Проклятье рода Юсуповых (Грелка начало)

Глава 10 Царский дворец

Наталья Кирилловна уже не ела четвертые сутки. Она дала сама себе слово, что не достойна ни есть, ни пить, раз не смогла уберечь собственного сына, царя всея Руси. С утра она уже не могла встать с кровати, силы начали оставлять безутешную мать. Ни уговоры, ни запугивания скорой смертью от голода, не срабатывали. Женщина угасала, смотря упрямо в потолок. Братья заходили по несколько раз в день, пытались подбодрить сестру, но она с ними не разговаривала. Именно они не смогли уберечь Петрушу от покушения, а потом найти его тело, дабы похоронить. Иван и Афанасий испытывали чувство вины перед сестрой, но прошлого изменить уже не могли. Бросать сестру в беде также не хотели и заходили к ней в палаты, как только выдавалось свободное время от поисков.

Сейчас они снова забежали проведать, говоря о том, чтобы сестра не сдавалась и верила в живого сына, которого они день на день найдут, чего бы это им не стоило.

В этот момент открылась дверь, в комнату вошел Петруша собственной персоной, застыв на проходе.

— Вот, о чем я и говорил, нашелся твой сын, как и обещали, — с облегчением выдал Иван, не совсем понимая, что только что сказал. И только после этого до него дошло, что на пороге стоит собственный персоной, сам Петр Алексеевич.

— Да, Петруша, проходи, не стой в дверях, а то сквозняка напустишь, — выдал на автомате Афанасий, и только после этого уставился на паренька, который прикрыл за собой дверь.

В комнате установилась гробовая тишина. Парнишка, увидев двух мужиков, которые его хорошо знали, и женщину, лежащую в кровати, немного растерялся.

— Здрасти, — выдавил он из себя, совершенно забыв, как его учил Гришка. В этот момент Наталья Кирилловна повернула голову и забыла, как дышать, не веря собственным глазам.

— Петруша, живой, — тихо проговорила она, и силы ее покинули. Мать потеряла сознание от потрясения. Сын подошел к женщине, приложив руку к шее, проверил наличие пульса. Почувствовав сердцебиение, обернулся, к стоявшим позади, мужикам.

— Только не переживайте, с ней все в порядке. Почему-то переволновалась, но скоро очнется, — немного растерянно проговорил парнишка, догадываясь, что женщина была, по всей вероятности, его матерью. Ну, то есть, матерью прошлого Петрушки, душа которого покинула это тело, оставив пустую оболочку.

— Петр Алексеевич, зачем же так резко вы появились. У вашей матушки могло отказать сердце, — отмер Иван Кириллович, до сих пор еще не веря в возвращении молодого царя.

— Что-то не подумал, — пришел в себя Петр и вспомнил советы друга. — Почему слегла моя матушка? Не здоровится? Что говорят целители?

— Голодать надумала Наталья Кирилловна и слегла от горя и недомогания, — вторым отмер Афанасий.

— Что за горе у нее приключилось? От чего изволила матушка голодать? Фигуру блюдет? — сначала спросил, а потом по округлившимся глазам понял, что спорол чушь.

— Петр Алексеевич, вас же уже не надеялись найти и посчитали мертвым, — Иван развел руками.

— Рано вы меня схоронили. Я вот долго лежал без памяти, а потом очнулся и… заблудился в лесу. Долго кружил, не мог найти дорогу назад, — эту версию они придумали с другом заранее.

— Как же вы целую неделю без еды провели в лесу? И почему вас дикие звери не подрали? — усомнился Афанасий в правдивости слов молодого царя.

— А вы хотели бы, что меня съели дикие звери? — что-то не предполагал Петька, что ему будут задавать провокационные вопросы, поэтому первым решил наехать. Ведь лучшая защита — это нападение.

— Что ты, Афоня, говоришь, зачем мучаешь моего Петрушу? — подала голос Наталья Кирилловна, очнувшись. — Петенька подойди, я тебя обниму.

Блудный сын подошел к кровати, склонившись. Матушка обняла и тихонько начала плакать, не желая отпускать свою кровиночку. Через минуту у Петька затекла спина от неудобного положения, да и как-то стыдно было перед женщиной, чье тело сына он занял.

— Не я такой, жизнь такая, — чуть слышно прошептал парень, стараясь сам себя оправдать. Чувств любви к незнакомой женщине он не испытывал, но и неприязни, как таковой, не было. А уж чуточку постоять в неудобном положении он мог и потерпеть. В какой-то момент Петька представил, что на этом месте была бы его настоящая мать, убитая горем, и вот он неожиданно возвращается. Как же она была бы ему рада! И вот тут слезы жалости, от того, что с его матерью такого уже не случится, потекли из глаз градом. Братья, видя столь слезливую сцену, потупившись, вышли, не став мешать воссоединению матери с сыном…

В палатах Софьи Алексеевны атмосфера была полностью противоположной. Мебель не выдерживала многопудовых кулаков юной царевны, разбиваясь в щепы. Женщина крушила все, что подворачивалось ей под руку. Норов у амбициозной регентши был совсем не кротким. А сейчас она узнала, что младший брат оказался жив, и сам добрался до дворца.

— Как эти остолопы могли не прибить мелкого засранца? — новый комод, еще пахнущий свежей краской, которой проморили дуб, разлетелся на несколько частей. Мебель в покоях Софии менялась довольно часто. У нее был магический дар, которого многие боялись. Она, когда гневалась, впадала в состоянии берсеркера, и ее сила увеличивалась многократно. Остановить ее в таком состоянии было крайне сложно, поэтому сейчас никого в этой половине дворца не было. Уже неоднократно Софья в гневе прибивала и калечила простых слуг, да и не слуг тоже. Все, кто попадался под горячую руку царевне, этой самой рукой и огребали. Через два часа Софью отпускало, и она просто вырубалась, где бы не находилась, а потом редко помнила, что натворила. Ее в такие моменты пытались оградить от воспоминаний, но на самом деле боялись, что царевна снова впадет в состояние немилости. Все, кто ее окружали, старались быть бесплотными духами и поменьше попадаться на глаза.

— Опять душегубка буянит? — конюх Остап забежал на кухню к сестре Марфе. — Как же они обедать-то за одним столом будут? Она же там всех поубивает, ежели что не так пойдет?

— Эх, ежели поубивает — это пол беды, может успеют убёгнуть. Тут недавно один подозрительный крутился, чай бы что худого не удумал? — кухарка сильно распереживалась. Первыми страдали всегда подневольные. Ведь кто обвинит бояр или служивых? Всегда вину скинут на тех, кто не сможет ответить и постоять за себя. Марфа чуяла серьезную беду, но ничего не могла поделать.

— Думаешь травить Петрушку будут? — сразу догадался брат о подставе. — Бежать тогда тебе, сестра, надо.

— Может обойдется все? Или предупредить мальца стоит? — Марфа не знала куда ей идти. Близких, кроме брата, у нее не было.

— Не дадут и приблизится, будь уверена. За ним сейчас столько присмотра, что за преступником каким отродясь не было, — брат покачал головой. — Давай вместе рванем в Воробьевку. Два дня пути, но туда нас искать не потащатся…

Петька наконец-то добрался до своих царских палат. Развязав веревки заплечного мешка, выпустил домового, приговаривая.

— Домовенок, домовой, охраняй мой дом родной. От потопа, от пожара, от воров и от угара, от ветров и урагана, от ущерба и изъяна, — проговорив какой-то детский стишок, Петька не увидел Митрофана, как ожидал. Мешок был абсолютно пуст. Он его потряс на всякий случай. Остаться во дворце без поддержки Гришки и мелкого духа, царю было реально ссыкатно.

Весь дворец стоял на ушах, царь нашелся! Поэтому поводу предстоял большой пир во дворце, на который должны были прибыть все бояре, купцы и воеводы. Готовились угощения, варилось пиво, накрывались столы. Петька в своих палатах умирал с голоду, никто не озаботился принести ему еды. По дороге паренек подъел все припасы и сейчас ждал пира в его честь.

Правда ему принесли большую деревянную бадью, и в нее сейчас служанки таскали горячую воду. Они были не против потереть молодому царю спинку, вот только Петька до сих пор был в обеих жизнях девственником и немного комплексовал по поводу своего детского тела. Оставшись один, он начал смывать с себя накопившуюся грязь. В этот момент появился Митрофан, усевшись на кровать и свесив ножки.

— Домовой, где пропадал? Я думал, что ты остался в лесу и не добрался до дворца, — с облегчением вздохнул парнишка, сам себе намыливая спинку.

— Тут, по дворцу прошвырнулся, посмотреть, как обстоят дела. Хреново, однако, — он покачал ножками. — Убить тебя хотят, прямо за ужином, ироды. Не дадут нам хорошо поесть, — не на шутку расстроился Митрофан.

— Да я с голоду сейчас сдохну, даже убивать никого не придется, — с досады парень ударил кулаком воду, разбрызгивая ее по всему полу.

— Не удалось узнать, к сожалению, куда именно добавят отравы, поэтому нужно будет действовать иначе, — вот сейчас домовой реально подал надежду. — Надо будет подменить еду между твоими блюдами и блюдами сестрицы. Пока я не разрешу есть и пить, ничего не бери со стола.

Настроение у Петра поднялось, теперь он не ощущал себя таким одиноким, как полчаса назад. Он понял, что матушка его не защитит, а вот мелкий домовенок может. Хотя бы вовремя предупредить. Домывшись, молодой царь, надел чистые одежды. Расчесал и уложил темные кудри назад. После чего служанки позвали его к столу.

По итогу пира в честь возвращения царя, праздник планомерно перешел в похороны. Правая рука Софьи Алексеевны, воевода, обеспечивающий безопасность царевны, скоропостижно скончался. По итогу расследования было выявлено отравление бледными поганками в супе. Сестра, увидев, что ее план снова провалился, начала приходить второй раз за день в неистовство. Все бояре стали поспешно благодарить за угощение и убираться восвояси. Еще один царь, Иван Алексеевич, от греха подальше, поспешил в свои покои. Петру захотелось поговорить со своим сводным братом, дабы понять, что он за человек, и стоит ли его серьезно опасаться. Да и в покоях Ивана было сейчас менее безопасно, чем в своих собственных.

Пока сестра разносила столовую, ломая столы и стулья, братья вместе поднялись в хоромы к Ивану, в которых было темно и затхло.

— А почему ты не открываешь окна, не впускаешь света? — сильно удивился Петр, чихнув, так как в нос ударил сильный запах ладана.

— Я болею, если забыл, давно болею. Сквозняки и яркий свет мне противопоказаны, — он прошел к большой кровати и забрался в нее, укутавшись в одеяло. А еще в комнате царил бардак или творческий беспорядок. По всей видимости, слуги сюда тоже не любили заглядывать. — Что ты хотел? Ведь не просто поболтать о моем здоровье?

— Ну, хотел спросить совета у брата. Что мне делать, кажется, меня сегодня хотели отравить? — это был провокационный вопрос, который мог дать понять, на какой стороне находился Иван.

— Уходить отсюда и как можно подальше, это мой совет. Сестра не остановится и все равно придумает способ, как тебя извести, — широко улыбнулся какой-то бледный и худой на вид братец.

— Так она хочет оставить на троне своего кровного брата, и управлять тобой, как марионеткой? — продолжал провоцировать он Ивана.

— Кем управлять, что за слово заморское? — как-то без эмоционально поинтересовался Иван. Общество Петра его явно тяготило.

— Как куклой, я ведь прав? — стал более тщательно следить за словами парень.

— Не совсем. Она для начала избавится от тебя, а потом, скорее всего, от меня, если к тому времени не подохну, — закашлялся болезненный брат. — Сама выберет себе мужа, мари…о… куклу, одним словом, чтобы править страной единолично, — криво усмехнулся Иван.

— Хреновая у нас с тобой сестра. Как долго болеешь? Какие симп…признаки болезни у тебя? Что целители говорят? — очень странно выглядела сама болезнь парня.

— Магическая она. У меня странный дар, который никто распознать не может. Вот когда его применяю, начинаю умирать, — Петр посмотрел на брата более внимательно. Он уже походил на живой труп, обтянутый кожей. Глаза наливались кровью, лопались капиляры, словно тот по ночам долго не спал.

— И как проявляется дар? Расскажи, я ничего об этом не помню, по-видимому, сильно ушибся головой в лесу, — Петька был не в курсе какие отношения у Петра до этого были с братом.

— Ты никогда и не спрашивал, ни о моем здоровье, ни о даре, — еще раз усмехнулся Иван. — Я плохо усваиваю обычную еду, меня постоянно рвет. И сейчас, скорее всего вырвет, как ты уйдешь. А дар, похожий на дар сестры, только без гнева. Я становлюсь сильнее и могу быстро перемешаться, но потом становится еще хуже. Поэтому стараюсь меньше двигаться, совсем его не употребляя, дабы не окочурится окончательно.

— А ладаном окуривают, чтобы не пахло рвотой или отгоняют злых духов? — что-то уж очень подозрительным его дар показался. Словно и не дар вовсе. — Также не можешь долго находиться под солнцем, становится хуже?

— Откуда ты знаешь? А, на охоте видел в прошлый раз, как я весь день просидел в шатре, — брат сам придумал причину моего подозрения.

— А вот в лесу не хотелось ли тебе чего-то иного? Крови, например, — брат замер и очень удивленно посмотрел на него. — Приносили же мертвые туши, истекающие кровью?

— Мне показалось, что схожу с ума, поэтому приказал меня пораньше доставить во дворец. Хотел крови, ты угадал, — парень с надеждой посмотрел на Петра. — Если знаешь, что за дар у меня, скажи, не томи.

Вот тут Петр сильно смутился, ведь это не дар вовсе, а последствия укуса, скорее всего. И то, что Иван обращается медленно в нежить, жаждущую крови, процесс не обратимый. Петька, хоть и не испытывал братских чувств, но пугать родного человека, не строившего против него коварных планов, не хотел. Если бы он был на одной стороне с сестрой, то не выпроваживал бы его из дворца. Да и своего правления Русью Иван не видит в будущем.

— Тебя когда-нибудь кусали? Зверь ли, человек ли? — надо было еще прояснить один вопрос.

— Ммм, да. Была служанка, которая меня мыла. Красивая, молодая, она пару раз меня укусила. После второго раза велел ее казнить, — признался он, как на духу.

— А казнил как? Надеюсь, отрубил голову? — поинтересовался Петька на всякий случай. Не хотелось бы знать, что где-то гуляет мертвая упыриха.

— Да, отрубил. Сестра настояла, что так будет лучше, — и вот сейчас в его голове начала складываться картина из разных кусочков. — Стало быть сестра сама ее ко мне подослала?

— Скорее всего. И теперь ты медленно превращаешься в упыря-кровососа? — все-таки решил открыть брату дальнейшие его перспективы. — А когда обратишься полностью, она и тебе голову снимет, как перекусаешь пол дворца. Когда укусила та упыриха?

Вот тут братцу реально поплохело. Он думал, что дар у него какой-то с дефектом, и если им не пользоваться, то можно жить дальше. А вот сейчас понял, что его уже давно убрали из раскладов, просто он об этом еще не знает.

— Два года назад. Я никогда не был здоровым, но за последние два года почти превратился в мертвеца, сам видишь, — он откинул одеяло, задрал рубаху и показал выпирающие ребра, как у Кощея.

— Так вот кого в будущем назовут Кощеем бессмертным, если ему удастся вовремя удрать, — тихо проговорил Петька, чтобы его никто не услышал. — Многих же ты погубишь, если тебе не помочь.

— А что от этого есть способ исцелиться? Помоги, брат, не хочу быть упырем и этим, как ты сказал, Кощеем, — упс, у него уже и слух стал абсолютным, этого Петька не учел.

— Нужно переливание крови от других людей, но не все так просто, как кажется. Инструментов для этого нет, да и не каждый человек подойти сможет, хотя регенерация в тебе уже есть, она справится с разным резусом фактора, — бормотал Петька, почесывая затылок. — Надо будет посоветоваться, а ты пока ничего не делай и подозрений у сестры не вызывай. Иначе не сносить тебе головы раньше времени.

— Хорошо, сидеть буду тихо. Плевать на факторы, у меня раны заживают, как на собаке. Какие инструменты нужны? Закажем в кузнеце, а людей не жалко, прирежем столько, сколько потребуется, — каким-то образом понял смысл сказанного Иван.

А вот последнее высказывание очень не понравилось Петру. И он задумался, а стоит ли помогать этому упырю не по крови, а по сути…

Продолжение этой истории случится через 200 лет, где вы сможете встретиться с потомками главных героев.

Читаем «Грелку» https://author.today/work/272162