Проделки Праздного Дракона: Двадцать пять повестей XVI-XVII веков

Украденная невеста[94]

В стихах говорится:

Это стихотворение под названием «Похвала женихам» сочинил сунский поэт Синь Цзясюань[97] по случаю одного свадебного застолья. Вам, конечно, известно, что из всех радостных событий, которые происходят в жизни, самым ярким считается свадьба, когда в комнатах новобрачных ночь напролет горят цветные свечи, а в доме царит праздничное веселье. Надо вам, однако, напомнить, что во время свадебной суматохи нередко случаются и кражи. Подобная история, к примеру, произошла в окружном городе Аньцзи[98], что в Усине, в доме одного богача, где как-то справляли свадьбу.

В ту самую ночь, о которой пойдет сейчас речь, в дом проскользнул жулик, сумевший воспользоваться праздничной кутерьмой. Прошмыгнув внутрь, он мигом забрался под кровать молодоженов и стал ждать, когда гости разойдутся и он, улучив подходящий момент, сможет заняться своим непотребным делом. Но кто мог подумать, что молодожены прободрствуют до самого рассвета, зажигая любовные огни. Их свадебное ложе непрестанно находилось во власти туч и дождя[99], а после утех они заводили сокровенные беседы. За вопросом одного следовал ответ другого, который вызывал новый вопрос, и так без конца. Устав от бесед, молодые супруги вновь приступали к любовным игрищам. Словом, влюбленным было совсем не до сна. Вор, сидевший под ложем, вконец извелся, слушая над собою звуки, которые, казалось, не утихали ни на мгновение. В такой обстановке нельзя даже ускользнуть незаметно, не то что что-нибудь скрасть. Мошенник лежал прижавшись к полу и затаив дыхание. Когда наступил день и молодожены, спустившись с ложа, вышли из комнаты, вор, не в силах больше терпеть страшные муки, наконец с удовольствием помочился в темном уголке. Но вот наступила вторая ночь, за ней пришла третья, а мошеннику так и не удалось совершить кражу. За три дня он ничего не ел и уже едва дышал от слабости. И тогда он решился рискнуть, невзирая на великую опасность, которая ему грозила. Когда голоса обитателей дома немного стихли, он, собравшись с духом, выполз наружу, намереваясь улизнуть. Вот тут-то его и заметил хозяйский сторож.

— Воры! — завопил он.

Крики сторожа подняли всех обитателей дома. На жулика посыпались тумаки да пинки. Его схватили, чтобы назавтра стащить в управу.

— Я ничего не украл, не тащите меня в суде — взмолился мошенник.— А за то, что я к вам забрался, вы меня порядком наказали, значит, мы в расчете. Отпустите меня! Я вам еще пригожусь, а при случае и отблагодарю!

— Кому нужна твоя благодарность, прохвост? Твое место в суде! — крикнул хозяин.— Убить тебя мало, злодей!

— Не дадите мне пощады, я в суде на вас наплету — расскажу кое-что для вас нежелательное. Потом пожалеете!

Наглость проходимца возмутила хозяина, и на мошенника обрушилась новая порция ударов. Связанный, он просидел в доме всю ночь, а утром его поволокли в суд в сопровождении местных выборных. Начальник уезда начал допрос.

Известно, что у жуликов ум весьма острый.

— Ваша светлость, господин начальник! Не обижайте понапрасну ничтожного. Не грабитель я и не вор! — сказал мошенник спокойно, без тени смущения. — Прошу вас, разберитесь во всем хорошенько!

— Как же ты не грабитель, если проник в чужой дом и оказался под ложем?

— Дело в том, что я — лекарь,— ответствовал вор.— Скажу вам по секрету, ваша светлость, что молодая страдает одним тайным недугом, который доставляет ей порою изрядные беспокойства. Только я один и могу справиться с ее хворью, однако ж для этого я должен быть все время рядом, не отходя ни на шаг. Опасаясь, что злокозненная хворь внезапно вспыхнет, молодая и упросила меня в свадебную ночь быть поблизости, имея под рукой нужное снадобье. Вот почему мне и пришлось залезть под ложе. А родня жениха приняла меня за грабителя.

— Какие у тебя доказательства? — спросил уездный начальник.

— Могу назвать вам молочное имя невесты: Жуйгу[100]. А родилась она от наложницы. В доме о ней особенно не заботились, только мать ее одна и любила! Быть может, от всех ее бед да невзгод и родился злой недуг, для чего меня и приглашали в их дом. Если вы, господин начальник, пошлете за ней и расспросите, она сразу же меня признает и скажет, что никакой я не вор, а лекарь.

Мошенник говорил столь убедительно, что начальник уезда ему поверил.

— Если действительно все так, как он говорит, не должно обижать безвинного человека,— проговорил судья.— Следует вызвать в суд женщину.

Надо сказать, что, сидя три ночи под свадебным ложем, вор узнал много интересного из разговоров молодоженов. И верно, что у молодой был какой-то недуг, от которого она постоянно лечилась. Она рассказала о нем мужу, а вор запомнил и выложил все на суде в отместку за то, что его не простили. Хитрец знал, что домашние, скрывая норок невесты, не захотят срамить женщину в суде. Начальник уезда попался на уловку мошенника. Когда он распорядился вызвать молодую в управу, ее отец всполошился и стал просить об отмене приказа, однако чиновник остался неумолим. Тогда богач сказал, что он отказывается от обвинений. Начальник уезда рассвирепел:

— Ты же сам назвал этого человека грабителем, а теперь, когда надо предъявить доказательства, отвергаешь свои собственные обвинения! Значит, ты возвел клевету на невинного человека! Если не приведешь молодую в суд, ответишь по всей строгости за облыжное обвинение!

Богач растерялся. «Если б знал, отпустил бы пройдоху с миром,— подумал он.— Теперь греха не оберешься!»

Один служивый человек из управы, поднаторевший в казенных делах, спросил богача о причине его расстройства. Тот ему объяснил.

— Разоблачить мошенника совсем нетрудно,— сказал служивый.— Если я как надо доложу начальнику, жулик сразу сознается... Только, само собой, за этим должна последовать благодарность.

Богач дал служивому десять лянов, и тот сей же час направился к начальнику уезда.

— Ваша светлость! — сказал он.— Молодая, можно сказать, только-только вышла за ворота дома. Если ее допрашивать вместе с грабителем, она совсем растеряется от стыда и смущения. Надо пожалеть ее!

— Не допросив ее, мы ничего не узнаем. Откуда известно, настоящий он вор или нет?

— На сей счет у меня есть одна неразумная мыслишка. Мне кажется, жулик не знает женщину в лицо, потому как все это время просидел под топчаном, ну а его речи о сговоре с ней — чистые враки. По-моему, молодую вызывать не обязательно, а вместо нее на очную ставку с мошенником выставить кого-то другого. Если вор ничего не заподозрит, значит, ясно: он обманщик и клеветник. Мы его выведем на чистую воду и сохраним честь доброй семьи.

— Пожалуй, ты прав,— кивнул начальник уезда и велел подчиненным тайно найти подходящую певичку, которая бы сыграла роль женщины из приличного дома. Певичку обрядили в скромную одежду, повязали голову платком и повели в зал суда на очную ставку с мошенником.

— Женщина по имени Жуйгу доставлена! — гаркнули стражники.

— Жуйгу! Жуйгу! — обратился к женщине подсудимый, не догадываясь о подвохе.— Ты же сама велела мне прийти к тебе для лечения. А твой свекор схватил меня как вора, да еще притащил в суд. Что ж ты молчишь?

— Узнал ее? — спросил начальник уезда,— Это Жуйгу?

— Как не узнать! С малых лет ее знаю!

— Вот ловкач! — рассмеялся уездный начальник.— Едва не провел меня. Ты же совсем не знаком с Жуйгу, а наплел, будто тебе приказали ее лечить. Знаешь ли, кто сейчас перед тобою? Певичка из веселого заведения!

Мошенник сразу же прикусил язык, а когда начальник уезда приказал доставить пыточную снасть, во всем сознался. Он рассказал все как было, не забыв, конечно, добавить, что он ничего не украл и потому просит снисхождения. Начальник уезда приказал бить его тяжелыми батогами, после чего надеть кангу и выставить на торжище для всеобщего обозрения. Однако ж, поскольку кража не совершилась, на каторгу мошенника не послали. Ну а что до невесты из богатого дома, то она в суд так и не попала.

Мы вам рассказали забавную историю, которую можно посчитать за веселое вступление к нынешнему нашему рассказу. Он по случайности тоже касается одной невесты. Надо вам сказать, что из-за этой истории возникло до крайности запутанное судебное дело, которое долго никто не мог разрешить. Но сначала послушайте стихотворение:

Рассказывают, что в Цзядинском уезде Сучжоуской[101] области в свое время проживал торговый человек по фамилии Чжэн, не так чтобы очень богатый, но и не бедняк. У Чжэна была дочь Жуйчжу, что значит Жемчужина в Бутоне,— девушка необыкновенной красоты и редкого очарования. Как говорится в подобных случаях, она походила на рыбку в пучине, на лебедя в поднебесье и красотой своей могла затмить цветы и луну. Девушка была помолвлена с Третьим Се — юношей из их же уезда. Обе семьи выбрали счастливый день для свадьбы, когда жених должен забрать невесту в свой дом. За три дня до праздника, как предписывали нравы тех мест, невесту полагалось особым образом нарядить, или, как говорят, «украсить лик», для чего родители послали за цирюльником.

Надо вам знать, что, по заведенным в Цзядине обычаям, женщины из простых семей, когда хотели сделать прическу или выщипать лишние волоски на лице, всегда обращались к цирюльникам-мужчинам. Так и на этот раз родители Чжэн позвали в дом некоего Сюй Да — молодого человека, отличавшегося беспутным поведением и злоковарным нравом. Этот вертопрах умел выведать любые секреты о женщинах и прекрасно знал, какая хороша собой, какая безобразна. Он специально постиг искусство цирюльника, которое давало ему возможность пролезать во внутренние покои дома и беспрепятственно пялить свои воровские глаза на молодок. Не гнушался мошенник и должностью виночерпия на свадебных пирах или простого разливателя чая. Вы спросите, кто такой виночерпий или разливатель чая? Отвечу: особый слуга при женихе иль невесте. Во время свадебного обряда он обычно стоит рядом, громко восклицая: «Прошу отведать чая!» — или: «Прошу отведать вина!» Вот отсюда и появилось название самого ремесла. Итак, Сюй Да освоил оба ремесла с одной лишь целью — потереться возле молодых красоток.

Как мы уже сказали, родители Чжэн пригласили Сюй Да, чтобы он «украсил лик» невесты. В назначенный срок Сюй Да появился в доме со своим инструментом. Заметим, что цирюльник раньше никогда не видел Жуйчжу, и понятно — ведь она была девицей. Сейчас, занимаясь «украшением», он с наслаждением разглядывал девушку вблизи. Сюй Да не терял времени даром. Он успевал работать руками и лишний раз кинуть взгляд на красотку. Он совсем разомлел и стал походить на слепленного из снега льва, которого придвинули к горящему очагу. Между тем то самое, о чем обычно не говорят, приобрело необыкновенную крепость и стало похоже на птицу-буревестника, проглотившую твердую кость. Но вот досада! Рядом то и дело сновали люди. Пройдохе никак не удавалось обнять молодую и погладить ее как бы ненароком. Старый Чжэн, который все время стоял поодаль, наверное, разгадал нечистые помыслы вертопраха и, как только тот кончил работу, быстро отправил его прочь. Сгорая от страсти, Сюй Да удалился, втихомолку проклиная хозяина. Мысль о красотке запала в душу мошенника. Узнав, что Жуйчжу отдают в дом Се, он решил подрядиться туда виночерпием. Когда наступил день отправлять дочь «за ворота», старый Чжэн с удивлением обнаружил, что за невестой приехал все тот же цирюльник Сюй Да, который сейчас выступал уже в роли слуги при женихе и невесте.

«Снова этот прохвост!» — с неудовольствием подумал отец.

Когда невеста вышла из паланкина, начались положенные церемонии. Сюй Да постарался придвинуться к невесте поближе. Он что-то ворковал и нашептывал ей. На свадебный обряд он не обращал ни малейшего внимания и в конце концов перепутал порядок поклонов. Об этом можно сказать:

Итак, Сюй Да провел церемонию, как говорится, из рук вон плохо, перепутав все правила и порядки. Но вот обряд цветных свечей[103] кончился, и невеста направилась в свадебные покои. Сейчас полагалось обнести родственников невесты вином перед тем, как они отправятся домой.

Надо сказать, что Се принадлежали к простым семьям и многочисленной дворни в доме не имелось. Поэтому глава дома — отец вместе с сыном-женихом сидел с гостями, в то время как мать с двумя прислужницами хлопотала в кухне, готовя закуски и напитки. Угощения в гостевую залу приносил человек, которого специально пригласили в этот торжественный день. Бедняга непрестанно сновал туда и сюда и совсем сбился с ног. Сюй Да, как положено, следил в это время за порядком в гостевой зале. Однако ж, когда пришло время возглашать: «Просим отведать напитки!», «Просим отведать вина!», он вдруг куда-то исчез. Слуга приносил напитки уже два или три раза, и хозяину всякий раз приходилось потчевать гостей самому. Сюй Да предстал в зале лишь в конце застолья, выскочив откуда-то сзади и бормоча на ходу несколько положенных фраз. Но вот трапеза кончилась. Старый Се, хозяин дома, остался очень недоволен тем, как проходило застолье. Он злился на Сюя и решил отчитать его со всею строгостью, но цирюльника и след простыл.

— Он только что куда-то ушел,— сказал слуга, приносивший угощения.

— Он ничего не смыслит в своей профессии, к тому же ведет себя непристойно,— пробормотал Се.

Гости, не дождавшись виночерпия, поднялись и, поблагодарив хозяина за угощение, откланялись. Жених направился к невесте, однако молодой почему-то не оказалось. Решив, что она уже спит, он откинул полог, но свадебное ложе пустовало. Третий Се осмотрел все уголки, но невесты нигде не нашел — даже тени ее не увидел. Жених бросился на кухню, спросил женщин.

— С какой стати ты нас спрашиваешь? — удивились они.— Мы все это время хлопотали на кухне, а невеста после обряда со свечами пошла к себе в комнату.

Жених позвал прислужника, с которым они обыскали весь дом. Само собой, осмотрели и заднюю дверь, но она оказалась запертой. Третий Се поспешил в гостевую залу. Новость об исчезновении невесты привела всех в изумление и растерянность.

— Очень подозрительно вел себя виночерпий. По-моему, он дурной человек,— проговорил прислужник.— Называл церемонии не как положено, и на невесту странно поглядывал, и уходил куда-то два раза, а сейчас и вовсе исчез. Не иначе, он имел злодейский план выкрасть нашу молодую.

— И верно! Виночерпий, по всей видимости, мошенник,— согласился почтенный Чжэн.— На днях он причесывал мою дочку и вел себя при этом столь нагло, что я сразу заподозрил недоброе. А сегодня, как оказалось, вы наняли его своим виночерпием.

— Он известный паскудник и мастер заговаривать зубы,— сказал кто-то из дворовых,— своему ремеслу он научился совсем недавно, и специально, чтобы обманывать,— этим он и живет. Ясно, он что-то замыслил... Но мы можем еще его догнать. Он не мог уйти далеко!

— Наверное, он утащил девицу через заднюю дверь, а оттуда вывел в проулок,— снова вмешался прислужник.— Однако ж дверь была заперта. Значит, он, возвратившись, замкнул ее изнутри, чтобы не вызвать подозрений. Сделал же он это тогда, когда в последний раз появился в гостевой зале. Помните? Еще что-то пробормотал впопыхах. А потом он вышел через парадную дверь и побежал в задний проулок. Конечно, он жулик!

В доме, где играется свадьба, непременно найдутся факелы из бамбуковой щепы. Больше десяти слуг во главе с хозяевами, вооруженные самодельными светильниками, выбежали через черный ход на дорогу. Задний проулок, прямой как стрела, не имел ни единого изгиба и ни одного ответвления. От многочисленных факелов в проулке стало светло как днем. В дальнем конце все сразу заметили три удаляющиеся фигуры. Два человека скрылись в какой-то щели, и в проулке остался один, тот, что бежал позади. Люди толпой бросились вдогонку и быстро настигли беглеца. Подняли факелы, осветили человека — оказалось, это виночерпий Сюй.

— Что здесь делаешь? — спросили его.

— У меня были дела, поэтому я и вышел до конца трапезы,— ответил Сюй.— Вот сейчас хотел вернуться обратно.

— Если были дела, почему заранее не предупредил хозяев? Почему исчез и очутился здесь? Куда увел молодую? Признавайся!

— Я следил за обрядом, а не за невестой! — ответил цирюльник.

На него обрушились пинки и зуботычины.

— Паскудник! Наглый болтун! — раздавались крики разъяренной родни.— Тащи его домой, там и допросим!

Цирюльника потащили обратно в дом и учинили ему строгий допрос. Однако Сюй Да твердил, что ему ничего не известно о невесте.

— Разве этот упрямый прохвост просто так сознается,— сказали хозяева.— Мы тебя сейчас привяжем к столбу, а завтра отведем в суд. Там ты не отвертишься!

И Сюй Да связали, с тем чтобы утром отвести в управу. Несчастный Сюй Да! Однако больше всех, конечно же, убивался жених, Третий Се, о коем можно сказать такими словами:

Густая толпа людей, обступивших Сюй Да со всех сторон, кричала и галдела. Некоторые стращали негодника, другие пытались уговорить по-хорошему, но цирюльник ни в чем не признавался. Прошла ночь, но никто так и не сомкнул глаз. Когда наступил рассвет, отец и сын Се вместе с соседями повели Сюя в управу, не забыв, как водится, заранее составить жалобу на имя начальника уезда.

— Странные дела творятся в нашем мире! — воскликнул уездный чиновник, узнав о случившемся, и приказал немедля доставить цирюльника в залу.

— Куда утащил девицу Жуйчжу из семьи Чжэн? Признавайся!

— Ваша светлость! Ничтожный всего только виночерпий, прислуживающий на свадебных пирах, мне ведомо лишь одно — вести застольный обряд. О невесте знать ничего не знаю!

Тут вмешался почтенный Се и рассказал, что Сюй Да во время застолья куда-то исчез, никого не предупредив, а потом его нагнали в проулке. Начальник уезда приказал внести орудия пытки. Надо сказать, что цирюльник Сюй Да, этот прощелыга и сластолюбец, был отнюдь не храбрец. При допросе он пытался еще спорить, когда ж его заключили в тиски, он не выдержал боли и разом во всем признался.

— Недобрая мысль у меня родилась еще тогда, когда я увидел невесту в первый раз — в тот день, когда я украшал ее лик,— сказал он.— Узнав, что она выходит за Се, я решил проникнуть в их дом на правах виночерпия и заранее договорился с двумя дружками, чтоб они меня ждали у заднего хода. После всех церемоний, когда гости садились за стол, я пробрался во внутренние покои к невесте, которая сидела одна. Я ей сказал, обманув, конечно, что полагается совершить еще один обряд, для чего, мол, ей должно идти за мной, и повел ее прямехонько к задним воротам. Поскольку в доме она впервые и все ей чужое, она, понятно, не догадалась, куда мы идем. Когда подошли к черному ходу, я толкнул ее за ворота — прямо в руки дружков. Она было кричать, но я уже успел захлопнуть дверь. Дружки поволокли ее прочь, а я побежал к парадному входу. Пока я метался туда и сюда, запирая двери, приятели ушли вперед. Я припустился за ними. Бегу и вдруг вижу, что сзади дома запылали факелы и за мной гонятся люди. Мои дружки, сразу бросив невесту, куда-то исчезли — будто на крыльях улетели,— а я остался с девицей. И вдруг я заметил старый колодец. Я девицу в обхват — и туда, в колодец. Вот тут меня и схватили, ну а потом потащили сюда... А невеста осталась в колодце. Все, что сказал, — истинная правда!

— Почему об этом не рассказал тогда, когда тебя допрашивали в доме Се? — спросил начальник уезда.

— Это верно, промолчал я. Думал, что потом я ее вытащу и немного попользуюсь... Ну а сейчас пыток не выдержал и все вам раскрыл.

Записав показания мошенника, судья приказал стражникам вместе с подсудимым и людьми из обоих домов идти к колодцу, после чего немедленно прийти обратно доложить...

Почтенный Чжэн бросился к колодцу и заглянул в его верное чрево. Из колодца не доносилось ни звука. «Неужто погибла?» — пронеслось в голове старика.

— Душегуб! Ты убил мою девочку! Жизнью своей заплатишь! — На цирюльника посыпались удары.

— Довольно шуметь! — стали успокаивать старика соседи.— Есть суд, он и определит наказание. А пока надо вытащить ее из колодца.

Куда там! Старый Чжэн от возмущения и обиды вцепился зубами в руку цирюльника и изо всей мочи укусил. Сюй Да завизжал, как поросенок, в которого всадили нож. В это самое время по приказу старого Се его люди принесли бамбуковую плетенку и моток веревки.

Один из слуг похрабрее обвязался веревкой и полез вниз. В колодце было сухо, хотя и темно. Храбрец принялся шарить рукой. Вдруг он что-то нащупал — будто человека, сидящего на корточках. Дворовый легонько толкнул человека рукой, но тот остался недвижим. Слуга взял тело в охапку и сунул в корзину, которую сей же миг вытянули наверх. Все обступили плетенку и обомлели — в ней оказалась не женщина, а мужчина, к тому же бородатый. Его голова была в нескольких местах пробита, и он был весь залит кровью. Присутствующие онемели от страха.

— Что скажешь? — Старый Чжэн отвесил цирюльнику здоровенную затрещину. Сюй молчал, охваченный страхом.

— Еще одна загадка, и престранная,— вымолвил почтенный Се. Он наклонился к отверстию колодца и крикнул:

— Эй! Есть там еще кто?

— Никого больше нет. Вытаскивайте! — Снова опустили в колодец корзину, и слуга вылез наружу.

— Что там, на дне? — стали расспрашивать его.

— Там сухо, и на дне одни только камни. Темень страшнейшая! Нащупал кого-то, да только в темноте не разобрал, что за человек, да и живой ли. Ну так как наша невеста?

— Какая там невеста! Там мертвый мужик с бородой. Вон, взгляни!

— Хватит шуметь, пес вас возьми! — вмешался стражник.— Надо поскорей доложить начальнику. Видно, убитый тоже на совести этого негодяя, мать его так! А невесту нам все же придется искать!

— Дело говоришь,— поддакнули Се и Чжэн.

Стражник приказал кому-то из местных старейшин охранять тело, а сам быстро отправился в ямынь. Начальник уезда вызвал Сюй Да на новый допрос.

— Ты сказал, что столкнул Жуйчжу в колодец, между тем в нем обнаружили труп мужчины. Ответствуй! Кто сей человек, тело которого нашли, и куда девалась девица?

— Я уже говорил, что, заметив погоню, я столкнул женщину в колодец. Что до этого трупа — знать ничего не знаю.

— Ты рассказывал о своих дружках. Кто они, как зовут? Наверняка это их рук дело!

— Одного зовут Чжан Инь, а второго — Ли Бан,— ответил Сюй.

Начальник уезда, записав имена и место жительства, послал стражников но указанным адресам. Само собой, их тотчас схватили — ну прямо как ту черепаху, которую изловили в глиняном чане. Пойманным отмерили батогов, и они признались:

— Мы договорились с Сюй Да, что будем ждать его у черного хода. Когда он вытолкнул из ворот женщину, мы ее тотчас схватили в охапку и поволокли. Сюй Да задержался, а потом побежал следом за нами. Вдруг мы заметили, что сзади замелькали факелы, и до нас донеслись громкие крики. Мы струхнули, оставили женщину на дороге, а сами бросились наутек. Что случилось потом, нам ничего не известно.

Начальник обратился к Сюй Да:

— Так куда же ты все-таки девал невесту? Почему не вернул ее обратно? Что ты всем голову морочишь?

Сюй Да молчал.

— Мерзкий раб! — вскричал уездный начальник, ткнув в цирюльника пальцем.— Пытать злодея!

— Сжальтесь надо мной! Зря умру я, несчастный!

Под пытками Сюй Да снова повторил то, что уже сказал, и ни слова больше. Начальник уезда с пристрастием допросил обоих родителей, а также сватов, опросил он дворню, соседей. Ни один ничего нового не добавил. Убитого человека никто не опознал. Начальник уезда дал объявление о том, что родственники могут взять тело и предать погребению. Но на бумагу никто не откликнулся. Тогда дали новое объявление, в котором говорилось о розыске девицы Чжэн Жуйчжу. Обе семьи обещали вознаграждение тому, кто подаст о ней весть, однако и на сей раз ответа не последовало. Начальник уезда, так и не разгадав дела, отправил подсудимого в тюрьму, но каждые пять дней его вызывали на допрос. Жених по-прежнему донимал начальника жалобами, и тот, не видя иного выхода, устраивал мошеннику новую пытку, и раз в пять дней цирюльник терпел жестокие мучения. А все отчего? От своей же промашки и по своей вине. Дело запуталось так, что никто не знал, к чему подступиться и где искать разгадку. О подобных судебных делах обычно говорят, что в них ни начала, ни конца.

Теперь на какое-то время прервем наш рассказ и поведаем о девице из дома Чжэн — о красавице Жуйчжу, или Жемчужине в Бутоне.

Мы рассказывали, что в тот злополучный вечер Сюй Да обманом увлек ее к черному ходу и перепоручил двум своим знакомцам, а дверь мигом захлопнул. Молодая женщина, конечно же, сразу сообразила, что она попала в руки злодеев. Она решила закричать, но подумала, что крики бесполезны. Ведь она лишь сегодня пришла в этот дом и даже имен его обитателей толком не знает. К тому же ее вряд ли услышат, так как дверь плотно закрыта.

— Беда! — только и смогла пролепетать невеста, но голоса ее, конечно, никто не услышал. Тащившие ее парни продолжали быстро идти. Перепуганная женщина не знала, что делать. Но вот сзади послышался шум погони, и мошенники бросили ее, а сами пустились прочь. Подбежавший Сюй Да быстро схватил ее и толкнул в придорожный колодец. К счастью, колодец был неглубокий и сухой. Женщина, упав, почти не ушиблась. Наверху послышались крики. Она подумала, что это, верно, прибежали родные. Потом замелькали огни, и отблески факелов осветили внутренность ямы.

— Спасите! — крикнула женщина. Но люди наверху в это время сильно галдели и бранились, окружив схваченного ими Сюй Да, и ничего не услышали. К тому же нежный девичий голос слабо доносился из колодца. Разве его услышишь? Люди продолжали шуметь, а потом вдруг голоса стали удаляться, и наступила тишина. Невеста вновь закричала, только напрасно. Она заплакала навзрыд.

Прошло какое-то время, и небо стало светлеть. «В такую пору на улице должны появиться прохожие»,— подумала молодая женщина и громко крикнула:

— Спасите! — Из глаз ее полились слезы.

И что же вы думаете? На сей раз ее голос услышали двое прохожих, которые в это время шли мимо колодца. Но об этом лучше всего сказать стихами:

Надо сказать, что возле колодца оказались два купца из уезда Цисянь, что находится в Кайфынской области провинции Хэнань. Одного звали Чжао Шэнь, а второго Цянь И. Оба они, имея в руках порядочные деньги, ездили по торговым делам в Сусун и, получив добрые барыши, сейчас возвращались обратно. Так случилось, что в это утро им довелось идти мимо колодца, и они, конечно, услышали стенания и плач, доносившиеся оттуда. Торговцы перегнулись через край колодца. Свет утра озарил внутренность ямы, и они заметили на дне едва различимую фигуру женщины.

— Кто вы? Как оказались в колодце?

— Я — невеста одного здешнего человека. Меня украли злодеи и бросили сюда. Спасите меня, вызволите поскорее! Я вас щедро отблагодарю, как только вернусь домой.

Купцы принялись совещаться.

— Говорят, что спасти человека от смерти лучше, чем построить семиярусную ступу в честь Будды[105],— сказал один.— А тут к тому же слабая женщина. Разве ей самой выбраться наружу? Непременно погибнет! И никто ее не спасет!

— Ее счастье, что мы вовремя здесь оказались! К тому же у нас есть и веревка. Спустимся вниз, вытащим!

— Полезу я, ведь я половчее,— предложил Чжао Шэнь.

— И то верно! — согласился Цянь И.— Грузный я слишком, мне не спуститься. Зато есть у меня в руках сила — я буду держать веревку.

Довольный, что ему первому выпало увидеть женщину, Чжао Шэнь (злосчастная доля его!) закатал повыше рукава, обвязался веревкой и полез вниз. Цянь, наступив ногами на свободный конец, придерживал веревку обеими руками и понемногу ее отпускал. Чжао достиг дна и с удовлетворением обнаружил, что в колодце сухо.

— Ну вот я вас и спас! — сказал он.

— Премного вам благодарна! — промолвила Жуйчжу.

Мужчина развязал веревку, которой он был обвязан, и обмотал ее вокруг пояса женщины.

— Держитесь за нее обеими руками, мой приятель вас вытащит. Не бойтесь, веревка крепкая, она выдержит. Ну, поднимайтесь живей, а потом киньте конец вниз.

Жуйчжу (она уже совсем отчаялась выбраться из ямы), собрав все свое мужество, схватилась за веревку, которая сразу же натянулась, и Цянь понял, что наступила пора приложить силы. Напрягшись, он принялся тянуть. Когда женщина предстала перед его глазами, он обмер от неожиданности. Красота молодой незнакомки его поразила. Как говорят:

Дурно, когда в душе человека рождаются корыстные чувства, потому как в его голове в сей же миг возникают недобрые замыслы. Так случилось с Цянь И. Как и Чжао, он поначалу имел доброе желание спасти женщину, однако ж стоило ему увидеть прелестное лицо ее, как в мозгу его пронеслась мысль коварная и злая: «Как только Чжао вылезет наружу, у нас из-за этой красотки начнется раздор. В любом случае попользоваться ею одному мне уже не придется... К тому же здесь в кошельке у него денег немало, ведь он человек богатый! Сейчас его жизнь в моих руках. Если он останется в колодце, деньги и девица станут моими».

— Эй! Бросайте веревку! — послышался из колодца голос Чжао.

«Прикончу его!» — решил Цянь. Подняв здоровенный булыжник, лежавший подле колодца, он бросил его в сруб. В это время несчастный Чжао стоял на дне и смотрел наверх, готовясь принять веревку. Не ожидая ничего дурного, торговец не успел увернуться, и булыжник раскроил ему череп. Увы! Столь печален оказался конец бедного Чжао!

А в это время девица Жуйчжу, счастливая, что снова увидела ясное небо, уже совсем успокоилась и привела себя в надлежащий вид.

Страшный поступок Цянь И привел ее в ужас.

— Амитофо![106] — прошептала она, чувствуя, что ее покидают силы.

— Не пугайся! — проговорил Цянь.— Он был моим смертельным врагом. Я заманил его туда специально, чтобы прикончить!

«Твой враг, но мой благодетель!» — подумала девица, однако вслух этого не сказала и попросила торговца проводить ее домой.

— Прелестные речи! — усмехнулся Цянь.— Я тебя вызволил вовсе не для того, чтобы возвращать домой. Теперь ты, голубка, принадлежишь мне! Станешь моей женой и будешь жить в моем доме в Кайфыне, что в провинции Хэнань. Человек я богатый, так что у тебя будут почет и слава. Ну а теперь следуй за мной!

В этот момент все перемешалось в голове несчастной женщины — будто небо с землей поменялись местами. И не в толк ей, куда ведет дорога и далек ли отсюда ее дом. Словно память ей отшибло. Что делать, как поступить?.. А незнакомый мужчина ее торопил.

— Если со мной не пойдешь, снова брошу тебя в колодец, а потом прибью насмерть камнями, как этого. Уразумела? — с угрозой проговорил он.

Перепуганная Жуйчжу, не видя другого выхода, последовала за купцом. Вот уж действительно:

По дороге Цянь И давал женщине разные наставления. Если родственники дома спросят, откуда ты, отвечай — из Сучжоу. А если кто пожелает узнать о Чжао, говори, что он, мол, остался в Сучжоу.

Через несколько дней они добрались до Цисяня Кайфынской области, и вот уже перед ними дом Цянь И. Пришла Жуйчжу в этот дом — и что же? Оказалось, что у торговца есть жена по фамилии Вань, а прозвание ее — Жучок. Видно, получила она это прозвище за злобный и коварный нрав. При виде Жуйчжу Вань сразу же дала волю рукам. Она сорвала с ее головы украшения, потом содрала нарядное платье и заставила одеться в грубую холщовую одежду. Она велела Жуйчжу таскать воду, готовить обед, исполнять непосильную работу. Если же молодая женщина делала что-то не так, на нее сыпались удары палки.

— За что вы надо мной издеваетесь? — пыталась образумить ее Жуйчжу.— Я же пришла в ваш дом не как жена и даже не куплена как наложница за деньги. Ваш муж привел меня силой!

Однако Жучок не слушала объяснений. Ее нисколько не интересовало, как Жемчужина попала в дом. Для нее вновь прибывшая была просто наложницей, к которой она ревновала мужа, а потому измывалась над ней и преследовала. Надо вам сказать, что о злобном характере женщины знали все соседки и ругали ее за это нещадно. Одна из них очень жалела Жемчужину, видя, какие мучения той приходилось терпеть. Как-то, услышав жалобы красавицы, она подумала: «Если Жуйчжу не просватана и не куплена, значит, ее украли! Совершили мерзкое дело, а теперь еще и измываются над бедняжкой!» Эта мысль запала в голову соседки.

Как-то Жуйчжу собралась идти но воду (а случилось это в отсутствие Цянь И, который куда-то уехал по торговым делам) и зашла к соседке за бадьей. Соседка усадила ее на лавку и завела такой разговор:

— Смотрю я на тебя, сердечную, и думаю. Ведь ты, по всей видимости, из хорошей семьи. Почему же отец твой с матерью отдали тебя в далекие края, где приходится тебе терпеть жестокие муки?

— Родители вовсе не отдавали меня сюда.— Красавица заплакала.

— Как же ты тогда попала в их дом?

Чжэн Жуйчжу поведала ей о том, как она была просватана за Се, но в день свадьбы ее украли, а потом бросили в колодец.

— Значит, из колодца тебя вызволил Цянь, вот ты за него и пошла...— сказала женщина.

— Какой там Цянь! — воскликнула девица.— Ко мне спустился совсем другой человек — он меня и спас... Только злосчастная его доля! Он думал, когда я поднимусь, тот, второй, что наверху, кинет ему веревку. Вместо этого злодей вдруг поднял булыжник и швырнул в яму. Одним словом, убил он моего спасителя, а меня уволок с собой. Что мне оставалось делать? Звать на помощь? Я никого там не знала, да и страх меня обуял перед этим убивцем. К тому ж он сказал, что хочет сделать меня женой... Вместо того вон как все обернулось, какие только муки не приходится мне терпеть!

— В тот раз они уехали торговать вместе с Чжао, который почему-то до сих пор не вернулся. Когда спросили твоего хозяина, он ответил, что Чжао остался в Сучжоу. Ему поверили. А теперь, по твоим словам, получается, что погибший в колодце и есть тот самый Чжао. Почему же ты не пожаловалась в управу? Тебя непременно вернули бы домой, и ты бы не мучилась.

— Боялась я, что меня осудят, ведь я добровольно пошла за ним.

— Разве ты виновата? Ты всего лишь слабая женщина, тебя привели сюда силой, к тому же обманули... Слушай! Все, что ты поведала мне, я расскажу родителям Чжао, а они пускай пишут прошение. Они и за тебя напишут, ты станешь главной истицей. Только на суде говори всю правду. Ручаюсь, что вины за тобой не найдут и вернут родителям.

— Если бы только так получилось! — воскликнула Жуйчжу.— Я бы снова увидела ясное небо!

Сказано — сделано. Соседка отправилась в дом Чжао, а родственники Чжао тотчас побежали с жалобой в уездную управу. Туда же пришла со своим прошением и Жуйчжу. Начальник уезда, сняв с нее показания, послал стражников за Цянь И. В суде торговец пытался юлить и от всего отрекался, но Жуйчжу его уличила во лжи, и он в конце концов сознался.

— Я тебя спас, а ты меня хочешь погубить,— прошипел он с ненавистью.

— Меня спас другой, а ты его убил!

Цянь И прикусил язык.

Родственники Чжао требовали приговора и незамедлительного наказания, но начальник уезда сказал:

— Обстоятельства убийства описаны правдиво, однако же они известны лишь с ее слов. Пока мы не видели труп, суд вершить нельзя. К тому же это дело касается властей Цзядинского уезда, откуда родом девица Чжэн Жуйчжу и где, очевидно, находится тело убитого. Все показания, записанные в нашем ямыне, мы перешлем в тот уезд. Туда же будет отправлен подсудимый и свидетели, а также нужные бумаги. Суд будет там.

Начальник уезда приказал отмерить Цянь И тридцать ударов тяжелыми батогами и бросить в тюрьму. Что до Жуйчжу, то ее взяла к себе соседка, дав за нее поручительство. Молодая женщина ликовала, что ей не придется больше видеть свою мучительницу Жучок. Но вот цисяньские власти составили положенную бумагу, определили конвой, который повел преступника и свидетелей в Цзядинский уезд Сучжоуской области. Они прибыли в Цзядин как раз в то время, когда кончился еще один пятидневный срок[107], цирюльника уже привели из тюрьмы в ямынь для очередного допроса и пытки. Стражники из уезда Цисянь передали начальнику бумагу с перечислением всех лиц, замешанных в деле. Стали выкликать имена. Когда очередь дошла до Чжэн Жуйчжу, мошенник Сюй Да взглянул на молодую женщину и сразу же узнал ее. Ну конечно, это была та красавица, Жемчужина в Бутоне, которую он наряжал в день свадьбы.

— Обидчица! — завопил он истошным голосом.— Сколько мук я через тебя претерпел! Где ты скрывалась все это время?.. А может быть, ты дух, а не человек?

— Откуда тебе известна эта женщина? — спросил уездный начальник.

— Она и есть та невеста, которая осталась в колодце. Прошу вас, не пытайте меня больше!

— Ну и дела! — проговорил начальник уезда растерянно и подозвал девицу к своему столу. Жуйчжу подробно рассказала все. Начальник сверился с бумагой из Цисяня. Сомнений не оставалось: в колодце было тело Чжао Шэня, которого прикончил Цянь И. Начальник уезда приказал чиновнику еще раз освидетельствовать труп и выяснить происхождение раны на голове. Чиновник доложил, что Чжао погиб от удара камнем, который разбил череп. Цянь И объявили повинным в убийстве Чжао Шэня. Что до Сюй Да, то его приговорили к трем годам каторги за злодейский план, который, правда, не осуществился. Чжан Инь и Ли Бан были наказаны батогами. Ну а девица Жуйчжу от всех судебных исков освобождалась. Ведь ей и так довелось испытать немало мук и лишений. Она возвратилась к своему мужу, Третьему Се, дабы исполнить свой супружеский долг. Тело убитого купца было передано родственникам для захоронения, после свершения которого они могли отправиться домой. Когда огласили приговор, начальник уезда сказал:

— Да, если бы в Цисяне не расследовали это дело, не выдали нам преступника, не прислали свидетелей, вряд ли бы нам удалось распутать такой сложный клубок!

Слухи об этой истории распространились по всему уезду Цзядин. Над женихом иногда посмеивались. Еще бы! Такая ладная невеста, а попала к нему немного попорченная, да к тому же лишь через долгое время. А вот две человеческие жизни оказались загубленными. А с чего все началось? С прохвоста цирюльника, который пришел в дом «украсить лик» невесты. В заключение мы скажем одно: в своей семье, равно как и за стенами дома, следует быть очень осторожными в поступках. К этому есть и поучение: