Проект Лапамир

Глава шестнадцатая – Вербовка

Шляпин пришел на работу на полчаса раньше, чем обычно, и тут же отправился в приемную шефа. Верочка сразу приметила, что он не в себе.

– Андрея Ильича еще нет, а ты, Миша, посиди вот здесь, кресло удобное. Давай я тебе чаю заварю, — и хотя Михаил не сказал ничего вразумительного, она начала возиться с чайником.

– Лучше уж кофе, черный, пожалуйста, – сев в кресло для посетителей, попросил программист.

– Да без проблем, сейчас кофе-машину загружу. А у тебя какое дело к шефу? – загружая кофе, допытывалась Вера.

– Как сказать: и личное, и служебное одновременно.

– Ой! У тебя что-то случилось?

– Конечно, случилось, но это я могу обсуждать только с шефом.

– Прямо-таки секрет на секрете, – немного обиделась Верочка, но подала Шляпину чашку с кофе.

– Вы ко мне, Михаил? – Столетов вошел за пять минут до начала рабочего дня, имея служебную машину с водителем, он мог себе это позволить.

– К вам, Андрей Ильич, по серьезному вопросу, – нервно подскочив с кресла, сказал Шляпин.

– У меня есть десять минут перед утреней планеркой, входите.

И Шляпин шмыгнул в кабинет вслед за академиком, тщательно прикрывая за собой дверь и все еще держа чашку с кофе.

– Ну-с! Излагайте, – и Столетов начал снимать плащ и шляпу.

– Вы лучше присядьте, Андрей Ильич, а то, как бы чего не вышло.

– Что так страшно? – спросил шеф, но присел в рабочее кресло.

– Мне даже очень, – ответил Шляпин.

– Да вы, Михаил, не волнуйтесь так, нет проблем, которые нельзя решить.

– Андрей Ильич, меня вчера завербовали! – глубоко вздохнув, выпалил Шляпин.

– Как это? – дрогнувшим голосом спросил академик, явно не ожидавший такого поворота событий.

Выпив крупными глотками полчашки кофе, Михаил начал рассказывать:

– Это произошло вечером, после завершения рабочего дня. Вхожу в квартиру, а там женщина, молодая, вся из себя, блондинка, и пистолет мне в грудь тычет, мол, садись и поговорим.

– Михаил, думаю, что вам следует рассказать все это всем. Поэтому мы сейчас идем к разведчикам, там и доложите, как все было.

Столетов встал и стремительно вышел в приемную. Михаил последовал за ним, а недопитый кофе поставил на стол перед секретаршей.

– Вера, тут у товарища, – и академик мельком посмотрел в сторону Михаила, стоявшего рядом, – обстоятельства, попросите Александра Сергеевича вместо меня провести утреннюю планерку.

И так же стремительно, почти бегом, двинулся к лифту, на ходу набирая майора из ГРУ, а расстроенный Шляпин едва поспевал за ним.

Дверь лифта отъехала в сторону, и Миша шагнул внутрь вслед за шефом. В лифте, как всегда, не брало, и Андрей Ильич сильно нервничал. Наконец дверь распахнулась, и академик смог дозвониться:

– Доброе утро, Федор Иванович. А я иду к тебе по делу. А вот по-важному или нет – сам решишь, но что срочное – это точно. Ага, подойдешь через десять минут. Ну, я тоже пока дойду. Значит встретимся у тебя. Да, Семена Семеновича пригласи, все равно его придется в курс вводить.

Академик сбавил ход.

– Спешить нам некуда, – обернувшись к Мише, сказал он, – майор будет через десять минут.

Они прошли несколькими коридорами подземного комплекса, и вышли к нужной двери. Андрей Ильич дернул ручку, но дверь не поддалась.

– Я уже иду, – донесся крик майора из глубины коридора. Он подошел, слегка запыхавшийся, вынул ключи и открыл бронированную дверь.

– Входите и располагайтесь, – жестом руки пригласил он посетителей.

Его кабинет выглядел много скромнее, чем апартаменты академика и по размерам, и по мебели. Но все же пара кресел, стоявших возле стола, были достаточно удобны. Андрей Ильич и Миша расположились в них, а Федор Иванович сел в свое рабочее. В этот момент ручка двери повернулась, и Семен Семенович просунул голову в образовавшуюся щель.

– Я не опоздал?

– Смен Семенович, проходи, садись на диван, а дверь на защелку примкни, – попросил хозяин кабинета.

– Итак, что за срочность привела вас ко мне? – спросил Федор Иванович, прекрасно зная, что ему сейчас скажут, так как доклад о вчерашних происшествиях от группы наружного наблюдения и группы прослушки уже лежали у него на столе, и он с утра успел их наскоро пробежать.

– Его завербовали, – академик кивнул в сторону Михаила и сразу взял быка за рога, – а он с утра уже под моей дверью сидел.

– Молодец, что сидел, – похвалил Федор Иванович. – Значит, действовал по инструкции.

– А чёрт его знает, – краснея, ответил Шляпин. – Хреново я инструкцию помню, ведь когда читал, думал, что оно мне не надо! А тут, когда ствол в грудь тычут, про все забыть можно!

– Раз панику не поднял и вчера звонить не начал, а с утра сам пришел, значит, в основном, по инструкции действовал. Я так полагаю, что ты согласился на них работать? – спросил Семен Семенович, сидевший чуть в сторонке, но внимательно слушавший.

– Ну, она могла меня и пристрелить, так что да, согласился. Это точно по инструкции, это я запомнил и то, что звонить нельзя, тоже вспомнил, – оправдываясь, объяснил Шляпин.

– Вот и молодец, Михаил! Ты их точно не спугнул! – похвалил Федор Иванович.

– Зато они меня так напугали, что ночь не спал, весь коньяк выдул.

– Ладно, Миша, все позади, – сказал Семен Семенович. – Лучше расскажи все подробно и не опуская деталей.

***

Федор Иванович ходил по кабинету взад-вперед по диагонали, восемь шагов в каждую сторону. Семен Семенович пересел в кресло, а Шляпина и академика Столетова отпустили работать. Хотя вряд ли их состояние позволяло это.

– Да, вот так жил человек, честно работал, а тут на тебе, – прервал молчание Семен Семенович. – И как мы такое допускаем?

– Вот смотри, мне разрешили, если что, с самого верху ввести тебя в курс дела. – Федор Иванович остановился перед начальником безопасности и подвинул небольшой пакет.

– Что это, Федя? – с недоумением спросил он.

– Это, Сеня, видеоотчет о вчерашнем вечере Шляпина. Все произошло так, как он рассказал, один к одному, звук писали три микрофона, потом ребята сделали звуковую дорожку.

– Так ты все знал?! – задохнулся от возмущения Семен Семенович.

– Знал и страховал вашего Мишу. Одна группа сидела за дверью в квартире напротив, вторая в машине, и шесть постов держали все подходы к дому. Да, знаю, он все равно сильно рисковал, одно неверное слово или мимика и его могли застрелить. Но таковы правила и инструкции, которым обязан следовать я. Моя задача не схватить врага, а выведать о нем и его организации как можно больше. Захват имеет смысл, если все остальное уже невозможно. Только тогда стоит брать, допрашивать, перевербовывать. Это как бы все подразумевается.

– Да, понимаю, если их взять, то сведения, добытые таким образом, сразу устареют, как только хоть один из них не вернется. А знание о том, как это было, гораздо менее ценное чем то, как это есть.

– Хорошо, что понимаешь, а теперь подпись — вот сюда, о неразглашении, – и Федор Иванович подвинул Семен Семеновичу три листка бумаги.

– Ручку дай, эх! Во многих знаниях многие печали, – Семен Семенович подмахнул документы.

– А теперь давай думать, как получить результат.

– Я вот думаю, Федя, что завтра еще так к кому-то придут, окрыленные успехом. Ведь лишних осведомителей не бывает, можно сличать данные.

– Но если будет больше трех, то они могут просто засветить свою сеть слишком интенсивным обменом данными и инструкциями.

– Ты, наверное, прав, но нам стоит ждать. Думаю, что посылать на вербовку будут одного и того же агента.

– Сейчас сообщу наверх по шифрованному каналу, начальство пришлет инструкции и помощь.

***

Нового куратора не прислали: свалили все на Федора Ивановича. Правда, прислали три десятка оперативников в помощь. Настали выходные, и все шло вроде спокойно. Но в понедельник на работу пришла Верочка в состоянии нервного срыва и с опозданием, что ранее за ней не отмечалось. Она с порога бросилась на шею Андрея Ильича и разрыдалась у него на плече.

– Вера, что с вами? – тихо спросил академик у секретарши, давая ей время выплакаться.

– В пятницу, Андрей Ильич, у меня было такое!.. Такое!.. – И она снова зарыдала.

– Вас кто-то напугал? – Андрей Ильич не зря был академиком, он быстро просчитал возможные варианты и предположил, что Верочку тоже приходили вербовать.

– Я в пятницу после работы домой прихожу, а там меня уже дожидается незнакомая дама. И начала она мне угрожать и предлагать инфу сливать о нашей работе. Я хотела ее послать, а потом вспомнила об инструкции, – сквозь рыдания рассказывала Вера. – К тому же у нее имелся пистолет, и я сочла это убедительным доводом, чтобы с ней не спорить.

– И что дальше?

– Я струсила и согласилась. А как она ушла, хотела вам звонить, но вспомнила, что Семен Семенович давал какую-то бумажку читать и расписываться за ее прочтение, а там запрещалось звонить начальству после вербовки. А я уже доперла, что это была та самая вербовка. Вот я и ждала понедельник, а меня двое с половиной суток трусило. И я плакала, но почему это случилось со мной? – и она посмотрела заплаканными и опухшими глазами в лицо Андрея Ильича.

– Не переживайте, Вера, вашей вины в этом нет. Сейчас доложим в службу охраны, они с вами побеседуют, а дальше не ваша проблема. Если от вас что-то потребуется, то вам подскажут что нужно делать. Сейчас я позвоню Федору Ивановичу и все устроится. – Через минуту он позвонил следователю и сообщил:

– Федор Иванович, привет! Тут у нас ЧП с моей секретаршей. Пришла ко мне сейчас вся в слезах. Да что, что? Иностранные шпионы к ней в квартиру вломились, вербовали. Вроде она все по инструкции сделала, так что срочно приходи, поговори с ней. Хорошо, Федор Иванович, приводи и Семен Семеновича. Если надо, то я могу погулять полчасика.

***

Шпионов вели плотно, но держались на расстоянии. Использовали современную технику, позволявшую держать приличные дистанции и не светить оперативников. К тому же постоянно меняли машины и номера на них, а также людей. Как говорится, если ты видишь противника, то, вероятно, что и он видит тебя. Семен Семенович даже подошел к одному из агентов вплотную, с целью глянуть на него живьем и составить личное впечатление. Прошел рядом, как ни в чем не, бывало, как случайный прохожий. Разумеется, все предварительно согласовав с Федором Ивановичем.

На снимаемой квартире шпионов не смогли установить жучки. Они сами поставили там камеры и датчики движения с микрофонами. Так что войти и поставить подслушивающее устройство и не засветиться, оказалось проблематичным. Ребята сами наблюдали через окна в бинокль, как старший группы нюхал воздух и сличал записи с камер на специальной компьютерной программе. В итоге Федор Иванович решил не рисковать. Эти вражеские агенты являлись единственным связующим звеном с конторой, которая взломала их компьютер.

Программисты, во главе со Шляпиным, наконец-то нашли способ и вычислили адрес, откуда произошел взлом. К всеобщему удивлению, это оказалась не Америка. На карте красовался небольшой город Слау, недалеко от Лондона.

– Вот это сюрприз! – воскликнул Федор Иванович, когда Шляпин доложил ему, что дело сдвинулось с мертвой точки. – А я-то думал, что нас ЦРУ накрыло! Надо отправить в Слау призраков, пусть обшарят весь город, и задействовать через центр английскую резидентуру. А еще мы теперь знаем, куда наши ведомые шпионы возвращаться станут. Можем устроить им теплую встречу прямо на месте. Ведь у себя в фирме они куда-то ходят, в том числе и на службу, а значит их можно выследить. – Он протянул руку Шляпину. – Ой, молодец! Поздравляю! Буду просить о награде для тебя. Как лучше почести и слава или скромные деньги? Я могу немного повлиять.

– Спасибо, Федор Иванович, мне лучше скромные деньги, я на собственный дом коплю.

– И много не хватает?

– Ой, много! Еще миллионов шесть надо, но если наберу пятьсот тысяч к тем, что уже есть, то пойду в ипотеку, на первый взнос уже хватит.

– Не могу гарантировать полмиллиона, но шеф бывает весьма щедр, и премии платит очень приличные.

Новость, конечно, засекретили по приказу сверху, ее сообщили только непосредственно задействованным в операции оперативникам.

***

Город Слау находился недалеко от Лондона и большинство жителей ездили в столицу работать. Насчитывал городок всего двести тысяч жителей. Разумеется, ни одного русского шпиона в этой дыре не водилось. Руководство ГРУ озадачило посольство в Лондоне, в котором, под видом различных секретарей и представителей, две трети работников числились сотрудниками разведки, такой была обычная международная практика.

Естественно, что каждый из сотрудников старался сделать карьеру, а потому имел, как минимум, одного местного информатора. Начиналось все просто: разведчики выезжали на всевозможные технические выставки и заводили там самые разные знакомства, иногда что-то покупая. Но, как правило, целью их знакомств и контактов служили технологические секреты, которые не продавались официально. Среди новых знакомых искали слабое звено, собирали сведения о всех попавших в поле зрения. Подключая психологов и аналитиков, выбирали кому и что предложить.

Попавшихся на удочку хорошо оплачивали и получали от них либо действующую модель, либо техдокументацию. Сделки писали, и записи использовали для дальнейшей вербовки. Вот таких «агентов», сидящих на крючке, и предстояло использовать. Самим разведчикам появляться в интересующем их городке не стоило, ведь английская МИ-6 тоже не страдала избытком иллюзий. Там прекрасно понимали, кто настоящий сотрудник русского посольства, а кто разведчик.

Так что никто из русских шпионов не удивлялся перехваченным сообщениям МИ-6, мол прибыл русский шпион Сидоров, по паспорту Морковкин. Это была обычная международная практика и если бумаги оказывались в порядке, а иначе и быть не могло, то шпиона просто отслеживали.

И вот некто Джордж Томпсон получил задание от агента ГРУ майора Морковкина и прибыл в Слау с секретным заданием. В инструкции, полученной Томпсоном, значилось: в контакт с объектом слежки не вступать, установить видеокамеры и снимать всех входящих и выходящих из здания по указанному адресу. А снимать было кого, несмотря на скромные размеры дома. Томпсона заинтересовал тот факт, что если снятых на видео за неделю разместить в здании одновременно, то на каждого придется не более четверти квадратного метра. Из этого выходило, что все входящие оставались там стоять, иногда по десять и более часов. Или разумнее предположить, что здание служило входом в большой подземный комплекс.

Томпсон дважды в день обходил две квартиры, откуда и велись съемки. Он копировал с жестких дисков информацию, переодевался, для большей незаметности, и шел на вторую квартиру. На следующий день повторял все действия в обратном порядке. В квартире, в которой Томпсон проживал, он сжимал данные секретным архиватором и лично отвозил флешку с секретными данными в абонентный ящик на почту, предназначавшийся для майора Морковкина. Все что его интересовало, это пополнение секретного счета на Каймановых островах, состояние которого Томпсон проверял каждую неделю. Надо сказать, что русские платили хорошо и исправно, так что у него не возникало ни малейшего неудовольствия.

Майор Морковкин просматривал записи, делал с них копии для оперативной работы, а подлинник отсылал вверх по начальству. Так что довольно скоро собранные агентом отчеты попадали в ГРУ, где их тиражировали в нужном количестве экземпляров и раздавали в отделы и подотделы различным аналитикам. Последние старались определить личности заснятых Томпсоном и найти к сотрудникам новой службы подходы с целью вербовки. Ничего сверх оригинального, обычная рутина.

При этом Федор Иванович продолжал вести английских шпионов, плотно, но незаметно. Агенты отметили их встречу в Москве с высокопоставленным сотрудником посольства, которому они, по-видимому, передали контакты на завербованных. Это была обычная практика. Завербованным по телефону передали информацию о смене куратора и, о том, что с ними скоро свяжутся. Через несколько дней группа убыла, так же, как и прибыла, тихо и незаметно. О чем Федор Иванович доложил наверх.

Соответственно мистер Томпсон получил приказ отснять прибытие новых для него личностей, чем окончательно подтвердить связь между взломщиками и английской спецслужбой. После такого подтверждения в игру вступал проект «Призрак».