Прокол

Глава 4. Тропы мертвых

— Ля-ля-ля! Шу-шу-шу! Я поймал большую вшу! — Напевала себе под нос Суо. — Рыжую вонючую, щаз ее замучаю!

Как всегда, неожиданно! Орочиласку усмехнулся.

Усмехнулся с огромным облегчением — судя по детским (с позволения сказать) песенкам, у Суо, наконец-то, начался отходняк. Если с мужчинами (и с Найристри, которая, по мнению командира, от мужика отличалась только отсутствием «колокольчиков» и ежемесячными проблемами) все было просто — поход по кабакам, выпивка, хорошая драка, девочки быстро приводили их в норму, то с утонченной знатной эльфийкой все было гораздо сложнее. Маска хладнокровного и равнодушного голема не давала той возможности воспользоваться ни одним из перечисленных способов правильного и веками опробованного сброса нервного напряжения — окружающие не поймут. А имидж, формируемый столетиями — это бесценно.

Все-таки, хороший у нее голос… если б пела что-нибудь приличное — подумал Орочиласку.

Суо использовала какие-то «внутренние» методики. Которые лично он считал менее действенными, чем традиционные.

Вот именно…

Настроение у «пятерки» было приподнятым. После личной встречи с той девушкой, Ольгой Шульц, они убедились, что Источник Хранительницы не развеялся и не канул в Небытие. Правда, чужая личность девушки-«пришельца» по-прежнему главенствовала. И, судя по всему, знать не знала о подселившейся «соседке». Да и Источник вел себя как-то странно…

Вот и Риолин сейчас, когда их везли домой в колесной самодвижущейся повозке (оказывается, посадка и взлет летательных аппаратов на территории Джа-Ларак, кроме экстренных случаев, были запрещены), подал знак «Внимание!» и задумчиво выдал в пространство:

— Это нормально. Надо присмотреться… спланировать план атаки… незаметно ее провести… — Проговорил он, имея в виду Источник Хранительницы, и сделав знак «Отбой!», продолжил, делая вид, что воодушевляется и имел в виду совершенно друге. — Уверен, я ей понравился! Очень милая девушка! А какая умная и образованная! М-м-м… Орочиласку, Оливер… надеюсь, у вас нет на нее планов? Ну, тогда я за ней приударю!

— Эй! А меня ты в расчет не берешь?! — Возмутилась, подыграв, Найристри. — Может, у меня тоже… планы!

— А ты еще долг с одного «мертвяка» не взыскала, голубушка. — Спокойно вставила Суо. — Орочи, может, оказать некоторую помощь нашим новым… «друзьям» в этом деле? Помочь найти Альфирина? Поговорить с ним, успокоить? А, Орочи? А то с этого маленького… станется войну начать!

— А что сразу Орочи? — Зевнул Орочиласку.

Они в чисто мужской компании — Орочиласку, Оливер, Риолин и Ки Чхонг — неплохо приложились к спиртному, пока дамы (категорически от спиртного отказавшиеся) с энтузиазмом атаковали стол, заваленный кондитерскими драгоценностями. И сейчас драконида клонило в сон, как обычно после таких возлияний.

Кстати, он обратил внимание, что уровень развития цивилизации в городе был куда… скромнее, чем продемонстрированный пришельцами — ни тебе объемных картинок, ни парящих в воздухе кресел… Парящих предметов он вообще не видел ни в ресторане, ни по дороге из поселка пришельцев и обратно. Даже «виман» пришельцев над городом не было — аборигены передвигались по залитым «асфальтом» улицам на вот таких вот самодвижущихся повозках — электромобилях. Тоже, если подумать, неплохо, но до того белого летающего «огурца» или хотя бы до висящих в воздухе носилок не дотягивает даже близко.

И, наверняка, не только он обратил на это внимание — остальные члены отряда были не менее глазастыми, чем он.

Невооруженным глазом видно, что пришельцы не рвутся делиться своим достижениями с эльдарийцами. Ну, винить их в этом затруднительно — они и так вытащили его соотечественников из той задницы, куда те залезли.

— Что сразу Орочи? От Присяги вы освобождены, я вам больше не командир… Вон, Риолина трясите — он по возрасту у нас самый авторитетный. Хотя, кажется, Суо на пару десятков… — Бац! — Ш-ш-ш! Молчу-молчу… Суо! Я скоро не смогу пользоваться ногами!

— Тому, кто не может пользоваться головой, пользоваться ногами не обязательно.

— Ты ошибаешься, Суо. — Отозвался Риолин. — Как раз ноги и «отдуваются», когда голова не работает.

— Ну, так, а я о чем? — Воззрилась на соплеменника магичка с искренним недоумением.

И пошевелила носком ботинка, заставив Орочиласку сделать вид, что он испугался, отдернув ноги, под добродушные смешки сослуживцев.

— Завтра поговорим с ними. — Решил он. — Хотя мне трудно предположить, чем мы можем им помочь.

— Вот уж поверь, Орочи…

Найристри уже умудрилась расшнуровать ботинки, активировать артефакт, нейтрализующий запах, и водрузила пяточки на колени Оливеру, с намеком пошевелив пальчиками. Оливер намек понял, обхватил крохотные ступни дроу своими огромными лапищами и стал их мять.

— Вот уж поверь, — Урча от удовольствия, говорила Найристри. — Они будут рады пристроить нас к какому-нибудь делу. Просто до ужаса рады! Про наших «светленьких» даже говорить смешно — Риолина и Суо, как квалифицированных боевых магов, с руками оторвут — господин Ки Чхонг уже устал делать соответствующие намеки.

— А «танцоры»? — Кратко спросил Оливер.

— Они воюют. — Мечтательно жмурилась дроу. — Там. — Она ткнула пальцем в обтянутый светлой кожей потолок повозки. — Хотя бы изредка. «Танцоры» им точно пригодятся. Не пропадем. С нашим-то опытом! А какие у них ска-фан-дры! М-м-м…

— Если вы об этом, то я Эльдар покидать не хочу… — Покачал головой Орочиласку. — Ну, не сразу. Надо ж разузнать все. Понять, что к чему. Вжиться…

— Пф! — С явным превосходством перебила Найристри. — Вот оно — преимущество чисто женского общества! Вместо того, чтобы полезное что-то обсудить, в мужских компаниях о всякой ерунде болтают! В отличие от нас, девочек…

— «О нижнем белье», — Стал задумчиво перечислять Оливер. — «Как готовить кексики», «Выращивание цветов-многолетников», «Парфюмерия и косметика»… Других тем вы не обсуждали. Я слышал.

— Оли! — Вздохнула Найристри. — Ты подслушивал! Что… что я упустила в твоем воспитании, скажи? И, ладно б, хорошо подслушивал. Так нет же! Ты подслушивал ПЛОХО! Потому что, в отличие от «чиста мужской компании», девушки обсудили животрепещущие и актуальные темы! — Она обвела взглядом мужскую часть отряда. — Например, вам известно, что есть и работает «программа адаптации», которую проходят граждане Эльдара, изъявившие желание влиться в общество Союза Земли или Империи Сияющих Звезд? Орочи, скажи-ка, что вы выяснили про политическую обстановку… там? — Новый тычок в потолок. — А?

— Есть Союз Земли и есть Империя Сияющих Звезд. Фактически, государства соперники. Самые крупные. Есть еще всякая мелочевка, типа Эльдара…

— Вот как раз Эльдар — это самая-самая мелочевка, в отличие от прочих, находящихся на уровне. — Перебила Найристри. — Открыта сто лет назад и с тех времен медленно-медленно ин… инд… индусрилизуется… Вот!

— Индустриализуется. — Легко поправила Суо. — Через интенсификацию развития промышленности и экономики с целью форсированного прохождения общественных моделей, выстроенных в исторически-оправданную последовательность. В данный момент планета Эльдар успешно прошла индустриализацию и стоит на пороге вхождения в стадию постиндустриального общества. В перспективе, ориентировочно через двадцать-тридцать лет, этот переход будет завершен. По трехстороннему договору между правительством Эльдар, Земным Союзом и Империей Сияющих Звезд, на Эльдар будет проведен референдум о вхождении в одно из этих — ИСЗ или ЗС — государственных образований или о сохранении полного суверенитета… разумеется, с отказом от безвозмездной пока научной и технической помощи.

Несколько секунд в салоне царила потрясенная тишина. Даже Найристри перестала урчать… впрочем, пальцы Оливера на ее щиколотках тоже застыли.

— Суо… ты… ты — чудо! — Пролепетал Риолин. — Как ты все это запомнила?

— Маг с плохой памятью — мертвый маг, уважаемый маг Риолин. — Лениво отмахнулась Суо.

Она даже не покраснела от похвалы. Даже не порозовела. Будто ей каждый день говорят, что она чудо и просто замечательная… Впрочем, зачем-то ж она смотрит каждое утро два часа подряд на себя в зеркало? Вряд ли только для того, чтобы правильно наложить косметику.

— Кажется, эту аксиому вбивают на первых годах обучения? Не так ли? Впрочем, с вашим почтенным возрастом, уважаемый маг Риолин, неудивительно, что вы об этом забыли, а я, как гораздо более юная особа, прекрасно это помню… Будто вчера это было!

Она величественно и гордо отвернулась к окну (повозка уже проезжала окраины Джа-Ларак — деревьев вокруг становилось все больше и больше) и снова запела:

Хрипящие звуки вклинились в песню где-то с середины. Это Найристри, поспешно сдернув под обеспокоенным взглядом Оливера ноги с коленей, зажала рот и выпучила глазки. Ушки дроу судорожно задергались.

— Остановите повозку! — Крикнул Орочиласку, сообразивший, что к чему, раньше всех.

«Погонщик» за чем-то, похожим на штурвал на кораблях (но без ручек — просто гладкий «бублик»), кивнул, повозка вывернула на обочину.

Краем глаза Орочиласку отметил, что еще несколько машин встали спереди и сзади. «Охрана» — автоматически отметил он. — «Или конвой. Вопрос только — нас охраняют, или от нас охраняют?»

Найристри, кое-как умудрившись влезть в свои ботинки, вывалилась из салона повозки, и пулей метнулась к ближайшим кустикам.

— Суо. — Укоризненно протянул Орочиласку под мощные утробные звуки опорожняемого желудка. — Ну, так же нельзя! Можно ж было без Силы свои песенки петь.

Маг Суо выглядела слегка смущенно. А вот маг Риолин…

— Риолин, а ты чего ждешь? — Командирским голосом пролаял Орочиласку. — Дуй туда же, раз расслабился и щиты снял! Боевой квалифицированный маг, м-м-мать! Нам еще минут десять трястись! Не хватало, чтоб вы меня опозорили и заблевали такой шикарный салон!

Риолин присоединился в кустах к Найристри.

И снова посмотрел на вздохнувшую Суо:

— Короче… Неделю делаешь эти ваши кексики и кормишь ими нашу «темненькую». Пока она тебя не простит. Вопросы?

— Никак нет, командир! — Суо выпрямилась в кресле. — Вопросов нет, командир!

— Уважаемый! — Орочиласку обратил внимание на слегка позеленевшего «возницу». — Вы б тоже проветрились, а!

Человек на месте возницы кивнул и выбрался наружу. Правда, к кустикам спускаться не стал — начал прохаживаться вдоль повозки, глубоко дыша, двигая плечами и вращая руками.

— Силё-ён! — С уважением протянул Оливер.

Отдавая приказы, Орочиласку неожиданно снова почувствовал себя в своей тарелке. Наверно, впервые с момента, когда увидел развалины родной Столицы. Почувствовал себя просто великолепно. Да, видимо, придется подумать о государственной службе на новом месте — в стражу пойти или в вооруженные силы. На пенсии он долго не выдержит — сопьется к демонам!

«Воробьиная» стая вела себя… с одной стороны, обычно, а с другой — неестественно. Наверно, даже неподготовленный человек (правда, настороженный и ждущий подвоха) заметил бы некоторую странность.

Во-первых, «воробьи» сновали туда-сюда, не задерживаясь на одном месте дольше одной-двух секунд — видимо, столько времени нужно было их детекторам, чтобы тщательно просканировать окружающее пространство.

Во-вторых, они не летали парами или тройками — они летали строго по одному! Что ж, понимаю вас, дорогие потомки: волшебные слова «оптимизация процессов» и благословенная «минимизация расходов»! Зачем гонять в одно и то же место двух или трех юнитов одновременно, верно?

В-третьих, они не летели в одном направлении (как обычно делает воробьиная стая, летящая из пункта А в пункт Б), а во все стороны.

Ну и, самое главное. Этот мир, конечно, замечательный, и в нем много удивительного и невероятного, но… воробьи тут ПО НОЧАМ не летают! Спят они тут ночью. Спят!

В работу «воробьев» я вмешиваться не рискнул. Не рискнул также ставить на них опыты. Или я совсем параноик, или в каждом должен быть блок позиционирования. Завязанный на спутники или еще на что-нибудь. Обязан быть!

Ведь эта Ольга Шульц как-то связалась со своими. Или они ее как-то нашли. А находились мы — на минуточку! — на другой стороне планеты! А скорость, с которой она была обнаружена? Минуты не прошло! В масштабах планеты это… ну, это круто! Так что умыкать «воробья» нельзя! Категорически! Даже если один из них «замолчит», это будет шухер. И, боюсь, шухер всепланетный. Вот такое вот у меня ощущение.

И я приступил к акробатике, жестко завязанной на пространственном внечувственном ориентировании — «держал» ощущениями «поляну» тридцать на тридцать метров и увертывался от снующих всюду по всем направлениям летающим маленьким объектам, предугадывая векторы, по которым они могут приземлиться, и пытался находиться от этих «точек посадки» как можно дальше.

И это мне еще чертовски везло — «воробьи» летали строго по прямой! Будь благословенен тот, кто первым придумал оптимизацию и минимизацию! Святой человек!

Если перемещениями «воробьев» руководит компьютер, то — голову на отсечение — в окрестностях наших с Ольгой Шульц посиделок не останется ни одного квадратного метра, в котором не побывает хотя бы один пернатый.

Это сколько получается?

Хоть математика и не является сильной моей стороной (к великому огорчению Вальяниры… я ей своим «математическим дуболомством» какие-то грандиозные планы в своем отношении обломал… ненадолго), но я занялся подсчетами. Чтобы чем-то занять голову.

Примерно три сотни «воробьев». Одна-две секунды на перелет для каждого… Где-то около полумиллиона квадратных метров площади в час. Ну, при условии, что каждый воробей за раз может отсканировать один квадратный метр площади. Это у нас получается…

Ого! Это у нас получается квадрат со сторонами семьсот на семьсот метров! При этом — вторую голову на отсечение — еще хватит на то, чтобы тщательно исследовать центр получившейся фигуры, по нескольку раз, многократно. Чтоб уж наверняка! Мои бывшие соотечественники оказались теми еще параноиками. Правда, не на столько, чтобы воробьи летали по непредсказуемым кривым или ломанным — тогда б я обязательно попался.

А кстати, какая дальность действия детекторов каждого отдельного «воробья»? А то я, ничтоже сумнящеся, принял за аксиому один квадратный метр — может меня уже и обнаружили давно… а я тут все еще мельтешу, тушканчика из себя изображаю. А в это время тихо-тихо подбирается еще одна «тарелка» с группой захвата.

И, самое главное, на сколько хватит их батареек? Учитывая, что мобильные телефоны уже «в мое время» работали сутками, уповать на быструю разрядку этой летающей дряни будет опрометчиво.

А потом наступил рассвет… Спустя четыре долгих… очень-очень долгих длинных часа.

Я уже был никакой. Вообще! Так меня выматывали разве что наставники корпуса телохранителей Шестой Длани. Что я тогда в очередной раз накосячил-то? Наверняка ж, это Валька меня за что-то тогда наказала… Нет, не помню — голова сейчас пустая, как высушенная тыква. Но залетел я тогда конкретно — два месяца из подземелий «учебки» на поверхность не выпускали! И гоняли-гоняли-гоняли… Но точно помню, что потом я, как шелковый, ходил в течение полугода и вел себя очень-очень прилично! Во всяком случае, на полгода хватило.

За эти четыре часа я успел точно рассчитать и площадь, подконтрольную стае, и точный, до десятка сантиметров, радиус чувствительности их сканеров (полтора метра, плюс минус двадцать сантиметров), который они посчитали достаточным для моего обнаружения. А уж сколько раз я порывался махнуть на все рукой, остановиться, «поприземлять» их всех к бабушке Ллос, да уйти Тропой Мертвых без подготовки, без привязки к маякам и, самое опасное, с общим истощением организма! Или к Ольге-Вальянире под бочек? Уж мимо ее Источника я не промахнусь ни в жизнь!

Да что там! Я, кажется, даже стал различать этих «воробьев»! У одного перья топорщились, у другого рисунок на спинке отличался, у третьего — клюв с характерным пятнышком… Ненавижу!

Но тут первые лучики солнца коснулись скалы… И сверху с тихим свистом упал… Какой-то летательный аппарат. Не знаю — то ли с орбиты, то ли висел где-то над нами. По форме напоминал стоящую вертикально семиметровую кубинскую сигару. На огурец не тянул из-за темно-шоколадного цвета. (Честное слово, я был в таком состоянии, что никакая другая, более пошлая аналогия в голову даже не постучалась…).

В течение минуты я с идиотской улыбкой, сдерживая не менее идиотское «гы-гы-гы», наблюдал, как проклятые птахи влетают в многочисленные отверстия, вскрывшиеся в боках этой «сигары».

Чтоб у вас у всех батарейки сдохли, курицы летающие!!!

Я рухнул на хорошо утоптанную траву раньше, чем «сигара» собрала всех воробьев, и со свистом рванула вверх. Но маскировочный купол убрал только через десять минут. Я, сцуко, крут! Непобедим! Превозмогатель! Наставницы «Оберегающих» (суровые тетки и тогда не похвалили меня ни разу) сейчас были бы мною довольны. Гордились бы, какого ловкого таракана натаскали — четыре часа подряд от «тапков» уворачивался!

В матче «Альфирин Ферн — Птичий компьютер» победа присуждается Альфирину Ферну!

Часов шесть после этого я провалялся в трансе, больше похожем на забытье. Заряжался. Интенсивно. Дело не только в четырехчасовой акробатике, но и в проходе по Тропе… и произошедшему, и предшествующему. Если б сейчас тут появились земляне, меня можно было бы брать тепленьким… Ну, относительно тепленьким.

Боюсь, у меня не останется резервов замаскировать ни последствия нашего с «птичьим компьютером» дружеского матча, ни следы моего ухода на Тропу.

Чертовы «воробьи»! Чтоб у вас все перья повыпадали, уроды желторотые!

Поскорей бы Валька-Вальянира «в себя» пришла… Я натурально не знаю, что делать дальше! Вот привык за шестнадцать лет находиться за женской юбкой! Стыдно, неловко, обидно! Подкаблучник, да. А вот же — привык!

Сейчас, когда надо принимать самостоятельные решения, я чувствую себя крайне некомфортно. Прятаться от бывших соотечественников? Или идти «сдаваться» и получать честно заработанную кафедру и студентов?

«И студенток!!!»

«Да блядь, заткнись уже, член с ушками озабоченный!»

«Ой, да ладно! Еще скажи, что тебе не нравится!»

«Нравится! Я обожаю студенток. Но в двух третях залетах мы побывали по твоей милости!»

«А в оставшейся трети — по твоей дурости».

Кстати, второй голос в голове в состоянии транса — это ерунда. Бывает, что и третий появляется. И четвертый. А появление пятого голоса, по утверждению веселящейся Вальяниры, будет означать, что у Альфирина Ферна крыша съехала окончательно и восстановлению уже не подлежит, потому что «пять истеричек в одной семье — это трындец»! (Правда, подумала и изрекла, что, дескать, кому-то и одной хватает, чтобы быть сумасшедшим).

Возвращаясь к моим дальнейшим действиям…

Как там дела у моих бывших «соотечественников» — неизвестно. Вдруг у них тут уже матриархат жесточайший с выбраковкой неправильных мальчиков или закон о люстрации бывших попаденцев? Или жесткая социальная иерархия с полным отсутствием вертикальных лифтов, как в какой-нибудь фантастической утопии? В голову к Ольге Шульц за ответами я лезть не стал — только идиот попытается лезть в голову к Хранителю Пламени. Даже самоубийца не полезет — есть менее болезненные способы свести счеты с жизнью.

С другой стороны, проблема понятна — недостаток информации. Так сказать, «промежуточная проблема». Следовательно, нужно инфрмацию собрать. И, крайне желательно, так, чтобы информацию не собрали обо мне.

М-да… В трансовых состояниях чего только в голову не лезет… Это ж надо — признаться в том, что подкаблучник! (Но посмотрел бы я на того супермачо, который не был бы у Вальки под каблуком)

Хождение по Тропе без привязки ожидаемо вывело меня к месту смерти разумного.

Весенняя ночь. Или летняя? Как-то не успел я это выяснить. С Сосудом общались на более… глобальные темы. Точнее, Сосуд тараторил, я-то помалкивал.

Кажется, я сейчас нахожусь где-то в окрестностях столицы. Или, уж точно, в ее часовом поясе. Где-то середина второй стражи. Полночь по-нашему.

Лес. Довольно густой. Но не тот Лес, что окружал Столицу Семи Столпов, а сильно пожиже. Ветра нет, но даже с учетом штиля, в лесу, даже ночном, обычно бывает шумнее.

С момента моего тут появления прошло секунд пять. Я как раз успел адаптироваться к темноте и с помощью простейшего «кошачьего глаза» уверенно начал обозревать окрестности. Увы, как и у кошки, дальность ночного зрения удручающе невелика. Но вполне достаточно, чтобы на ветку не напороться и в овраг не сверзиться.

Слева послышался хруст, вскрик, звук падения и еще один слабый вскрик, переходящий в вой. И — одуряющий запах чужой боли оттуда же. Сильной боли. Сильной до умопомрачения. Ну, такие вещи на меня уже не действуют, к счастью — все-таки шестнадцать лет дурь выбивали.

Метров двадцать. Кто-то умер. Точнее, умирал.

Да, бывает и такое — Тропа может открыться ДО момента смерти. Но никто еще не сумел предотвратить смерть, ставшую причиной появления Тропы. Не удавалось ни некроманту, ни тем, кто находился рядом. Во всяком случае, магической науке такие случаи неизвестны. Что-то связанное с причинно-следственными отношениями. Ходят легенды о таких случаях (как правило, со значительной романтической составляющей), но вот достоверных случаев — ни одного. Ну, это как убить собственного дедушку до того, как он… с бабушкой.

И, надеюсь, теперь понятно, почему появление где-нибудь некромага вызывает такую панику, а самих некромагов очень-очень не любят? А уж какие истории про нас выдумывают… Можно подумать, мы виноваты в том, что кому-то пришла пора заканчивать свое бренное существование. Хотя… по-всякому, наверно, бывало — сильно подозреваю, что строительство Тропной Сети не обошлось без человеческих жертвоприношений в особенно труднодоступных местах. Но, опять-таки, Тропную Сеть строили не некромаги, а Государство.

Я ненавижу «рояли»! Не сам музыкальный инструмент, а, так сказать, причинно-следственную концепцию. Причин ровно две: первое — страдают другие, второе — ни к чему хорошему это не приводит… во всяком случае, в среднесрочной перспективе.

Темный эльфенок-дроу (если б речь шла о человеке, то можно было бы дать ему лет пятнадцать-шестнадцать… а так — под «тридцатник», наверно) слабо сучил ногами, как жук, нанизанный на острую корягу. Ну, да — вон обломанная толстая ветка, вон свежий слом на дереве. Сверзился с дерева. Метра четыре.

Только вот зачем он туда полез? В полночь. И, вообще, чего его в лес понесло-то? Даже при безалаберности мужчин-дроу, это… как-то слишком.

Острый копьеобразный сук пробил бедолаге живот и с осколками ребер и позвоночника вышел на спине. М-да, неприятная смерть.

Спасти его я не мог, даже если б у меня были на это силы. Ну, не по этой я части! Разве что рядом были бы накопители Дворца… и разрешение ими воспользоваться… и помощь квалифицированных целителей где-нибудь пятого-шестого ранга. Впрочем, помня об особенности возникновения Троп, не помогла бы и сама Хранитель Жизни (Кстати, стервой была, каких поискать! Моя Валька по сравнению с ней — просто душечка!).

Все, на что меня хватило, отключить ему болевые ощущения — это оказалось нетрудно, так как мозг его в этот момент был, образно говоря, раскрыт подобно бутону цветка. Что и неудивительно. Перестав получать болевые сигналы от умирающего организма (и, вообще, любые сигналы от тела ниже ключиц), парень пришел в себя, и зеленые глаза сфокусировались на мне.

Пьянящий аромат чужой боли тоже исчез. Так что, можно сказать, мы оба вздохнули с облегчением.

— Я… Чтхххо… почччему…? — говорит, как и ожидалось на дроу.

Нормальные вопросы умирающего человека. Я серьезно: о чем еще спрашивать, когда — ВСЁ? Тут никаких вопросов уже нет, вопросы заканчиваются.

— Ты умираешь. — Объясняю очевидное. — Страшно?

— Прихххольно! — Еще и рот в улыбке кривит, заливая кровью подбородок. — Спасхешшшь?

Голос глухой, шипящий с бульканьем. Ну, еще бы — видимо, и легкие пробиты, и диафрагма. Как вообще говорить умудряется?

Я присел перед ним, распластанным на суку, на корточки, чтобы наши глаза были вровень.

— Не получится… Выйти я сюда смог только потому, что все у тебя уже… окончательно. С концами, так сказать. Иначе б я на тебя не вышел. Как звать-то?

— Эмель. Ты… от Госпожи… нашей? Я пхавда… умру?

Госпожи? Ну, тут гадать и гадать — у каждого клана дроу своя персональная «Госпожа» — пантеон у них не то, чтобы сильно большой, но больше десятка. А где богов больше хотя бы трех — там беспорядок и путаница.

Дроу в темноте видят отлично, а я сейчас выгляжу, как опереточная божественная сущность — темный длинный плащ с капюшоном, мертвенно бледное по причине физического и магического истощения лицо, тлеющие угольками глаза, чуть заострившиеся клыки… Красавец!

Наверно, он принял меня за посланника из свиты Киарансали. У Ллос посланники-мужчины отсутствуют, как класс (она их в основном трахает, убивает, кушает, превращает в пауков и всячески издевается… в произвольной последовательности). Велшарун — покровитель некромагии — совершенно точно не «госпожа», а совсем даже «господин». Посланником Илистри я не могу быть из-за специализации последней — эта Леди делами мертвых не занимается… И, вообще, некромагов недолюбливает. Сильно. Смертельно.

Скорее всего, Эмель — последователь Киарансали. Той самой, на жертвеннике которой мне предлагала устроить оргию Найристри… Надо ж, как повернулось. И теперь меня принимают за Ее Посланца — как там его? — Вестник Иджуо? Идзумо? Изя? Изая? Ох, мало меня Валька по верованиями дроу гоняла! Ох, мало!

А Эмель, получается… даже чуть-чуть коллега!

Я постучал ногтем по стволу сука, на который он нанизался. Эмель скосил глаза вниз и поморщился. Понял.

— Сам все понимаешь. — Покивал я. — Но ты уйдешь без боли. Уж это в моей… компетенции. И не бойся — где-нибудь да родишься — Тропа у тебя широкая получилась. И здешние неприятности забудешь. А там — детство, юность, приключения, девушки… или мальчики. Смотря, кем родишься.

— Прихххольно! Хочу малчщиком… П'сланник… пжайста! Я готофхххх!

Он готов, надо ж… Люди перед лицом смерти ведут себя по-разному. Кто-то теряет последние крохи человечности, а кто-то взрослеет разом на десяток-другой лет и ведет себя соответствующе.

— Ты куда-то торопишься? Не торопись. Минут десять еще протянешь. А я рядом побуду, чтоб тебе скучно не было.

— Спхасибхо, П'сланник… мхне не скхущщно… — И снова скалится.

— Эмель, можно тебя попросить? Мне нужна твоя память, воспоминания. — Взгляд его стал подозрительным, даже испуганным, и я поторопился объяснить. — Просто посмотреть. Источником клянусь! Я как бы за тебя тут останусь. Если не возражаешь, конечно…

— Прихххольно! Кхххласс! Кхххуто! Мохду набей Умилью и его хххомпании! И Длинхххе — тогхе в мохххду! И моих тхххансфохххмехххов отдххай Эвелингу! А диски… — пусть Вихххитор забехххет — он вечно у меххххя их кьянчит… А Лади не вздумай обигхххать — она классная девхххёнка! Похххял?!

М-да… а ведь ему лет тридцать. Одно слово — мужчина дроу.

— Эй-эй! Погодь! Если я диски отдам, то во что же Я тогда играть буду?!

— Лахххно… дискхххи оставь.

Сколько энергии выделяется при смерти человека?

Любое разумное существо считает себя пупом земли, центром мироздания, осью, о которую трутся белые медведи. Считать себя самым-самым — возможно, это даже такое свойство разума. Такой эгоцентризм — в его природе. Главная характеристика. И нет ничего удивительного в том, что прекращение существования этого «бугра на ровном месте» в Ткани Мира другими разумным «буграм» будет считаться чем-то выдающимся.

И кто б ни рассуждал на эту тему, он начинает описывать это, как некое Эпохальное Из Ряда Вон Выходящее Событие.

Тут вам и «Звездные Войны», в которых джедаев скручивает от «возмущения в Силе», вызванной смертью разумных, тут вам и хрестоматийные некроманты, «черпающие силу в умерщвлении». И чем круче умерщвленный и чем больше он помучается перед смертью, тем больше этой самой энергии получает злодей-некромант. С молниями, воздушными ударами, световыми вспышками, парящим в воздухе мертвым телом и громогласным зловещим «муа-ха-ха!» (и каким-нибудь мощным фоновым долби-сурраунд).

Ну, что-то в этом есть, конечно. В кои-то веки эгоцентризм фантазирующего человеческого разума не ошибся и сделал правильное предположение. Частично.

В мечте о «халяве» всегда так — что-нибудь обязательно будет прописано мелким шрифтом в столбце «Примечание».

Короче, НЕТ никаких океанов высвободившейся энергии от смерти разумного. Не-ту! Уж поверьте специалисту. Мироздание совершенно равнодушно относится к такому рядовому событию, как «смерть разумного» — одним больше, одним меньше, да тьфу! Ни тебе молний, ни бьющих в лицо ударных воздушных волн, ни свечения ионизированного воздуха, ни инфернального «муа-ха-ха!»

В том числе и потому, что смерть — лишь этап в циклическом процессе… в котором имеющаяся потенциальная энергия (ну, если в терминах классической физики) обеспечивает продолжение этого самого процесса. Тут, знаете ли, не до траты энергии на всякие ненужные внешние спецэффекты.

И это правильно. Это логично. «Закон сохранения энергии» — самый главный закон после «закона подлости». Ну, откуда взяться излишку энергии в замкнутой системе? Откуда?

Некоторое количество энергии от прекращения работы системы «биологический организм некогда здорового существа», конечно, высвобождаются, а вот все остальное… Все остальное уходит на Продолжение банкета.

И вот тут начинается самое интересное.

— Пожалуйста, не отвлекайся, Альфирин! Мы сейчас подходим к сути того, что ты из себя представляешь! Я бы не хотел огорчать Мудрейшую известием о том, что ее уч… раб не в состоянии сосредоточиться на простейшем материале! Слышал, в последнее время она тобой слегка… разочарована! Цени мой гуманизм, уважаемый Альфирин! Цени! Чтобы понять все то, что я тебе сейчас рассказываю, и что ты благополучно пропускаешь мимо ушей, строя глазки моим ученицам… Так вот для этого наши предки складывали многотысячные гекатомбы, приносили многочисленные жертвы на алтарях и капищах… и творили прочие глупости. Или ты хочешь пойти по их стопам?… О! Мудрейшая! Вам не стоило отвлекаться от государственных дел, чтобы лично почтить своим присутствием мою школу! Нет-нет, не подумайте, это великая честь для меня! Нет-нет, юноша очень старательный и внимательный! И он нам сейчас расскажет все, что только что от меня услышал. Не так ли, уважаемый Альфирин? Вы же помните про мой гуманизм, не так ли? А мы с госпожой Вальянирой внимательно вас послушаем. Ита-а-ак…?

… и вот тут начинается самое интересное.

Суть некромагии. Энергия и информационная оболочка, являющиеся основой того, что принято называть «душа», «дух», «сознание». Она транспортируется к следующему носителю… но это нас не интересует (неожиданно, правда?).

Да, совершенно верно! Нас, как разумных прагматичных существ, интересует среда для этой транспортировки! А именно…

Тропа Мертвых.

Нечто нематериальное, но соединенное намертво с материальным миром. И пронизывающее все пространство, где живут — и умирают! — живые организмы!

И вот тут-то и выходят на сцену некромаги! Их Источник, в силу своей природы, просто создан для взаимодействия с Тропою. И перемещения по этой Тропе (и все-все-все, связанное с этим перемещением и сопутствующими… действиями) это и есть основной фронт работ некромагов.

Если кто не понял, сейчас были очень сжато пересказан толстенный учебник «Начала магии смерти» для нулевых и первых рангов. Издание семьдесят девятое, переработанное. Авторов, уж простите, не запомнил. Даже не пытался.

Вот и все. А вы чего ожидали? Ну, там, в учебнике, еще стишки были, пронизанные аллегориями и иносказаниями. Для лучшего понимания. В огромных количествах. И формулы. В количествах просто астрономических. Для задротов. Интересует? Оттож!

— Удачных перерождений, Эмель Эакен Эль! — Я отнял пальцы от висков и разорвал зрительный контакт с его глазами.

И бухнулся пятой точкой на листву, так как ноги уже не держали.

— Прихххольно! С-с-спасибо, Пххх'сланник!

— Развлекайся, Эмель. — Удалось прохрипеть пересохшим горлом. — Надеюсь, ты будешь мальчиком и хорошенько там повеселишься!

И кто сейчас подумал, что я ерничаю, тот мудак. Я совершенно искренен! Пожелание — это информация, «заправленная» волей. Мое, мага смерти, пожелание-напутствие… да и вообще воля, изреченная любым неслабым магом… ну, как минимум, помогает (или — наоборот — зависит от обстоятельств, при которых было вербализовано). И это — самое меньшее, что я могу дать тому, кто столь удачно и своевременно подарил мне «легенду» и дал «личину».

Теперь я — Эмель Эакен Эль… Как и ожидалось от этого «рояля». Как-то языколомно получается. Будешь у меня Емелей!

Тело погибшего подростка осыпалось сероватым прахом. От трупов избавляться — это я умею. Всплеск энергии был едва ощутим — сил у Эмеля уже практически не было.

А я принялся обустраивать место будущей сценки «пронырливый сорванец-дроу сверзился с дерева». Еще надо головой об ствол приложиться, чтобы частичную амнезию симулировать — в «Ментальном ткачестве» я еще слабее, чем в математике. Язык, социальные навыки, внешность и основные сведения о ближайшем окружении. И все. На большее не хватило ни сил, ни времени, ни мастерства. Явно недостаточно для настоящего Марти Сью, пытающегося сойти за аборигена.

Ох, ты ж! Еще ж и внешность менять! Ну, роста мы практически одинакового — тут все в порядке, цвет кожи — это совсем ерунда, цвет глаз — тоже. А вот лицо… с моими «умениями» в морфинге…

Я грустно посмотрел на ствол дерева, о которое собирался приложиться затылком. Уверен, что дерево ехидно посмотрело на меня в ответ. Будет… как минимум неприятно. Морд… лицом лупиться в ствол дерева — это всегда неприятно. Уж поверьте моему опыту!

А ведь Вальянира предупреждала: не дойдет через голову, будет доходить через руки… а вот до меня будет сейчас доходить через морду лица.

Ну… поехали!

— Витя, и таки шо ж ты прислал в наше бюрократическое болото, дорогой мой нехороший человек?

— Заявка на списание, Захар Исаакович.

— Я таки не могу принять сию писульку! Категорически! Вот что хочешь со мной делай кроме совсем уж жестких и неприятных вещей! Я всего лишь жалкий никчемный заместитель командующего флота по тылу и снабжению, и наша дражайшая Сабрина Вольфовна меня совсем-совсем не поймет. И будут жестокие и неприятные вещи! Понимаешь, дорогой мой нехороший? Жесткие и неприятные!

— Там заключение искина, проводившего диагностику, и компетентной комиссии, Захар Исаакович. Выход из строя энергетических узлов. Выработка ресурса. Износ на восемьдесят процентов. Использовать в разведывательных целях нельзя. Как вы и сказали — категорически! Все запротоколировано, сигнатуры членов комиссии стоят. Все честь по чести!

— У всех, да? Одновременно, да? У всех трехсот десяти модулей, да? Вот объясни мне, старому и немощному, как качественные следящие модули со сроком годности двадцать один год, произведенные четыре года назад, могли получить износ на девяносто процентов, а? А вот это что? Что это такое: «Полная утеря маскирующего слоя». У них там что, перья осыпались? Линька? Вот скажи! Скажи!

— Понятия не имею! Это Эльдар, Захар Исаакович. Я уже отправил отчет в научную часть.

— Хм… в научную часть — это хорошо. Это правильно, дорогой ты мой человек… А вот это что? «Околокритическое разрушение реактора изделия «Веретено-КС». Это как?

— (со вздохом) Это Эльдар, Захар Исаакович.

— И — тоже в научную часть, да?

— Никак нет, Захар Исаакович. Разрушение реактора экспериментального разведывательного шаттла-носителя — это по ведомству Особого Отдела!

— Хм… это тоже хорошо. Я бы даже сказал очень-очень хорошо. Ладно. А заключение нашего героического Особого Отдела? Где оно? Где, я таки внимательно вас спрашиваю?

— Будет.

— «Будет»? И таки когда же? Когда ж таки?

— А Звезды ведают, Захар Исаакович! А то вы не знаете, как работает наш героический…

— Знаю, Витя. Знаю. Отсюда следует вывод — «птичек» я, так и быть, списываю. А вот «Веретено», уж извини, приму под списание только когда получу официальное заключение компетентных героических органов!