Проклятье медведей

Глава 5

Талия

Мои пальцы горели от энергии магии. Медведь пробудил ее во мне, и от волнения мое сердце забилось быстрее. Это не должно быть так. Разумнее было бы предоставить его самому себе и держаться подальше от этой части леса, пока… ну… навсегда.

Вот только я не могла. Он был там из-за меня. Всего лишь один звонок его медвежьему клану и Солт-Форк будет кишеть оборотнями всех мастей. Мы заключили перемирие не только с медведями. Волки жили вдоль границы Кентукки, только и ждали повода, чтобы прийти сюда. Последнее, что я слышала, ‒ медведи и волки тоже не были друзьями, но, когда дело дойдет до точки, они все ‒ оборотни, а мы ‒ ведьмы. Граница между нами будет четко определена. И еще, ведьма Лир была бы основной причиной катастрофы между оборотнями и ведьмами.

Я бежала так быстро, как только могла. Температура упала, когда поднялся ветер, и я молилась, чтобы еще один шторм не начался так скоро. Позже вечером мне будет еще труднее вернуться в хижину и проверить, как там медведь. Если повезет, к тому времени он уже будет далеко. Я почувствовала легкий, непрошеный укол тоски при мысли об этом. Как будто я молилась, чтобы он все еще был там. Но если это так, то все, что я с ним сделала, может быть навсегда, он будет инвалидом.

Боже, моя мать знала бы, что делать. Даже Марджори, вероятно, смогла бы придумать план. Они были так похожи друг на друга, спокойные, безмятежные. А я ‒ другая сторона медали. Никто никогда не сказал бы мне этого в лицо, но я знала, что бабушка Торре, мой отец и даже некоторые другие члены ковена беспокоились, что я слишком сильно связана с наследием Лир. Моя тетя не могла контролировать самые темные части своей магии. Это уничтожило ее и чуть не спровоцировало войну с оборотнями. Но теперь она умерла. Ее смерти было достаточно, чтобы решить проблему. И мне нужно убедиться, что так и дальше будет.

Я срезала путь через реку Бак-Крик. К счастью, никто не видел, как я вышла из леса. Я расправила юбку платья и сосредоточилась на том, чтобы замедлить бешено бьющееся сердце. Уже почти на полчаса опоздала на работу. Как только я добралась до центра Дигби, люди начали выходить из магазинов на главной улице. Так нужно постараться и не привлекать внимание. Мне приветливо помахали мистер и миссис Андерсон, управляющие единственной бензоколонкой в Дигби. Миссис Андерсон широко улыбнулась и толкнула локтем мистера Андерсона, прежде чем он успел что-то сказать. Я помахала рукой и улыбнулась в ответ. Андерсоны ‒ самые старые члены ковена, поэтому, конечно, они почувствовали, что я прошла инициацию. Но я знала, что все, независимо от того, насколько сильны их силы, знают мой статус. Даже если другие члены ковена не почувствовали, что я пробудила магию, бабушка Торре была самой большой сплетницей в городе.

Я опустила голову и побрела по улице так быстро, как только могла. Семейное предприятие «Торре Фордж» занимало угол улиц Мэйн и Хикори. Здание высокое, черная дымовая труба выделяет его на фоне всего Дигби. Сегодня она изрыгала густой черный дым. У моего отца была кузница, которую он унаследовал от дедушки Торре. Так он познакомился с моей матерью. Она была единственным ребенком в семье, и дедушка нанял моего отца в ученики, когда ему было всего шестнадцать лет. Моей матери было четырнадцать. К тому времени, когда ей исполнилось шестнадцать, мой отец был тайно влюблен в нее. Он молчал, пока ей не исполнилось восемнадцать.

Подойдя к обветшалому зданию и стеклянным двойным дверям, я сделала глубокий вдох и вошла внутрь. Папа работал в углу, спиной ко мне, сгорбившись над одной из четырех массивных наковален, которые он прикрепил к полу. Он не слышал, как я вошла, пока выбивал из раскаленной оранжевой стали то, что должно было стать охотничьим ножом. Его мощные бицепсы и ловкие руки придали куску расплавленного металла нужную форму. Иногда я теряла часы, просто восхищаясь хирургической точностью, с которой он использовал свои силы. «Торре Фордж» делает на заказ ножи, топоры, томагавки и даже мечи. Магазин был спасением для моего отца после потери моей сестры и матери. На какое-то время я почувствовала, что потеряла его в кузнице после всего этого. Теперь мы оба помирились и работали бок о бок почти каждый день.

Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо и скользнула за прилавок. У нас здесь никогда не было много посетителей, кроме случайных зевак. Но телефон звонил часто. Большинство наших заказов поступало к нам через интернет с тех пор, как пять лет назад я наконец уговорила отца позволить мне создать сайт. Я сделала это, когда мне было четырнадцать, и с тех пор он заставил меня работать здесь. С тех пор прибыль выросла в десять раз. Еще через год я надеялась накопить достаточно денег, чтобы наконец поступить в колледж и, возможно, даже покинуть Дигби на некоторое время.

Спину покалывало. Прежде чем я успела обернуться, бабушка Торре подошла ко мне сзади и положила руки мне на плечи. Она крепко поцеловала меня в щеку. Я повернулась, чтобы она обняла меня и прижала мою голову к своей пышной груди.

‒ Я так горжусь тобой, куколка, ‒ сказала она.

После того, как закончила покрывать меня поцелуями, она отпустила меня и коснулась руками моих щек. Ее зеленые глаза наполнились слезами, когда она улыбнулась мне. Бабушке Торре было семьдесят лет. У нее было пухлое круглое лицо и жесткие седые волосы, торчащие во все стороны. Сколько я себя помню, она всегда их в пучок.

‒ Я же говорила тебе, ‒ сказала она. ‒ Все, что тебе нужно было сделать, это по-настоящему сосредоточиться. Разве я тебе не говорила?

‒ О, говорила-говорила. Ты была права.

‒ Хорошо себя чувствуешь? Иногда использование Источника в первый раз может вымотать. Но все пройдет…

Я кивнула, когда она наконец отпустила меня.

‒ Все в порядке. Хотя я чувствую себя немного… э-э… не в своей тарелке. Как будто магии больше, чем я могу принять от Источника.

‒ О, дорогая, все хорошо. Просто расслабься. Это не займет много времени, прежде чем ты поймешь, как контролировать его. Это как езда на велосипеде.

Я сморщила нос.

‒ Значит, я никогда не забуду, как это делается?

Она покачала головой.

‒ Нет. Как будто ты падаешь в первый раз, но в мгновение ока тело вспоминает, что нужно делать.

Я снова обняла ее, улыбаясь ее метафоре. И все же беспокойство терзало мое сердце. Я не чувствовала ни малейшего контроля над своими силами. Если бы только я могла сказать ей, что именно я сделала. Но не могла так рисковать. Чем больше людей узнают о медведе, тем хуже ситуация может стать. Могут наказать даже за разговор с оборотнем. Хотя никто не объявлял этого, люди вокруг по-другому относились к моей семье с тех пор, как моя тетя попыталась вмешаться в мир оборотней… нет, пока я не знаю, с чем имею дело, было лучше ограничить круг посвященных.

Больше всего на свете мне нужно было придумать причину, чтобы уйти из магазина сегодня. Бабушка и отец будут заняты здесь весь день. У меня будет достаточно времени, чтобы сбегать домой и взять кое-какие припасы и мамины дневники заклинаний. Она была одной из самых сильных целительниц, которых ковен взрастил за многие поколения. Наверняка она написала что-то, что я могла бы использовать, чтобы попытаться помочь этому медведю.

Бабушка стояла рядом и гладила меня по спине. Она улыбнулась так широко, что я подумала, не больно ли ее щекам. Пустая яма образовалась в моем животе от лжи, которую я продолжала говорить. Будет ли она по-прежнему гордиться мной, когда узнает, что потребовался оборотень, чтобы наконец связать меня с Источником?

‒ Ты неважно выглядишь, милая, ‒ сказала она. ‒ Ты такая бледная.

Бабушка приложила тыльную сторону ладони к моему лбу. Потом она схватила меня за руки и повернула ладонями вверх.

‒ Ты горячая, Талия. Ты чувствуешь свою искру?

‒ А? О… Ну, немного. Ничего такого, что я не могла бы контролировать.

Еще одна ложь.

‒ Хм. Что ж, это хорошо.

Она снова похлопала меня по спине, и я поняла, что она только что подсказала мне оправдание, в котором я нуждалась, даже если это означало нагромождение маленькой лжи поверх большой, которую я скрывала от нее.

‒ Хотя я немного устала. Это нормально?

Ее улыбка погасла, но глаза остались добрыми.

‒ Так и есть. Это длится недолго. Может быть, ты хочешь пойти и немного полежать? Твой отец даже не заметит, что тебя нет. Он заканчивает тот большой заказ. Тоби уже едет, чтобы помочь ему.

Мой желудок рухнул вниз. Тоби Уинтерс был учеником моего отца. Он взял его к себе по настоянию бабушки. Семья Уинтерс была одной из старейших в ковене. Он был ровесником моей сестры и много лет назад влюбился в нее. Я помню, как он ходил за Марджори, как щенок. Это пугало меня, и даже в возрасте восьми лет я говорила ей, что она должна сказать ему, чтобы он убирался. Но Марджори никогда не могла быть такой злой, как я. Теперь, похоже, Тоби стал моей проблемой.

‒ Знаешь, бабушка, мне бы очень хотелось немного отдохнуть. Как ты думаешь, будет нормально, если я просто уйду домой до обеда? Я несколько дней пробыла в хижине. Дело не только в Источнике. Мне нужен теплый душ и горячая еда.

У бабушки отвисла челюсть.

‒ Ты хочешь сказать, что пришла сразу сюда? О, ради бога, куколка. А теперь марш прямо домой. Я разберусь с твоим отцом. И зайду проведать тебя через пару часов. У меня на ужин тушеное мясо, и мне нужно немного чеснока и базилика в маринад.

‒ Я могу это сделать, ‒ сказала я, соскальзывая с табурета.

Я наклонилась и поцеловала ее в лоб. Во мне было всего один метр шестьдесят сантиметров, но возвышалась над бабушкой Торре. Она обняла меня и шлепнула по заду, когда я выскользнула из-за стойки и направилась к двери.

Боже, как я ненавидела обманывать ее. Но пока другого выхода не было. Я быстро перешла улицу и направилась через шесть кварталов к пурпурному дому. Пурпурный дом принадлежал семье Лир уже более ста пятидесяти лет. Это был огромный трехэтажный викторианский дом с верандой, высокими окнами, разноцветной шиферной крышей и огромным шпилем спереди, уходящим в небо. Дом был выкрашен в ярко-фиолетовый цвет с тех пор, как его построили. Я добралась до нашего забора, когда передо мной замаячила тень.

‒ Талия! ‒ глубокий голос Тоби раздался рядом.

Казалось, он появился из ниоткуда. Я повернулась, прикрывая глаза от солнца, когда он трусцой пересек улицу.

‒ Тоби, ‒ сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал легко.

Прежде чем я успела остановить его, Тоби схватил меня в объятия и закружил. Он всегда был слишком фамильярен, но на этот раз моя кожа, казалось, горела там, где он касался меня. Я оттолкнула его, и он отпустил меня, сильно уронив.

‒ Что с тобой такое? ‒ спросил он.

Тоби схватил меня за плечо и развернул лицом к себе. У него были густые, песочного цвета волосы, которые торчали спереди. Неровный шрам пересекал его левую бровь с тех пор, как он упал с велосипеда и ударился о бордюр, когда ему было десять лет. Это случилось прямо перед нашим домом. Он был высоким. На самом деле, пока я не встретила медведя, Тоби Уинтерс был самым высоким мальчиком, которого я когда-либо видела ‒ один метр восемьдесят сантиметров.

‒ Я просто чувствую себя немного не в своей тарелке, ‒ сказала я, заставляя себя улыбнуться. ‒ Пойду и немного отдохну. А потом я возвращаюсь в магазин. Почему ты не там сейчас? Мой отец будет нуждаться в твоей помощи сегодня больше, чем когда-либо.

Лицо Тоби вытянулось. Он не ослабил хватку на моей руке. А слегка притянул меня к себе, и мне потребовалось все мое мужество, чтобы не отпрянуть. Я всегда была несколько холодна с Тоби, не желая, чтобы он неверно истолковал мои намерения. Он смотрел на меня, как на следующую лучшую замену после Марджори. Я знала, что даже мой отец и бабушка Торре думали, что мы будем хорошей парой. Что касается моего отца, то я думаю, что он любил эту историю, как познакомился с мамой, больше всего на свете. История повторяется. Вот только Тоби Уинтерс был совсем не похож на моего отца, а я на свою мать. Мы не совместимы… Теперь что-то мощное поднялось во мне. Я почувствовала, как энергия потрескивает прямо под кожей. И сделала глубокий вдох, пытаясь отогнать огонь магии, который хотел сжечь мои пальцы.

‒ Я чувствовал тебя, знаешь ли. Как и все мы. Теперь ты связана с Источником. Это меня удивило. Как тебе это удалось?

‒ Что, Тоби?

Он слегка улыбнулся мне.

‒ Знаешь, многие из нас начинали думать, что ты, возможно, неудачник.

На этот раз я, наконец, вырвалась из его хватки. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но этого было достаточно, чтобы Тоби сузил глаза почти угрожающе. Он сделал шаг в мою сторону.

‒ Я действительно не в настроении для этого прямо сейчас, ясно? Я совершенно выбита из колеи. И иду внутрь, чтобы отдохнуть. Увидимся позже.

‒ Талия, в тебе что-то изменилось. Что именно?

Мое сердце бешено колотилось. Тоби склонил голову набок и понюхал воздух. Он с отвращением сморщил нос.

‒ Я была в лесу три дня, ясно? Мне нужно принять душ. Но спасибо, что указал на это.

Тоби издал фырканье.

‒ Дело не в этом, Талия. Твоя магия пахнет… эм… неправильно. Какого черта ты там делала?

‒ Ничего! И это не твое дело в любом случае. Это личное. Ты лучше всех должен это знать. Послушай, весь город знает, что я инициировалась. Вот и все. Конец истории. Все должны быть счастливы, что я не опозорила ковен. А теперь, если ты позволишь мне идти, я буду очень признательна. Это были долгие, долгие несколько дней.

Тоби скрестил руки на груди и отошел от меня, но хмурое выражение не сходило с его лица. Во мне вспыхнул гнев. Он не имел права судить меня. Он не имел права даже спрашивать меня об этом.

‒ Отлично, ‒ сказал он. ‒ Увидимся позже в магазине. Ради всего святого, прими душ. Даже три раза. Ты ужасно пахнешь.

Я подавила желание отшвырнуть Тоби подальше. Вместо этого я одарила его самой фальшивой улыбкой, на какую была способна, и направилась через ворота в дом. Я ничего не могла с собой поделать. Как только я закрыла входную дверь, я понюхала носом подмышку. О чем, черт возьми, он говорит?

Страх пронзил меня, как я и предполагала. Возможно ли, чтобы Тоби учуял медведя? Нет. Этого не может быть. Бабушка Лир поняла бы это в мгновение ока. И все же обвиняющий взгляд Тоби выбил меня из колеи. Последнее, что мне было нужно, подстрекнуть его подозрения насчет того, что произошло вчера в лесу. Я заперла за собой дверь и прижалась затылком к массивному дубу.

И тяжело вздохнула. Бабушка Торре вернется чуть больше, чем через час. Не много времени. Она хранила дневники моей матери в своей спальне под кроватью с балдахином. Если бы она заметила, что я рыскала там, ей, вероятно, было бы все равно. Но я просто не хотела снова оказаться в таком положении, чтобы лгать ей.

Перепрыгивая через две ступеньки, я поднялась по винтовой лестнице. И остановилась прямо перед спальней Марджори, как всегда. Отец сохранил ее в том виде, в каком она ее оставила, с кроватью принцессы с балдахином и розовыми обоями. Моя сестра собирала фигурки лошадей и говорила, что собирается купить конную ферму за Фридом-роуд, когда станет достаточно взрослой, чтобы позволить себе это. Она бы так и сделала. Марджори всегда делала все, что хотела, до того дня, когда больше не могла.

Проведя пальцами по двери, я направилась к бабушкиной спальне в конце коридора. На комоде и в углу кровати у нее висела целая коллекция незаконченных вышивок. Я осторожно отодвинула их в сторону и наклонилась. Поднялась пыль от движения, и я вытащила три книги в зеленых кожаных переплетах со сломанными замками и золотыми тиснеными буквами. Бабушка сломала замки на следующий день после смерти моей матери. Это было через два года после того, как мы потеряли Марджори. Несмотря на то, что она была хорошим целителем, она не могла бороться с формой рака, которая поразила ее тело так быстро. Все говорили, что травма от потери их обоих ‒ это то, что удерживало меня от инициации. Теперь мне было интересно, что они скажут.

Прижав дневники к груди, я вышла из бабушкиной спальни. И поднялась по лестнице рядом с бабушкиной дверью и вошла в свою спальню на чердаке. Я переехала сюда после своего восемнадцатилетия. Мы превратили его в маленькую квартиру с гостиной и телевизором в одном углу, маленькой ванной в другом, и моей кроватью, выходящей на северо-восточное окно. Здесь было тихо и уединенно. Бабушка не могла одолеть второй лестничный пролет, а отец не любил проходить мимо комнаты Марджори.

Я положила дневники на кровать и открыла первый. Аккуратный, наклонный почерк моей матери покрывал каждую страницу. Я прочитала каждую из них сотни раз, и теперь почти знала их наизусть. Она записывала рецепты, случайные мысли, различные комбинации трав, которые она нашла полезными, и дюжину или больше целебных заклинаний. Она не придумала эти заклинания. Это искусство было утрачено даже для такой могущественной ведьмой, как моя мать. Но она делала заметки на полях, подправляя их там и сям, чтобы добиться лучших результатов. Одно от лихорадки, другое от боли. Однажды она нашла птицу со сломанным крылом и помогла ей вылечиться. Это то, что мне нужно. Хотя взрослый медведь-оборотень был совершенно другим делом, я полагала, что это было самое близкое к тому, что я могла сделать.

Я нашла заклинание во втором дневнике на последней странице. Слова были просты и требовали магии огня. Это меня удивило. Я бы предположила, что нужна магия земли. Это была специальность моей матери, как и почти всех Торре, включая бабушку. Лиры были огненными магами. Это одна из причин, почему мой отец был таким талантливым мастером в кузнечном деле. Ну, кажется, огонь наконец-то признал меня. Тепло, разливающееся по моим пальцам всякий раз, когда медведь приближался ко мне, давало мне надежду, что я могла бы что-то сделать с этим заклинанием.

Я сунула книгу заклинаний в свой холщовый рюкзак. Оставалось только надеяться, что погода поможет. Если начнется новый шторм, будет слишком рискованно возвращаться в хижину, чтобы попробовать сотворить заклинание. Я едва могла контролировать магию, с которой соединилась. Создание огненного заклинания в разгар грозы может убить нас обоих.

Теперь ему ничего не оставалось, как ждать. Я решила оставить записку для папы и бабушки. Еще одна ложь, но на самом деле это было скорее искажение правды. Я сказала им, что хочу больше практиковаться с Источником. Для новоявленной ведьмы было нормальным проводить время в одиночестве среди стихий. На самом деле, это, вероятно, то, что они оба предложили бы в любом случае. И все же в моем животе образовалась пустота от вины. Если повезет, заклинание сработает, и я смогу отправить медведя обратно к его народу, и никто ничего не узнает. Я была чертовски уверенна, что у него не возникнет желания проболтаться, что маленькая ведьма весом в пятьдесят килограмм взяла над ним верх.

Когда бабушка пришла домой, чтобы проверить тушеное мясо в обеденное время, я осталась у себя. Она постучала один раз, но я знала, что она думает, что я сплю. Когда она ушла в магазин, я приняла душ, переоделась в чистое платье, зашнуровала ботинки и отправилась в лес. Я положила щедрую порцию бабушкиного рагу в пластиковый контейнер вместе с бутылкой молока в рюкзак и направилась обратно в лес. Если повезет, я доберусь до хижины как раз перед закатом.

Небо оставалось чистым, когда я свернула с главной тропы и углубилась в лес. Обжигающая энергия текла через меня с каждым шагом, который я делала. Я чувствовала присутствие медведя. Боже, как же я упустила его в первый раз? Его аура обвивала меня. Это заставило мое сердце биться быстрее, а конечности покалывать. Интересно, может ли он чувствовать меня так же легко? Мысль об этом заставила меня замереть на месте. Так глупо с моей стороны не думать об этом. Если бы Хогвартс был реальной вещью, курс маскировки от оборотней был бы курсом для первокурсников. Бабушка всю жизнь учила меня, как это делается, но я так и не научилась этому. Теперь, когда энергия Источника текла по моим венам так же естественно, как кровь, я закрыла глаза и сосредоточилась на замедлении дыхания. Я позволила теплу, заливающему мое тело, утихнуть, пока не почувствовала прохладный ветерок за спиной. Когда я открыла глаза, только слабое голубое свечение исходило от моих пальцев.

Я продолжала идти, чувствуя себя сильнее и увереннее теперь, когда знала, что могу приблизиться к хижине так, чтобы он не почувствовал меня так легко. Последние лучи солнца освещали мне путь, когда я пересекла Бак-Крик и преодолела последние двести метров. Хижина была прямо по курсу. Она выглядела тихой и заброшенной. Это должно было бы принести мне облегчение, но острый укол отчаяния пронзил меня. Почти заставляя меня поставить защитное заклинание. Я взяла себя в руки и изменила направление, направляясь к задней части хижины.

Справа от меня хрустнула ветка. Пригнувшись, я спряталась за кустом. И ждала ответа. Именно тогда я заметила, что дверь хижины была широко открыта. Я не оставила все так, когда уходила. Точно в этом уверенна. Тепло прошлось вдоль моего позвоночника. Я позволила рюкзаку соскользнуть с плеча. Движение позади меня заставило волосы на моих руках встать дыбом. На клочке земли передо мной появилась тень. Я выждала удобный момент, потом вскочила и повернулась.

Голубой свет заплясал на кончиках моих пальцев, когда медведь появился в поле зрения. Он был огромен и великолепен, самый большой гризли, которого я когда-либо видела. Зверь встал на задние лапы и понюхал воздух. Он опустился на свои массивные передние лапы, заставив землю вибрировать от удара. Он не мог меня видеть. Он чувствовал что-то другое, но, черт возьми, не мог видеть меня!

Медведь наклонил свою огромную голову и снова принюхался, делая большие вдохи воздуха. Он коротко фыркнул, затем вытянул лапы вперед, выгнув спину. Его густой коричневый мех зашевелился, и он поднял голову. Его кости хрустнули, а спина изогнулась под невероятным углом, когда мышцы и сухожилия восстановились.

Мое сердце заколотилось так громко, что я подумала, медведь наверняка его слышит. Энергия затопила меня от близости такой мощной магии. Я жаждала ощутить его кожу под кончиками пальцев и ощутить его силу. Его спина наконец выпрямилась, когти отступили, длинные пальцы заняли свое место. Его кожа натянулась, а кости лица изменились. Черные глаза стали темно-карими, отсвечивая острым умом. Он поднялся на сильных, гибких ногах. Мышцы его икр и бедер напряглись, когда он выпрямился. Мои глаза поднимались все выше и выше. Он повернулся ко мне, все еще не подозревая, что я здесь. Я видела его во всей его обнаженной красе. Его тяжелый член качнулся между ног, и жар желания вспыхнул во мне.

Он был красив, силен и полон магии, которая должна была бы напугать меня. Вместо этого меня потянуло к нему. Настолько, что я, не раздумывая шагнула к нему. Под моей ногой хрустнула ветка. Он вздрогнул и повернулся на звук. Я замерла, но было уже слишком поздно. Он не видел меня, но теперь знал, что я здесь. Его глаза потемнели, когда он подошел ко мне. Магия огня затопила мои чувства, когда моя природа попыталась оттолкнуть его, даже когда мое желание горячило мое сердце.

‒ Ведьма, ‒ произнес он, его голос был полон того же жара, что горел и во мне.

Он сделал еще один шаг в мою сторону, когда голубой огонь заискрился на кончиках моих пальцев. На этот раз он был готов к этому и увернулся в сторону. Он оказался проворнее меня. Медведь пришел в себя и бросился на меня прежде, чем я могла поднять руки во второй раз. Он прижал меня к земле, держа мои запястья над головой, и накрыл меня всем своим телом.