Проклятие дракона

Когда он бросился, Каэл был готов.

Он вскинул руку, когда Гриффит замахнулся на его лицо. Мальчик вскрикнул, ударив по затвердевшему запястью Каэла. Он отвел руку, как делал прошлым вечером, и Каэл увидел свой шанс.

Он вскинул руки и толкнул Гриффита в грудь. Ноги мальчика отлепились от пола. Он отпрянул, размахивая руками. Каэл поставил ногу за его пяткой и толкнул снова.

Гриффит споткнулся и рухнул на попу.

— Покончи с ним! — крикнула дикарка, но Каэл покачал головой.

— Бой окончен. Я ударил его открытой ладонью, я остался стоять, — Зал затих, он повернулся к Гвен. — Я победил.

Она убрала ладонь от губ и подперла подбородок.

— Думаю, да… но это была худшая схватка из всех, что я видела.

— Это было умно! — Гриффит вскочил на ноги. — Такое сделал бы Человек волков.

— Это была лишь уловка. Мы не будем топтать Человека волков уловками. Мы раздавим его мечами.

Дикари громко вопили.

Гвен махнула им вернуться за стол. Гриффит хмуро пошел прочь.

Ужин проходил так, словно ничего необычного не случилось. Дикари передавали тарелки за столом, каждый выбирал порцию того, что было перед ним, и передавал дальше.

Настроение было веселым. Дикари ели в той же тишине, что и работали, жевали и улыбались. Бейрд доел оленину, опустил голову на тарелку и начал пить бульон.

Каэл проглотил половину, а потом понял, что рука Килэй прижата к его. Он не знал, кто их них придвинулся, и ему было все равно.

Килэй была здесь, сидела рядом с ним, а могла сидеть где угодно, и прижималась к нему рукой от запястья до локтя, хотя могла отодвинуться. Он знал, что за крышу могла быть ответственна она, но не давил.

Он спокойно сидел и наслаждался моментом.

Ужин закончился, дикари оставили скамейки и сели кругом на полу. Сайлас свернулся рядом с Гвен. Он опустил большую мохнатую голову на ее колени, и она рассеянно гладила его, ее пальцы теребили его уши.

Лицо Каэла пылало, пока он смотрел на них.

— Ему нужно сказать ей. Он не может врать и дальше.

Килэй прижимала кулак к губам. Она смотрела мгновение с нечитаемым лицом.

— Думаю, он скажет. Хотя никто не знает точно, — она прищурилась и добавила. — Кот способен на низкие и подлые поступки.

Сайлас, наверное, услышал. Он скользнул по ним пылающим взглядом, низкое урчание задрожало в груди. Это точно была насмешка… и Килэй ответила жестом.

— Расскажи нам одну из своих историй, бард, — приказала Гвен.

Бейрд тут же вскочил на ноги. Гриффит провел его в центр круга, где он сел, скрестив ноги. Его голова склонилась, он глубоко вдохнул. Выдох громким шипение разнесся по тихому Залу.

— В темную эпоху, что давно прошла, королевством правили драконы. Они были яростными огненными лордами. Драконы выдыхали суждения, и людей держали в оковах или прогоняли под землю. Только одна смелая душа выступила против них — сэр Гориган, рыцарь королевства и чемпион среди мужчин.

Каэл слышал эту историю так много раз, что мог цитировать наизусть. Он так ее любил. Но голос Бейрда придал словам новую жизнь. Каэл закрыл глаза, и драконы появились в его голове.

— Сэр Гориган оставил безопасность земли и вышел на свет, подняв меч, готовый сердцем к бою. Он опустил меч с могучим криком, но, — Бейрд охнул, — он разбился о чешую драконов. Огненные чудища насмехались над ним. Их языки сжимались в раскаленных глотках, они тянулись к нему, уже пели о его смерти. В этот отчаянный момент сэр Гориган повернулся к Судьбе, — Бейрд поднял руки и прокричал черепице. — «Моя леди, мой свет, хранительница нитей людей. Я вышел к тебе, помоги мне разбить драконов!». Судьба услышала его крик и ответила. Ее дар упал к его ногам: меч, созданный из луча солнца. Сэр Гориган взял меч и назвал его Рассвет, ведь его лезвием он повел мир людей к новому рассвету. Драконы убегали от силы Рассвета. Они улетели на Беспощадные горы, где, как надеялись, их отец защитил бы их. Три дня и три ночи сэр Гориган бился с Царем драконов. То было бесстрашное чудовище с зубами размером с человека и черными крыльями, закрывающими небо. Но даже он не смог одолеть Рассвет. Судьба послала воющий ветер, и он разжег огни на лезвии. Вся сила солнца обрушилась на Царя драконов. Он растаял, его плоть превратилась в пепел.

Бейрд коснулся пола перед собой. Тихое постукивание его пальцев было единственным звуком в Зале.

— Вы не задумывались, почему эти горы чуть выше остальных? Потому что тут погребен Царь драконов. О, да, скалы — его кости, а камни — его пепел. Осталось только одно доказательство, что он был здесь,… его хвост, — он поднял палец, пока все смотрели на него, не дыша. А потом улыбнулся.

Дикари рассмеялись и разбили видение Каэла.

— Это не шутка, — проворчал он Гриффиту.

— Да. Тут погребены только те драконы, которых мы одолели, — сказал он.

— Хвост существует. Я его видел, — настаивал Каэл.

Рот Гриффита открылся

— Правда? Отведешь меня туда?

Каэл не видел повода отказать.

* * *

Они отправились рано следующим утром. Каэл смотрел на мир глазами воина: перепрыгивал через ручьи, спускался по скользким от дождя склонам, находил путь среди обломков камней. Это было похоже на танец, но вместо музыки узор земли говорил ему, куда ставить ноги. Его глаза смотрели, а тело слушало.

Он провел Гриффита по узкому жуткому выступу к основанию Хвоста. Он стоял один на краю утеса, узкая обтрепанная ветром башня у бездны. Наверху были облака, а внизу — туман. Им было видно только гладкую башню высотой с замок.

— Пальцы Судьбы, — пробормотал Гриффит, увидев это.

— Теперь веришь?

Гриффит кивнул. Он добрался до Хвоста и прижал к нему ладони. А потом прыгнул. Его пальцы сжались, он задевал носками сапог камень, но трещин не было.

Он съехал, хмурясь.

— Интересно, что наверху?

Каэл пожал плечами.

— Есть виды, которые никто не должен видеть.

Роланд что-то рассказывал ему пару лет назад, когда впервые привел к Хвосту:

«Никто не знает, — сказал Роланд. — Никак не понять, какой он высоты, как долго добираться до вершины. Даже если туда забрался человек… хватило ли ему сил спуститься? Когда я думаю об этом, то кажется, что на земле нас держит вопрос, а не высота, — он улыбнулся и провел опухшей рукой по камню. — Может, есть места, которые людям не суждено достичь, виды, которые мы не должны видеть. Приятно знать, что у земли еще есть свои секреты».

Вой вырвал Каэла из мыслей. Вой Гриффита разносился по округе пару мгновений и затих.

— Туда нормальный не заберется, — заявил он.

Каэл скрестил руки.

— Разве ты не пытался забраться туда на четвереньках?

Гриффит пожал плечами, улыбаясь.

— За попытку винить нельзя. Гвен говорит, я должен пробовать разное, чтобы меня ничто не сдерживало.

Он вытянул тонкие руки над головой, глядя на облака. А потом он вдруг склонился и поднял камень с земли. Он проверил его вес, подбросив в руке. А потом метнул в воздух.

Камень пролетел в облака и пропал. Они ждали так долго, что Каэл забыл. Он был удивлен, когда они услышали тихие постукивания наверху — конец эхо.

— Вершина есть, — сказал Гриффит.

Конечно, она была. Никто и не рассматривал вариант, что ее нет. Когда он это сказал, Гриффит закатил глаза.

— Ты не понимаешь, да? Воинам не важно отвечать на вопросы. Мы делаем, потому что можем, — он смотрел на Хвост еще мгновение, катая между пальцев голубой мрамор. — Если я покажу тебе кое-что… обещаешь сохранить это между нами? Не рассказывай Гвен, что я тебе об этом рассказал… она кожу с меня сорвет.

Тревога в его голосе насторожила Каэла.

— Хорошо, обещаю.

— Гвен не хочет, чтобы другие переживали. Она говорит, что, если не шуметь, это пропадет. Но я не уверен, — Гриффит глубоко вдохнул. — Человек волков строит что-то у деревни.

Глава 22

Невозможно

В паре миль выше по склону от Тиннарка солдаты графа Титуса усердно работали.

Они выбрали отвесную часть земли и начали строить крупную на вид стену. Она была из камня, удерживаемого толстыми слоями цемента, стена уже была выше человека.

За стеной почти закончили круглую башню. Большие груды дерева были вокруг нее. Они были соединены гвоздями, каждая груда была основанием с опасной рукой сверху. Каэл тут же узнал в оружии катапульты.

Они с Гриффитом лежали на животах за густым кустом, следили сквозь листья издалека.

— Давно Гвен знает об этом? — сказал Каэл, потрясенно глядя на точки солдат, работающих над крышей башни.

— Довольно-таки. Они пришли за нами.

— И вы ничего с ними не сделали? — удивился Каэл. — Позволили им тут устроиться?

— Мы не хотели эту землю. И что такого, что они строят здесь? — возмутился он. — Это не замок, что им поможет.

— Ты так не думаешь?

— Нам замок не помог.

Каэл провел рукой по лицу. Он знал, что нет смысла объяснять, что замок на склоне подарит Титусу все преимущества. Дикари даже напасть на него не смогут.

— Просто подумал, раз ты мне показал кое-что, то я…

— Я показал тебе безобидный старый камень, — Каэл показал на башню. — Это серьезно!

Голова Гриффита была красной по обе стороны от полоски волос.

— Гвен сказала, что нет смысла переживать из-за этого. Те солдаты на нас не нападут, а, даже если попробуют, мы их раздавим, — он съехал на локтях и пропал в лесу без звука.

Каэл остался, следил за работой солдат. Он не сомневался, что в Тиннарке сейчас людей графа затоптали бы. Титус это точно понимал.

Может, он строил форт на склоне, чтобы выманить дикарей. Может, Гвен поступила мудро, не реагируя на эту ловушку. Каэл надеялся, что все так и было.

Но все внутри сжималось от тревоги.

* * *

Когда он вернулся вечером в Тиннарк, Каэл удивился, увидев, что кто-то, пока его не было, доделал крышу лазарета.

— Гвен надоело слушать стоны попрошайки о том, что дождь уничтожит его сокровища, — сказала одна из воинов, увидев его взгляд. Под ее руками были тела двух кабанов, их ноги раскачивались, пока она шла по холму. — Ночью будет буря. Ощущаешь ее запах?

Каэлу не нужно было ощущать запах. Он уже видел армию темных туч, идущих к ним с вершины горы. Близился конец лета, дальше бурь будет больше. Они промочат землю, и зимой холод превратит ее в лед.

Звон заполнил Тиннарк песней. Каэл посмотрел вниз и увидел группу мастеров, собравшихся у кузницы, они укрепляли броню пластинами железа.

Они пришли к нему пару дней назад, спросили, умеет ли он ковать железо. Он рассказал им все, что знал, показал им страницы книги и свои воспоминания. Он даже научил их удерживать жар печи и использовать его, чтобы гнуть железо руками. Когда они научились, мастера ушли к Килэй в кузницу.

Частью ее наказания был приказ Гвен делать стальное оружие и броню для ее воинов.

— Как только мои люди будут снаряжены, мы сможем затоптать Человека волков, — поклялась она.

Каэл ждал тот день. Воин в нем оживал при мысли, что они пойдут на Титуса, и разгорался огонь, что спал так долго, что мог больше не загореться. Новые навыки мастеров ускорили задачу, и он знал, что этот день скоро настанет. Титус скоро заплатит за то, что сделал с горами.

Дождь приближался, Каэл знал, что ему придется провести день под крышей, значит, его мысли сведут его с ума, если он не сможет отвлечь себя. И он пробрался в лазарет и тут же отправился искать Бейрда.

Он замер у двери кабинета. За столом Амоса сидел незнакомец — мужчина с короткими волосами и аккуратной бородой. Под его ногтями не было грязи, как не было ее и на коже. Каэл не узнал бы его, если бы не повязки на глазах.

— Для юноши его шаги так тяжелы, — пробормотал Бейрд. — Это должны быть лучшие годы, полные надежды, мечтаний и любви.

— Да, я подумаю, — проворчал Каэл.

Перед Бейрдом был открыт «Атлас». Он водил пальцами по старым страницам, его губы беззвучно двигались.

— Хмм, тебя изводят не мысли, это тревога. Излишние переживания быстро старят, юноша. Они давят на спину, ломают колени. И в конце жизни ты будешь ковылять, пытаясь понять, почему так много переживал. Так жить нельзя.

Каэл подозревал, что он прав. Знал бы он, как лучше жить, так и делал бы.

— Это ваши сокровища? — он указал на книги на полках.

Бейрд широко улыбнулся.

— Впечатляют, да? Я всю жизнь собирал их. Быть бардом — быть нищим. У меня редко были две монеты, но всегда было много друзей. Каждая книга была подарком. За каждой историей своя история.

Каэл подошел к полкам, слабая надежда трепетала в сердце.

— Вы находили что-нибудь о драконах?

— Там должна быть копия «Истории чешуйчатых»… между «Типами троллей» и «Гриффины: факт или выдумка?». Я стараюсь держать книги про чудищ вместе.

Между упомянутыми книгами была брешь. Каэл не был удивлен.

— Тут побывала Килэй.

— Она помогла мне привести себя в порядок, — Бейрд радостно шлепнул ладонями по лицу.

— Конечно, — проворчал Каэл.

— В деревне ходит шепот, юноша.

— Разве это плохо?

— Этот шепот опасный, — возразил Бейрд. — Мастера говорят, Каэл Райт бросил их, что он отказывается проходить в кузницу. Что-то сильное отвлекло его.

— Он не бросал их. Он не хочет быть слишком близко к Килэй.

Бейрд фыркнул.

— К Мечнице? Почему он ее боится?

— Он не боится. Просто… — Каэл тяжко вздохнул. — Он ее любит. Он отчаянно любит ее, но она с ним не будет, и он понимает причину. Он знает, потому что они… слишком разные. Что она и не подумает о нем. Но он ничего не может с собой поделать. Он не так силен… — Каэл впился в волосы, чтобы отогнать гнев. — Он знает, что будет больно. Знает! Если бы у него был ум, он бы забыл обо всем этом. Но он слишком глуп, чтобы опустить. В этом проблема Каэла Райта: он упрямый идиот.

Почему-то, пока он говорил о себе, как о другом человеке, перед бардом, который мог и не помнить его имя, помогало легче признать проблемы сердца.

Бейрд поднял голову. Его рот приоткрылся под повязками от потрясения.

— Ох, это проблема. Да, разбитое сердце — сильный враг. Каждый раз, когда я такое слышу, я вспоминаю Целителя Калхамос. Ты слышал историю?

Нет. Но Каэл понимал, что так можно отвлечься.

— Расскажите.

— Хорошо. Калхамос был с этой горы. Он служил королям два поколения людей, ухаживал за ранеными…

— Погодите… два поколения? Как целитель мог столько прожить?

Бейрд склонил голову.

— Целители — мастера плоти, юноша. Творец может создать все, что представил, воин так может повалить все, что захочет, а целитель, если будет шептать своему сердцу биться, ничто его не остановит. Почти, — Бейрд поднял палец. — Как и многие целители до него, Калхамос устал от боли королевства. Он ушел в горы искать спокойствие, а нашел любовь. Когда его жена умерла при родах, Калхамос потерял власть над сердцем. И только крики его ребенка не давали ему упасть в объятия Смерти. Часть его сердца умерла и отвалилась, но он жил ради ребенка… с половиной сердца, — улыбнулся Бейрд. — Любовь может убить человека, а может спасти. Странная штука — любовь.

Каэл рассеянно кивнул. Может, если бы он был большим целителем, он смог бы остановить трепет в груди при мысли о Килэй. Он сожалел, что упомянул ее.

— У вас есть книги о Бене Покорителе смерти? — сказал он, надеясь сменить тему.

— Это уже интереснее, — прошептал Бейрд.

От жуткой приглушенности его голоса волоски на шее Каэла встали дыбом.

— Что интересно?

— Он сам себя назвал Покорителем смерти. Странное имя, тайное имя. Многие в королевстве его не знали. А ты знаешь. Хмм, — он шепнул страницам «Атласа». — Что же это значит?

Каэл не знал. И он сомневался, что Бейрд знал.

— А вы его под каким именем знали?

— Он обманывал их, — Бейрд вдруг сел. Его пальцы сжали тунику. — Он вырывал их секреты! Он выдергивал их по нити, пока не узнавал все. Они не знали другого. И как? Такого никогда не делали.

— Кто не знал? — осторожно сказал Каэл. Бейрд был на грани, не то слово столкнет его в безумие.

Его слова рассеялись в стонах. Он уткнулся головой в руки и раскачивался. Каэл хотел сдаться, но тот вдруг заговорил:

— Говорят, он упал в глаза мертвеца, преследовал последние искры его жизни. Но он не был мертв, и его душа не смогла пройти. Он тысячу лет ходил по пустошам между мирами, пока Судьба не сжалилась над ним. Но она не отправила его на зеленые луга… она отослала его прочь. Потому он назвал себя Покорителем смерти. И они ему поверили! — Бейрд рассмеялся и хлопнул по столу руками. — Он говорил, что тысячу лет — тысячу — ходил среди смерти, и они ему верили!

Кэл поверил. Покоритель смерти был сильным целителем, это было понятно по его книге. В царстве разума не было времени. Так что Покоритель смерти мог ходить веками, в королевстве не прошло и мгновения. Но он не собирался рассказывать об этом Бейрду.

— Зато мы знаем, что Каэл Райт — не фальшивка, — пропел он из-за стола.

Каэл посчитал это странным.

— Почему он мог быть фальшивкой?

— Он не фальшивка. Иначе Сезеран не дал бы мне то письмо… ах! — он сжал руками перевязанное лицо. — Я не должен был тебе говорить. Курьер не должен раскрывать источник!

Каэл закатил глаза.

— Хватит, Бейрд. Я знаю, что Килэй дала вам это письмо. Она хотела обмануть дикарей, чтобы они научили меня.

Бейрд широко улыбнулся.

— Люди ждут великого, смелого и сильного. Но Судьба не использует очевидное, — прошептал он. — Он знал, что я могу идти по королевству без вопросов, стоять среди его врагов незаметно. Наверное, потому он меня выбрал… — он улыбнулся. — По крайней мере, мне нравится так думать.

Слова щекотали уши Каэла, тихие, но удивительно знакомые.

— Кто вам это сказал?

— Сезеран, — Бейрд улыбнулся. — Еще четверо стояли рядом со мной, воины, достойнее меня. Мы шли по разным путям к горам. Я добрался до Оуклофта. Никто не хотел брать меня дальше. И я сидел почти двадцать лет…

— И я первым согласился? — сказал Каэл. Он злился, но не знал, почему. Что-то странное гудело в его груди, он зарычал. — Хватит мне врать, Бейрд. Это невозможно. Сезеран не мог знать…

— Он украл ее будущее! — крикнул Бейрд.

— Чье?

— Он украл его!

Гнев Каэла пылал, растекаясь от его груди по рукам, словно им он защищался от того, что кипело за ним, того, что говорило, что это возможно.

Он мог проверить хотя бы одно.

— Покажите письмо.

— У меня его нет.

— Я видел, как Гриффит спрятал его в вашу сумку.

— Ах! Ладно, — Бейрд полез под тунику и опустил мятый пергамент на стол. — Но никому не говори.

Каэл развернул письмо. Он смотрел на слова. Он снова и снова читал простое послание: «Пред тобой стоит Каэл Райт, его нужно пробудить».

Было что-то знакомое в этих буквах. То, как они осторожно и уверенно были изображены на странице, простые и красивые… очень знакомые.

Рука Каэла, дрожа, потянулась к «Атласу». Он развернул его и придвинул. Он сравнивал письмо и «Атлас», расположение слов, наклон букв. Он почти сразу понял, почему слова казались такими знакомыми.

Они были написаны одной рукой.

Каэлу казалось, что Гриффит ударил его по челюсти. Он покачнулся от силы потрясения. Он не знал, говорил ли Бейрд правду, но в этом был уверен.

И это делало все остальное пустяками.

— Куда ты, юноша?

Он услышал вопль Бейрда, но не остановился. Каэл толкнул двери лазарета и вышел под ледяной дождь. Капли били его по макушке, пока он бежал, текли по его спине и плечам. Этот холод смешивался с холодом внутри, все сковывал лед, но Каэл бежал к кузнице.

Яркий желтый свет сиял из-за двери. Он толкнул дверь, волна жара заставила его отпрянуть.

— Каэл!

Он услышал, как на печи захлопывается крышка, и жар тут же ослаб. Руки Килэй схватили его за плечи, но он отбил их.

— Почему ты соврала мне?

Желтый свет потускнел, и он увидел ее лицо. Ее взгляд был решительным, руки висели по бокам. Их взгляды пересеклись, он следил за огнем за ее зелеными глазами и не смел отвернуться.

— Я не врала тебе, — сказала она.

— Ты сказала мне, что дитя Сезерана умерло.

— Нет, я сказала, что его забрала Судьба. Я не говорила, что он мертв.

Он хотел провалиться сквозь землю. Он хотел кричать. Хотел изо всех сил бить стену. Но взгляд Килэй удерживал его.

— Почему ты… не сказала мне?

Она нахмурилась.

— Сначала это было слишком опасно. Ты смотрел на все большими глазами, был только с гор. Я не хотела обременять… ладно. Я была эгоисткой, — сказала она, увидев, что он едва сдерживает злые слова. — Дело не в том, что я тебе не доверяла или считала не готовым. Просто… я хотела тебя защитить.

— Потому что это было твое задание?

— Потому что это моя цель.

Он не понимал внезапную перемену в ее взгляде, как огонь мог успокоиться, но не терять свет. От этого взгляда все внутри него таяло. Он не мог больше выносить этот огонь и отвел взгляд, остужаясь, глядя на пол.

Она схватила его за плечо.

— Если честно, я не хотела, чтобы Сез тебя менял. Я хотела, чтобы ты нашел свой путь.

— Я этого не сделал, да? — гнев возвращался, притупляя давление ее ладони. — Слова Сезерана провели меня сквозь шторм. То ведь были его слова? — он прикусил губу, когда она кивнула. — Сезеран был в моей голове, когда я сражался с Гилдериком. Бейрд клянется, что он написал то письмо, а я знал, что он написал «Атлас». Он помогал мне все время. Если бы не он, я бы умер уже тысячу раз. А ты… — он замолчал, думая. — Ты тут, потому что он тебя послал.

Она схватила его за подбородок.

— Нет. Он, может, и был величайшим воином своего времени, но я не позволила бы ему приказывать мне.

— О? Тогда почему ты меня искала?

Ее глаза потемнели.

— Не помню, правда, — рявкнула она, когда он фыркнул. — Я помню, как напала на Кревана, потом остались только обрывки и кусочки…

Она отпустила его и перевела взгляд на стену.

— Я пытаюсь вспомнить больше. Я не помню, кто меня послал, но меня послали. Порой я отвлекалась на другие дела, — она ухмыльнулась. — Дикари прогнали меня с гор Пятерка загнала обратно. Но я помню, что все время кого-то искала… кого-то важного. Когда ты назвал свое имя, — она щелкнула пальцами, — я знала, кто ты. И мои воспоминания о тебе вернулись, ясные, как стекло…

— Обо мне? Мы встречались раньше? — у него пересохло во рту, когда она кивнула. — Это невозможно. Я бы помнил.

Она улыбнулась.

— Тебе было всего пару лет отроду.

Он отпрянул на шаг.

— Ты знала меня младенцем?

— Конечно. Кто перенес Сезерана в Поляну, чтобы он смог увидеться с тобой? Я не сделала бы это для кого-то еще. Драконы не любят, чтобы на них летали. Мы — гордые создания.

Она рассмеялась, а он опустился на землю, ему это смешным не казалось. Ни капли. Каэл прислонился к стене и смотрел в открытую дверь, наблюдал, как дождь бьет по земле. Он едва ощутил, когда Килэй опустилась рядом с ним.

Они долго сидели в тишине. Каэл смотрел и пытался все осознать.

— Ты был очарователен, кстати.

Он застонал.

— Килэй, прошу.

— Что? Так и было. Но ты не мог спать. Ты, наверное, был рад прибыть в этот мир.

— Наверное. Оставим эту тему.

— И я забирала тебя…

— Я не хочу это слышать.

— …и мы играли часами вдвоем.

Внезапная мягкость ее голоса заставила его посмотреть. Она улыбалась, отклонив голову к стене. Ее глаза стали ярче, она видела далекое воспоминание.

— Мы сидели у огня, и я рассказывала тебе истории, в основном, о том, каким ужасно упрямым был твой отец. Я мало знала, — добавила она, вскинув бровь. — Ты был слишком мал, чтобы говорить, конечно. Но твои глаза были открыты. У многих младенцев глаза блестят. Кровоклык называл это «беспечным огнем новой жизни». Но свет твоих глаз был другим. Твой взгляд пробирался глубоко. Ты был сосредоточен… Помню, я думала, как серьезно ты выглядел. Когда я тебе пела, ты будто уже знал слова. Ты понимал историю раньше, чем я заканчивала петь, — ее глаза вдруг раскрылись, она кашлянула. — Думаю, это Райт в тебе.

Она встала и оставила Каэлу новое чувство.

Жар растекался от его груди к кончикам пальца, но не обжигал. Это пространство в его груди держало тепло, как камни. Жар отгонял все тревоги. Они бушевали в углу его разума, строили из себя вопросы. Но пока что он наслаждался внезапной легкостью сердца…

Необъяснимой и невозможной легкостью.

— Увидимся за ужином.

— Уверен, что больше ничего не хочешь спросить?

Он отметил, что в ее тоне была капля удивления.

— Нет, думаю, я получил ответ, — и он вышел за дверь.

Дождь бил его, пока он шел к лазарету, но казался не таким холодным. Он согревался, скатываясь по его коже, его кормил жар, что растекался из его груди. Он представлял, что каждая капля становится горячей, падая на землю.

Дождь падал на землю и мог растопить слой инея на коже горы.

Глава 23

Отравленные дротики

Дни шли, пираты и великаны продвигались дальше. Они шагали по грубой земле у дороги, пока из Поляны уходили люди.

Многие едва замечали армию, идущую мимо, они не поднимали голову, лишь проверяли, как далеко еще идти. Они добирались до Прохода. У некоторых в глазах была тревога, у некоторых страх. У большинства — пустота.

Джонатан пытался собрать информацию у проходящих. Но, как он ни спрашивал, люди Поляны говорили одно и то же: Грогнот — лорд бандитов был виноват в этом.

— Он напал на нас посреди ночи. Бандиты подожгли наши дома, пока мы спали. Когда мы выбежали из огня,… они нас ждали.

— Один получил мой палец, откусил его. Видишь, как воспалена ранка? Я три дня прикладываю травы, а она все равно чернеет.

— Ужас. Этого хотели бандиты. Воровство — повод пролить кровь. И теперь они получили защиту графа, так что могут проливать, сколько пожелают…

— Что? Граф защищает их? — перебил Джонатан.

Мужчина, с которым он говорил, был владельцем магазина в Вороньем кресте. Его глаза потускнели от вопроса Джонатана.

— Да, можно это так назвать. Он дал им оружие и броню, позволил портить землю. Грогнот даже обосновался в старом замке графа. Говорят, Титус теперь на вершине гор. Судьба лишь знает, почему.

Он шел, и Джонатан пытался не отставать.

— А король? Он еще не прислал сюда армию?

— Король? Ха. Никто не слышал о короле с прошлой осени, — фыркнул он. — Зимой проход засыпает снегом, но его патрули приходят за налогами весной. Но уже лето, а на горизонте ни разу не блестело золото. Или Его величеству не важно, что тут творится, или это по его велению. А мы, свободный народ, лишь идем и надеемся, что на той стороне лучше.

Джонатан догнал основную группу к ночи. Они миновали конец череды людей Поляны и были в половине мили от пепельной земли.

Они устраивались на ночлег и собирали хворост для остального пути. Морис сказал:

— Многие вещи будет проще сжечь.

Как только мест для ночлега были готовы, Джонатан рассказал товарищам все, что узнал.

— Так что это правда. Бандиты захватили Поляну, — пробормотал Лисандр.

— И Титус приложил руку, — добавил яростно Деклан. Его глаза темнели. — Я знал. Я знал, что он с этим связан! Все слезы королевства пролиты из-за Титуса. Я проломлю ему голову…

— Глубоко вдохни, генерал, — сказал один из великанов, глаза Деклана стали еще темнее. — У тебя будет шанс ударить его. Не нужно расстраиваться…

— Не нужно? Не нужно?! — проревел Деклан. — Нужно! Я не буду больше терять время, я убью его до рассвета!

Пираты разбежались, великаны впились в Деклана. Он ревел и извивался под ними, пытался отбросить их. Но они крепко прижимали его к земле.

— Встряхните его! Пробудите! — вопил один из великанов.

— Будет сделано! — на пальцах Джейка вспыхнула молния и попала в грудь Деклана.

Всю гору великанов тряхнуло, молния бегала от одного к другому по соединенным конечностям. Их тела напряглись, они откатились от Деклана, сжавшись в отдельные дрожащие комки.

— Не так же, глупый маг! Это только разозлит его сильнее.

— О. Куда еще больше?

Деклан встал на ноги с черными глазами, и Джейк быстро отошел.

Он сжал руку, и ледяной воздух ударил Деклана в лице. Иней остался на его волосах и бровях. Он отшатнулся, тьма быстро угасла. Он хмуро посмотрел на пиратов, стоявших рядами с почти вытащенными саблями, и на великанов, дергающихся на земле.

— Мы в порядке, генерал. Немного тряхнуло, — убедили они его.

Он опустил плечи.

— Я пройдусь, — буркнул он и пошел прочь.

— Запомни это удобное заклинание, — сказал Моррис, выходя из-за ближайшего дерева.

Джейк кивнул.

Лисандр вернул Девочку в ножны. Он начал расхаживать, прижав палец к щетине на подбородке.

— Этот Грогнот забрал замок?

Джонатан кивнул.

— Такое я услышал. Это узелок на нашей веревке, если это правда.

Моррис фыркнул.

— Узелок? Это узел размером с брюхо дракона. С этим не справиться, капитан, — сказал он. — Бандиты на сделки не идут.

Через миг Лисандр вздохнул.

— Видимо, ты прав. Ничего не поделать…

— Мы зашли слишком далеко, чтобы отступать, — глаза Джейка пронзали из-за очков. — Не говорите.

Лисандр вскинул брови.

— Я и не собирался.

— О, тогда что…?

— Побереги дыхание. Он уже что-то замышляет, — сказал Моррис, глядя, как расхаживает Лисандр. — Какие приказы, капитан?

— Обойти Грогнота мы не сможем, но и договориться не выйдет. С таким разбираются одним способом, — сказал он, подняв палец. — Мы его выкопаем.

Очки Джейка сползли по носу, а брови поползли вверх.

— Выкопать? Как вы собираетесь выкопать замок?

— Это фигурально. Мы сорвем его с трона и сунем нож в живот, чтобы он не вернулся.

— Похоже на план, — улыбнулся Джонатан.

Пока остальные говорили о бандитах и войне, Деклан медленно шел по краю лагеря. Шар сиял в центре, и Деклан обходил границу света, наполовину в тени, наполовину озаренный светом.

Деревце стояло отдельно в нескольких шагах от тени. Его крона была достаточно большой, чтобы укрыть человека. Вечерокрыл устроился на ветвях у вершины. Легкий ветерок покачивал ветви и его на них.

Надин сидела рядом с деревом. Она прижимала колени к груди, ее голова была скрыта в руках. Ее плечи подрагивали.

— Ты в порядке, крошка-мот?

Она быстро вытерла глаза, пока Деклан подходил к ней.

— В порядке.

— Слезы не от счастья.

— Ничего.

— А выглядит иначе. Ты не кажешься мне девушкой, рыдающей из-за пустяка. А я не ошибаюсь, — добавил он, когда она посмотрела на него.

— Почему ты все время терзаешь меня словами? Ты идешь днями и ничего не говоришь капитану пиратов или странному человеку, которого вы зовете скрипачом, хотя он ужасно играет. Почему ты тревожишь меня? Потому что я маленькая?

Он покачал головой.

— Я бы никого не упрекал в маленьком росте.

— Тогда что?

— Из-за твоего голоса.

— Голоса?

— Да, ты звучишь так странно, словно спотыкаешься о каждое слово. А потом, если я тебя разозлю, твое лицо краснеет, и ты начинаешь ворчать словечки, которые никто не понимает, — его губы дрогнули в улыбке. — Мне нравится, как это звучит.

— Знал бы значение, не понравились бы, — сказала она хмуро.

Он рухнул рядом с ней, она скрыла ноги одеялом.

— Что тебя сюда привело?

— Ничего, — сказала она.

— Тогда почему ты такая бледная? — он сорвал одеяло.

Мозоли покрывали пальцы ног и ступни Надин. Некоторые были красными и опухшими. Другие лопнули. Они текли между разорванной кожей.

— Мать долин, — прошипел Деклан.

— Я хотела дать им подышать, а потом прочистить. Вечерокрыл помогал мне, — она указала на крону над ними. — Мы не сразу смогли понять, как их запутывать, но теперь…

— Почему ты ничего не говорила, упрямая топчущая песок? Все в лагере умеют завязывать шнурки!

— Я не подумала… что ты делаешь?

Он бросил ее рюкзак на землю и рылся в содержимом, пока не нашел бутылочку мази.

— Упрямая, глупая… — его крупные пальцы возились с пробкой, пока она не поймала его ладони.

— Сломаешь!

— Я тебя сломаю! Конечно, ты плачешь. Ты днями шла с красными и опухшими пальчиками. Почему не сказала?

— А что это изменило бы? Лисандр прав, я должна научиться ходить в них до того, как мы доберемся до ледяных троп гор. Когда-нибудь мои ноги затвердеют, и проблема будет решена. Дай бутылочку.

Он отдал. Он скалился, пока она наносила густую белую мазь на мозоли.

— Жалит?

— Хочешь спросить, больно ли?

— Ага.

Она пожала плечами.

— Скорее неприятно.

Он фыркнул.

— Будь честной, кроха. Все куда серьезнее.

Она мрачно посмотрела на него.

— Плоть заживет. Эти раны закроются и пройдут. Но на моем сердце есть следы, что не заживут никогда. Только те раны достойны моих слез, великан. Потому я плакала.

Деклан раскрыл рот, но его перебило хлопанье. Вечерокрыл покачивался на ветвях. Его голова отдернулась.

— Что?..

Деклан зажал рукой рот Надин. Его мрачный взгляд переместился на край лагеря, он нахмурился сильнее, щурясь. Он медленно поднялся на ноги. Вечерокрыл прыгнул выше, голова раскачивалась на границе света.

Надин схватила копье и встала рядом с Декланом.

— Что…?

Он сбил ее в сторону, и рой предметов вылетел из тьмы. Они напоминали маленькие стрелы: кости, заточенные в иглы с выкрашенными перьями на концах. Они вонзились прочно в руки и шею Деклана.

Он встряхнул лагерь ревом.

— Бандиты! — завопил Джонатан. — Не дайте дротикам попасть! На них парализующий яд… ах!

В его шею попал дротик, и он упал. Моррис получил такой в ногу, а Лисандр — два в грудь, он не успел даже поднять саблю. Дротики перестали падать, и набросились бандиты.

Они были покрыты желтыми костями. Они были у них на шеях, на запястьях, вплетены в бороды. Острые украшения из костей пронзали их уши, носы и губы. Броня на груди с волком была поверх грязных туник. Стальные мечи шипели, вылетая из ножен.

— Пусть льется кровь! — крикнул один из бандитов. Он бросился к Лисандру.

Моррис врезался в бок бандита, сбивая его легкое тело на землю. Бандит прокатился, его костяные украшения гремели. Он остановился под деревом, и там его настиг другой пират.

— В бой, псы! — завопил Лисандр. Он смог ударить по одному из бандитов, а потом рухнул, тяжело дыша. — Не чувствую… все…

— Это яд, — Джонатан добрался до него. Он пьяно размахивал мечом, пытаясь отогнать бандитов.

Дротики торчали из кожи великанов. Они взмахивали яростно косами, гнев боя отгонял действие яда. После пары безуспешных попыток пробить их ряд, бандиты отступили в тень.

Они держались у границы лагеря, но подальше от великанов. Без боя великаны быстро замедлились. Даже гнев Деклана не мог подавить яд. Он медленно осел на землю среди искореженных тел врагов.

Магия Джейка ослабела от яда. Чары едва слетали с его перчаток. Вскоре его огненные шары стали огоньками. Он стонал, падая на колени.

— Что они делают?

— Ждут, — выдавил Джонатан. — Как только мы онемеем, они растерзают нас.

Когда последние великаны упали на четвереньки, бандиты подобрались.

— Интересно, есть магия в костях мага? — спросил бандит рядом с Джейком.

— Тут столько великанов, — улыбнулся другой. — Подумайте, что можно сделать с их телами.

Круг бандитов стал плотнее. Пираты и великаны смотрели стеклянными глазами, их тела раскачивались от яда. У них не было сил поднять сабли.

Их убили бы этой ночью, если бы не Надин.

Она лежала на земле, куда ее оттолкнул Деклан, неподвижная, как камень. Ее маленькое тело не интересовало бандитов: они прошли мимо нее, глядя на большую добычу.

Когда последние враги прошли, Надин встала с копьем на плече и крикнула:

— Прикройтесь!

Бандиты развернулись, но копье уже покинуло ее руку. Оно пролетело по воздуху и пронзило шар света над Джейком. Пираты и великаны зажмурились. Кто-то накрыл голову Деклана одеялом. Они скалились, а копье пробило шар.

Пронзительный свет разнесся над лагерем. Он прогнал тени из-под каждого листика и травинки. Пепельные земли стали белыми. На миг все было идеально ярко озарено, включая глаза бандитов.

Дым поднимался из их глаз. Они кричали и закрывали лица руками, но поздно. Когда свет угас, краски пропали из их глаз. Бандиты смотрели мутными белыми глазами.

Вечерокрыл вырвался из тени. Он терзал кожу бандитов когтями, его крики сводили их с ума. Они сталкивались, пытаясь убежать от него. Надин подняла меч и замахнулась на их спины. Она одолела двоих, а Вечерокрыл привел третьего к низким ветвям дерева.

Шея бандита сломалась с хрустом.

Остальные слепо бежали во тьме, тени подавляли их крики. Надин и Вечерокрыл сторожили онемевших товарищей всю ночь, она наносила мазь на их раны, а полусокол кружил в небе. На рассвете хватка яда ослабла.

— Вот так бой, капитан, — сказал Моррис, перекатившись на бок. Он поднял Лисандра рукой, Джонатан тянул капитана за рубаху.

Лисандр осторожно разминал руку.

— Ох, слава Взятке, пальцы шевелятся. Вы в порядке, псы?

— Да, капитан, — пробормотали они.

— Великаны?

Они ответили гулом.

— Будет лучше, когда кто-то снимет одеяло с моей головы, — сказал Деклан.

Джейк убрал покрывало.

Лисандр с тревогой смотрел на свои ноги.

— Это точно временный эффект?

— Да. Еще немного потерпеть нужно, — бодро сказал Джонатан. — Как-то раз мне в задницу попали. Пару часов не чувствовал левую сторону. Сидеть было сложно, но я смог. Сегодня много раз будете падать, — он хлопнул Лисандра по плечу. — Тебе-то два в грудь попали.

— Отлично, — пробормотал он. Его грозовые глаза обвели лагерь взглядом. — Где женщина пустыни?

Они позвали, и Надин подошла к ним.

Лисандр протянул руку.

— Я в долгу перед тобой.

— За что?

— Ах… если бы не ты, мы бы рассвет не увидели. Еще и часть костей пропала бы, — добавил он с гримасой. — Ты спасла нам жизни. Не знаю, как тебя отблагодарить.

Она пожала плечами.

— У нас есть дело, капитан. Мертвыми мы ничего не сделаем. Поблагодарите меня, встав на ноги.

Он улыбнулся.

— Справедливо. Дашь мне руку?

* * *

Пепельные земли Поляны тянулись милями.

Черная трава рассыпалась под их ногами, пока они шли. Каждый вдох был полон пепла. Несколько деревьев еще горело. Порой сильный ветер бросался на них, и на коре появлялась красная чешуя. Дым был постоянным врагом: глаза слезились от едкого воздуха. Они закрывали рты и носы, но все равно кашляли.

Прошел день или больше, дым ослабел. Пираты и великаны попали на земли, что уже умерли.

Пепел опустился, и деревья были в черной скорлупе. Еще пару миль, и они стали видеть островки зелени: участки между обломками домов и ферм. Вскоре разрушены были только строения людей, землю пощадили.

Они добрались до апельсиновой рощи, и Джонатан приказал остановиться.

— Клянусь левой ногой, бандиты сидят в Вороньем кресте.

— С чего ты взял? — сказал Лисандр.

Джонатан пожал плечами.

— До этого земля была в жутком виде. Даже бандиты не будут оставлять огонь у входной двери. Они всегда туда хотели попасть. Похоже, стражи их отбивали. И если они собрали армию, — он снял рюкзак, — то сразу пошли туда. Мимо них не пройдет, они нас заметят, если захватили город. Лучше приготовиться к схватке, — он отцепил ножны и бросил рядом с рюкзаком. Он поправил плащ на плечах и сунул скрипку за пояс. — Что ж, господа. Скоро увидимся.

Лисандр схватил его за плащ.

— Куда ты собрался?

— Все проверить, конечно. Бандиты, напавшие на нас, были не с гор, а из леса, — объяснил Джонатан под взглядом Лисандра. — Горные и лесные бандиты ненавидят друг друга. Или кто-то из них убил другого, или они работают вместе. Я хочу это выяснить. Знаю, вы будете переживать за меня…

— Я как-то и не подумал об этом.

— …но я знаю, что делаю. Очарую, пошпионю. Я делал это для Гаррона много раз.

— О? Ты пробирался в деревню с теми, кто надел бы твои кости себе на шею, и уходил невредимым?

Джонатан замер.

— Нет. Но я прожил в замке Гилдерика почти три месяца, остался целым. Это уже что-то.

— Он прав, капитан, — сказал Моррис.

Лисандр нахмурился.

— Мне это все равно не нравится.

— Не переживай, друг. Уже почти закат, — Джонатан закатил глаза от хмурого вида Лисандра. — В это время пробки бьют об потолок! Лучшее время для слежки, — он подмигнул. — Никто и не заметит, что я там. Часик в таверне, и у меня будет вся нужная информация. Вы же хотите знать, с чем воюете?

— Ну, да.

— Тогда я все сделаю, — Джонатан взмахнул плащом и ушел.

Лисандр расхаживал, как только скрипач пропал за холмом. Он шагал между деревьев, руки сцепив за спиной. Он расхаживал, пока все сели ужинать, краем глаза глядя на дорогу.

— Он будет в порядке, капитан, — сказал Моррис. — Он может даже от виселицы очарованием спастись.

— Один дротик, и все. Одно слово. Они могут его варить, пока мы говорим.

— О, да зачем им это? Он слишком тощий, чтобы так стараться. Он будет в порядке, капитан, — сказал Моррис, когда Лисандр пронзил его взглядом. — Вы взяли его, потому что он знает землю.

— Нет, я взял его, потому что он не слезал с моего корабля, — он замер. — Хотя ты прав. Он выжил в замке Гилдерика.

— Да, капитан.

— Сколько бардов может этим похвастаться?

— Думаю, редкие.

Лисандр вздохнул.

— Может, я лишь…

Вопль Вечерокрыла пронзил лес. Сокол вылетел к лагерю, задел крылом голову Лисандра, а потом взмыл в небо. Его силуэт был дырой среди звезд, он кружил в стороне, куда ушел Джонатан.

— Что он кричит? — проворчал Моррис.

Лисандр сжал губы и ответил:

— Беда.

Глава 24

Гостиница «Усы крысы»

— Нужно идти за ним. Отдай приказ двигаться…

— С ума сошли, капитан? — заявил Моррис. — У нас даже догадок нет, сколько их там, и что они делают. Если они увидят нас, выходящих из-за холма, — фыркнул он, — мы будем в дротиках и тьме.

— Мы можем идти тихо, — предложил Джейк.

— Они тихо не смогут, — сказала Надин, указав через плечо на великанов.

Некоторые согласно кивнули.

Лисандр щелкнул пальцами.

— Небольшая группа сможет пробраться. Оставим броню и почти все оружие позади, чтобы не было видно, что мы — часть большой силы, что ждет за холмом у вашей деревни.

Моррис смотрел, как он отцепляет Девочку, раскрыв рот под бородой.

— Это безумие, капитан! Откуда нам знать, что он еще не мертв?

— Сигнала смерти не было, — сказал Лисандр, словно это было очевидно.

— А что это было?

— Или опасность, или плен. Я не уверен. Итак, — он упер кулаки в бедра. — Кто со мной?

Надин тут же вызвалась, но Деклан покачал головой.

— Если вы хотите быть скрытными, женщину не берите.

— Боюсь, он прав, — сказал Лисандр, когда она стала возражать. — Леди привлечет внимание. Я бы заметил. Нельзя брать с собой ничего запоминающегося. Так что ты, Моррис, тоже не можешь идти.

Он вскинул обрубки рук.

— Айе, капитан.

— Джейк идет, конечно, — Лисандр рассматривал его. — Он худой и неприметный.

— И я маг, это некоторые считают полезным, — пробормотал он.

Моррис смотрел на них.

— Вдвоем идти нельзя. А Деклан? Он не сильно крупный.

Надин закатила глаза.

— У редких мужчин руки больше их голов.

— Я хорошо сложнее, — прорычал он, погрозив ей пальцем.

Лисандр пожал плечами.

— Накинем на него плащ. Если повезет, никто не поймет, это шерсть или тело.

* * *

Вороний крест был маяком в море тьмы. Желтый свет лился из всех окон и из-под дверей. Крики и пьяный смех доносились из-за стен в тишине ночи.

Врата были открыты. Толстые деревянные доски были разбиты, как и балка, что держала их закрытыми. Врата висели на петлях, впуская всех злодеев.

Бандиты были не единственной проблемой Вороньего креста. Обгоревшие трупы грудой у ворот отмечали конец порядка и предупреждали путников, что они найдут внутри зло.

Запах смерти был всюду, такой сильный, что все на улицах закрывали шарфами носы и рты. Тела свисали из разбитых окон, на улицах была грязь. Почти все лужи были кровью.

Люди в изорванных плащах ходили по мощеным улицам с ножами в руках, озираясь. Они натыкались на бандита, задремавшего от выпивки, и окружали его. Их ножи двигались, они смеялись, когда он пытался отбиваться. Двое забирали броню и оружие, пока третий стоял в дозоре.

Пара воров смотрела с интересом. Как только люди в плащах уходили, они забирали все оставшиеся мелочи.

В центре хаоса была гостиница «Усы крысы». Бандиты, воры и убийцы проходили в двери постоянным потоком. Дикие крики доносились из дыр в окнах, как и знакомый пронзительный шум инструмента.

Лисандр и его товарищи в плащах шли на нескладный звук до двери гостиницы.

— Ниже головы, господа, — сказал Лисандр, пока они приближались. — Говорите как можно меньше, старайтесь не смотреть никому в глаза. Нас не должны запомнить.

Двери распахнулись, и три бандита вылетели. Они смогли сделать пару шагов и рухнули на землю со сдавленными ругательствами.

— Эти дураки утром не вспомнят, как их мать назвала, куда там про нас, — проворчал Деклан, проходя внутрь.

Лисандр прошел за ним, но Джейк задержался. Он смотрел на входную дверь, не спеша.

— Идем, шевели ногами, — прошипел Лисандр. Джейк не двигался, и он нетерпеливо развернулся. — Что там?

— Засовы на двери снаружи. Почему они снаружи?

Лисандр нахмурился.

— Понятия не имею, но нет времени на это, — он схватил Джейка за одежду и втащил внутрь.

Они двигались на вопли скрипки в море вонючих тел к камину в дальней части комнаты. Джонатан стоял у огня, бодрая мелодия вылетала из-под его смычка. Пот пропитал его волосы, оставив темные круги под руками. Он выдавливал улыбку, пока играл.

Деклан пытался помахать, но Лисандр схватил его за руку.

— Мы его не знаем.

— Конечно, знаем. Это кроха-скрипач.

— Нет, нужно сделать вид, что мы его не знаем. Мы — три бандита, пришедших выпить. За мной.

Лисандр шел к началу очереди, они добрались до камина. Они были почти там, когда рыжеволосая служанка встала на пути.

— Выпьете, сэр?

— Спасибо, милая, — Лисандр забрал три кружки с подноса, что она носила, и сунул монету в другую ее руку.

Она прищурилась и ушла.

— Что это был за взгляд? — прошипел Джейк, Лисандр раздал им кружки.

— Может, дело в капитане Бравом и его манерах рисоваться, — проворчал Деклан.

— Бравом? Я даже не улыбался.

— Нельзя всем кланяться. В таких местах нужно быть грубее. Смотри, — Деклан вскинул руку и оттолкнул вора в спину. — С дороги, живо!

Он перелетел через скамейку и упал на пол. Когда он попытался встать, прохожий ударил его по ребрам. Кто-то опустил на его голову кружку эля, развеселив соседние столы.

— Видишь? — сказал Деклан.

Лисандр надул губы.

— Заберем нашего и уйдем скорее. Не уверен, что это место подходит пирату.

Они добрались до камина. Деклан и Джейк сделали вид, что греются у огня, пока Лисандр пробрался к Джонатану, скрывшись в темном углу, куда не попадал свет огня.

Он поднес кружку к губам, разглядывая комнату.

— Как ты, скрипач?

— Лучше не бывает, — процедил он сквозь зубы. — Я вернулся бы раньше, но они просили песню. Конечно, я не мог отказать.

Он поднял ногу, показывая оковы на лодыжке. Толстая ржавая цепь тянулась от ноги к стене, где была обернута пару раз на кольце для факела, что силой вбили в цемент, сделав так, что отцепить цепь не вышло бы.

— Это обычный замок?

— Да. Взломать его не сложно, — он склонился, и край его плаща сдвинулся, открывая ряды отмычек, вшитых в него. — У меня есть парочка запасов на случай дождя.

— Или бури, — пробормотал Лисандр.

— Железо — полбеды, — прошипел Джонатан с улыбкой. — Они поймут, что я перестал играть. Я пытался отдохнуть час назад, и мне дали по спине. Сказали, что в следующий раз будут метать ножи, — добавил он с гримасой.

Лисандр вскинул брови.

— Ох, этого допустить нельзя. Уверен, мы что-нибудь придумаем. А пока что я попробую убрать цепь, — он махнул назад. — Деклан? Заслони меня своими плечами. Нет, не стой как страж, скрестив руки! — прошипел он. — Сядь тут. Смешайся. Но меня не должны видеть.

Деклан прошел к столу перед ними и освободил место на скамейке с крупными бандитами. Вместо костей их кожу украшали красные шрамы в форме букв и символов.

Скамейка застонала, когда Деклан сел. Бандиты склонились в его сторону, у крайних ноги едва касались земли.

Они смотрели, раскрыв рты, как Деклан в два глотка осушил кружку. Он опустил ее на стол так сильно, что оставил вмятину.

— Как ты это сделал? — спросил один из бандитов.

Деклан пожал плечами.

— Это же эль? Нет смысла его смаковать, берешь и пьешь.

Бандит переглянулся с товарищами и подвинул кружку к нему.

— Сделай еще раз.

— Ставлю медяк, что он не сможет! — крикнул один из них.

Они выложили деньги на стол.

Пока Деклан занимал бандитов, Лисандр взял одну из отмычек и сунул в замок. Она бесполезно гремела там.

— Что так долго, друг? Мои бедные пальцы больше не выдержат, — сказал Джонатан, повышая голос, чтобы его было слышно за нотами джиги.

— Ржавый, — пропыхтел Лисандр. — Его никто не смазывал.

— Чего ты ждал? Это злодеи! Пока они не нашли цепь, они думали прибить мою ногу гвоздем к полу.

Лисандр вздохнул.

— Может, у Джейка есть чары…

— Погоди, — глаза Джонатана расширились, он отдернул ногу. — Думаю, стоит сначала обдумать вариант с отрубанием ноги. Кто знает, что сделают те чары. Может, он взорвет все ниже колена!

— Не важно, — сказал Лисандр после мига поворотов головы. — Похоже, он ушел. Мы остались одни.

Пока товарищи были заняты замком, Джейк отвлекся на другое в комнате. Он отошел от камина в толпу. Его худое тело бросало в стороны от одного твердого плеча к другому. Он добрался на волнах пассажиров к свободному участку.

Одна из служанок шла в его сторону, лесная женщина с распущенными темными волосами и такими же глазами. Ее губы были спокойно сжаты, но хмурый взгляд мог растопить плоть. Она попыталась пройти мимо него, но он схватил ее за руку.

Зря.

Голов Джейка ударилась о соседний стол, он застонал, когда она выгнула его руку за спину.

— Привет, Элена.

Она тут же его отпустила.

— Джейк? Что ты здесь делаешь?

— Ну, я… я у тебя хочу спросить это же! — пролепетал он, потирая руку. — Что ты делаешь в этом темном и жутком…?

— Он со мной, — перебила Элена, махнув рыжеволосой служанке, подобравшейся к Джейку.

Она ушла с кивком, спрятав острый блестящий предмет за пояс.

Элена дождалась, пока она уйдет, и повернулась к Джейку.

— Я здесь, потому что это место принадлежит мне.

Его рот раскрылся.

— Тебе? Как…?

— Его мне отдали, — кратко сказала она. Элена забрала поднос и пошла мимо него к пустому столу.

Он шел за ней.

— Кто?

— Тот, кому это место принадлежало раньше, конечно.

— И он просто отдал ключи?

— Точнее, наверное, сказать, что я его унаследовала. Это некая традиция, — она взяла пустые кружки со стола обеими руками и расставила их кругом на подносе. — Тот, у кого я получила это место, унаследовал его у первого владельца, которого казнили в Срединах за то, что он укрывал преступников, вроде.

— Ясно, — Джейк скрестил руки. — И что случилось с хозяином до тебя?

Она взмахнула рука.

— Ох, он… умер. Внезапно. И трагично.

— Элена!

Он возмущенно смотрел на нее поверх очков, она хмуро смотрела в ответ.

— Я покажу тебе кое-что, маг. Видишь тех девушек? — она указала на бар, где три рыжеволосые девушки нагружали подносы кружками и пирогами. — Это сестры. Они убежали с Беспощадных гор, когда Титус сжег их деревню, им пришлось искать работу в Поляне. Предыдущий хозяин… он ужасно с ними обходился. Он ранил их. Я пришла в Поляну, потому что это место казалось самым мирным. Я хотела остаться тут всего на ночь. Но, когда я увидела, как он обходился с девушками… — ее глаза сверкали, как лезвия кинжалов. — Я взяла дело в свои руки.

Джейк в потрясении покачал головой.

— Как ты все это время выживала? А бандиты?

Ее рука скользнула под воротник, она вытащила маленький плоский флакон мутной жидкости.

— Местные называют это слюной дракона. Я не знаю, из чего она, но работает быстрее эля раз в десять. Каждый раз, когда они трезвеют, бандиты врываются сюда, вопя, что сожгут это место. И я предлагаю им выпить. И вот, — она описала рукой дугу, — мы заключили мирный договор.

Джейк нахмурился.

— Так не будет длиться вечно.

— Я справлюсь. В подвале этого полно, — она спрятала флакон под воротник и легко подняла рукой полный поднос. Она пошла к бару, но Джейк преградил путь.

— Твой подвал опустеет, и что тогда? А если Титус пошлет сюда армию… или Креван? Их так просто не обманешь.

— Я знаю, что делаю.

— Ты не можешь быть тут счастлива. Посмотри на это место! — он вытянул руку, но отдернул от ее взгляда. — Идем с нами в горы.

Ее губы на миг приоткрылись, но она покачала головой.

— Нет. Нет, дни сражений закончились. Я ушла искать спокойствие, я его нашла.

— Здесь? Это точно не… он мертв? — Джейк указал на темный угол комнаты, где на полу лицом вниз лежало тело бандита.

Элена пожала плечами.

— Может, просто спит.

— Из его горла льется кровь!

— Я уберу утром, — нетерпеливо сказала она. — Я честно управляю этим местом и живу честно. Этого я и хотела.

— То есть, ты хочешь остаться здесь и быть… обычной девкой из таверны? Так и есть, — рявкнул он, когда она зло посмотрела на него. — Распутной девкой.

Она выдерживала его взгляд одну секунду. Когда она заговорила снова, она рычала каждое слово:

— Я здесь счастлива. Счастливее некуда. Хорошего вам дня, сэр.

Он стоял, раскрыв рот, а она прошла мимо него и направилась прочь. Его ноги донесли его до камина. Когда он добрался до товарищей, плечи Джейка опустились.

Лисандр уже делал успехи.

— Почти… ах, вот! — он улыбнулся, оковы открылись. — Просто нужно было грубее.

— Это все хорошо, друг, — Джонатан глубоко и хрипло вдохнул, — но как мы выберемся отсюда? Я уже две песни не чувствую пальцы, моя бедная скрипка вот-вот загорится!

Лисандр огляделся.

— Нам нужно отвлечение, что-то громкое, чтобы музыку не было слышно.

Джейк смотрел на пол, пока они говорили. Но вдруг он вскинул голову.

— Я начну шумную ссору.

— Годится, — поддержал Лисандр. — Но разве хорошие чары не…?

— Я хочу кого-то ударить.

Лисандр вскинул брови.

— Хорошо. Вперед.

Джейк решительно прошел в центр комнаты, закатал рукава мантии по пути. За столом рядом сидел одинокий бандит, окруженный кольцом уснувших товарищей. Хотя он еще держался, он склонялся над кружкой.

Глубоко вдохнув, Джейк постучал его по плечу.

— Простите, сэр. Но ваши манеры меня оскорбляют, — бандит обернулся, и Джейк ударил его кулаком по лбу.

Джейк вскрикнул от боли, а бандит рассмеялся.

— Зачем ты его туда ударил? — завопил Деклан из-за стола. Перед ним было пугающее количество перевернутых кружек, но он еще был в сознании.

Джейк скривился, тряся рукой.

— Не знаю. Я раньше никого не бил!

— Нужно было бить его по носу, здесь, — Деклан указал на себе.

Джейк снова выбросил кулак. Нос бандита захрустел, потекла струйка крови. Но тот все еще сидел и смеялся.

— Эх, не пойдет. Нужно его чем-то ударить, — Деклан взмахнул рукой, чуть не раздавив товарищей по скамейке. — Возьми стул да ударь его по голове. Давай, поколоти его!

Джейк нахмурился.

— Ты пил?

— И что с того? Даже пьяный великан знает, как биться.

Джейк вздохнул, вытащил стул из-под одного из отключившихся бандитов и поднял над головой.

— Прости, — шепнул он. А потом с криком опустил стул.

Он попал по голове бандита с пустым стуком. На миг казалось, что Джейку нужно ударить его снова. А потом бандит вдруг накренился. Его смех оборвался, глаза закатились. Он упал со стула и загрохотал об пол.

Деклан громко хохотал, стуча большими кулаками по столу. Бандиты не были впечатлены. Они толком не взглянули на Джейка и вернулись к кружкам.

Казалось, боя не будет, но тут лавка Деклана застонала и сломалась. Она сломалась под его весом, и он рухнул на попу. Его соседи попадали на него, ругаясь. Одна сторона стала легче, и стол перевернулся. Скамейка горных бандитов рухнула на головы бандитов леса.

Получилось.

Вопли стали оскорблениями, а потом ударами, и вскоре началась драка. Два стола сцепились друг с другом. Их крики приманил бандитов из углов. Они бросились в центр с криками, унося в бой и тех, кто стоял в стороне. Вскоре все скамейки были пустыми, в центре таверны запутались тела, мелькали кулаки.

Элена и ее служанки стояли за баром, пока бушевал хаос. По ее сигналу они разделились: три сестры пошли наверх, а Элена скрылась в комнате за баром. Через пару минут три фигуры в плащах спустились по лестнице к задней двери, на их плечах были рюкзаки, на поясах — тяжелые кошельки.

Они пропали, и вышла Элена.

Ее наряд для таверны пропал. Она была снова в черно-алой броне с маской на нижней половине лица. Она схватила несколько бутылок слюны дракона с бара и открыла. Она пошла к камину… оставляя след из мутной жидкости на досках за собой.

— Вам стоит уйти, — сказала она, дойдя до Лисандра.

Они с Джонатаном прижимались к стене, пытаясь выбраться наружу. Его глаза расширились при виде Элены.

— Ты? Что ты…?

— Вам нужно идти.

Он тряхнул головой.

— Нет… не без своего боевого мага!

Элена закатила глаза, а он проталкивался дальше.

— Вы… великан!

Деклан перестал смеяться и замер, в его хватке висел корчащийся бандит.

Она щелкнула пальцами.

— Брось его и уводи друзей. Я найду мага.

Деклан бросил бандита в море кулаков и схватил Лисандра и Джонатана.

— Держитесь, крохи! — пробормотал он. А потом бросился в гущу, пробивая путь.

Элена следовала за ним на расстоянии нескольких шагов. Слюна дракона текла из бутылок на пол за ней, пока она шла. Вскоре она заметила Джейка.

Он спрятался под столом. Его тонкие руки сцепились на груди при виде нее.

— Что бы ты ни говорила, ты не счастлива, знаю. И я не уйду, пока ты это не признаешь!

Она отодвинула стол и бандитов, что бились на нем.

— Двигайся, маг.

Он вскочил на ноги.

Элена толкнула Джейка перед собой, разбивая бутылки слюны дракона за ними. Они добрались до двери, она схватила фонарь с обломков скамейки.

— Идем с нами, — взмолился Джейк.

Она сдвинула брови.

— Это мои перчатки?

— Ах, — он пошевелил пальцами, — да. Я думал, ты просила меня сберечь их.

— Я надеялась, что ты сбережешь их. Я не знала, что ты захочешь… носить их.

Он покраснел.

— Но то, чтобы хотел… никто так не удивлялся… и что я должен ощущать? — он лепетал, а она вскинула бровь. — Ты понимаешь, как смущает ходить с кожаным импульсом? Кожа. Другие маги подумают, что я слабак…

— Занимательно, — перебила Элена. — Зажжешь для меня?

Джейк щелкнул пальцами над фитильком фонаря, и огонек возник на его конце.

Тьма в глазах Элены отражала свет как зеркало.

— Спасибо, — сказала она и бросила его на пол

Огонь вспыхнул с ревом, растекся по следу из слюны дракона. Элена толкнула Джейка за дверь и захлопнула ее. Она опустила засовы и заперла замок.

— Я поставила это недели назад, — сказала она, пока работала. — Это странно, но никто не спросил, зачем снаружи двери засовы.

Джейк раскрыл рот.

— Ты это давно планировала?

Она пожала плечами.

— Я понимала, что мирная жизнь начнет надоедать. Идем, — она схватила его за руку, — нужно спасти Смельчака.

* * *

Деклан пробил толпу и выбрался за врата — Лисандр под одной рукой, Джонатан под другой. Многие уходили с его пути, но невезучие попадали под удар его плеч и отлетали стороны.

Только убравшись подальше от Вороньего креста, он остановился.

— Опусти нас! — крикнул Лисандр. Он бил кулаками по рукам Деклана, но великан лишь смеялся. — Джейк еще там! Нам нужно…

Джонатан потянулся перед животом Деклана и ударил его по лицу.

— Думаю, уже поздно, капитан.

Лисандр посмотрел, куда он указывал, и охнул, увидев дым над городом. Огонь взорвался в центре. Он расцвел, обломки гостиницы летели в стороны, и огонь с ними разносился на крыши соседних домов.

— Джейк… — рот Лисандра раскрылся от потрясения. — Не может быть.

Слезы текли по лицу Деклана.

— Бедный крошка-маг! — взвыл он.

Огонь перепрыгивал с одного дома на другой, зажигая их крыши, как факелы. Толпа бандитов выбегала из ворот. Крики заполнили воздух, они отчаянно пытались убежать от огня. Они били друг друга, давили головы пятками, топтали тела в панике.

Лисандр рассеянно смотрел туда, а потом опустил голову.

— Джейк… — он обмяк под рукой Деклана. Второй взрыв заставил его вскинуть голову.

Что-то, похожее на сильный порыв ветра, ударило по толпе. Врата слетели с петель, и бандиты отлетели в стороны, пропадая с воплями в ночи.

Серый конь в яблоках выбрался в пустое пространство. На его спине было два всадника: один в черной, как ночь, броне, а другой…

— Джейк? Джейк!

Лисандр и Джонатан размахивали руками, и конь помчался к ним. Больше криков прорезало воздух. Пираты и великаны бросились с холма и ударили по бандитам, выбежавшим за врата. Пираты бросались с мечами, а великаны двигали косами, поваливая врагов рядами.

Армия была на их пути, бандиты не могли уйти: они бросились к горам, оставив Поляну позади.

Огонь в Вороньем кресте стал таким сильным, что пираты и великаны ушли дальше по дороге, чтобы их не накрыло дымом. Они направились к вершине холма, смотрели, как огонь разрушает город.

Надин перевела дыхание и добралась до Лисандра.

— Что случилось? Вы собирались все сделать тихо!

— Да, все немного вышло из-под… о, Взятки ради, опусти меня!

Деклан вскинул руки, Лисандр и Джонатан упали на траву.

Моррис посмеивался, глядя на горящий город.

— Это не немного, капитан. Думаю, нам нужно добавить это место в список тех, куда вам нельзя возвращаться.

— Пожалуй, — согласился Лисандр, кривясь и потирая ребра.

Джонатан медленно разжал пальцы, выпуская скрипку.

— О, бедные мои пальцы. Они горят хуже, чем песок пустыни!

Надин вонзила копье в землю.

— Вы должны были тихо войти и уйти. А вместо этого все горит!

— О, успокойся, кроха, — сказал Деклан.

Надин уставилась на миг на его глупую улыбку, что была ему не свойственна, а потом прищурилась.

— Ты пьян.

Он пожал плечами.

— Немного. Горный эль крепкий. Но он сработал. Вокруг был бой, а я не сошел с ума!

— Поверить не могу, что… пусти меня!

Деклан развернул ее за плечи, смеясь, когда она попыталась ударить его. Он поднял ее выше, но тут рукоять ножа стукнула его по голове.

— Опусти ее, — прорычала Элена, вытаскивая еще один нож из патронташа, — или я переверну острой стороной.

Надин издала вопль при виде нее. Элена слезла с серого жеребца, и Надин бросилась к ее груди.

— Я знала, что ты к нам вернешься, — она отодвинулась и взяла Элену за руки. — Ты нашла свой мир?

— Не надолго, — она вздохнула. — А потом Джейк сжег мою гостиницу.

— Я этого не делал, — возмутился он. Он пытался слезть, но оказался одной ногой на земле, а другая запуталась в стремени. Смельчак терпеливо стоял, пока Джейк пытался освободиться. — Ты начала огонь…

— Странно. Это ведь ты зажег фонарь.

— Я не знал, что ты им сожжешь город. Иначе не дал бы… отцепите меня от этого бедного существа!

Надин высвободила его сапог из стремени, он отпрянул.

Элена скрестила руки.

— Подумай, маг: из-за твоего заклинания мы очистили землю от группы убийц и воров. Это плохо?

Джейк повернулся к городу. На миг его очки отражали танцующие огни.

— Я не твой инструмент, Элена. Я не дам себя использовать. На моих руках уже достаточно крови.

Элена хмуро смотрела на то, как он уходит, качая головой. Она повернулась к ожидающей толпе.

— Насколько я слышала, вы решили освободить горы… Я могу присоединиться?

Глава 25

Где начинается тьма

Жизнь в горах шла в жестком ритме.

Серые часы утра тянулись тут дольше, чем где-либо в королевстве, потому что солнцу приходилось дольше взбираться на небо. Свет дня пролетал быстро, плохо пробивался из-за облаков, мало грел. Когда солнце скрывалось за вершинами, начиналась долгая холодная ночь.

Килэй часто просыпалась от голоса горы. Он был тише вдали от вершины, но не менее угрожающим. Ветер выл в самые темные часы ночи. Гремела дверь, по коже бежали мурашки. Она не должна быть здесь. Горы хотели прогнать ее.

Она словно каждый день жила с кинжалом у горла.

Ее задание было закончено лишь наполовину, пока что она не могла сбежать. И она все время проводила в кузнице, чтобы шум работы заглушил призрачный вой горы.

То, чему Каэл научил мастеров, повысило их навыки до небывалых высот. Им не требовались наковальня или огонь, они делали мечи руками и выбивали броню кулаками. Вскоре дикари будут готовы для боя.

Оставалась одна проблема.

— Я действовала необдуманно, — сказала Гвен, расхаживая по кузнице. — Это я теперь вижу. Если бы на кону была только моя жизнь, я бы с радостью рискнула, боролась бы, отдавая все, как уже однажды делала. Но теперь все иначе, да? — ее слова были почти язвительным. Она глубоко вдохнула. — Отец сначала подумал бы о людях. Дикари тут счастливы. И, что важнее, они в безопасности.

— Вы находитесь посреди его чертовой дороги, Гвен, — процедила Килэй. — Титус знает, где вы. Если он еще не напал, значит, он просто замышляет что-то хуже.

— Зачем ему спускаться? У него вершина. Он нас больше не потревожит.

— Он не медведь, а человек. Территория — не единственное, что его волнует. Однажды он нападет, и тогда начнется его игра.

Она опустила раскаленное лезвие в воду. Оно шипело и плевалось, остывая. Гвен смотрела, как поднимается дым, ухмыляясь.

— Я его не боюсь. Но день, когда он нападет на нас тут, будет сложным.

— Для тебя, наверное, — пробормотала Килэй.

Гвен развернулась.

— Что мне остается, паразитка? Мои мастера бесполезны, моя армия — остатки былого могущества, и каждый день все больше неженок с нижней части горы приходит в мою деревню, моля об убежище. Порой Тэн приходится делать все, что лучше для народа, даже если это стоит дома.

Краска на ее лице исказилась, она поджала губы. Килэй было ее немного жаль.

— Каэл что-нибудь придумает.

— Да? Он вырежет тысячу воинов из деревьев? — Гвен покачала головой. — Он научил моих мастеров интересным трюкам. Но он не похож на прошлого Райта, что был у нас. Он не может бороться любой ценой.

— Похоже, ты боишься.

Килэй не дрогнула, когда Гвен подошла к ней. Она склонилась, и их лица почти ничего не разделяло.

— Что, паразитка?

— Ты слышала. Хватит переживать, Гвен. Ты знаешь, на что он способен.

— Я знаю лишь то, что ты мне сказала. Я не видела этого сама. Пока я не убеждена, мои люди никуда не идет.

Килэй пыталась не рычать громко:

— Как мне тебя убедить? Скажи, что делать, и я сделаю.

— Ну… — ее глаза стали ярче, скользнув взглядом по горлу Килэй. — Может, если болван сможет сделать то, что я не смогла ни разу, но всегда хотела… я буду впечатлена.

Она знала, что Гвен имела в виду, она видела это во тьме ее блестящих глаз. И она оскалилась от мысли.

— Я не стану этого делать.

— Почему?

— Ты победишь.

— Не веди себя так, будто не ожидала этого, паразитка. Ты знала, что я так просто тебя не отпущу. Я хочу, чтобы тебя хорошенько наказали. Я хочу, чтобы ты испытала то же унижение, что и я. Я хочу, чтобы ты познала мою боль, — Гвен прижала большой палец к подбородку Килэй. Она повернула ее голову и ухмыльнулась. — Хотелось бы добавить тебя в свою коллекцию. У меня уже подготовлено место.

— Если я тебя не перекушу пополам до этого. Или проглочу целиком, и ты сможешь подумать о боли, пока будешь перевариваться.

Гвен ударила ее по лицу. Скорее игриво, чем со злостью, но все же с силой. Она улыбнулась через плечо, выходя из комнаты.

Близился полдень, когда шорох привлек внимание Килэй к двери.

— Почему ты не можешь пройтись по лесу, как нормальные существа? — проворчала она, впуская Сайласа.

Он быстро принял облик человека, выдохнув, словно задерживал перед этим дыхание.

— Я часами ходил, чтобы они перестали следить за мной. Эти Меченые постоянно ходят рядом, прячутся за камнями и на деревьях. Они везде могут залезть?

— Кто знает? Просто озирайся перед сменой облика.

— Их человеческие запахи смешаны со зверями, которых они носят. Я не могу уловить чистый запах… — он ворчал, расхаживая по комнате, но слова стали неразборчивыми. Через каждые пару шагов он встряхивал ногой, словно к нему прилипло что-то вязкое. — Осталось лишь парочка превращений в этих штанах, а потом они станут слишком тесными…

— Так снимешь их. Ты всегда стонал, что лучше бегал бы нагишом. Найди себе тихий кусочек леса и бегай, — рассеянно сказала Килэй.

Она пыталась отмерить подходящую рукоять, но ее разум так затерялся в других мыслях, что она едва могла сосредоточиться. Через пару мгновений она поняла, что Сайлас не ответил.

Он вдруг зашагал легче, словно боялся, что провалится под пол, что Килэй показалось интересным.

— Почему ты еще здесь?

— А зачем я делаю все остальное? Потому что так хочу. Перестань задавать глупые вопросы, драконесса, — он затих на миг. А потом выпалил. — Твой Меченый меня злит.

Она не ожидала услышать это.

— Почему? Что он сделал?

— Не знаю, — прорычал Сайлас. Он сжал кулаки и расхаживал все опаснее. — Он ничего не сделал, но злит меня. Я хочу убить его, но при этом ощущаю, что гибель его тела не избавит меня от его духа. Мой гнев не погаснет. И будет терзать меня всегда. Я ощущаю это… здесь, — сказал Сайлас, схватившись удивленно за грудь. — Я не знал, что грудь может быть пустой. Что это за чувство?

Килэй знала, что он ощущал. Она это прекрасно знала.

— Ревность. Это человеческая эмоция.

Сайлас вскинул брови.

— Ясно. И что это такое?

«Эгоизм, — сказал дракон в ее голове. — Нежелание делать то, что лучше для любимого», — но, хоть дракон был мудрым, заговорил человек:

— Это когда что-то хочется очень сильно, но оно всегда недосягаемо. А потом приходит кто-то еще, ничего не знающий о твоих стараниях. Не понимающий боли сердца, которую ты терпишь. Просто приходит и забирает то, что ты так сильно хотел, забирает у тебя. И ты не можешь даже злиться, потому что в глубине сердца понимаешь, что они подходят друг другу лучше. Это и есть ревность.

Сияющие глаза Сайласа стали огромными, пока она говорила.

— Хмм… может, я просто проголодался.

Килэй промолчала. Он мог отрицать, сколько хотел, но она ощущала то же самое. Она ощущала это каждый раз, когда Гвен и Каэл возвращались с охоты, когда Тэн отправляла его в бой… и вызывала на его лице румянец.

Ревность была странным чувством, одновременно жарким и холодным. Ее мудрость дракона плохо защищала от этого, тонкое стекло против ревущей бури. Но пока что стекло держалось.

Этого должно хватить.

* * *

Килэй не пошла на ужин в тот вечер. Она долго возилась в кузнице вечером, чтобы дракон в ней прогнал тревоги человека подальше.

Прошла ночь. Наступило и прошло утро. Ее молот обрушивался осторожными ударами. Грохот ударял по ушам, но под конец звучал сладко. Она напевала с ним, порой в такт шуму, порой громче или тише него. Ее голос плясал песней с грохотом молота.

Музыка закончилась с резким шипением и облаком пара.

— Поэтому Предвестник поет?

Сердце Килэй подпрыгнуло к горлу. Она отчаянно пыталась закрыться от всего, потому не слышала дверь. Теперь Каэл стоял за ней.

Что-то странное произошло с ним. Началось с его походки: он ходил, склонив плечи вперед, чтобы его никто не заметил. Но теперь они были отведены так сильно назад, что можно было подумать, что все должны смотреть только на него.

Вскоре после того, как его плечи выпрямились, его одежда из грубой ткани начала сменяться мехами существ, что он убил. Теперь и их не было.

Он стоял перед ней в сапогах и штанах в заплатах. На его руках и ногах была грязь, на лице — щетина, немного царапин на груди. Он выглядел диким.

И ему это шло.

Килэй быстро отвела взгляд.

— Давно ты там стоишь? — она собралась закрыть печь крышкой, но заметила, что Каэл не потел. Он не щурился и не пятился. Жар не тревожил его.

— Я кое-что пробовал снаружи, — сказал он, увидев ее удивление. — Ты не ответила. Предвестник поет, потому что ты поешь?

— Н-наверное. Я выковала его из своей чешуи в своем огне… наверное, он — часть меня настолько, что мои песни дали ему свой голос. Я даже не думала об этом.

Он смотрел на желтый бушующий огонь, его глаза горели интересом.

— Твои печи отличаются от тех, что я видел. В книге «Клинки и мехи» говорится, что печь должна быть открыта, чтобы огонь питался воздухом.

— Эта книга про обычный огонь. Огонь дракона — другой.

— Как это?

Килэй знала, что нужно быть осторожной. Его вопрос казался невинной, но мог затронуть глубокие темы, которые лучше не озвучивать.

— Воздух питает обычное пламя, но душит драконье.

— Почему?

— Наверное, потому что наш огонь почти все время внутри. Дыхание дракона жаркое, но быстро остывает на открытом воздухе. Потому я закрываю свою печь.

Он шагнул ближе к огню, сосредоточенно хмурясь. Она не видела ни капли пота на его лице.

— Как долго огонь держится?

— Вечно, если его не тушит воздух. Мне приходится закрывать его, чтобы огонь разгорелся… Каэл!

Она схватила его, пока он не коснулся огня. Она попыталась оттащить его, но толком не смогла. Новая сила сделала его конечности прочными, она напряглась под его кожей. Килэй знала, что сдвинуть его на дюйм будет сродни передвижению горы на веревке.

— Он растопит твою плоть, — сказала она, хмурясь, чтобы скрыть удивление.

Он убрал ее руку.

— Нет. Доверься мне.

Она скрестила руки с силой, Каэл потянулся к огню. Она понимала, что больше не сможет останавливать его. Дни, когда она могла оттащить его от опасности, закончились. Теперь его упрямство не сдержать.

«Он силен сам, — напомнил ей дракон. — Ты должна радоваться за него».

Она радовалась за него… но ощущала немного печали. Она смотрела на его изменения, как на смену времен года: половина ее радовалась лету, но другая скучала по весне.

Пальцы ее ног поджались, рука Каэла пропала в огне. Килэй инстинктивно потянулась к нему, ожидая, что он закричит от боли. Но его улыбка остановила ее.

Это была одна из его редчайших улыбок: невольная смесь уверенности и радости, миг, когда его скорлупа приоткрывается и выдает его секреты. Его пальцы побежали по огню, пламя танцевало у его ладони. Трепет исходил от Каэла, и воздух становился густым, как пиратский грог. Она ощущала себя онемевшей и сильной одновременно.

Через пару секунд Каэл убрал руку. Он закрыл печь, кузница погрузилась в темноту. Когда глаза Килэй привыкли, она увидела, как он сжимает руки по бокам. Движение было едва заметным, он мог не понимать, что делает это. Но она поняла, что это значит.

— Ты шептал. Как ты понял, как сунуть руку в драконий огонь?

Он отвел взгляд и пожал плечами.

— Это было не так сложно.

Она не давила. Она знала, что на Каэла нельзя давить открыто, он подымет защиту и будет ужасно упрямо отбиваться. Ей нужно было осторожно обойти и ждать шанса.

— Готов поговорить?

Он вскинул брови.

— О чем?

— Ты ничего не хочешь у меня спросить?

— Даже в голову не приходит.

Его губы были серьезными, но слова звучали странно, знакомо… но неуместно. Он повернул к ней плечо, его лицо было подозрительно невинным, пока он разглядывал комнату. Это было так необычно, что она не сразу поняла, что происходит.

Каэл играл с ней.

— Я знала мальчика, который умер бы, чем прошел без свой туники, — сказала Килэй, глядя, как он расхаживает.

— Сейчас у него есть тревоги важнее.

— Да? Не переживаешь, что кто-то расскажет, что ты — шептун?

— Нет. Кому они расскажут? — Каэл дошел до конца комнаты и развернулся. Его руки оставались в карманах, он пошел обратно. Его грудь была открыта.

Когда она видела его таким в последний раз, из него выпирали кости. Но теперь кости скрывал слой плоти. Новые линии появились на его коже, линии, отбрасывающие тени, и это были не кости.

Это было… неожиданно.

С усилием Килэй перевела взгляд на его лицо.

— И ни одного вопроса нет в твоей рыжей голове?

— Нет, похоже.

— Почему в это сложно поверить?

— Может, ты не пытаешься, — сказал он.

Она пыталась изо всех сил не дать себе толкнуть его при повороте.

— Ты все время здесь?

Он снова был серьезным. Она немного обрадовалась.

— Да. Кроме ужина.

— Вчера тебя на ужине не было.

— Я была… занята. Сегодня приду, — сказала она, когда Каэл посмотрел на нее.

Он нахмурился, сжал губы и посмотрел на печь.

— Где ты спишь?

— Там в углу. Там удобнее, чем кажется.

Опасное красное пятно появилось на его лице, когда он посмотрел на доски на полу.

— Это не может быть удобно.

— Все не так плохо. Бывало и хуже.

— Да?

Она ухмыльнулась.

— Знаю, это тебя удивит, но я не первый раз в тюрьме.

— Ясное дело, — проворчал он и выпрямился. — Увидимся за ужином.

— Каэл, погоди.

Он замер на пороге и вскинул брови.

Она глубоко вдохнула.

— Уверен, что ты в порядке? И ничего не хочешь узнать о… своем прошлом? Я буду рада ответить.

— Знаю. Просто… — он стукнул кулаком по косяку, спокойно, но твердо. — Я еще не готов.

Это все, что он мог сказать. То, как Каэл всегда справлялся с эмоциями, напоминало ей отчасти, как гусеницы справлялись с весной: он закапывал их глубоко, и они там трепыхались, росли, пока не вырывались на волю.

Проблема была в том, что, когда Каэл хотел говорить о чем-то, эта гусеница становилась существом с шестью лапами, большими глазами и пугающими крыльями.

* * *

Каэл поздно пришел в Зал тем вечером. Ужин был уже на середине, когда он пришел, и Килэй хотела спросить, где он был. Но, как только он прошел двери, дикари устроили ловушку: шестеро воинов с мечами вскочили из-за столов и окружили его.

Увидев, как он справился с Гриффитом, многие не могли оставить его в покое. Но дикари отличались от многих людей. Они не давали монстру спать в кустах, они тыкали его палкой.

— Ты не отсюда, болван. Уходи, или мы тебя убьем, — сказал один из воинов. Угроза была бы убедительной, если бы он не улыбался.

Каэл тяжко вздохнул.

— Я могу хоть минутку подумать об этом?

Ответ был странным, если учесть, что он был без оружия, рубахи и мог попасть в бой с шестью мечами. Потому воины растерялись.

Пока они думали, Каэл сделал что-то странное. Его ладони пронеслись над ногами, грудью, шеей и головой. Его пальцы задевали кожу, словно он пытался что-то с нее стереть.

— Что это? Почему такая странная тишина? — прошипел Бейрд.

— Каэл вот-вот побьет их, — сказал Гриффит. Бой еще не начался, а он уже катал голубой мрамор между пальцев.

Наконец, Каэл сделал движение, будто мыл руки. Он тряхнул головой.

— Простите, я не уйду. Вам придется меня убить.

Воины напали толпой.

Каэл бросился к краю их круга, размахивая конечностями рядом с собой. Двое воинов отлетело на спины. Их рты удивленно раскрылись, когда они упали на пол.

— Тот вчера поднял кабана за бивни, — сказал Гриффит, указывая на упавшего мужчину. — Прижал его и усыпил кулаком. А теперь отброшен, как поросенок! Ха!

Каэл бросился к одному из столов. Он перемахнул через головы мастеров, они быстро отошли от воинов. Каэл стоял на столе и спокойно ждал, пока воины строились рядами. А потом он напал.

Первый воин закрыл голову тарелкой, отшатнулся в удивлении. Остальные закрывались руками от его ударов. Каэл нападал блюдами, чашками и тарелками. Они разбивались о кожу воинов, куски летели в воздух. Один воин выбрался из-за стола и попытался напасть сзади.

Вместо этого он получил коленом в лицо.

— Вот это да! — разрисованные кулаки Гриффита ударили по столу, он взвыл. Его руки дрожали, он всеми силами сдерживался от стремления броситься в бой.

Другие дикари кричали с ним, их голоса поднимались в песне. Воины кормились трепетом боя. Мастера подпитывались восторгом их криков, и их кулаки гремели все сильнее, распаляя воинов.

Сезеран всегда говорил, что быть шептуном — быть понятым. Разница их талантов давала друг другу все, что им было нужно. Они были как огонь, что не кланялся ветру, а распалял себя сам. Килэй никогда такого не видела ни среди зверей, ни среди людей. Шептуны вместе были идеальным существом. И Каэл был его центром.

Воины быстро разошлись от песни мастеров. Они затерялись в дикой атаке. Один схватил стол и наклонил его, отбрасывая Каэла над их головами. Он приземлился на ногу, другую развернул, попадая воину под подбородок. Каэл уже добавил новую жертву, пока предыдущая закончила трепыхаться на земле.

Он шагал осторожно, избегал ловушек воинов, уклонялся от мечей и рук. Этот танец завораживал, сердце Килэй билось в такт его шагов. Она смотрела, едва дыша, как Каэл ударял по дырам в защите воинов.

Если рука поднималась слишком высоко, его кулак бил по их ребрам. Если нога стояла не прочно, он выбивал ее из-под воина. Он провел рукой по мечу воина, выбил его, поймал рукоять и метнул.

Меч попал в стену над головой Гвен, погрузился между ушей ее медведя-трофея.

— Убейте его! — завопила она.

Остался только один воин. Его меч опускался, и рука Каэла летела ему навстречу. Килэй задержала дыхание, пока они летели навстречу. Они столкнутся, каким бы умным ни был Каэл, его плоть не могла сравниться со сталью. Она даже не успела охнуть, а лезвие ударило его… и разбилось на кусочки.

Что…?

Она смотрела через туман, как Каэл сбил последнего воина быстрым ударом. Он сказал что-то Гвен, дикари вопили. Она ответила чем-то едким. Но Килэй ничего не слышала.

Она поняла, что он сделал, как он разбил меч и смог сунуть руку в ее огонь. Она поняла… но не могла поверить.

Дикари уходили из Зала, Каэл остался и будил воинов, исцелял их раны. Они весело болтали, когда он будил их. Они задавали ему вопросы. Он отвечал, и они хмурились и уходили разочарованными.

Наконец, он остановился рядом с ней.

— Что ты наделал?

Его глаза расширились от ее вопроса.

— Я никому не говорил. Клянусь. Это твой секрет.

Это был не просто секрет.

— Ты совершил невозможное, — тихо сказала она. — Ты нашел способ создать броню из чешуи дракона из ничего.

Его взгляд обжигал ее.

— Ты мне не доверяешь.

— Не говори глупостей. Если бы я тебе не доверяла, не дала бы тебе те перчатки.

— Тогда из-за чего ты переживаешь?

Она переживала из-за будущего. Она переживала, что ее поступок изменит ход истории, что писари перечеркнут ее главу красным и напишут: «Тут началась тьма».

— Ничего, — сказала она через миг. — Я просто прошу тебя быть осторожным.

Они покинули Зал в тяжелом молчании. Он не говорил, она не могла придумать, что сказать. И она слушала его дыхание и ровное биение сердца.

— Спокойной ночи, — сказал он у кузницы.

Он пошел по склону, не замедляясь. Килэй смотрела на него мгновение, а потом открыла дверь… и испуганно отпрянула.

В кузнице был странный запах: сосна и мускус зверя. Глаза Килэй быстро привыкли к темноте, странная темная масса в углу комнаты обрела форму.

Это была кровать.

Кровать из сосны со звериными шкурами. Летящий дракон был вырезан на изголовье кровати, ножки были с когтями на концах, держащими сферу. Кровать укрывали шкуры зверей, пахнущие не лучшим образом. На шкурах лежали сложенные штаны из кожи оленя.

Килэй стояла, смотрела на кровать и штаны целую минуту. Каэл еще не дарил ей ничего. Она пыталась напомнить себе, что подарки людей могли иметь сотни значений.

Но, пока она смотрела на осторожные линии его работа, она видела, как аккуратно сидели стежки, как все это вместе превращалось в потрясающую картину, почти живую в своей красоте. Она начала понимать, что значение некоторых подарков было понятно всем сердцам.

Порой задумка была ясной.

Глава 26

Молния за тучами

Летний сезон торговли так затянулся, что Тельред сомневался, что он закончится.

Удушливые воздух сгустился над островом с замком канцлера. День был без ветра, когда паруса висели пустыми, палуба была раскаленной. Погода была бы смертью для любого в море. Его корабль плыл бы по течению, беспомощный, движимый волей волн, пока солнце лишало бы его сил. Да, сгореть заживо посреди моря было унизительно.

Но не худшим вариантом, как казалось Тельреду.

Синие флаги на замке не двигались. Жар волнами поднимался вокруг них. Он видел, как жар мерцал у брусчатки, вдоль изогнутых крыш карет торговцев. Тела двигались в ряд по лабиринту земли, не занятой лотками.

Ноги двигались в штанах и юбках, неся в яркой толпе, которой не было конца. Рты постоянно двигались, открывались и закрывались, выдыхали жаркий воздух в пространство, что уже было ужасным. О чем они говорили? Как что-то мог еще и болтать в такой ужасный…?

— Где бой? — спросила Аэрилин сзади него.

Тельреду хотелось, чтобы бой был. Он лучше размахивал бы мечом в гуще схватки, чем терпел жуткую жару.

— Его нет, — проворчал он.

— Вот именно. Так что хватит стоять так, словно мы ожидаем нападение с севера. Ты отпугиваешь покупателей.

Ей было легко говорить. Аэрилин всю жизнь путешествовала с торговцами. Она привыкла к толпам и запаху, как и к сильной жаре. На ее бледно-розовом платье даже пятен почти не было.

Нет, она отдыхала на стуле за их прилавком, ноги лежали на пустом сундуке, одна рука рассеянно лежала на заметном животе. Она обмахивалась голубым веером другой рукой, отгоняя жару от лица и шеи.

Она могла ощущать себя тут как дома, но Тельред привык к другой жизни, к жизни с мечом.

— Ничего я не ожидаю. И никого еще не отпугнул.

Аэрилин указала за свое плечо веером.

— Да? Тогда от чего они убегают?

Тельред повернулся вовремя и увидел, как три юные леди уходят от него. Они запищали, увидев, что он смотрит на них, и убежали, пробиваясь в толпе в своих кружевных нарядах.

Аэрилин насмешливо вскинула брови.

— Наверное, увидели мышь.

Тельред грубо дернул штаны, но знал, что ногу все равно видно.

— Что ты ожидала? Никто не подойдет к нам из-за этой ноги.

— Никто не подойдет к нам из-за хмурого вида, — парировала Аэрилин. — А нога даже очаровательна.

— Нет. Она чудовищна, — Тельред снова одернул штаны, скаля зубы, когда стало видно кожу. — Кто захочет покупать что-то у человека с одной ногой?

Аэрилин поджала губы.

— Если перестанешь так скалиться, то поймешь, что люди очень даже хотят что-нибудь купить у человека с одной ногой. Все зависит от тебя, — она посмотрела на прилавок, где торговец средних лет разглядывал яблоки.

«Смотри», — сказала она губами.

Торговец поднял яблоко, покрутил его.

— Сколько за мешок таких?

— Двадцать, — сказала Аэрилин.

Он фыркнул.

— Ни один мешок яблок столько не стоит. Я могу купить пироги дешевле. Предложу шесть.

— Шесть? — тихо сказала Аэрилин. Ее ладонь с подлокотника переместилась на живот. — А можете дать десять?

Он смотрел на ее ладонь. Его брови медленно поднимались, он тяжко вздохнул.

— Хорошо. Десять, но не медяком больше.

— Чудесно! — Аэрилин махнула, и улыбающийся пират подошел за деньгами. — Отдайте ему лучшие, что есть у нас.

— Я выберу их сам, — сказал пират.

Как только торговец с яблоками ушел подальше, Аэрилин посмотрела на Тельреда.

— Видишь? Состояние помогает торговле, если использовать его с умом. Никто не пожалеет тебя, если ты смотришь на них так, словно сорвешь с них кожу.

— Ладно. Я не хочу, чтобы меня жалели. И у меня нет состояния, я чертов калека, — рявкнул Тельред. Пот капал с кончика его носа. Он грубо потянул за воротник. — Не понимаю, зачем мы снова здесь. Мы же были в замке!

— Месяц назад, — напомнила Аэрилин.

— Да. И мы получили много золота. Так зачем мы снова прибыли сюда, если нам хватает для бухты?

Аэрилин ткнула веером в голубой щит на груди его туники.

— Скоро совет канцлера. Хочешь ты того, или нет, но как единственный торговец с Бесконечными долинами ты должен быть частью совета, — добавила она, когда он начал спорить.

Ему не нужно было напоминать. Это было вышито на его тунике. Это напоминало, что он принадлежит Чосеру, что он должен отвечать на каждый его зов.

Он не знал, за что они голосовали. Не понимал. Все вокруг понимали, что ожидать, но Тельред даже не спрашивал и не подслушивал, чтобы понять. Для него совет означал необходимость долго сидеть в душно комнате, чтобы проголосовать. На такое, как он быстро понял, уходила вечность.

На последней встрече Чосер продержал их в комнате почти день. Слуг не пускали, когда закрывали двери. Чтобы открыть их, все должны были достичь согласия, что не удавалось. И совет обходился без еды и воды часами, пока Чосер обсуждал налоги.

Аэрилин сказала, что это был трюк: Чосер пытался выдавить нужные голоса из членов совета, и это работало. Но к концу Тельред был в ярости, зато, пока он сидел долго на одном месте, он мог планировать месть.

И когда пришло время голосовать, его пираты сбросили с балкона Чосеру… подарочек.

— Никаких шалостей в этот раз, — предупредила Аэрилин, словно читая его мысли. — Нам везло, но Чосер уже подозревает, что кто-то из нас в ответе за случай с пчелами. Это не смешно!

Она замахнулась на смеющихся за ней пиратов веером.

— Бросать во время голосования разозленный улей — неприемлемо! Это даже не было умно… ладно, немного было, — Аэрилин хмурилась, но улыбнулась. — Но больше никаких трюков. Один лишний шаг, и Чосер запрет всех вас в подземельях.

— Пусть попробует, — проворчал Тельред. Он ощущал жар обрубком ноги. Он пульсировал. Из-за пота ремень натер кожу. Он не мог не думать об этом, пока стоял. И он пошел.

— Куда ты? — окликнула его Аэрилин.

— Размять дурацкую ногу, — рявкнул он.

Тельред шагал по людным улицам. Грязь была под ногами. Взгляды царапали его. Все смотрели… нет, пялились. Их взгляды привлекал стук его ноги, они открыто пялились, словно он заслуживал этого… может, так и было.

Тельред охнул от боли в колене, его дыхание стало сбивчивым. Он остановился и прижался к ближайшей карете, закрыл глаза, боль утихала. Она не прошла. Она всегда была там, как и люди всегда будут пялиться на него. Но с закрытыми глазами он хотя бы не видел людей.

Он ничего не мог поделать с болью.

Шаги вокруг него шли в определенном ритме: телеги, спешные шаги, топот испорченных детей. Шум был знакомым, Тельред и не осознавал, что слушал его, пока не уловил кое-что неуместное.

Властные шаги, марш стража на работе. Этого звука Тельред всегда опасался, и он тут же сосредоточился на нем.

Лесной юноша вышел из толпы и решительно направился к вратам. Он был в темно-зеленой тунике с дубом графини на груди в центре, символ сиял, как маяк. Он даже не пытался его скрыть.

Когда стражи на вратах заметили его, Тельред ожидал, что его выбросят за шкирку. Но вместо этого они выпустили его.

Тельред сделал пару шагов вперед. Стражи видели его. Они знали, кем он был, но выпустили. Они помахали ему, словно он имел полное право быть здесь, словно графиня была связана с морями. Чем они думали…?

Чосер.

Этот идиот Чосер.

Боль пронзала при каждом шаге, но Тельред заставлял себя идти к вратам. Стражи увидели знак на его груди и отошли с пути раньше, чем он добрался до них.

— Член совета, — буркнул один из них.

Тельред не ответил. Он следил за темной макушкой лесного юноши. Все остальное было размыто: люди, кареты, телеги, стражи на своих постах. Они были лишь тенями по краям его поля зрения. Он следовал за юношей. Но когда тот зашел в замок, Тельреду пришлось поспешить.

Чертова нога. Он ругался, шагая к большой входной двери. Большой зал в сердце замка была полна слуг. Они кишели всюду, готовили столы и стулья к собранию.

Тельред знал, что вечер будет скучным. Он начинал понимать, почему Лисандр сбросил все на него: отсиживать задницу на этих встречах только ему и годилось.

Голова лесного юноши выглядывала из толпы, Тельред следовал за ним. Он оглянулся, уловив знакомый звук. Небольшая армия слуг настраивала новое пианино. Он был уверен, что бледное дерево инструмента нигде в Высоких морях не нашлось бы.

Идиот Чосер.

Тельред вышел за лесным юношей из бального зала. Он шел дальше по коридору, шум слуг утих, и стук его ноги стал громче. Вскоре ему пришлось замедлиться и ступать осторожно.

Он тихо ругался у следующего угла, а потом выругался громко, увидев, что коридор пуст. Лесной юноша пропал.

Замок был полон коридоров. Если Тельред не поспешит, он его потеряет. Он смог сделать пару шагов, но услышал сзади знакомые шаги. Он повернулся и увидел лесного юношу в конце коридора.

Как он оказался сзади…?

Тельред не успевал подумать об этом. Он двигался так быстро, как только позволяла нога, шел к концу коридора. Он заглянул за угол и увидел лесного юношу у двери. После его стука приглушенный голос впустил его.

Тельред ждал, пока закроется дверь, а потом пошел в коридор.

Он знал этот коридор. Тут был кабинет Чосера. После случившегося с герцогом, канцлер не хотел рисковать, его кабинет был в комнате без окон на нижнем этаже.

В двери была медная скважина. Тельред прикусил губу от боли в ноге, склонился, чтобы заглянуть. Он видел гобелен корабля и край женского платья. Она сидела, закинув одну ногу на другую. Он видел тонкие каблуки ее голубых туфель из-под края юбки.

— Благодарю за дары, — сказал голос, серьезный и сухой. Голос Чосера. — Инструмент хороший, конечно. Но я хотел бы узнать, что в тех бутылках.

— Мой дар совету за то, что приняли меня, — ответила женщина. — Ликер настаивался в дубовых бочках. Я надеялась, что вы им откроете собрание.

— Не вижу причин отказаться. Напиток поможет ускорить голосование, — миг тишины. А потом вдруг. — Но я не понимаю, почему он прислал вас. Я уже говорил с гонцом Его Величества. Он знает, что я открыт для союза.

Тельред не мог дышать.

— Лес и моря были когда-то в союзе. Надеюсь, мы снова скоро будем союзниками. Считайте мое присутствие актом доверия, — сказала женщина. — Король хочет, чтобы вы поняли, что есть земли, что нужно вернуть, а пустые престолы занять. Пятерка годами вздорила из-за гор. У вас есть редкий шанс расширить влияние, Чосер. Король хочет, чтобы вы это обдумали.

Она говорила тихим тоном молнии, скрытой за тучами. Чосер долго не отвечал:

— Престол меня не интересует. Человек на троне открыт, человек за столом защищен. У канцлера есть дюжина голосов между ним и неудачей, дюжина козлов отпущения. У правителя такой роскоши нет. А новые земли… — стук стопки бумаги по столу, покашливание. — Слухи правдивы? Титус смог вырезать дорогу в горах?

— Да, — сказала женщина. — Граф верил, что на вершине король его не достанет. Но, пытаясь облегчить путь своей армии, он перерезал себе горло. Дорога Титуса ведет прямо к вратам его замка. Хорошо организованная армия легко доберется туда. Правление Пятерки закончилось, канцлер, — продолжала женщина. — Новый порядок начался, и все, кто против Средин, будут уничтожены. У вас есть редкий шанс дать морям немного власти над другими регионами, — она раздвинула руки. — Не теряйте его.

Скрип, Чосер заерзал.

— Это не так просто. Это не пройдет без голосования, многие в совете против. Боюсь, я тут лишь посредник.

— Смерть Реджинальда оставила вас в опасном положении, канцлер, — прошептала женщина. — Вы это знаете, и люди это знают. Вы бы не предложили Кревану союз, если бы был другой шанс. Уверена, будет сопротивление. Но условия короля неплохи, вы многое получите. Нужно, чтобы и совет это увидел.

Ногти зашуршали по щетине.

— А если провал… что тогда? — сказал Чосер через миг. — Король не будет ждать вечно. Что, если я сделаю все, что в моих силах…?

— Вам ничего не придется сделать. Голосование пройдет хорошо, — Тельред почти слышал улыбку в голосе женщины, она добавила. — Я прослежу.

Резкий смешок Чосера ударил по ушам Тельреда. Зашуршала бумага.

— Я хотел бы держать условия при себе, если вы не против. Не то, чтобы я не доверял слову Его Величества…

— Я дочь морей, если вы забыли, — пробормотала женщина. — Не нужно объяснять мне причины.

Чосер снова рассмеялся, женщина встала. Тельред пытался увидеть что-то еще в скважину, когда пара сильных рук схватила его за плечи.

Они развернули его и бросили в дверь.

Глава 27

Хорошие условия

Щепки сыпались на шею Тельреда, засов разбился. Его уши онемели от звука, с которым его голова врезалась в твердую дверь. Он упал на грудь и охнул от внезапной пустоты в легких.

Стоило ему упасть на землю, как руки вернулись. Он грубо развернули его, заставляя смотреть на потолок. Кончик меча впился в его грудь. Тельред проследил от меча к его владельцу…

Невозможно.

На него смотрел лесной юноша, тот же, кого он видел входящим в кабинет Чосера. Он услышал звук второго лезвия, покидающего ножны, увидел отражение лесного юноши, стоящего в другом конце комнаты.

— Вас двое, — сказал он, не подумав.

— Близнецы, — ответила женщина.

Она стояла у одного из безвкусных кресел Чосера, сцепив руки у живота. Золотисто-каштановые волосы ниспадали ниже плеч. Нежные черты ее лица приманивали к ее кристальным глазам… но от ее взгляда он поежился.

Он не сомневался в том, что это — графиня Д’Мер.

— Как это понимать, канцлер? — сказала графиня, не сводя взгляда с Тельреда.

Чосер почти не отрывал взгляда от пергамента, который читал.

— Это просто морской вор, графиня. Мы пытались научить их манерам, но крыс учить сложно.

Ледяной взгляд графини не дрогнул.

— Ясно. Мне с ним разобраться?

Чосер тяжко вздохнул и встал.

— Нет, лучше позвольте мне.

Тельред знал, как только встретился взглядом с Чосером, что он в большой беде, потому что левый глаз все еще был опухшим.

После случая с пчелами прошел почти месяц. Когда Чосер начал голосование, улей попал в зал, и Тельреду казалось, что идея стоила риска, стоила трех дней воплей Аэрилин, пары укусов, которые он получил, пока смотрел, как члены совета спасаются от пчел.

Ожидание стоило того, чтобы увидеть, как ужасно опухнет голова Чосера: ему пришлось перевязать лицо и остановить собрание.

Но теперь опухший глаз сверлил его взглядом. Тельред понимал, что теперь очередь Чосера нападать. И он поймет, стоило ли это риска.

Сапоги Чосера шаркали, пока он выходил из-за стола. Он долго складывал пергамент, что читал. Его пальцы с нарочитой медленностью двигались по каждому сгибу, зажимая их на краях. Он убрал пергамент в карман, цокнул языком и тряхнул головой.

— Скажи, вор… что твои крысиные ушки забыли у моей двери?

«Почему ты в союзе нашими врагами?» — слова крутились на языке Тельреда, меч давил ему на грудь.

— Я не слушал. Я просто…

— Тельред!

Аэрилин ворвалась в комнату со слезами на глазах. Она бросилась к Чосеру и охнула:

— Прошу, не вредите ему, канцлер. Он не очень хорошо…

— Аэрилин?

Она развернулась, словно ей в спину попала стрела.

— Графиня Д’Мер! Вот так сюрприз. Я не ожидала, ой, — она попыталась присесть в реверансе, но пошатнулась и едва успела поймать плащ Чосера. — Ой, простите!

— Все хорошо. Встань, девочка, — Чосер помог ей выпрямиться.

Тельред понимал, что его может спасти лишь то, что Аэрилин и графиня, похоже, знали друг друга. Он надеялся, что отношения их были хорошими…. хотя, судя по взгляду графини, это было не так.

Ее ладони сжимались по бокам, она смотрела на живот Аэрилин и сжимала губы. Кожа вокруг ее глаз побледнела… но на щеках она пылала яростным румянцем.

— Что с тобой случилось?

Четыре слова. Четыре простых слова, а комнату наполнил лед.

Чосер, полный идиот, решил в этот миг издать смешок.

— Вот, что бывает со шлюхой пирата, — сказал он, указав на живот Аэрилин.

Графиня пронзила его взглядом.

— Именно.

Движения ее языка были вонзающимся кинжалом. Тельред слышал, а Чосер не замечал опасность.

Аэрилин в защите накрыла живот руками.

— Мы с мужем ждем первого ребенка, графиня.

— Мужем? — прошипела она.

— Да, графиня. Еще несколько месяцев ждать. Думаю, я еще немного опухну, но мы так рады. Прошу, графиня, — слезы стояли в ее глазах, пока она смотрела на Тельреда, — не вредите ему.

Ругательств королевства не хватало. Если бы он знал все слова магов и языков пустынь, Тельред все равно не смог бы выразить степень… недовольства Аэрилин.

Ледяной взгляд графини скользнул по нему.

— Твой муж — пират?

От ее взгляда глаза Тельреда болели, но он пытался смотреть в ответ. Он знал прекрасно, что Аэрилин защищает их жизни, понимала она это или нет.

— Да, графиня… он был пиратом. А теперь он занимается торговлей с Бесконечными долинами.

Чосер фыркнул.

— Он украл весь бизнес. Великаны больше ни с кем не хотят иметь дело.

Губы графини медленно из строгой линии стали искривленными.

— Он работает с долинами? — Аэрилин кивнула, ее кулаки разжались — Твой отец был бы рад это слышать.

— И я так думаю, графиня, — тихо сказала она.

Прошло долгое мгновение, Тельред едва мог смотреть. Он глядел на потолок и старался не дышать слишком глубоко. Через миг графиня махнула стражу, и меч убрали от его груди.

— Можете идти.

Тельред не мог в это поверить.

Чосер тоже, потому что он пролепетал:

— Погодите… остался вопрос, почему он подслушивал у моей двери.

Все повернулись к Тельреду. Ему было некуда смотреть, Тельред повернулся к Аэрилин.

«Хромота», — сказала она губами.

— Я… шел в свою комнату, но нога разболелась. Я остановился на миг перевести дыхание, а ваш страж мог подумать, что я что-то задумал.

Аэрилин вскинула брови, поддерживая его.

Хоть ему это не нравилось, Тельред издал стон.

— Болит каждый день, но от жары только хуже. Простите, если причинил проблемы.

Он сделал вид, как кривится, вставая на ноги. Аэрилин подошла и закинула его руку на свои плечи.

— Уверена, к собранию ему станет лучше, — сказала она, помогая ему идти к двери.

— Надеюсь, ты права, — Тельред повернулся и увидел, как графиня смотрит на него из-за маски. — Идите наверх. Полежите и дайте ноге отдохнуть.

Слова жгли его язык, как яд, но он заставил себя выдавить их:

— Да, графиня.

С помощью Аэрилин они прошли, хромая, по коридору в бальный зал. В углу комнаты составили стулья. Аэрилин усадила его и подперла его ногу, а потом села рядом. Один из слуг заметил пот на тунике Тельреда и принес ему кубок воды, а потом ушел на свои дела.

— Слушай меня внимательно, — сказала Аэрилин, когда слуга ушел. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что слышал там, в точности.

Тельред не понимал, что в этом хорошего. Но он давно справлялся с Аэрилин, так что знал, что она не отстанет, пока не получит свое. И он рассказал все, что вспомнил.

Когда он закончил, она была даже разочарована.

— Все? Это все, что они сказали?

— Что? Думала, было хуже? — прошипел Тельред. — Чосер в сговоре с королем!

Аэрилин отмахнулась.

— Это должно было произойти. Без герцога и возникла проблема. Чосер знает, что или будет воевать, или сдастся.

— Я бы выбрал войну!

— Хорошо, что ты не канцлер, — парировала Аэрилин.

Тельред не мог на нее смотреть. Он слишком сильно злился. Он сделал глоток воды, желая, чтобы в кубке было что-нибудь покрепче. Он повернулся и увидел в руках Аэрилин лист пергамента.

Тот лист Чосер прятал в карман.

— Ты забрала его, делая реверанс? — понял Тельред.

Она ухмыльнулась.

— Я чуть пошатнулась, но это не значит, что я вдруг стала неуклюжей.

— Где ты этому…?

— Лисандр разному меня учит, — нетерпеливо сказала она. — Помолчи, пока я читаю.

Тельред окинул ее взглядом.

— Где ты его спрятала?

Она издала возмущенный звук.

— Нельзя спрашивать у дамы о таком! Я не думала, что твои манеры могут быть еще ужаснее.

Пока она читала, Тельред склонился и пытался заслонить ее. Они сидели пару минут, и один из близнецов появился в комнате

Он стоял, смелый, как южный ветер, смотрел на них, не мигая.

— Один из псов графини преследует нас, — прорычал Тельред.

— Не удивлена. Она сильно полагается на это голосование, — Аэрилин вздохнула и отклонилась. — Они уже обдумали договор. Это, — она помахала пергаментом, — подробный список всего, что король хочет получить от морей, и сюда входит вторжение в горы.

Об этом они говорили. Расширение влияние, захват новых земель. Креван потерял власть над Титусом… и он хотел использовать людей морей, чтобы вернуть ее.

— Это не договор, а ловушка, — прорычал Тельред. — Если их не заморят голодом, их убьют на вершине горы. Кто не умрет в бою, замерзнет, пытаясь слезть. Это безумие.

— В горах уже армия, — пробормотала Аэрилин, глядя на близнеца.

Тельред забыл об этом. Он прижал кулак к губам, чтобы не выругаться вслух.

— Нужно что-то делать… А если украсть чашу для голосования?

— Они найдут другую миску. Чаша разницы не сделает.

— Тогда мы подделаем голоса.

— Как? Если не ошибаюсь, мы с тобой ходили на одни и те же встречи, — фыркнула Аэрилин. — Тайной комнаты больше нет, после выбора Колдероя совет решил не рисковать подменой. Чаща стоит в бальном зале, и Чосер следит за ней. А после случая с ульем он держит ее подальше от балкона, — мрачно добавила она. — Это не выход.

Тельред ответил хмурым взглядом.

— Ладно. Что ты предлагаешь?

Она миг смотрела на суету слуг, поджав губы. Она так внезапно охнула, что Тельред вздрогнул.

— Да, вот оно! Смотри, — Аэрилин указала на список условий. — «Все силы будут обеспечены оружием и броне в стиле Средин».

Тельред обдумал это.

— Креван пошлет их в горы, одетых как солдаты Средин… зачем же?

— Понятия не имею. Но это не так важно, да? Мы не можем остановить голосование, но… — она улыбнулась, глядя на список, — думаю, я смогу немного потянуть время. Нам не нужно, чтобы друзья попали между Титусом и Креваном.

Тельред был согласен.

— Что мне нужно делать?

— Просто сиди где-нибудь и не лезь на рожон.

Тельреду это не нравилось, все оставалось в руках Аэрилин. Но, если она будет бегать по замку весь день, он за ней поспевать не сможет.

— Тогда я пойду наверх…

— Нет! — она крепко сжала его плечо. — Тебе лучше оставаться на людях. Ни на миг не быть одному.

— Почему?

— Потому что я подозреваю, что графиня убьет тебя, как только получит шанс.

В горле Тельреда пересохло.

— Мой отец был одним из ее лучших торговцев, — объяснила Аэрилин. — Она часто бывала у нас. Когда я была маленькой, я рассказала ей, что мальчик из деревни поцеловал меня в щеку. Он пропал через неделю, больше о нем никто не слышал. Я не могу доказать это, но думаю, мой отец мог… заплатить ей за мою защиту.

Холодок поднялся по спине Тельреда.

— Это просто совпадение.

— Нет, — возразила она. — Я знала, что графиня плохая. Я слышала о ней всякое. Когда я спросила у отца, почему он работает на нее, он сказал: «Я в большом долгу перед ней. Я должен ей всё». Только это он и ответил. Мне даже думать об этом не нравится, — сказала она, прервав вопрос Тельреда. — Просто прошу… никуда не ходи один. Пока я не приду.

Она встала, а потом села.

— О, тебе нужен повод оставаться в бальном зале. Чосер может вскоре послать за тобой. Он предложит невероятную сделку: твоя жизнь или Бесконечные долины. Не ведись.

Она попыталась встать, но он удержал ее.

— О чем ты?

Она издала недовольный звук.

— Д’Мер думает, что ты — мой муж, но Чосер знает, что это не так. Так почему он не выдал тебя сразу?

Тельред застонал.

— Чтобы использовать как рычаг. Было бы проще, если бы торговцы убивали, как нормальные люди.

Она криво улыбнулась.

— Проще. Но не так весело. Если вопросов больше нет, я должна…

— Погоди, — Тельред схватил ее за запястье. — Думаешь, графиня убила мальчика, поцеловавшего тебя в щеку?

— Доказать не могу, но да.

— Отлично. Она думает, что я сделал это с тобой, — он указал на ее живот, — так что меня скоро будут медленно убивать.

Она мило улыбнулась.

— Не говори глупости, это может быть быстро. Прощай, дорогой, любимый, — она схватила его за волосы и поцеловала в лоб.

Он вытер лоб рукавом.

Он ошибалась. Он видел по глазам лесного стража, что его смерть будет долгой и мучительной. Нож графини мог начать не с самых важных его частей…

Но она доберется и до них.

Глава 28

Калека

Графиня Д’Мер не могла сидеть смирно. Она расхаживала в своих покоях, слушала, как волны бьются о камни под ее окном. Ритм напоминал ей глубоко дышать. Она пыталась дышать в такт волнам.

И ждала.

Высокий скрип ее двери остановил ее. Один из близнецов пришел за ней. Она посмотрела, на каком бедре у него был меч.

— Готово, Левый?

Он повернулся, и она знала, что ей нужно идти за ним.

Сердце Д’Мер билось быстрее с каждым шагом по коридорам. Она не знала, чем был тот калека, но это не был муж Аэрилин. Она писала о капитане пиратов, красивом мужчине, и его лицо было нарисовано на одной из страниц.

Аэрилин была с хмурым мужчиной, наверное, одним из слуг. Если бы капитан Лисандр был тут, графиня подумывала бы пощадить его.

Но калека слишком много знал.

Левый повернул, и они пошли по главному коридору. Она злилась все сильнее, чем ближе они подбирались к бальному залу.

— Я приказывала не шуметь…

Музыка перекрыла ее слова. Это была не баллада и не музыка для танца. Нет, эта песня разливалась по коридорам единой сильной мыслью, внутренними переживаниями музыканта.