Проклятие Тары. Артефакт-детектив

Глава 38. По вашу душу, Чаров!

Седой нашел исполнителя на заказ Матвея. Выбор авторитета пал на террориста с богатым послужным списком и биографией киллера, имевшего опыт работы в России. Именно он руководил ликвидацией олигарха Антипова в ложе Александринского театра в Петербурге в августе 99-го, а за месяц до этого спланировал взрыв «Боинга» на Багамах, приведший к гибели генерала Радовича. Когда Седой вышел на него, Джавад сидел на мели и его не пришлось упрашивать. После событий 11 сентября в Нью-Йорке и начала операции США против талибов[22] Джавад, находившийся на тот момент в Афгане, поспешил обосноваться в Северном Ираке у курдов. Однако война 2003-го и свержение Саддама сыграло с ним злую шутку, и он подался в Косово под крыло Хашима Тачи. Косоварский лидер, памятуя неуживчивый характер Джавада, не особо доверял ему, поручая второстепенные, сугубо технические задания. Честолюбивый боевик с дипломом юриста, магистр права Оксфордского университета с неимоверным трудом сносил бытовавшее положение вещей и ждал удобного момента, чтобы свалить от Тачи. «Как получу задаток, немедленно вылетаю», — заявил он Седому.

Звонок из Белграда застал Прохора Семеновича в кабинете.

— Можешь переводить аванс, Проша! — голос Седого бодро звучал в трубке. — Когда деньги упадут на счет, мой человек вылетит в Москву. Встретишь его в аэропорту и объяснишь нюансы на месте, — энергичными рублеными фразами давал указания Седой застигнутому врасплох и не ожидавшему подобной от него прыти чекисту.

Помогать находившемуся в международном розыске Джаваду не грело душу Прохора Семеновича. Он рассчитывал получить свой гешефт и отскочить, ограничившись передачей информации и денег, однако напор серба заставил его пересмотреть первоначальные планы.

— Договорились, Седой! Перевожу бабки и жду твоего человечка, — удивляясь себе, безоговорочно принял условия авторитета чекист. «Ладно, если дело выгорит и Чарова удастся препроводить к праотцам, игра стоит свеч», — убеждал себя он, набирая номер Фрумкина.

— Срочно приезжай со своим Матвеем, Боря. Предстоит предметный разговор.

— Семеныч, ты все решил?! — в радостном возбуждении, едва не срываясь на фальцет, заверещал в телефоне Фрумкин.

— Ослабонись! Дуй ко мне в офис и все узнаешь! — охладил пыл взбудораженного банкира чекист и отсоединился.

— Итак, господа, по рукам? — часом позже вопрошал Матвея Семеныч, хотя глаза его упорно косили в сторону расположившегося на низком, красной коже диване Фрумкина.

— По рукам! Аванс готов выплатить немедленно! — заявил обрадованный Матвей, открывая кейс и выкладывая на стол новенькие купюры, которые только что отсчитал ему Фрумкин. — Да, а как насчет фотографий, у меня при себе их нет, — вскинулся в растерянности заказчик.

— Зато у нас есть, — самодовольно ухмыльнулся Семеныч. — Денек-другой мои люди понаблюдают за объектом и составят подробную ориентировку. А вы работайте, отдыхайте, короче, следуйте своему обычному распорядку дня, — успокаивающе бросил Семеныч, убирая в стол деньги. — На этом наши встречи заканчиваются. Остаток привезете после, — с ударением на слове «после» многозначительно кивнул он Матвею на прощание. — Борис, а ты задержись на минуточку! Извините, Матвей, у меня к вашему другу имеется конфиденциальный вопросик.

— Послушай, Борик, — вполголоса произнес чекист, когда дверь за Иссерсоном закрылась. — Скажи ему, чтоб держал себя поестественней. А то он какой-то нервный. В общем, сам понимаешь, не маленький. Да, и пусть куда-нибудь смоется. Я насчет алиби, — предупредил банкира Семеныч.

— Чего это он тебя? — по пути к машине настороженно поинтересовался Матвей.

— Не бери в голову, — отмахнулся небрежно Фрумкин. — Обычные чекистские прихваты. Сказал, чтобы не дергался и организовал себе командировку на пару деньков. Так, для спокойствия.

— Будешь тут спокоен! — посетовал Матвей, хватаясь за сердце. — Он действительно считает, что я был… как это… не вполне адекватен? — внезапно забеспокоился он.

— Да не парься ты и подумай о командировке, — слащаво ухмыльнулся банкир.

— Алиби сделаем. Здесь твой Семеныч прав на все сто, — буркнул Матвей, залезая в «Мерс».

В охранном агентстве Прохора Семеныча основательно подготовились к приезду Джавада. За те два дня, что были у чекиста, он собрал необходимую информацию, еще раз сфотографировал объект и его машину и даже срисовать любовницу, как окрестил он Марину, не забыл. Поскольку в вопросе с женщиной Семеныч не был уверен, он решил установить ее личность. Каково же было его удивление, когда ему доложили, что это жена Матвея Иссерсона Марина Вострикова. «Ах, вот из-за чего сыр-бор?! Ну, что ж, причина веская! — осклабился чекист. — А эти гаврики мне тут горбатого лепили. Якобы он помеха их бизнесу! Циркачи! Нет чтоб сказать прямо. Я рогат и не желаю им быть далее. Семеныч, помоги. Ну да ладно, дело хозяйское. Главное, что бабло занес».

— Доброе утро, Джавад! Или как вас теперь называть? — коверкая английские слова, поинтересовался чекист.

— Зовите меня Радослав, как в паспорте, — на сносном русском милостиво разрешил киллер.

— Нет проблем, Радослав так Радослав! — он открыл ящик стола и извлек фотографии Чарова и материалы ориентировки. Джавад не подал виду, что узнал приговоренного к смерти Георгия. Впрочем, Семеныч и не ждал откровений. Отдав документы и сообщив, что футляр с заказанным инструментом будет доставлен туда, куда уважаемый Радослав пожелает, он распрощался с гостем.

«Однако, — сумрачно протянул Джавад, просматривая полученные от чекиста материалы. — Старые друзья что-то не поделили, но меня это уже не касается… Хотя…» — воспоминания нахлынули на него, и он помрачнел еще более. Стряхнув эмоции, он вновь уткнулся в бумаги.