Профессионал

Глава 42

Севастьян не отпускал меня, пока мы поднимались в нашу комнату. И отпустил только затем, чтобы захлопнуть за собой дверь.

Проигрывая в голове его угрозы, я решала, не пора ли броситься в комнату-убежище? Тем не менее, даже сейчас я не могла заставить себя бояться этого человека.

— Никогда больше не беги от меня! — Казалось, он никак не мог отдышаться. — Мысль о том, что тебя у меня не будет… — Он ударил в стену рядом с отверстием от его последней вспышки ярости. Когда его кулак впечатался в стену, он издал короткий дикий вопль. Словно зверь в агонии.

— Севастьян, подожди.

Разминая руку, он обернулся лицом ко мне.

— Раздевайся.

— Нет, я не хочу.

— РАЗДЕВАЙСЯ!

— Ну, конечно! — буркнула я и, разувшись, взяла туфли в руки. — Пожалуйста! Я бросила один туфель, словно кинжал. Промахнулась.

Второй он отбил.

— Почему бы тебе не вооружиться своей блузкой, сладкая?

— Отъебись!

— Отъебаться? — ноздри у него по-прежнему раздувались, но его чувственные губы изогнулись. — Мы как раз к этому переходим. — Под всей этой яростью и исступлением Севастьян оставался Севастьяном.

Соблазнительным. Неотразимым.

Он подбирался ближе, поглаживая основанием ладони торчащий в штанах бугор. Он выдрессировал меня: от вида его эрекции я сразу текла, готовясь принять его внутрь.

Когда он оказался прямо передо мной, жар его тела и соблазнительный запах привели мои чувства в хаос.

— Ты не снимаешь одежду по моему приказу? Наверное, не хочешь, чтобы я обнаружил то, что ты скрываешь.

Скрываю?

Одной рукой он сжал моё бедро. Второй залез под юбку. — Я почувствую твою влагу? Если да, то я тебя выпорю. Если нет, я к тебе не прикоснусь.

Нечестно — я не могу контролировать свою реакцию! Я крепко сжала бёдра вместе. но он развёл их в стороны.

Когда он почувствовал мои влажные трусики, то удовлетворённо хмыкнул. — Думаю, ты очень-очень жаждешь быть наказанной.

Неужели мой разум от вожделения так помутился, что я действительно этого хотела? Он потер меня медленными, горячими пальцами, отчего у меня спутались все мысли.

Может, стоит использовать его для получения удовольствия, которое он всегда доставлял, а потом решить, что делать дальше? Он собирается меня отшлёпать? Так он ведь делал это раньше — флоггером. Это я вынести смогу.

Или, может, я придумываю для него оправдания — опять! Я отпихнула его запястье и вывернулась.

Он дал мне возможность отступить лишь на шаг, прежде чем опустил руки на плечи и снова дёрнул к себе. Он наклонился, приблизив свой рот к моим губам.

Мой крик дал ему доступ.

Его язык скользнул… чувственно, неторопливо. Сминая моё сопротивление… Даже сейчас, хоть он и разорвал мою блузку, будто лист папиросной бумаги, его поцелуй был таким нежным, что у меня затуманивался рассудок и подворачивались пальцы на ногах — казалось, он ничего не мог с собой поделать.

Как будто его разум твердил "накажи её", в то время как его сердце шептало: "поцелуй". Мой разум вопил "сопротивляйся", а сердце убеждало "сдавайся".

Издав побеждённый стон, я ответила на поцелуй, сплетая наши языки. Он оказался в плену — и я теперь тоже. Позже я, скорее всего, себя возненавижу, но сейчас положить этому конец я не могла.

Всё, что произойдёт сегодня вечером — будет моей выходной пошлиной, ценой, за которую я смогу от него освободиться.

Он прервал поцелуй, чтобы дёрнуть застёжку на юбке, разорвав и её. Он бросил то, что осталось от юбки, вниз, одновременно буквально сцарапывая чулки с моих ног. Его явная агрессия заводила меня, его прикосновения доводили до безумия…

Сдёрнув лифчик, он поцеловал мою шею — он лизал и сосал кожу прямо над пульсирующей веной, зная, что это сводит меня с ума.

— Скажи, чтобы я наказал тебя так, как ты того жаждешь, — произнёс он, не отрываясь от моей кожи. — Или скажи, что больше никогда не хочешь чувствовать на себе мои руки.

Никогда не чувствовать, как эти татуированные пальцы играют на мне, словно на музыкальном инструменте?

Не могу.

- Скажи нет, — он царапал зубами это место на шее, — или скажи, что хочешь этого.

Я выдавила:

— Я хочу этого.

Одним жёстким рывком он сорвал с меня стринги. Как только я оказалась полностью голой, он меня отпустил, усевшись на кожаный пуфик.

— Иди сюда.

Он говорил так, словно вот-вот потеряет над собой контроль, но я всё равно подошла.

— Повернись, — приказал он мне, — потом встань на колени и обопрись на локти.

Как тогда, в ванной? Для меня это была очень уязвимая позиция. Он снова будет меня там целовать?

— Быстро, Натали, — его лицо было непроницаемым.

Что он будет со мной делать? Меня захлестнуло любопытство, когда я, следуя его приказу, опустилась на колени на пушистый ковёр…

Он схватил меня за лодыжки, потянув назад, так что я оказалась наполовину у него на коленях, балансируя при этом на полу на руках.

— Севастьян!

— Ляг на руки.

Задыхаясь, я подчинилась, перенеся вес на локти и лоб, задрав, таким образом, задницу в воздух.

— Обхвати мою талию ногами.

Другого выбора у меня не было.

Обхватив Севастьяна ногами, я чувствовала, как его член упирается в мой лобок и живот. Он сказал, что перегнёт меня через колено, но не уточнил, как именно.

В таком положении я была совершенно выставлена напоказ, мои киска и попка находились в его полном обозрении. Просто идеально для того, чтобы отшлёпать, осмотреть и измучить. Эта открытость лишь подогревала моё возбуждение…

Его ладони с треском опустились на обе ягодицы. Я со свистом втянула воздух, но боль после клуба уже давно прошла. Я смогу вытерпеть это… наказание.

И вскоре я, без сомнения, буду его об этом молить.

Как только жалящая боль превратилась в покалывающий жар, я едва смогла сдержать стон.

— Моя сладкая Натали хочет этого.

Видно ли ему, какой я стала влажной?

Я вскрикнула от нового неожиданного шлепка. Он наказывал меня, но это было так приятно. Когда моя попка задралась в ожидании большего, я чувствовала, что мои дрожащие губки открылись его взгляду, а клитор упёрся в молнию его брюк.

— Ты хочешь что-нибудь мне показать, любимая? — издав низкий стон, он раскрыл меня ещё шире. — Ты безумно красива. — Вращая пальцем, он погрузил его в мою скользкую сердцевинку.

Я чуть было не кончила — без разрешения.

Он добавил второй палец, увеличивая давление. Потом… ещё один? Он безжалостно вкручивал третий. Я не была уверена, что хочу этого, пока он не прогрохотал:

— Прими это для меня.

Всхлипнув, я подчинилась.

— О, Боже, да.

Я тяжело дышала, а он трахал меня пальцами, рыча от открывающейся картины. И всё это время он шлёпал меня, впиваясь торчащим членом в лобок и клитор.

Я была так близка к оргазму…

Он вновь и вновь двигал пальцами и шлёпал — пока я не поняла, что больше выдержать не смогу.

— Мне… нужно кончить.

— С чего бы мне разрешить? Ты хотела меня бросить. — Удар.

- Прошу тебя!

Удар.

— Если ты так сильно хочешь кончить…, - он толкнулся в меня выпирающим членом, — используй меня, моя жадина.

Потеряв от желания всякий стыд, я так и сделала, прижимаясь к его твёрдости, принимая его скользкие пальцы и кусачее наказание.

И прежде, чем он простонал:

— Боже, женщина, только посмотри на себя, — я уже знала, какую картину представляю собой. Знала, что его потемневший взгляд был неотрывно прикован к моей самой интимной части, заполненной его пальцами.

От этого я ещё больше заводилась, стремясь к своему оргазму.

— Я могу смотреть на это всю ночь. — Шлепок.

Уже на грани, я простонала:

— О, Боже, Боже…

Он вдруг резко убрал пальцы.

— Твоё наказание не закончено.

Я возмутилась:

— Севастьян, нет! — Никогда ещё он не подводил меня так близко, чтобы потом отвергнуть. От желания меня трясло.

Он схватил меня за бёдра, поднимая на ноги, удержав, когда я покачнулась.

— Ты правда думаешь, что я так просто дам тебе кончить? Поощрю твой побег? — Казалось, его гнев ничуть не убавился, а лишь… сдерживался. — Отныне удовольствие тебе придётся зарабатывать. И сейчас ты это сделаешь. — Он повёл меня к шкафу с аксессуарами, развернув к нему спиной.

Я услышала шорох кожи и звон металла внутри, лишь догадываясь, что он там искал. Я пыталась испытывать страх, но ощущала лишь разгорающееся любопытство. Что этот мужчина сделает дальше?

— Согни за спиной руки и перекрести запястья, — сказал он. — Держи так, пока я их не свяжу.

После клуба он ни разу меня не связывал.

— Я не знаю…

— Ты всё время думаешь, что я прошу, зверёк. — Он опять меня шлёпнул. — Подчиняйся.

Быть связанной и беспомощной рядом с этим мужчиной? Почему я так этого хочу?

Скрестив руки за спиной, я держала их там, пока он сковывал их кожаными браслетами. Они были соединены друг с другом, удерживая мои запястья.

Мгновеньем позже мою шею обернула прохладная кожа; я вздрогнула, но он уже затянул на мне ошейник.

Надеть ошейник и держать на привязи. Кожа спереди изгибалась буквой V, опускаясь до впадинки на моей груди. Изнутри ошейник был выстлан чем-то напоминающим мягкий шёлк. Когда он застегнул его, я вздрогнула.

К наручникам он прикрепил другую полоску кожи, потянув их вверх. Что он собирается…

Щёлк.

Он соединил браслеты с задней частью ошейника. Пытаясь пошевелить руками, я чувствовала натяжение вокруг горла, что — должна признать — лишь усиливало мой трепет.

Не говоря ни слова, он поднял меня на кровать. Я передвинулась на бок, чтобы посмотреть, как он возвращается к шкафу.

Он вернулся с чёрным мешочком, затянутым шнурком, с кляпом и бутылкой масла.

— Лицом вниз, Наталья. Я собираюсь заткнуть тебе рот, а затем распечатать. Прямо как ты мне описывала, когда мы только приехали.

Он хотел анального секса? Сейчас?

— Севастьян, ты не можешь. — Я перекатилась на колени. Будучи такой заведённой и такой любопытной… — Ты слишком рассержен. Ты причинишь мне боль.

C нежной угрозой в голосе он произнёс:

— Я не причиню тебе боль — в отличие от той, что причинила мне ты своим побегом.

— Ты можешь выслушать меня?

Он бросил аксессуары на кровать, и стиснул мой локоть.

— Подчинись мне!

Он сильно прижал меня к телу, мои соски впивались в ткань его рубашки. Он вновь целовал мою шею, а его руки спустились вниз, чтобы сжать ягодицы. Он вдавливал меня в свой пульсирующий член — пока мысль о том, что он завладеет моей попкой, не перестала внушать беспокойство.

Теперь я в этом нуждалась.

Он отпустил меня, приказав:

— Открой рот. Перед моими округлившимися глазами он продемонстрировал кляп в форме шарика.

Я могла бы сжать челюсть; могла бы закричать на него. Вместо этого я обнаружила, что открываю рот.

— Вот так, sladkaya. Теперь, пока будешь его лизать, смотри на меня.

Лизать? Когда я, глядя на него, скользнула по кляпу языком, его веки от удовлетворения отяжелели. Так что я сделала это снова.

Он растёр влагу по моим губам, обводя контур рта, затем поместил кляп между зубов. Пока я пыталась привыкнуть к незнакомым ощущениям, он застегнул ремешок на затылке.

Хотя на мне уже были наручники, ошейник и кляп, с аксессуарами он ещё не закончил. Заставив меня лечь на живот, он начал что-то натягивать на мои ноги. То, что было в мешочке на шнурке?

По-моему, добавились новые ремешки. Но не кожаные, а более… эластичные. Он поднимал их от лодыжек к коленям, потом выше, пока они не опутали мои бёдра.

Что это? Что же это такое? Боже, как хочется узнать… Может быть, ещё одно дилдо, наподобие того, которое он использовал в клубе?

Когда третий ремешок он застегнул вокруг талии, между ног я ощутила нечто губчатое. Что это было, я поняла после первой же вибрации — один из тех одеваемых и управляемых удалённо вибраторов.

Уютно устроив его на моём клиторе, он включил устройство на удручающе низкой скорости.

— Тебе это понравится, — ощущения заставили меня застонать прямо в кляп. — Но не слишком. На короткий промежуток времени он установил пульсацию, затем выключил на более длительное время, затем вновь включил на очень медленной скорости.

— На колени, — приказал он.

Это действительно должно произойти?

Способна ли я на это? Откровенно говоря, надо признать, что я могу довериться ему в том, что он не причинит мне боли. Со связанными за спиной руками, я опустилась на колени.

— Хочу, чтобы ты опустила голову вниз.

Я слышала, как за спиной он раздевался. Он мог бы заставить меня его принять, но, похоже, он хотел моего участия, чтобы при любой возможности чувствовать моё подчинение. Может, он считал, что моя зудящая сексуальная озабоченность заставит меня беспрекословно ему подчиняться?

Если так, то он был прав.

С быстро забившимся сердцем я наклонилась вперёд и упёрлась лбом в кровать, задрав попку. Вновь включился вибратор, заставив меня качнуть бёдрами.

— Ты всегда получаешь то, что хочешь, правда? Но я не буду это делать по-твоему.

Он нажал ладонями на внутреннюю поверхность бёдер.

— Раздвинь ноги.

Мой разум шептал "переступи порог", одновременно с его приказом:

— Подчинись мне, sladkaya.

Я не могла сопротивляться одновременно себе и ему.

Предвкушение того, что он собирался со мной сделать, сводило меня с ума. От одной мысли об этом… с ним…

Когда я развела колени, то почувствовала, как по бедру скользнула головка его члена, оставляя лёгкий влажный след. Как дико он должен был этого хотеть!

— Ты веришь, что я не причиню тебе боль? — Пришлось кивнуть.

— Хорошо. Он вновь меня шлёпнул, но на этот раз его ладонь была мокрой. Масло? Он брызнул струйку на мою щель.

Когда я ощутила, как капельки стекают прямо по его цели, мой кляп заглушил новый стон. Указательным пальцем он водил вверх и вниз, едва касаясь этой ноющей части тела.

С каждым проходом пальца он чуть сильнее надавливал. Когда вибратор вновь включился, продолжая медленно мучить мой клитор, он надавил как раз так, чтобы проникнуть внутрь, но лишь самую малость.

От моего разочарованного стона он со свистом втянул воздух.

— Моя жадина хочет ещё?

Я кивнула, не поднимая голову от кровати, и выгнула спину. Вибратор выключился, а мне захотелось кричать. К этому моменту я готова была умолять, лишь бы он меня туда трахнул. Удерживая мои бёдра одной рукой, подушечкой пальца другой руки он начал медленно обводить мою дырочку, заставляя меня сквозь кляп пускать слюни.

Томительное ожидание… В тот момент, когда вибратор снова включился, он проник внутрь на глубину фаланги.

Наконец-то! От острого ощущения я застонала. Под жужжание вибратора он двигал пальцем.

Прямо в кляп я простонала:

— Ещё!

— Как пожелаешь. — Больше масла. Глубже проникновение. — Думаешь, я бы сделал тебе больно? Что я бы тебя не подготовил? — К первому пальцу присоединился и второй, усиливая растяжение.

Мне казалось, что только несколько мучительных часов спустя он вновь начал слегка двигать пальцами. Больше масла. Глубже. Больше масла. Шире. Вибратор то включался, то выключался.

Я даже была рада кляпу, когда начала мямлить и стонать. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Более готовой я быть не могла. К тому времени, как он убрал пальцы, я уже почти ничего не чувствовала.

Я слышала, как он снова брызгает масло. Чтобы размазать по всей длине? Я практически видела, как он смазывает себя, скользя большими руками по тугой головке, толстому основанию и этим выступающим венам.

Мне так хотелось погладить его, полизать, всё, что угодно, но я была беспомощна. Не будь кляпа, мой рот всё равно бы открылся в желании что-нибудь пососать. Каждый сантиметр моего тела был пуст и открыт в ожидании того, что он способен мне дать…

Когда головка поцеловала мою дырочку, я дёрнулась от острого ощущения.

— Не сопротивляйся мне, — прорычал он. — Впусти. — Он надавил, входя внутрь — как раз когда вибратор снова включился.

Как только смазанная головка оказалась внутри, я застонала, потому что мне было так хорошо.

Даже лучше, чем хорошо.

Он проникал дальше, но с его толщиной было трудно справиться. Но всё равно, чем глубже он входил, тем сильнее охватывало меня удовольствие.

Сквозь сжатые зубы он произнёс:

— Teper’ ti prenodlizhish mne vsetselo.

Его голос звучал так же безумно, каким до этого был его взгляд.

Я повернула голову, и мне удалось на него взглянуть. Он неотрывно смотрел туда, где соединялись наши тела. Если бы глаза могли воспламенять…

Был ли он поражён так же, как я? Как странно; я была связана, уязвима, пронизана — но именно он, казалось, был ошеломлён происходящим между нами.

Он на пару сантиметров вышел. Я поёрзала, пытаясь к нему приспособиться, чувствуя, как он добавляет ещё масла.

— Расслабься, любимая. Отдайся мне.

Я расслабилась так, как только могла.

— Умница. — Потом он впервые толкнулся в мою попку, взвыв от удовлетворения. Его сила потрясла моё тело, натянув ошейник.

Я ничего не могла делать, кроме как кричать в кляп его имя — учтывая, что вокруг шеи была обвязана кожа, руки были неподвижны, и я была привязана к устройству, сводящему меня с ума.

Этот человек, которого я любила, полностью возобладал надо мной, а я под ним таяла.

Он отвёл бёдра назад, потом направил их вперёд, вгоняя член ещё глубже. После очередного рассчитанного движения он вонзился жёстче, рыча от удовольствия. Его потное тело шлёпало по моей покрытой маслом заднице — другая разновидность наказания для моей уже выпоротой плоти. Я была покорена.

Но звуками шлёпающей кожи я упивалась, зная, что он доведёт меня до оргазма. И последует за мной сам. Он сказал, что наполнит меня спермой до краёв…

Затем он замер.

— Привстань на колени.

Он приподнял, прижав мою спину к своей груди. Одной рукой он обхватил меня спереди, по-хозяйски стиснув левую грудь, зажав нашими телами мои связанные руки.

Свободная рука скользнула вниз по животу. Основанием ладони он придавил жужжащий вибратор плотнее к клитору, а потом просунул два пальца дальше между ног. Он погрузил их в мою голодную киску, одновременно толкнувшись сзади — и это было похоже… на Катаклизм.

Из моей сердцевинки он вырвал оргазм, а из моих лёгких — крик. Пока наслаждение накатывало волнами, нижняя часть моего тела оказалась во власти мощных схваток.

— Я чувствую тебя!

Он присоединился ко мне с диким рёвом, начав извергаться. Кончиками пальцев он впивался в мои ягодицы, его бёдра дёргались с каждой ощутимой струёй горячей спермы — раз за разом, и в это время он проскрежетал:

— Никогда не забывай… кому ты принадлежишь!

Ещё долго после того, как он полностью себя опустошил, он продолжал в меня толкаться, словно не желая отказываться от своего нового приза.

Наконец, он рухнул на меня и хрипло сказал мне по-русски:

— От меня ничего не осталось…