Проклятый убийца

Глава 38. Снова свобода

Не прошло и получаса, как к нам присоединился Саня.

— Ну, что, слил инфу? — поинтересовался я.

— За вами разве успеешь?! Первое, что мне сказали: твои друзья уже тебя вломили, вломи и ты!

Мы немного поржали, после чего сидели молча. Все решалось не здесь, действовать должны были в других местах и другие люди, мы могли только ждать.

Ещё через полчаса дверь кабинета открылась, и угрюмый полицейский вежливо попросил проследовать за ним. Нас завели в небольшой конференц-зал, где вокруг Аллы Макаровой уже собралась небольшая толпа людей, размахивающих руками. Следователя поддерживал седой мужчина в дорогом костюме и двое офицеров с большими звездами, а наседали Сергей, Наташка и ещё трое. Один явно был нашим, тот самый друг Сергея, Олег. А вот двое других, шкафообразные, но деловые, были явно не из нашей компании.

— Господа… Обвиняемые доставлены! — сообщил полицейский.

— Вы бы аккуратнее со словами были, господа! — посоветовал один из шкафов, постарше. — Ладно, девочка которой кто-то дал дело, но вы-то понимаете, полковник, чем это может закончиться?

Ответил седой:

— Не вам меня учить! Дело открыто и должно быть расследовано! Да, в связи с новыми открывшимися обстоятельствами, оно приобретает несколько иной поворот… Но все это будет проверено.

— Так бы сразу! — обрадовался Олег. — Я забираю парней?

Седой поджал губы:

— Забирайте… Алла, документы готовы?

— Да… Вот… — бледная и испуганная следователь протянула бумаги.

— Подпишите документы на запрет выезда из города, и можете идти. О дальнейшем ходе следствия вы будете проинформированы, седой небрежным жестом подал бумаги мне.

Я раздал друзьям по комплекту, и, вслушиваясь в продолжающийся разговор, делал вид, что изучаю их. Олег написал на незаконность действий следствия. Явно хорошо подкованный в этих вопросах, он просто размазал Аллу, у которой под градом его вопросов начал дрожать подбородок. Шкафы оттеснили седого и двух звездных в сторону, и тихо разговаривали о чем-то своём. Я слышал только обрывки: «поимейте совесть», «навалились на детишек», «зачем так дерзко», — но и этого хватило понять, что общаются, скорее всего, конкурирующие конторы. Видимо, Вика не сидела сложа руки, и её помощь была весьма кстати.

Когда бумаги были подписаны и переданы седому, тот кивнул, и со словами:

— Не смею вас больше задерживать! — покинул конференц-зал, в сопровождении свиты.

Остальные, переглянувшись, молча потянулись на у лицу.

— Можно с вами поговорить, Александр? — спросил меня старший шкаф на улице.

— Конечно.

— Пройдемте, — он указал на припаркованный у главного входа чёрный внедорожник без эмблем и с тонированными окнами.

— Сань… — дернул меня за рукав Ваня. — Ты уверен?

— Все будет нормально, — ответил я.

Мы сели в машину, я со старшим на заднее сиденье, второй шкаф на место водителя. Задняя часть авто была изолирована, причем зеркальная тонировка не позволяла рассмотреть, кто сидит впереди.

— Вначале позвольте представиться, Игорь Петрович Желудев, — подал мне руку шкаф.

— Очень приятно, — мы скрепили знакомство рукопожатием. — Спасибо за помощь и извините за то, что вам пришлось принимать участие в этом… балагане.

— Не за что… Хм… — Игорь Петрович прочистил горло. — Перейду сразу к делу. Меня попросили передать вам, чтобы больше не лезли туда, откуда вы попали в это здание. Зона, в которую вы полезли, считается условно-закрытой не просто так. Договорились?

Я помялся. Тяжело отказывать людям которые тебе помогали, но мы ведь попали в полицию не из-за того, что выполняем просьбы, которые нам не нравятся.

— Нет.

Желудев, который уже считал разговор законченным, вскинулся:

— Нет? — он посмотрел на меня тяжелым, буравящим взглядом. — Юноша, вы отдаете себе отчет, по какой причине тут оказались? И как тяжело было вас вытащить?

— Конечно, отдаю. Я оказался здесь из-за того, что были нарушены мои конституционные права, а ещё раньше — были попытки к ограничению моего игрового процесса! Поэтому вытащить меня практически ничего не стоило. С момента, как меня увезли из дома, прошло… — Я сверился с мобильным. — Всего три часа.

— Судя по вашему ответу, ничего вы так и не поняли, Александр. Во-первых, нарушение конституции и ваших прав надо ещё доказать. А с вашими возможностями… — он окинул меня взглядом, — сомнительно, что получится это сделать. Вас задержали, как подозреваемых в крупной драке, с двумя тяжело пострадавшими, это не шутка, и то, что мерой пресечения была выбрана подписка о невыезде — наше достижение, — я открыл рот, чтобы возразить, но Игорь предупредительно вскинул руку, и повысил голос, подпустив напора, не давая прервать его. — Во-вторых, нарушение Пользовательского соглашения Барлионы вы тоже не докажете, тут нужны специалисты высокого уровня. Думаю, вы даже правильно оформить заявление не сможете… — Я почувствовал, что закипаю, но он продолжил. — Ну, и, в-третьих… Мальчик, ты что, не понимаешь, куда лезешь?! — он наклонился ко мне и показал свою ладонь. — Видишь руку?! Тебя раздавят, как я мог бы раздавить тебя прямо сейчас, и никто бы тебе не помог.

Он сжал кулак и поднес его к моему носу. Я отодвинулся, сглотнул, и стараясь унять дрожь в голосе, ответил:

— По всем трем пунктам вы не правы, товарищ старший специалист Службы Безопасности Желудев. Во-первых, если вы что-то мне сделаете здесь и сейчас, то есть минимум пять свидетелей, которые видели, что я садился в вашу машину. Во-вторых, я прекрасно отдаю себе отчет, куда лезу, куда влез, и что со мной может случиться. Именно по этой причине я сел в вашу машину добровольно и даже успокоил своих друзей. В-третьих, как и вы, я представляю не себя, а группу людей, объединённых общими целями, готовую для их достижения использовать все необходимые средства. В частности, претензия на ограничение игрового процесса, думаю, уже час, как зарегистрирована, а оформлением встречного иска по сфабрикованному делу займется наш адвокат.

По мере того, как говорил, дрожь пропадала, а лицо Игоря мрачнело. К финальным словам даже сам верил, что мне не страшно. Безопасник зыркнул на меня бешеным взглядом, и прорычал:

— Тебя раздавят, пацан! Выметайся!

Я заставил себя спокойно вылезти из автомобиля, и он, взвизгнув шинами, рванул прочь.

— Ну, что ты там, Сань? — спросил Ваня. — Штаны менять надо?

— Да не, — ответил я. — На этот раз обошлось.

— Что говорил?

— Да, как обычно. Нехер лезть, это игры для больших дядек.

— А, любимая песня про то, что как бы ты ни был прав, у слабого нет прав? — усмехнулся Олег. — Пойдем, расскажу, какие конкретно у вас права…

Олег развез нас на собственной машине, дождался звонка, когда я поднялся в квартиру, и строго-настрого запретил выходить из квартиры куда-либо. Даже в магазин.

— Почему? — спросил я. — Думаешь, все серьезно?

— Серьезней некуда, — ответил он. — Вы точно не собираетесь откатить планы?

— Нет, — ответил Ваня. — Планы не меняем.

— Тогда слушайте меня.

— И все будет хорошо?

— Конечно. У кого-нибудь.

— И где-нибудь?

— Да.

Я выпил кофе, сделал гимнастику, и посмотрел себе в глаза, используя зеркало. На меня смотрел немного испуганный юноша. Испуганный, но не испугавшийся. Конечно, взрослые дядечки не хотели пускать его в свою игру, но каждый когда-то должен сделать выбор, играть по правилам, или их нарушать. Если я хочу когда-нибудь увидеть Вику в реале, то играть по правилам не получится.

Я вернулся в комнату, и сел за комп. У меня было четыре часа до момента, когда за мной, возможно, приедут ещё раз. И вытаскивать будут уже из дома. Я открыл фотку Вики, которую она оставила мне перед тем, как уехала в «деревню». У неё было серьезное лицо, она даже не пыталась улыбаться. Голубые глаза слегка косили на фотографа, непослушная челка растрепалась. Чем она на меня притягивала?

Вика была настоящей. Она не игралась, поддерживая меня, может быть, даже любила. Она смело кидалась во все авантюры, которые я устраивал в Барлионе, и не стремалась ходить со мной в реале. И она мне тоже нравилась. Чем больше я о ней думал, тем больше нравилась.