Призрак войны

26

Я решил, что угрозы Цыгана не должны нарушить мои планы наслаждаться выходными. Я не стал торопиться и провел дополнительные исследования гостиничной собственности Эмблина, выяснив, что он был в свое время послан на Басолт руководить сетью гостиниц от имени внепланетного владельца. Согласно статьям бизнес-журналов, когда он прибыл, отрасль едва волочила ноги. Гостиницы не приносили прибыли, а все потому, что деньги прилипали к различным рукам.

В этих статьях на дальнейшие события смотрели положительно, представляя его в виде рыцаря в сияющих доспехах, но я подошёл с другой стороны. Суть проблемы была в том, что пока Республика процветала, никому не нужен был такой курорт, как Басолт. Существовали другие, более знаменитые места – Терра, например – где туристы могли проводить время. И значительная часть денег тратилась на улучшение жизни на их собственных мирах и в их общинах, ещё меньше стимулируя желание отправиться в глухую провинцию мокнуть под дождём.

Эмблин понял, что он, по всей видимости, не сможет добиться прибыльности гостиниц без значительных льгот со стороны местного правительства. Он отправился к правительству и фактически заявил им, будто бы прибыл ликвидировать предприятия, так как дела не идут. Он заключил тайный договор с правительством и получил от них существенные налоговые льготы с тем, чтобы создать местный консорциум и выкупить собственность, сохранив рабочие места.

Он скопил нужный капитал, а затем сделал родительской корпорации предложение приобрести у них собственность на Басолте. Корпорация согласилась, хотя и сохранила за ним, на тот момент, статус дочернего предприятия. В результате этого некоторые туристические агентства продолжали считать его частью корпорации и работать с ним, помогая избежать немедленного сокращения потока клиентов.

Эмблин начал вкладывать деньги в свои предприятия и пролоббировал в местном правительстве разрешение добавить к ним ещё и сеть казино. Эмблин заявил, что это позволит привлечь извне планеты большие средства, и так и случилось, но в результате на планете произошло ещё большее перераспределение капиталов. Большая их часть в конце концов оказалась в его кармане, а три тысячи из них прожигали дырку в моём.

Эмблин был достаточно проницателен, чтобы знать, что снизив затраты, он увеличит прибыли, и он начал скупать различные фирмы, обслуживавшие его гостиницы. Поставщики продуктов питания, алкоголя, пивоваренные заводы и прочее и прочее, начали либо быстро разрастаться, либо же получать свою долю от его инвестиций. Под его руководством они развивались и внезапно стали приносить самостоятельные доходы. Во многих статьях делались попытки оценить его состояние, но, как я решил, они его значительно, вне зависимости от своей щедрости, занижали.

Отчасти мне было любопытно, зачем этот человек пожелал моего присутствия на своей вечеринке. Все, сказанное мной Цыгану было правдой: я – темная лошадка и у Эмблина не было ни малейшей возможности меня оценить. Обо мне он знал только, что я на банкете буду и, если меня спросят, откуда я здесь взялся, я могу ответить: «Помните то канализационное извержение в Манвиле? Его устроил я, чтобы он мог захватить всю планету.»

Понятно, что он бы не позволил мне присутствовать, если бы считал меня таким идиотом, поэтому Цыган, вероятно, составил ему обо мне хорошее впечатление. Также я подумал, что он бы не пригласил меня, если бы я был человеком, кого можно было бы поразить суммой в три тысячи стоунов. Возможно, приглашение должно было быть передано мне при определенной реакции на премию по усмотрению Цыгана.

Я решил играть по правилам, но осторожно. Там было лишь одно место, где стоило поискушать судьбу. Я сомневался, что привлеку этим его внимание, но в случае удачи я получил бы в будущем немного больше свободы на случай, если потребуется действовать быстро.

Я упаковал одежду и сел на пассажирский ховер до Контрессы. Путешествовать автобусом не очень элегантно, конечно, а у этой транспортной компании были совсем уж видавшие виды машины. Меня, однако, посадили в ховер поновее, тогда как неанглов битком набивали в древние драндулеты. Хотя билет на ховер много не стоит, с тех, кто с раскосыми глазами, брали дополнительную плату и это меня сильно обеспокоило.

Даже более новые ховеры не были такими уж удобными, но зато полупустыми и давали возможность посмотреть на планету. Трасса № 1 шла по восточному берегу реки Широкой к северной части дельты и Контрессе. Она огибала границы крупного лесного заповедника, и, хотя я не увидал ничего, кроме ярко окрашенных птиц, и, может быть, чего-то похожего на обезьян, сам вид синего леса оставлял очень приятное чувство.

Когда я не читал или не пялился в окно, я изучал других пассажиров ховера. Большинство из них были дети, возвращавшиеся домой из школ. Я так подозреваю, что после приключения с канализацией в Манвиль и из него ездило немало народа, ведь родители наверняка переживали и требовали от детей возвращаться домой на выходные. Их дополняли пожилые пары, а далеко на заднем сиденье я заметил молодую женщину в бейсболке и больших темных очках, говоривших о её желании остаться неузнанной, но привлекавших ещё больше внимания. Она носила совершенно обычную одежду, без макияжа или украшений и была достаточно привлекательной, чтобы я смог представить её себе какой-нибудь фотомоделью или мелкой знаменитостью, отправившейся на север, на открытие курорта. Возможно, я увижу её позже вечером в качестве симпатичного приложения к кому-то из гостей.

Кому бы он не должна была служить украшением, он не должен был быть богатым, раз уже заставил её добираться на пассажирском ховере. Хотя я легко представил её себе в качестве матери-одиночки, тяжело работавшей, чтобы прокормить дочерей-близняшек. Если это был тот случай, она запросто сдала бы билет первого класса в обмен на этот, чтобы купить детишкам новую обувь.

Безнадежно испорченную обувь, плававшую в нечистотах.

Мы прибыли в Контрессу примерно через два часа. Мне нужно было получить только одну сумку, ведь я задерживался лишь на одни выходные, но я заметил, что девушка также путешествует налегке. Она направилась, чтобы взять сумку, но её отодвинул в сторону крупный мужчина, схвативший пластиковую коробку с какой-то крысоподобной собачонкой. Пока он вперевалку уходил прочь сюсюкаясь со своим Крошкой – имя было написано на коробке – я поднял сумку девушки и протянул её.

Она быстро прекратила протестовать против лапанья её вещей и улыбнулась.

– Спасибо.

– Нет проблем. На будущее – никогда не становитесь между мужчиной и его закуской.

Она рассмеялась, у неё был приятный голос.

– Это верно, даже вернее, чем вы думаете. – Она кивнула мне и, повернувшись, растворилась в толпе, воспользовавшись колеёй, проложенной толстяком, разрезавшим толпу, как плуг землю.

Я вышел на улицу и поймал ховертакси до курорта. Поездка заняла полчаса и проходила вдоль северного побережья. Это и вправду был первоклассный курорт, с прекрасными белыми песчаными пляжами и участками голубых джунглей, сочетавшихся по цвету с водой. Волны облаков, проносившиеся над головой и отбрасывавшие тени на землю, раздражали, но между облаками открывался прекрасный вид на тройку лун Басолта. Всего этого оказалось достаточно, чтобы я задумался, не пригласить ли Джанеллу ко мне на выходные.

Окраска дворца совпадала с цветом песка, делая его похожим на волшебный замок, поднятый магией из земли. У главного здания не было башен и бойниц, но он обладал величественностью, выражавшей мощь и красоту. По обе стороны длинного подъезда к парадной двери располагались статуи прекрасных мужчин и женщин всех рас и размеров, включая клановских элементалов и космопилотов. Статуи были обнаженными, но в них чувствовалось искусство, а не пошлость. Вокруг и позади них насколько видел глаз, раскинулись лазурные лужайки, уходившие до самих джунглей или украшенные кустами, фигурно подстриженными под формы местной фауны и мифических животных.

Я въехал без проблем, меня проводили до моего номера и я быстро сбросил одежду. Номер, который мне выделили, был довольно стандартным по размеру, но оборудованным определенными роскошествами. Бар был забит «Дайамонд Негро». Возможно, этот пивоваренный завод были эксклюзивным поставщиком гостиницы, но я подозревал, что просто это была единственная вещь, которую Цыган видел, как я пил.

Я принял душ и переоделся, после чего взял мою премию и спустился на этаж казино. Если считать эту гостиницу храмом религии денег, то казино – это святая святых и я направился прямо к алтарю. Мне не пришлось долго ждать, чтобы найти место за покерным столом и три следующих часа незаметно пролетели, принеся на крыльях ещё семь тонн стоунов. Люди, которых я раздел, все были гостями вроде меня и они с достоинством воспринимали свои по-ражения. Они могли себе это позволить, учитывая, что большинство из них носили огромные, массивные перстни, утыканные таким большим количеством камней, что мне их было бы трудно даже поднять, не то, что приобрести на всю мою заначку, отложенную на черный день.

Я удалился в номер и переоделся для банкета. Магазин в Манвиле прекрасно потрудился на моим костюмом. Хотя я был уверен, что на вечере найдутся люди, которые поймут, что костюм не был шит на заказ, они также узнают в нём образец из коллекции известного им модельера.

Можно порицать подобную мелочность, но таким образом было довольно просто предсказывать подобных людей и, соответственно, манипулировать ими.

Пока я одевался, я обнаружил, что улыбаюсь, представляя, какой бы фурор произвело на подобной вечеринке появление Джанеллы. Её красота и элегантность, конечно сразу бы обратили на себя внимание. Аристократическое происхождение и то, что она была с Флетчера, вызвало бы немало шума. Но серьёзней всего была бы реакция на статус рыцаря Республики.

Люди бы крутились бы вокруг неё, желая знать, какие дела Республике понадобилось вести с Басолтом, Эмблином и, есть надежда, с ними самими.

А если бы они знали, кто я такой… Ну если бы кто-нибудь знал, кто я такой, меня бы здесь не было.

Я сел в лифт до верхнего этажа и открыл рот от удивления, когда вышел. Вся крыша и три стены были сделаны из стекла, открывая прекрасный вид на ночное небо. На Басолте это означало, что мы сможем посмотреть ошеломляющее представление с молниями. Тучи начали собираться, чтобы его организовать и я поневоле задался вопросом, не ухитрился ли это Эмблин каким-то образом так все устроить.

Я присоединился к цепочке людей, пробиравшихся мимо Эмблина ко входу. Его помощница, стоявшая далеко за его спиной держала в руке наладонник, с которым сверялась, когда мы вошли. Она вполголоса что-то говорила и крошечный микрофон в ухе Эмблина передавал ему её слова, а он улыбался и приветствовал каждого по имени. Он сердечно жал руки, задавал незначительные личные вопросы и смеялся в ответ. Я воспринял как хороший знак то, что список гостей не подвергся сегрегации по национальному признаку, и Эмблин казался одинаково радушным со всеми.

Он действительно каждым своим дюймом выглядел как успешный бизнесмен, которым он должен был быть. В отличие от Джейкоба Бенсона, Эмблин был высок и строен, с прекрасно уложенными густыми черными волосами и темно-карими глазами, влажными от искренности.

Когда я подошёл, его улыбка стала чуть-чуть шире, чем в случае с пожилой парой, прошедшей передо мной.

– Мистер Донелли, я очень рад, что вы смогли приехать.

– Я благодарен вам за приглашение, мистер Эмблин.

– Зовите меня Ринг. Так все делают.

– А я – Сэм.

Он сердечно потряс мою руку.

– Я так понимаю, вы выиграли немного денег в покер сегодня.

– Все зависит от того, кто считает. – Я улыбнулся, пораженный, что его люди смогли за мной следить. Я провел большую часть своего времени высматривая наблюдателей, хотя и знал, что наличие в казино системы безопасности предельно упрощает слежку. Это требовало от меня повышенной осторожности. – Должен ли я чувствовать себя виноватым, раз уж они ваши гости?

– Вовсе нет. – Он наклонился поближе. – Они проиграют ещё больше, стараясь вернуть удачу, так что выигрывайте сколько хотите.

Я засмеялся.

– Слова человека, умеющего снять свои десять процентов с любого выигрыша.

Он кивнул и отпустил меня.

– Пожалуйста, развлекайтесь.

Освобожденный таким образом, я вошёл в зал. Меня отыскал человек в униформе гостиницы и вручил небольшое приглашение.

– Вы будете сидеть за столом двадцать семь, вон там. Бары расположены справа и слева от вас, закуски на стойках. Рассаживаться будете через час.

– Благодарю вас.

Я сунул приглашение в карман и направился к одному из баров. Пока я стоял в очереди, я изучал их ассортимент и обнаружил, что у них есть моё любимое ирландское виски. У меня немедленно началось слюноотделение, но я удержался. Люди Эмблина сочли меня ценителем «Дайамонд Негро», а я не хотел давать им особых поводов для размышлений. Кроме того, всего, что могло, неважно насколько невинно, связывать меня с реальным собой, следовало избегать. Кто-нибудь здесь мог разговаривать с Виктором Штайнером-Дэвионом и он мог упомянуть это виски, а так могут начать складываться кусочки головоломки, пока кто-то не решит, что обо мне можно узнать кое-что интересное.

Получив моё пиво в здоровенном расширяющемся кверху пивном стакане, украшенном эмблемой компании Эмблина, я направился к столу с закусками. Обычно на приеме такого впечатляющего масштаба должна быть маленькая армия официантов, циркулирующих с серебряными подносами, полными всякой всячины. Большинство из них действительно крутились неподалеку, разнося бокалы шампанского. Закуски, тем не менее, все были собраны на столе длиной в двадцать пять метров, представляя собой экспозицию, в которой было не меньше от искусства, чем от еды. Блюда были расставлены по цветам так, что продукты, прибывшие с одного мира, напоминали флаг этой планеты, а продукция одной корпорации была расположена в виде её товарного знака. В центре были картина самой гостиницы, словно запечатленной на закате со стороны берега. Прислуга могла разрезать все это на куски и разнести по гостям, но они бы превратили картину в головоломку, которую никто не смог бы собрать.

От такой выставки захватывало дыхание и, я признаю, я начал бессознательно брести мимо, стараясь не пускать слюни. Я ни на что не обращал внимание, пока не почувствовал на своем локте руку. Эта рука одернула меня назад как раз в тот момент, когда бегемот в вечернем костюме, похожий на самого большого из известных человечеству пингвинов, пронесся мимо меня и двинул в гостиницу. Под его рукой была зажата крошечная собачка, рявкнувшая на меня, когда они проскочили мимо.

Я посмотрел на мою спасительницу.

– Благодарю вас.

Она улыбнулась, её голубые глаза горели огнем, похожим на отблески сапфира на её шее.

– Просто ответная любезность.

– Извините?

– Никогда не стойте между мужчиной и его закуской, помните?

Я моргнул.

– Это были вы?

– Да и он тоже. Перасон Квом, кулинарный обозреватель от «Манвиль Джорнэл».

Я глянул на широкую спину и сотрясающиеся бедра, казавшиеся на фоне стены огромной бесформенной дырой.

– Квом – это его так зовут, не вас?

– Да. – Она слегка нахмурилась. – Вы недавно на Басолте, правда?

– Недостаточно давно, чтобы знать его, это точно. Вы, с другой стороны… – Я медленно растянул губы в улыбке, выторговав ещё секунду или две, чтобы мозги начали работать. В голубом вечернем платье с открытыми плечами, которое было на неё надето, она выглядела куда изысканней, чем в ховере и да, у меня зашевелились ассоциации. Она была намного элегантней, чем в новостях по головидению по поводу разлива канализации. – Вы имеете отношение к тем приютам для бездомных, которые принимали людей на прошлой неделе. Я вас помню, хотя видел только середину репортажа. Я не уловил вашего имени.

– Так там, в ховере, вы не имели представления кто я?

– Нет, просто проявил вежливость. А что, должна быть разница?

– Для некоторых – да. – Она подала мне свою руку. – Я Бьянка Джермейн. Дочь графа Гектора.