Призрак войны

37

Я посмотрел на неё и удержался от улыбки.

– Я вас знаю?

Леди Джанелла Лейквуд царственно склонила голову.

– Да, Сэм, знаешь. Полковнику Нимейеру известно о нашей прежней совместной работе.

Я кивнул. Джанелла выбрала вариант номер один, то есть изобразила из меня информатора, оказывавшего ей в прошлом услуги. Нимейер всё равно любить меня не станет, но станет доверять мне чуть больше. Ей он будет доверять полностью. Во многих смыслах это было лучшим выбором, так как сводило к минимуму заработанную мной дурную репутацию и позволяло сохранить легенду. Он будет считать, что я работал на Джанеллу ради снятия с меня каких-то обвинений.

Один из бойцов общественной безопасности открыл мои наручники и я начал растирать запястья.

– Оутс, Тейт и ещё один из ваших похитили меня сразу после того, как я покинул больницу.

Они привезли меня сюда и держали, пока Бернард не выкроил бы в своём графике минутку, чтобы сделать меня совсем мертвым. Даже если вы перехватили последний звонок и смогли его расшифровать, он будет все отрицать.

Я глянул снизу вверх.

– Как вы вообще меня нашли?

Нимейер усмехнулся.

– Водитель такси, в котором ты ехал – хронический жалобщик. Однажды его помяли, когда он сопротивлялся аресту – нам нужно было его такси для осмотра на предмет наличия улик, а он возражал. Теперь он постоянно заявляется с жалобами на что-то. Когда тебя схватили, он сразу отправился в управление и начал писать заявление. Он опознал Тейта и Карлсона – второго из безопасности. Мы получили у судьи разрешение пеленговать их телефоны. Нам удалось сузить район поиска до этого района, затем мы использовали специальное оборудование и по триангуляции нашли тебя.

– И что так долго?

Джанелла насупилась, глядя на меня.

– Нам нужно было найти судью, который выписал бы постановление, дозволяющее прослушивание телефонных разговоров и при этом не испугался бы Джермейнов. – Она посмотрела на Нимейера. – Полковник, я бы предложила, чтобы ваш рапорт по этому инциденту отражал ликвидацию ячейки СОНа. Были жертвы, чьи личности не разглашаются до уведомления ближайших родственников. Единственным, чей труп опознают, будет Сэм.

Детина нахмурился.

– Это создаст у Бернард ощущение безопасности, ещё больше развязав ему руки.

Я встал и оперся на спинку стула за моей спиной.

– Он не сможет связаться с Тейтом, а этот Карлсон, вероятно, сообщит ему об отсутствии связи с Оутсом. Он поймет, что что-то происходит. Он почувствует давление вне зависимости от наший действий.

– Ну, Карлсон уже холодный, так что тут проблемы не будет. – Нимейер ткнул пальцем в телефон Тейта. – Если ты выключишь эту штуку, то звонящие будут оставлять сообщения, и это даст нам немного времени. Он некоторое время не будет знать, что Тейт вышел из игры.

Я сделал как он предложил и отключил телефон.

– Ладно, так мы сможем оказать на него немного больше давления, но недостаточно, так как на горизонте очень скоро появятся большие неприятности. Бернард взял Эмблина, а Эмблин терпеть не будет.

Нимейер снял шлем с бронекостюма и зажал его под правой рукой.

– И все же он ограничен пределами своих возможностей. Адвокаты затеют прения, но обвинения в государственной измене – не такая штука, чтобы выпустить его из под стражи до суда.

Он влип.

– Его будет бесить скорее не то, что он в тюрьме, а то, что он во власти Бернарда. Я думаю, он потребует от своих людей начать волну терактов, и на этот раз – взяться за дело по настоящему.

Погибнет много народу и я бы не удивился, если он прикажет Котфорду его освободить.

Полковник посмотрел мимо меня в окно квартиры. Где-то в том направлении располагался следственный изолятор столичного округа.

– Во время битвы за его свободу могут пострадать многие…

– Согласен, поэтому мы этого не допустим. – Я усмехнулся. – Мы просто не можем.

Глаза Джанеллы сузились.

– Что ты задумал, Сэм?

– Полковник, Эмблина арестовала Общественная Безопасность, так что, номинально, он в вашей власти, так? Вы ведь можете организовать его перевод из соображений безопасности, так ведь?

Здоровяк медленно кивнул.

– Придется немного постараться, но это можно устроить.

– Хорошо. Мы знаем, что за ним рано или поздно заявятся, так что нам нужно минимизировать побочный ущерб. У меня есть идея, как этого добиться, и, может быть, даже собрать всех нужных нам фигурантов этого дела в нужном нам месте. – Я посмотрел на Джанеллу. – Ты в седле?

– Есть даже второе. И транспорт.

– Два седла не так уж много. Но мы можем дать им немного погрызть друг друга, перед тем, как вмешаемся.

Нимейер нахмурился.

– Мне показалось, что ты хотел минимизировать побочный ущерб. Позволить людям Эмблина сцепиться с ополчением и частной армией Бернарда не похоже на способ остановить разрушение Басолта.

– О, бой обязательно будет неприятным, так что нам просто нужно перенести его туда, где бережность к природе не потребуется. – Я усмехнулся ему. – В альманахе для туристов я натолкнулся на упоминание о месте, которое, я думаю, идеально подойдет: Обсидиановый остров.

Брови Джанеллы вопросительно изогнулись, но Нимейер только усмехнулся.

– Да, сработает прекрасно. И знаешь что? Я даже помогу вам сравнять шансы.

Обсидиановый остров – это мрачное, легендарное место, из тех, какие есть на каждой планете. Они просто созданы для того, чтобы по ним бродили привидения, внутри них держали разных мерзких убийц, а вокруг них разворачивались сражения. Полная изоляция этого места была кстати, как и тот факт, что его почти никто не посещал, и только самые храбрые осмеливались провести в нем ночь.

А те, кто проводил, рассказывали тревожные истории.

Конечно, девяносто пять процентов из них – обычный способ привлечь туристов, чтобы за пять сотен стоунов организовать поездку и, за тройные деньги, ночевку на месте. Хотя стоимость и само место могли привлечь из-за пределов планеты только самых извращенных.

Технически говоря, это был не остров и он не был из обсидиана. Обсидиановый остров располагался на юго-западе от Манвиля, в сердце огромного заповедника из тропических лесов.

Это пустынная плоская скала в центре маленького озера с черной водой, в котором, говорят, водятся чудовища. К острову от берега озера ведет узкая извилистая дамба с дорогой, заросшей травой. Берег озера тоже скалистый и выгибается полумесяцем к лесу. Хотя на этой скале пробовали прижиться довольно крепкие растения, их усилия за последние несколько столетия не показали сколько-нибудь значимого результата.

На самом острове гордо возвышается огромный замок, выстроенный из базальта и облицованный обсидианом. Хотя он стилизован под терранские средневековые замки, он не несет следов разрушения временем. Два века, прошедшие со времени его сооружения, не были к замку слишком уж добры, но те, кто его создал, собирались сделать его достаточно прочным, чтобы выдержать всё менее разрушительное ядерного взрыва. Однако, в отличие от рыцарей былых времен, они хотели не сколько удержать людей от проникновения внутрь, сколько одного человека от выхода наружу.

Тацит Джермейн не слишком часто упоминается в книгах по истории Басолта, а в истории великой семьи его имя встречается лишь в одной сноске. Он был вторым сыном правившего графа и с ним было не все в порядке. Истории о жестокостях были замяты, были выплачены деньги, а свидетелей запугали. Трудно судить, о чем семья думала в то время, но наверное тяжело принять факт того, что твой ребенок – сумасшедший социопат-убийца. Они все отрицали и старались его вылечить, а когда это не удавалось, просто старались ещё сильнее.

Тацит развил в себе нездоровый интерес к Жилю де Рею, средневековому французскому дворянину и соратнику Жанны д'Арк. Де Рей, обладавший почти неистощимыми богатствами и достаточным влиянием, чтобы власти не могли его остановить, занимался изучением демонологии. Он умертвил бесчисленное множество детей – крестьянских, по большей части, чтобы не привлекать внимания – и продолжал это делать до тех пор, пока не отверг и церковь и королевскую власть, которые объединили силы, желая его сокрушить.

За Тацитом насчитывалось всего пять жертв, когда его поймали. Его судили и признали виновным в двух убийствах, а в трех других – невиновным, в силу психического расстройства.

Конечным результатом процесса стало то, что его поместили в больницу до излечения, после чего должны были последовательно вступить в силу приговоры к пожизненному заключению за убийства. На свободу он бы уже не вышел.

Семья его, тем не менее, по-прежнему любила и создала для него Обсидиановый остров.

Они оплатили строительство из собственного кармана, после чего передали его правительству, зачислившему его в разряд исправительных учреждений и психиатрических лечебниц для лиц, невменяемых в отношении совершенного преступления. Легенда гласит, что Тацит носил одежду в стиле Жиля де Рея: роскошные мантии из алого с золотым. Он разговаривал только на древнефранцузском и не пользовался никакими товарами промышленного производства. Он полностью ушёл в свой психоз и умер в возрасте 108 лет после семидесяти пяти лет заключения.

Нимейер хорошо постарался, убеждая людей Бернарда, что перевод Эмблина на Обсидиановый остров – который формально все ещё оставался тюрьмой – был как раз тем, чем нужно.

Этот шаг не только изолировал бы заключенного от всех каналов связи, но заключение в этом месте представило бы его в качестве нового Тацита. Это было бы особенно серьезным для общественного мнения, или просто к такому выводу привели людей Бернарда. К преимуществам Нимейер также добавил отсутствие помех, позволяющее его людям проще отражать нападения, если, конечно, нападающие не будут в мйхах.

На это ему было сказано, причем совершенно определенно, что мехи проблемы не составят.

Бернард немедленно разместил смешанную роту ополчения Басолта и легкий взвод собственных сил в районе Обсидианового острова. Это было тактической ошибкой, поскольку ему было известно, что в распоряжении СОНа были значительно большие силы. В определенной степени, эта ошибка была вынужденной, поскольку выведи он всех свои людей из Манвиля, СОН мог растерзать город на части и он выглядел бы дураком.

Все дело было хорошо организовано, чтобы СОН не успел ударить слишком рано. Нимейер объявил, что «для его же собственной безопасности» Олдрингтон Эмблин будет в очень скором времени переведен на Обсидиановый остров. Далее он пообещал средствам массовой информации разрешение освещать перевод, но только если они совместно выставят одну бригаду головизионщиков. В результате каналы передрались за право послать своих журналистов и попытались оградить свои ставки, разместив камеры по всему периметру следственного изолятора, чтобы заснять отъезд. Поэтому территория изолятора была ввергнута в хаос, куда ни один командир террористов не хотел бы завести свои людей.

Перевод состоялся двадцать девятого, что давало Котфорду и Бернарду два дня на планирование своих действий и сосредоточение сил. Нимейер расположил своих лучших людей в крепости, но, не считая установленных в бойницах несколько пусковых установок ракет малой дальности, их бронекостюмы «Хобёрк» были игрушками в сравнении с надвигавшимся.

Джанелла и я должны были действовать в привезенных ею с собой мехах – включая моего нового скакуна, «Призрака». Я подумал, что мех с таким именем будет в таком колоритном месте весьма кстати. Когда придет время, посадочный корабль класса «Леопард» сбросит нас на поле боя.

Причина, по которой она появилась на изготовившемся к войне Басолте, состояла в результатах проверок, проведенных в связи с сообщением, которым на планету вызвали Сэма. Республиканские исследователи обнаружили, что с планеты исходило много сообщений и загрузка кораблей, приходивших на Басолт, сильно превышала загрузку его покидавших, как по числу прибывавших, так и по количеству военных среди них. Если на мире начинают появляются воины, а семьи его покидать, значит надвигаются неприятности. Она получила серию из нескольких моих докладов, когда добралась до Флетчера, поэтому она сразу направилась к Нимейеру, как только прибыла.

Единственным препятствием для минимизации побочного ущерба было решение Бернара перевести туда же Гэвина Прина – юношу, стрелявшего в его отца. Вообще-то со стороны Бернарда это был умный ход, так как подчеркивал связь между юношей и Эмблином. Все попытки освободить Эмблина, будут казаться имеющими отношение и к Прину. После того, как он бросил учебу в университете, Прин некоторое время жил в Манвиле. Тем днем, когда он стрелял в графа, ему стало известно об убийстве его отца при разгоне демонстрации на севере, поэтому он действовал в состоянии аффекта. Хотя об этом уже было известно, пропагандисты Бернарда вывернули это в виде злодеяния Эмблина, который якобы использовал трагедию мальчика, превратив того в монстра.

Цыган и Котфорд начали выдвигаться со второй половины тридцатого числа. Силы СОНа двигались двумя группами, причем моя должность, как и ожидалось, была передана Сивек. Её крыло, составленное из тяжелого мехзвена и двух отрядов легких и средних боевых машин, подошло с запада, затем резко повернуло на юг, а группа Котфорда зашла с юга и повернула почти строго на запад. В ней было два звена мехов, одно тяжелое и одно легкое, остальной состав роты добрали машинами. Это давало СОНу полуторократное преимущество в мехах и намного большее – в остальной технике.

Бернард напрашивался на катастрофу и, похоже, должен был огрести по полной программе.

СОН не пытался скрыть своих намерений – маленькие беспилотные разведчики, запущенные Нимейером с Обсидианового острова могли отслеживать тепловые следы приближающихся объектов. Он передавал информацию Бернарду и нам, в Манвиль. Бернард казался совершенно беспечным, встав в моих глазах в один ряд с Тацитом.

Джанелла посмотрела на меня сквозь голограмму на ходовом мостике «Вэлианта».

– До цели отсюда двадцать минут. Мы можем стартовать как только пожелаем.

Я переключил на дисплей тактическую карту, с расчетом времени контакта между противниками.

– Восточная группа подойдет первой и свяжет ополчение боем, затем северная ударит по флангу. Сорок минут до контакта. Вылетим минут через пятнадцать?

– Я думаю, через двадцать. Котфорд постарается вступить в бой сразу, но если они все-таки не начнут стрельбу немедленно, мы не сможем повлиять на исход боя.

– Да, это будет совсем невесело и совсем недолго. – Я вздохнул. – Я только надеюсь, что мы сможем переломить ход сражения, поскольку в противном случае всё обрушится на наши головы.

Она протянула руку сквозь голограмму и погладила мою.

– Я знаю, любимый, поэтому нам придется сделать все особенно хорошо. Может быть нам не удастся удержать этот груз на руках, но, если повезет и, если мы подтолкнем его хорошо, он упадет туда, куда нам нужно.