фионой. Она сидела на подлокотнике, угрожающе близко придвинувшись к нему. Эллис, как Труф и ожидала, стоял у столика с шерри с очередным полным бокалом.

Удивительно, но Гарет присоединился к Майклу и Лайт. Рядом с Айрин сидел Доннер и что-то с жаром доказывал ей. Или это Карадок? В голове Труф перепутались все имена.

«Со стороны ничего не заподозришь, ординарная семья Адамсов на вечеринке, — съязвила про себя Труф. — Кто эти люди на самом деле? — гадала она. — И с какой целью Джулиан собрал их? — Труф подозревала, что имена у них вымышленные, мало кого заставишь назвать своего ребенка „Карадок“ или „Хиауорд“. — Все правильно, если бы я занималась магией, я бы тоже выбрала себе псевдоним», — рассудила Труф.

Ее мысли снова вернулись к Джулиану.

— Ну и что вы можете сказать о моей коллекции? — спросил он.

— Я только начала ее просматривать, — ответила Труф. — Скажу только одно — мне потребуется несколько недель, чтобы разобраться в ней. — «И еще путеводитель», — подумала Труф. — Но ваша коллекция едва ли представляет большую ценность без «Страдающей Венеры», — вдруг смело заявила она. — Мне об этом говорила Айрин, — прибавила Труф, заметив удивленный взгляд Джулиана.

Он помедлил с ответом.

— Разумеется, любая полная коллекция лучше и ценнее неполной, — ответил Джулиан, тщательно выбирая слова. — Однако моя коллекция достаточно репрезентативна, если принять во внимание тот факт, что магические предметы и записи всегда носят на себе отпечаток личностного. В то же время они в высшей степени недолговечны, после смерти собирателя такие коллекции исчезают.

— И тем не менее?.. — настаивала Труф на ответе.

— Я бы отдал свою бессмертную душу за то, чтобы иметь «Страдающую Венеру», — простодушно ответил Джулиан. — Мне даже трудно представить, что я могу когда-нибудь получить эту книгу, — прибавил он, разряжая напряженную тишину.

От продолжения разговора Труф спас тихий звон колокольчика.

— Прошу всех к столу, — произнес Гарет к вящему облегчению Труф.

Обеденный зал во Вратах Тени был огромен и обставлен с роскошью, характерной для Рокфеллера. В нем без особого труда разместился бы и вдвое больший стол с большим количеством обедающих.

Две хрустальные люстры заполняли зал искрящимся светом. На узорчатом паркетном полу лежал громадный обюссоновский ковер кремовых тонов. По краям стола на подставках из мрамора и черного дерева стояли изумительной работы серебряные канделябры, готовы были и свечи в серебряных подсвечниках.

По моде прошлого века стены комнаты были наполовину обшиты деревом, наполовину задрапированы золотистым шелком. Через высокие арочного типа двери можно было попасть в центральную часть дома, две двери поменьше вели одна на кухню, другая в кладовую.

Джулиан подошел к почетному месту в голове стола.

— Сегодня это кресло по праву ваше, — обратился он к Труф.

— Ну что вы, — запротестовала она, останавливаясь у входа в зал.

— Джулиан, — фальшиво-сладеньким голоском пропищала Фиона, — ты конфузишь нашу гостью. — Она томно хихикнула и проворно проскользнула в предлагаемое Труф кресло. По ее суетливым движениям было заметно, что она никогда там не сидела. Устроившись, Фиона победоносно взглянула на Труф.

В зале на мгновение воцарилась гнетущая тишина, Труф физически почувствовала напряжение.

— Прошу тогда сюда, — улыбнулся Джулиан, выдвигая другое кресло. — Я сяду рядом с вами, буду занимать вас светской беседой.

После того как все расселись, Труф с интересом обнаружила, что справа от нее сидит Эллис Гарднер. Ему, очевидно, наскучили разговоры с обитателями Врат Тени и он искал свежего слушателя. Труф показалась забавной идея пофлиртовать с ним, она подумала, что из него можно вытянуть кое-что интересное, например личные секреты присутствующих. Но Труф тут же выкинула эту идею из головы, видя, что оказывает знаки внимания скандалисту и пьянице.

Майкл грациозно усадил Айрин слева от Джулиана и сел рядом. Лайт заняла кресло возле него. Глядя в темные глаза сидящего напротив нее Майкла, Труф ощущала, что здесь происходит нечто большее, чем просто обед, но она быстро отогнала эту мысль.

После супа Труф загрустила. Ей вдруг страшно захотелось в гостиницу, в Убей Тень, подальше от этих страстей, многозначительных разговоров и таинственных посиделок. Приезд сюда стал казаться ей глупой и ненужной затеей.

«Но это необходимо, твоя работа здесь еще не окончена», — убеждал ее внутренний голос.

Эта мысль вывела ее из забытья, привела в чувство и установила между ней и присутствующими незримый барьер. Все правильно. Она только начала работать над биографией Торна Блэкберна, а уже так много узнала. Все, что ей понадобится, находится здесь, в коллекции Джулиана. Кроме того, есть еще и воспоминания Айрин.

Она посмотрела на Лайт, сидящую между Гаретом и Майклом. Почувствовав на себе взгляд Труф, молодая женщина подняла на нее глаза, застенчиво улыбнулась и снова уткнулась в тарелку. Труф почувствовала, как на ее губах заиграла ответная улыбка.

«Пока суть да дело, — подумала Труф, — неплохо бы выяснить, что здесь делает Лайт. Интересно, заставляют ли ее заниматься хозяйственными делами?»

— Хотите вина, Труф?

Вопрос Джулиана прервал ее размышления, точнее, составление перечня самых главных вопросов, подлежащих немедленному выяснению. Она кивнула, и Джулиан наполнил ее бокал.

— Я явно не принадлежу к тем, кто считает, что путь к самосовершенствованию и раскрытию своих способностей сопряжен с аскетизмом и лишениями, — начал разговор Джулиан. — Конечно, бывают моменты, когда следует по возможности ограничивать себя. Я так и делаю, но в основном. — Он вдруг замолк, а затем продолжил: — Мы даже не представляем, какую лавину информации можем получить от наших органов чувств, если будем использовать их полностью.

— Вы знаете, я очень мало понимаю в ваших… занятиях, — честно призналась Труф. Она считала, что сразу после шерри еще один бокал вина может ей повредить, но, оглядев стол, увидела, что даже Лайт не очень ограничивает себя. Кроме того, перед ней стояла полная тарелка, и, подумав, что эффект от выпитого будет не слишком сильным, Труф решила не слишком сдерживаться. — Насколько я понимаю, вы занимаетесь тем же, что и Блэкберн? — Она взяла бокал.

— Можете считать меня его учеником, — улыбаясь, ответил Джулиан.

— Джулиан, я хочу вина, — прокуковала Фиона и многозначительно подняла свой бокал.

Хиауорд взял бутылку, не ту, из которой Джулиан наливал Труф, а другую, и с непроницаемым, как у вышколенного дворецкого, лицом налил Фионе полный бокал. Труф заметила, что глаза его при этом смеялись.

— Но Джулиан тоже внес свою лепту, он усовершенствовал некоторые аспекты работы магистра, — весело заметила Айрин, перебивая Фиону, которая собралась что-то сказать.

— Если начатое дело кончится успешно, мы получим истину, но это не игрушка, по своей прихоти использовать ее мы не сможем. Повернется колесо, — произнес Джулиан.

— Но как бы оно ни вращалось, Джулиан рассчитывает быть наверху, — прошептал Эллис на ухо Труф.

Труф посмотрела на него и улыбнулась ничего не значащей, деревянной, дежурной улыбкой. Эллис был прав, он всего одной фразой охарактеризовал Джулиана, и его оценка полностью совпадала с мнением Труф. Однако это делало Джулиана еще более привлекательным.

Обед был долгим и обильным, не хватало только вереницы одетых в ливреи лакеев, которые очень подошли бы к этому залу. Кушанья были великолепны и достойны четырехзвездочного ресторана, и Труф подумала, что и подавать их нужно соответственно. Однако в наши дни найти слуг, подходящих для готического зала, непросто, поэтому обслуживание было современным: повар и его помощник выносили блюдо из кухни и ставили на стол, после чего каждый накладывал себе столько, сколько хотел.

Разговор и вина текли свободно. Говорили обо всем, и о делах хозяйственных, и о последних фильмах, о поместье и о будущих трудностях. За столом царила обстановка дружелюбия, и Труф чувствовала, что она принята в этот круг в качестве полноправного участника.

Ложкой дегтя была Фиона, ее антипатия к Труф казалась слишком очевидной, но это было и понятно — она обожала Джулиана, хотя и догадывалась, что ее страсть безответна.

«Как в комедиях Шекспира», — подумала Труф. Ей было любопытно, разберутся ли обитатели Врат Тени в своих отношениях так же легко, как это происходит в пьесах времен королевы Елизаветы? Найдут ли эти запутавшиеся влюбленные своих истинных поклонников и поклонниц? Гарет любит Фиону, Фиона без ума от Джулиана…

А интересно, кого любит Джулиан? Может быть, Лайт?

«Нет». — Труф решительно отвергла свое предположение. Она видела, как Джулиан разговаривал с ней, так с будущей любовницей мужчины себя не ведут. Труф посмотрела на среброволосую Лайт, она о чем-то увлеченно разговаривала с Майклом. Возможно, он влюблен в Лайт. Странно, Труф показалось, что Джулиан против их отношений. Почему? Если бы он хотел занять место Майкла, тогда было бы все понятно. Как Джулиан вообще относится к Майклу Архангелу? Наверное, неплохо, во всяком случае, если бы он Джулиану не нравился, его бы здесь не было.

Снова в зал вошли повар с помощником и принялись убирать стол. Труф видела, как Джулиан вызвал их, незаметно нажав ногой на кнопку. Обед закончился, Гарет и Доннер встали и начали помогать поварам. Труф тоже поднялась, но Джулиан остановил ее, положив руку на ее локоть.

— Привилегированное положение дает некоторые преимущества, — сказал он. — Приготовив десерт, Хоскинс всегда уходит, поэтому мы помогаем ему, но почетным гостям мы работать не разрешим.

— Будет еще и десерт? — слабо переспросила Труф. Она не помнила, когда в последний раз ела так много: суп, ростбиф, жареная картошка, овощи в салатах и овощи тушеные, птица и горячие булочки. И это еще не все?

Через несколько минут стол был убран, и помощник повара Дэвис вкатил в зал тележку с новыми бокалами, тарелками и серебряными приборами. За ним шел сам Хоскинс, держа в руках огромный поднос с различными печеньями, пирожными и другими сладостями.

— Айрин сказала, что у вас заказан номер в городской гостинице. Может быть, теперь, когда вы начали работать с моей коллекцией, вам все-таки лучше остаться здесь? — спросил Джулиан.

Труф была в затруднении, имеющийся опыт подсказывал ей, что подобные предложения не делаются случайно, без какой-либо цели. Пока ничего подозрительного в поведении Джулиана она не видела, но решила быть поосторожней. Несомненно, приглашение жить во Вратах Тени сулило и удобства, и волнующую близость к Джулиану, но Труф видела в этом предложении еще и некий вызов. Подумав, Труф решила отказаться, ей нужно было обдумать все происходящее в доме со стороны.

— Разумеется, написать свою книгу без работы над тем, что у вас здесь собрано, я не смогу, — тактично начала она.

— Тогда решено, — произнес Джулиан. — Вы…

Его слова заглушил сильный удар грома. Лампы замигали, как крылья бабочек.

— Снова началось, — радостно произнес Гарет, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Он хочет сказать, что когда находишься при дворе короля Бури, ее следует ожидать в любую минуту, — прокомментировал Хиауорд, протягивая руку за десертом.

— Такие вещи иногда очень нужны, — сказал Карадок. — Они помогают нам учиться ходить со свечой.

Джулиан поставил перед Труф поднос. Труф подумала, оценила калорийность предложенных сладостей и выбрала запеченную грушу.

— У вас часто случаются перебои с электричеством? — поинтересовалась Труф, вспомнив, что Властелин Бурь — название одной из местных горных вершин.

— Особенных перебоев нет, только предохранители часто вылетают, — ответил Карадок.

— Этим занимается наш местный старый хрыч электрик, — прибавил Гарет, улыбаясь. — А вообще-то иногда без электричества остается весь район. Если вы посмотрите с высоты третьего этажа гостиницы в Убей Тень и не увидите света, знайте, что весь пригород остался без электричества, — продолжал Гарет. — Иногда и не только пригород, северная часть округа тоже.

Раздался тонкий и нежный, как у эльфа, смех Лайт.

— А мне нравятся бури, — стыдливо призналась она, глядя в глаза Труф.

— Мне… — начала было Труф, но в это время послышался еще один трескучий удар. Лампы снова угрожающе мигнули. Труф положила вилку. — Благодарю вас, — холодным, твердым голосом сказала она. — Вечер был прекрасный, но, похоже, буря действительно будет, поэтому мне лучше собираться, — заторопилась Труф. Ей еще предстояло отыскать свою гостиницу, а это даже днем нелегко, не то что сейчас.

— Но Труф! Разве ты не остаешься? — недоверчиво воскликнула Айрин.

— Здесь хватит комнат. — Гарет посмотрел на Труф.

— Я полагал, что вы приняли мое предложение работать над своей книгой здесь, — проговорил Джулиан. — Но даже если я ошибся, воспользуйтесь моим гостеприимством хотя бы на одну ночь. Мне не хотелось бы посылать кого-нибудь в такое время в незнакомое место.

— Конечно, он прав, в такую ночь ни одна собака не выпустит своего хозяина на улицу. — Карадок улыбнулся коварной и хищной улыбкой.

В этот момент прогремел еще один удар, свет окончательно погас, и по окнам зала застучали тяжелые капли дождя.

— Вот видите, Труф, древние боги тоже хотят, чтобы вы остались, — раздался в темноте голос Джулиана. Послышался шорох, какая-то возня, и затем Труф услышала шум зажигаемой спички.

Свет двух канделябров и почти десятка свечей оказался на удивление ярок.

— Электричество погасло везде, — восторженно прошептала Лайт.

— Кто хочет пойти проверить? — спросил Гарет.

— Ты хочешь, — отозвался Доннер, вынимая из канделябра свечу и протягивая ее Гарету.

Добродушно улыбаясь, юноша подчинился. Взяв свечу и прикрывая ее пламя ладонью, он вышел из зала.

— Еще вина? — спросил Эллис, наполняя свой бокал. Труф покачала головой, Эллис посмотрел на нее и пожал плечами.

— Почему вы не пользуетесь фонарями? — спросила Труф Джулиана.

— Во Вратах Тени батарейки имеют тенденцию разряжаться мгновенно, — ответил он. — Легче пользоваться свечами. Кстати, думаю, что вам придется скоро заменить батарейку в своих часах.

«Это надо будет проверить», — подумала Труф.

— Вы поступите мудро, если примете приглашение Джулиана, — сказал Майкл, глядя на Труф. — Тем более что ваш багаж уже принесли, не так ли?

— Да, — ответила Труф. Ей показалось странным, что Майкл знает о ее багаже, в гостиной он появился последним. Может быть, он обшаривал ее комнату?

«Ну и домик. Еще немного, и я поверю в НЛО и в заговоры с целью убийства».

— Тогда решено, — твердо произнес Джулиан. — Я не могу отпустить вас сегодня, это просто опасно. Айрин, дорогая, кофе готов, только немного остыл. Подогрей его в термочайнике.

— Как в старые добрые времена, — восторженно проговорила Айрин и довольно улыбнулась. В блеске свечей она отправилась на кухню.

— Я помогу ей. — Прежде, чем Джулиан смог остановить ее, Труф быстро поднялась.

Айрин взяла только одну свечу. Длинные, извивающиеся тени и пляшущее пламя свечи делали комнату зловещей. Не успела Труф войти на кухню, как буря усилилась. Выл ветер, дождь стучал в окна с такой силой, что рамы дрожали. Звуки бури охладили желание Труф уехать. Джулиан был прав, в такую ночь искать место, в котором ты никогда не была, — дело безнадежное. К тому же Труф устала, этот день оказался слишком длинным.

— Дикая ночь, — радовалась Айрин. — В такие ночи, когда идет дикая охота, Торну многое удавалось, — говорила она, легко передвигаясь по кухне. Труф смотрела на нее и чувствовала, что отсутствие света для нее не в диковинку. Айрин перелила кофе в термочайник. — Ты не представляешь, как я скучаю по нему. В такую ночь на дороге нечего делать, и ты никуда не поедешь. — Ее мысли легко перескакивали с магии на другие, более земные предметы.

— Айрин, — спросила Труф. — Эта девушка, Лайт, откуда она?

— О, — простонала Айрин, — ее нашел Джулиан. Когда мы снова обосновались во Вратах Тени. Постой, когда же это было? Кажется, в прошлом году… Разве? — Она на секунду задумалась. — Точно, Джулиан послал за мной ровно год назад. Так вот, она появилась как раз в то время, когда он только начинал работу.

«Вот чертова старуха, она во всем видит проявления своего оккультизма», — с негодованием подумала Труф.

— Вот как? Но откуда она появилась?

— Мне кажется, что она была в больнице, — неохотно отозвалась Айрин, расставляя на подносе чашки с блюдцами. — Насколько мне известно, семьи у нее нет. Бедненькая, у нее не всегда все получается. Иногда самые одаренные не могут взаимодействовать со сферой проявления — малкутом.

«И с реальным миром тоже, — констатировала Труф. Но все это в высшей степени странно. Если у Лайт нет семьи, то как Джулиану удалось взять ее из больницы? — Если она действительно там находилась».

— Теперь, когда ты остаешься, мы о многом сможем поговорить, — сказала Айрин британской скороговоркой. — Будь умницей, возьми этот поднос и отнеси в зал, — попросила она Труф.

— Все черным-черно вплоть до реки. Телефон тоже не работает, — удовлетворенно произнес Гарет, входя в зал. — Я выходил на улицу, — прибавил он, оглядывая свою намокшую рубашку. — Прекрасная, дикая ночь для разных работ, — закончил он твердым голосом.

Труф осторожно поставила поднос на стол. Майкл поднялся и начал расставлять чашки. Труф показалось, что он изучает ее, пытается найти в ней ответ на самый главный свой вопрос. Вошла Айрин и поставила на стол чайники.

— На кухне есть еще немного кофе, правда, он совсем остыл.

— Ничего, — сказал Хиауорд, — нам и холодный тоже понадобится. Ночь предстоит долгой, правда, Джулиан?

Джулиан улыбнулся, предвкушая то, что должно было произойти этой ночью.

— Можете присоединиться к нам, Труф, — произнес он. — Хотите — в качестве наблюдателя, хотите — участницы…

Труф почувствовала отвращение, она догадалась о значении всех намеков и недомолвок. Джулиан хочет заняться магией. Читая «Страдающую Венеру», она поняла, что Блэкберн предпочитал для своих ритуалов как раз такую погоду.

«В такую страшную ночь он и убил мою мать».

— Ну как? — Джулиан дотронулся до ее руки, и Труф почувствовала, как по всему ее телу пробежала дрожь. Она жадно глотала воздух, руки ее тряслись, сердце учащенно билось. Чашка с кофе дрожала в ее руке. Горячие капли упали на руку, и она как будто очнулась. — Труф, — резким, требовательным голосом произнес Джулиан, — вам плохо?

Она поставила чашку на блюдце и потерла руку. К счастью, кофе был не слишком горячим, и рука почти не покраснела. Труф посмотрела на скатерть, на ней расплывалось большое коричневое пятно.

— Извините, Джулиан, мне вдруг стало душно.

— Ничего страшного, — успокоил ее Джулиан. — Этот дом воздействует на людей, особенно во время бури.

Труф не очень хорошо понимала, о чем он говорит.

Никто, казалось, ничего не заметил. Труф отхлебнула кофе и поставила чашку на стол. Она налила в чашку побольше сливок, надеясь, что сахар и кофеин не дадут ей свалиться. Весь этот день, и переезд, и пребывание здесь утомили Труф. Добавляли усталости и свечи, пламя их начало тускнеть.

— Можно быть просто наблюдателем. Перед тем как открывается путь, происходит подготовка, прокладывание пути, — продолжал настаивать Джулиан. — Ночь — самое лучшее для этого время, на экстрасенсорные восприятия уменьшается воздействие солнечного света и просыпающегося разума.

Труф почувствовала, что неохотно, но согласно кивает. Большинство профессиональных экстрасенсов, с кем ей доводилось иметь дело, тоже верили, что их психические способности лучше всего проявляются ночью.

Так, значит, Джулиан хочет, чтобы она участвовала в ритуалах, выдуманных Блэкберном?

Джулиан напряженно вглядывался в лицо Труф, ожидая ее ответа.

«Нет!» — закричала одна часть ее сознания.

— Не знаю, я так устала. Может быть, в другой раз, — залепетала Труф.

— Я буду ждать этого раза, — многозначительно прошептал Джулиан.

— Я пойду проверю, готова ли комната Труф, а затем спущусь в храм, — сказала Айрин.

Она поднялась, подошла к Труф и поцеловала ее в щеку. Труф погладила лежащую на ее плече морщинистую руку.

— Доброй ночи, тетушка Айрин, — громко сказала она, едва сдерживая подступающие к горлу слезы.

Айрин Авалон выходила из зала, неся перед собой длинную свечу словно огненный меч.

— Дорогая, как ты чувствуешь, ты сможешь работать сегодня? — Джулиан обратился к Лайт.

— Конечно, — радостно откликнулась девушка. Глаза ее горели, на губах играла счастливая улыбка.

— Ты снова не пойдешь с нами, Майкл? Почему ты с нами не ходишь? — Она обиженно надула губы.

— И никогда не пойду, — мягко ответил Майкл. — Всяк кулик в своем болоте велик, — ответил он с нежной улыбкой.

— Всяк сверчок знай свой шесток. — Джулиан брезгливо поморщился. — Пусть Майкл ищет свою истину там, где хочет. Надеюсь, мне удастся уговорить Труф присоединиться к нам.

На лице Майкла появилась легкая усмешка, он поклонился и вышел из зала, не взяв свечи.

«Он, наверное, находится здесь очень долго и хорошо знает дом». Труф допила свой кофе и поднялась с кресла. Она почти физически чувствовала царившее за столом предвкушение, желание побыстрее заняться своим «делом», точнее, «делом» Торна Блэкберна.

— Спокойной ночи, — произнесла Труф. — Я очень рада была познакомиться с вами.

«Да уж куда там».

— Я посвечу вам, — поднимаясь, сказал Эллис.

Он взял подсвечник со свечой, зажег ее от канделябра и пошел к выходу. Труф направилась за ним, с тревогой думая, что магическими упражнениями здесь занимаются не ради показухи, а вполне по-настоящему, свято веря в них. Уже выходя, Труф заметила, как все пятеро оставшихся сели ближе друг к другу, образовав тесный круг.

Покачиваясь, Эллис вел Труф наверх.

«Прямо как дети. Секреты, пароль, тайные знаки». — Труф презрительно фыркнула. Однако червячок зависти все-таки точил ее, не очень приятно ощущать себя исключенным из какого-либо дела, даже если ты не хочешь им заниматься.

Идя вслед за Эллисом вверх по ступенькам, Труф постаралась обуздать свое воображение. Ей чудилось, что из каждого угла на колеблющееся пламя свечи выходят жутковатые, диковинные животные. Они собирались прыгнуть на нее, и Труф инстинктивно сжималась, втягивая голову в плечи.

Эллис настороженно шел наверх, временами останавливаясь и озираясь по сторонам. Труф казалось, что окружающие их тени он воспринимал как опасную реальность, и от этого ей становилось еще страшнее. Когда они наконец приблизились к ее комнате, Труф облегченно вздохнула и толкнула дверь. Она открылась легко и бесшумно. Айрин уже побывала в комнате, постель оказалась разобранной, а на столике у кровати стояла зажженная свеча.

Эллис отступил в сторону, пропуская Труф. Пламя свечи описало дугу, и Труф увидела вместо глаз Эллиса пустые глазницы. Лицо его напоминало маску Мефистофеля. Труф вздрогнула. Эллис отвернулся и, прежде чем уйти, произнес:

— Это старый дом, поэтому мой совет будет тебе как нельзя кстати. Не верь и половине из того, что видишь, и ничему из того, что слышишь.

Прежде чем Труф ответила, Эллис ушел, оставив ее стоять одну у двери комнаты.

Труф вошла в комнату, закрыла дверь и бросилась к кровати. «Страдающая Венера» лежала под матрасом. Труф успокоилась и вздохнула, словно по чистой случайности избежала окружавших ее опасностей. Посмотрев на книгу, она опустила матрас.

В окно комнаты ударили порывы дождя и ветра, дважды сверкнула молния, один за другим послышались раскаты грома.

Труф сжалась в комок, она надеялась, что разыгравшаяся буря не даст ей уснуть всю ночь. Долина реки Гудзон знаменита сильными бурями, но осенью они случаются значительно реже, чем летом. «Такой бурей с деревьев сорвет все листья, и осень будет некрасивой». Эта мысль почти расстроила Труф, но и немного успокоила ее.

В пламени единственной свечи Труф сняла платье и осторожно повесила в шкаф. Она попыталась восстановить все события сегодняшнего дня и проанализировать, но всякий раз, когда Труф пыталась разложить их по порядку, они выскальзывали и разлетались, не выстраиваясь в стройную логическую цепочку. Собиралась ли она оставаться во Вратах Тени, как того хотел Джулиан? Разумеется, ее работа от этого существенно, облегчалась, хотя Труф уже жалела, что затеяла эту историю с книгой о Блэкберне. Однако отступать было поздно, слишком много людей знают о ее планах, и отказ писать биографию отца будет воспринят ими как глупость.

Хотя Труф постоянно уверяла себя, что мнение остальных ей безразлично, выглядеть глупой и взбалмошной в глазах остальных она не хотела. Она не остановится на полдороге, ни в коем случае. Да и было бы из-за чего!

Хорошо, она будет продолжать работу, и это прекрасно, но насколько сильно она должна сближаться с этим новоявленным «кругом истины»? Это опасно, ее авторитет как серьезного ученого может быть поколеблен. В то же время их информация о Блэкберне может оказаться ей очень полезной. Стало быть, нужно войти в их круг? Но тогда ученые…

Труф сладко зевнула. Нет, столь серьезные материи она сейчас обдумывать не в состоянии, нужно поспать, а утром все само встанет на свои места.

Труф скользнула под одеяло и задула свечу.

Труф приснилось, что она лежит в воде. Она заворочалась и проснулась. Сколько времени она спала? Ну и ну, Труф даже сейчас ощущала, как рвущийся с неба поток воды поднимает и крутит ее. В голове вертелся обрывок приснившегося разговора: «Приди, принц стихии. Восстань, дитя вод. Ты, кто был до сотворения мира…»

Но разбудил ее не сон. Труф сидела на кровати, уставясь в темноту, нервы ее были напряжены, она пыталась понять, что же ее разбудило. Дождь кончился, комнату заполнял странный запах, острый и приторный одновременно, он щекотал ноздри и сушил горло.

«Это фимиам, — догадалась Труф. — Запах явно идет из вытяжного отверстия. Айрин говорила, что здесь внизу есть храм».

Если Труф чувствовала запах, значит, ее комната соединялась с храмом. Решив найти вытяжное отверстие и закрыть его, пока приторный, тошнотворный запах не пропитал всю одежду, Труф приподнялась.

Она пошарила рукой возле свечи в поисках спичек, но не нашла их. Постепенно ее глаза привыкли к темноте, она осмотрела комнату и увидела слабый свет, струящийся из небольшого отверстия в стене почти у самого пола.

Теперь нужно было только закрыть его. Труф встала и подошла к вытяжному отверстию. Как она и предполагала, запах фимиама шел именно оттуда, у отверстия он был настолько сильный, что у Труф из глаз потекли слезы. Она стала на колени и протянула руку к решетке.

«Убирайся отсюда!» — вдруг раздался злой мужской голос в нескольких сантиметрах от ее лица.

Труф отпрянула, сжимая зубы, чтобы не закричать. Она стала быстро отползать от отверстия, желая только одного — отодвинуться от него подальше.

Сильный удар головой о спинку кровати и боль вернули Труф ее обычный рационализм. Она с бьющимся сердцем посмотрела на отверстие.

За решеткой никого не было.

Конечно, слова были обращены не к ней, это акустический эффект. Произнесенные где-то внутри дома, они донеслись до нее.

В комнате больше никого нет, она одна.

Труф удалось убедить себя в этом. Дрожа всем телом, она заползла в кровать и, пока за окном не забрезжил серый рассвет, долго лежала, тревожно всматриваясь в темноту.