Прокол

Глава 6. Сияние

Есть ли чего бояться землянину двадцать пятого века? По-настоящему. До трясущихся рук, до дрожащих коленей, до истерики, до неадекватных действий, до — извините — нервного поноса.

Чего бояться современному человеку? Ну, вот чего?

Сверхбезопасная и избыточно-комфортная автоматизированная и оптимизированная среда обитания. Практически всесильная медицина, победившая все «старые» болячки, «щелкающая», как семечки, болячки «туземные», и увеличившая среднюю продолжительность жизни почти втрое (по отношению к началу двадцать первого века), сделав ее, вдобавок, активной — стопятидесятилетние «старички» играли в пляжный волейбол на курортных планетах и не без успеха ухлестывали за противоположным полом! Даже в войнах и конфликтах теперь страдали, в основном, техника и роботы, а не люди!

Но все, что было связано с Эльдаром и магией… Вот уже сто лет ЭТО не только восхищало, интриговало, манило землян… но и, все-таки, вызывало опаску. Настораживало полным наплевательством на вдоль и поперек изученные физические законы. Пугало демонстрацией воздействия на реальность, которая, оказывается, может в секунду измениться всего лишь из-за правильно сделанного волевого усилия!

«Значительное изменение психоэмоциональных характеристик и ключевых параметров биополя».

Звучит безобидно. А на практике — первейшие признаки изменения личности. Замена личности. Замещение личности. То самое, воспетое в фантастических книгах и фильмах, но никогда и никем невиданное и неиспытанное.

Еще на прошлой неделе на это махнули бы рукой (и Оля бы махнула) и высмеяли бы паникера (и Оля снисходительно отпускала бы шуточки и шпильки на форуме эльдарийского сегмента информационной сети).

Но только два дня назад прошел эксперимент, в ходе которого от четырехсотлетнего анабиоза непонятной природы были пробуждены шестеро разумных, а один из этих разумных играючи «проколол» пространство. «Проколол» безо всякого оборудования! За считанные секунды! За двести десять «астро» от ближайшей «червоточины»! И ушел не только сам, но еще и утащил за собой землянку-Ольгу!

И все — все! — видели этот подскочивший световой шарик, ожегший, как оказалось, только один лоб — Олин! А других, оказывается, он всего лишь ослепил на мгновение… Кстати, ослепил даже тех, кто был одет в скафандр с включенной защитной поляризацией щитка шлема!

И мы все люди умные — можем складывать два и два. И выводы делать можем.

И? Разве это не страшно? Получить от инструментальных средств исследования подтверждение того, что твоя личность постепенно меняется на чужую. И ты ничего — ничего! — не можешь сделать! И врачи-земляне ничего сделать не могут! Не было таких прецедентов! Не бы-ло! Смотрят профессионально-добрыми глазами и призывают держаться, не нервничать, верить в силу науки вообще и земной медицины в частности, сохранять спокойствие.

А потом Оля поняла — они и не будут ничего делать. Ведь все очень и очень просто!

На одной чаше весов — Хранительница Вальянира Акхенди. Самые ранние упоминания о которой — спасибо всезнайке Ки Чхонгу! — в местной истории датировались аж четырьмя с половиной тысячью лет… и до позавчерашнего дня это считались преувеличением! Вы себе можете представить эту охренительную цифру — четыре с половиной тысячи лет назад! Где и кем в то время были ваши предки, высокоразвитые земляне?! Хранительница знаний (в том числе и практических!) великой цивилизации, обладающей ответами на вопросы, к которым вы пока еще и не подступались!

А на другой чаше весов — двадцатипятилетний воспитатель Дома Земной Культуры. И… и все! Всего лишь двадцатипятилетняя выпускница НИК, уроженка планеты Невинная в системе Тавро. Социальный индекс — чуть выше среднего: детей нет, семьи нет, интеллектуальный уровень — средний, достижений — никаких… даже уровень пси — заурядный для землянина «дзета», «шестерка».

Элементарно! Выводы напрашиваются сами, не так ли?

Отчаяние и страх. Для обычного человека без специальной психологической подготовки это почти всегда заканчивается предсказуемо.

И у Оли бы в этот момент тоже началась бы истерика — с обвинениями, обличениями, слезами и рыданиями — … если б Ольга Шульц являлась ТОЛЬКО двадцатипятилетней землянкой.

Она порывисто вскочила со скамейки и, сжав кулаки, шагнула к сочувственно смотрящему на нее Фролову, который и открыл ей только что доступ к результатам обследования (разумеется, вначале он сам с ними ознакомился).

Набрала в грудь воздуха…

По какой-то причине щелкнула заколка в ее прическе, и волосы в неподвижном воздухе оранжереи взвихрились черным взрывом. Хоть и не с заколки все началось, но она, заколка, послужила неким спусковым крючком последовавших событий.

Первыми, само собой, отреагировали «гости».

Найристри чертиком, будто ей под «шмыг-шмыг» иголку воткнули, подскочила со скамейки и красно-серой молнией (где-то уже умудрилась раздобыть отлично подчеркивающий ее фигуру красный комбинезончик) метнулась к Суораниэль, величаво вставшей со скамейки через дорожку, аккуратно расправляя складочки на миленьком бело-салатовом сарафанчике.

Орочиласку и Оливер быстрым шагом — один с пустыми руками, а другой, подхватив за талию тихонько пискнувшую девушку-«экскурсовода» (она незадолго до этого демонстрировала оранжерею Суо) — приблизились к Риолину и встали за его спиной.

Тот вытянул обе руки вперед и сделал указательными пальцами «иди-ка сюда» в спину Фролова. Начальника безопасности земной колонии, будто спас-системой, выдернуло назад. Светлый эльф вежливо посторонился, пропуская тихо матерящийся «снаряд». Правда, материться шепотом стал Фролов только после того, как озвучил приказ:

— Всем — макс-защита!

Оливер отдернул руки и почти обиженно заворчал — молча отбивающаяся землянка, которую он эдак невзначай продолжал прижимать к себе, окуталась пленкой защиты. Да еще и ощутимо ударила его электрическим разрядом… это вдобавок к хорошим таким «бороздам»-царапинам от алмазно-прочного маникюра через всю хар… лицо, отбитым и оттоптанным стопам и щиколоткам, и «колокольчикам», чудом спасенным от мощного удара изящной коленкой.

Суораниэль вытянула вперед левую руку и, сосредоточив напряженный взгляд на ладони, с широким замахом хлопнула сверху правой. С глухим хлопком вокруг людей образовалась переливающаяся красноватыми всполохами сфера… скорее всего, защитная.

А потом с тихим «фха-а-а…», заставляя в беззвучном ветерке двинуться неподвижный воздух оранжереи, разошлась первая волна. Несмотря на скромное материально-физическое проявление, этот выплеск повышенной энтропии от Ольги оказался чудовищным.

Вначале под «раздачу» попали все специализированные датчики в радиусе десяти километров (дальше от своей базы земляне не удосужились установить системы предупреждения о магическом нападении). Более того, если эти датчики и успели идентифицировать характер и природу «волны», то не успели передать результат искину базы — «сгорели» в ту же секунду. А это говорило о том, что скорость распространения волны не только выше скорости звука, но и, скорее всего, приближается к скорости света. Ну, иного и не ожидалось, не так ли?

Через две целых, двадцать одну сотую секунды заблажили искины кораблей 15-го экспедиционного флота Земного Союза, ядро которого находилось аккурат над Базой — волна энтропии, ослабленная расстоянием и активированными щитами, дошла и до них. Корабли стали спешно перестраиваться в защитный ордер, активировать вооружение и искать нападающего. Тревожный пакет информации автоматически ушел в штаб флота на Киржаче.

В Джа-Ларак и пригородах случился классический блэк-аут — одна за другой стали срабатывать защиты от КЗ на распределительных станциях. Правда, тут повезло — в час ночи в середине рабочей недели нормальные люди… и эльфы… и даже дроу — спят. Так что большинство населения о тотальном отключении электроэнергии узнает только утром, сонными глазами рассматривая темноту в холодильниках и пытаясь спросонья сообразить, почему не включаются электрочайники.

Искин Базы, практически мгновенно проанализировав диспозицию, тут же выдал:

— Фиксирую уровень пси — «бетта»! Протокол «Теракт»! Оперативной группе — в корпус «Р-14»! Экипировка и вооружение по протоколу «Штурм-Космос» — имело место взятие заложников с использованием пси!

Правда, потом искину стало резко не до этого, так как действия «гостей» были лишь превентивной реакцией на то, что стала творить, пусть и неосознанно, Ольга.

Вторая волна, имеющая уже опасное ярко-выраженное материальное проявление, преломляя свет, разошлась сферой в стороны от Ольги со скоростью полтора метра в секунду. Корежился пол, скамейки обратились в прах, потянувшийся облачком не вниз, а по орбите вокруг Оли.

До присутствующих волна, вмиг перекорежив сверхпрочное покрытие пола, дойти не успела — на ее пути (пусть и фигурально) встал эльф Риолин. Он быстро развел руки в стороны, из пальцев ударили белые… то ли нити, то ли сгустки какой-то белой субстанции, которые по окружности «обвили» то, что творилось вокруг Ольги. И продолжали быстро оплетать восьмиметровую сильно замедлившуюся в росте сферу, как клубок — шерстяной нитью.

И волна остановилась, бессильно ударившись о «периметр»!

Бессильно?

Люди, находящиеся в релаксационном зале, ощутили, как дрогнуло, слегка исказившись, пространство. А у Риолина из уха и прокушенной губы тоненькой струйкой потекла кровь, и явственно задрожали коленки.

Следующей вперед, к виновнице переполоха, рванула дроу Найристри.

У нее неведомым образом (ну, магия ж!) снова, как тогда, в подземелье, расплелась коса, и волосы взвихрились щупальцами огромного белого спрута, а глаза (что зафиксировали оставшиеся невредимыми камеры сервис-дроидов у противоположной стены) стали молочно-белыми — без разделение на радужку и зрачок.

Найристри грудью, раскинув пустые руки, налетела на «паутину», оплетающую сферу вокруг Ольги и, как муха, в этой паутине и завязла.

Но следом шла Суораниэль. Как всегда — величественно и внешне неторопливо, гордо вскинув подбородок. Но очень быстро. И — крепко зажмурив глаза.

Положив ладонь на спину Найристри, она надавила, и они обе стали продвигаться внутрь сферы. Медленно, будто в вязкой патоке.

Было тихо. Лишь иллюзион-система продолжала транслировать в релаксационном зале шум леса и щебет лесных птиц. И трещал пол на границе Сферы.

Искин Базы не смог определить угрозу, но в самом факте происходящего безобразия разобрался:

— Пси-воздействие «Альфа вне категорий». Включены м-подавители! Активированы щиты! Тревога! Персоналу занять места согласно протоколу «Массированное нападение»! Орбитальная группировка переходит в режим…

По общей трансляции всей этой паники, конечно, слышно не было. По причине отсутствия у землян такого атавизма, как «общая трансляция». Ну, это как ожидать использования в вооруженных силах двадцатого века сигнальных костров в качестве передатчика информации. Поэтому, сообщения от искина транслировались на имкомы… и находили отражение в действиях людей, техники и дроидов.

— Говорит Фролов. — Внешне спокойно распорядился начальник СБ.

Он уже почти полностью был облачен в пленочный скафандр — темно-серый материал как раз заканчивал покрывать кисти руки, ступни и закрывать полупрозрачным щитком лицо и голову. Девушка-эскурсовод тут же шмыгнула к нему за спину, а он подошел к Орочиласку и Оливеру, внимательно наблюдая за разворачивающимся действом.

— Принимаю командование! («Подтверждаю полномочия» — вклинился имком) Щиты опустить. Опергруппе — отмена джаггера. Персоналу — отмена тревоги, вернуться к выполнению непосредственных обязанностей. «Сигма», рекомендую отмену тревоги. М-подавители… — Фролов запнулся. — Господин Орочиласку!

— Кхм… Да? — Столь же внешне спокойный драконид, сложивши руки на груди, покосился на Фролова.

— Наше воздействие на это… это образование… вам каким-нибудь образом мешает?

Орочиласку вопросительно вскинул подбородок в сторону Риолина, но тот отрицательно помотал головой.

— Судя по всему нет, господин Фролов. — «Перевел» драконид.

— Ясно. — Кивнул Фролов и продолжил отдавать приказы. — Подавители вывести на полную мощность! Научную группу — срочно в корпус «Р-14». Подготовить четыре реакапсулы.

Автоматические переводчики у гостей, разумеется, уже были (ну, как же — жест доверия и доброй воли!) и термины были переведены достаточно адекватно. Так что Орочиласку снова выгнул бровь. Теперь уже в сторону Фролова. И тот охотно пояснил:

— Одна реакапсула — для Оли. Три — для ваших подчиненных, господин Орочиласку.

— Благодарю! — С достоинством поклонился тот. — Надеюсь, не понадобится. Ни госпоже Оле, ни моим…

Фролов прищурился на то, как Найристри обхватила Олю, прижалась к ней всем телом и уперлась лоб в лоб, глаза в глаза. Суораниэль сзади, уже двумя руками, держалась за плечи дроу, опустив голову и зажмурив глаза. Найристри что-то кричала, но ни одного звука из-под сферы не доносилось. Только треск уничтожаемого пола.

«Сфера разрушения» исчезла безо всяких спецэффектов — просто стих треск, и с тихим шорохом стал оседать песок и пепел. Оля висела, обмякнув в руках Найристри, а Суораниэль лежала на боку в позе эмбриона у ног шатающейся дроу. Сбоку в полной готовности застыли переливающиеся радужной защитой «научники» в белых скафандрах — десять человек и десять транспортных платформ различного назначения.

Найристри стала заваливаться на спину, каким-то образом даже в таком состоянии умудряясь защитить от падения Олю, но «научная группа» уже слаженно двигалась: вперед, сквозь клубы пыли и пепла, рванулись сразу несколько фигур в скафандрах и, хрустя колесами по перекореженному полу, подлетели платформы для транспортировки раненных. Военные модели, как правило, дублировали антигравы одним из чисто механических «движителей» — колесами, конечностями или гусеницами.

В следующие секунды девушки уже были надежно зафиксированы на платформах. Чпокнули, вставая в пазы, крышки атмосферных куполов. Под прозрачной поверхностью от сильного тока воздуха зашевелились их волосы — системы прогоняли воздух, очищая его от примесей, потом взвихрился голубоватый туман — воздушная смесь из лекарств и медицинских нанороботов.

Платформы, «поджав» колеса и включив антигравы (чтобы свести к минимуму тряску во время транспортировки), стремительно исчезли из оранжереи — следом длинными скачками понеслись три фигуры в скафандрах.

Фролов и Орочиласку хладнокровно наблюдали за происходящим.

— Судя по всему, это я вас благодарить должен, господин Орочиласку. Пусть помощь выразилась в действиях ваших подчиненных, а не в предоставлении нам жизненно важной информации ЗАРАНЕЕ… но — тоже неплохо. Хотя… подождем результата.

— Не стоит благодарности, господин Фролов! — На этот раз драконид лишь кивнул, пропустив слабо завуалированный упрек мимо ушей.

И обратил внимание на быстро забегавшие зрачки Фролова. Драконид уже был в курсе, что это означает — земляне с такими бегающими зрачками в этот момент принимают какие-то сообщения по этой их непонятной «Сети».

— Э… Что-то случилось, господин Фролов?

— Ну, не то, чтобы случилось, господин Орочиласку… От обоих полюсов и до средних широт Эльдара сейчас фиксируется явление, которое на Земле известно, как «полярное сияние». Не хотите посмотреть? Насколько я знаю, на Эльдаре это очень редкое явление. Еще более редкое, чем на Земле.

Есть! Наконец-то! Наконец-то Валька пробудилась в своем Сосуде!

Если наблюдать в магическом плане, то окружающая среда взбесилась. Пространство дрожало, небеса полыхали красным — можно сказать, «фирменный» цвет Вальяниры. Страшно представить, что сейчас творится непосредственно рядом с ее новым Сосудом — Ольгой Шульц! Вот где сейчас настоящее светопреставление!

Ну… нам будет ее не хватать, конечно! И все такое, приличествующее моменту. Аминь!

— Что… это? — Мой младший брат Эвелинг испуганно тыкал пальцем в небо. — Потоп?! Как старики рассказывали! Я не хочу Потоп! Не хочу-у-у…

Я посмотрел на звездное небо обычным зрением без всяких магических выкрутасов… Ух, ты! Северное сияние! Настоящее! Чтоб я так жил! Красотища-то какая! Никогда, даже на Земле, не видел!

Небо переливалось желто-зелено-красными всполохами, исполинский занавес величественно и тяжело колыхался в звездном небе. На самой границе восприятия, будто комар жужжит, слышался тишайший свист.

— Фантастика! — Выдохнул я восхищенно.

Ну, Валька! Сильна девка! От Эль-о-Тронн до Джа-Ларак по прямой где-то шестьсот километров! Но даже сюда достало!

И только через секунду я понял, что бессовестным образом «палюсь» — наша дроу-гоп-компания издавала писки и стоны, демонстрирующие различные степени страха и растерянности. Но никак не восхищения великолепием, творящемся на ночном небосклоне.

— Мамòчки… — Всхлипнул Эвелинг. — Потоп… потоп… мамòчки… я не хочу…

Из его глаз лились слезы. Моему «младшему брату», Эвелингу Эакен Эль, было страшно — зрачки расширились до невероятных (даже для дроу) размеров, уши мелко дрожали, кисти рук тряслись.

Да и остальная малышня вела себя не менее… пораженчески. Лишь старшие девочки кое-как держались — положение старших сестер обязывало.

Потому что Потоп — это серьезно. Очень. Смертельно.

Потоп. Неведомый катаклизм, подробностей о котором я по-прежнему не знал, оставил после себя долгую и страшную память — «Чтоб тебя в Потоп!», «Чтоб ты во времена Потопа жил!»

Что-то настолько страшное и памятное, что нашло отражение в ругательствах и проклятьях. Осторожные расспросы сверстников мало что прояснили — вспоминать и пересказывать школьную программу по истории им решительно не хотелось. Даже такому замечательному и обаятельному парню, как я.

Наплевав на конспирацию и скрытность, я полез было к ним с расспросами и, одновременно, в мозги… Но — не срослось.

С другой стороны — ожидаемо. Со сверстниками мне не повезло аж пять раз. Вот такой вот я везучий, ага.

Во-первых, крайне тяжело разбираться в головах подростков, которые не могут больше минуты сосредоточиться на одной мысли, не касающейся проказ, приключений и противоположного пола.

Во-вторых, слишком уж глубоко лезть я не хотел. И вряд ли смог бы — если у кого и есть природная «встроенная» защита от ментального сканирования — так это дроу. Такой вот у них «БИОС». А я даже близко не «Ментальный паук»… кстати, сильнейшие мастера — «ментальные ткачи» — были именно среди дроу, жриц Ллос. Так что и тут рисковать, оставляя следы от своих грубых действий, я категорически не хотел — кто их знает, вдруг кто-то умный да знающий остался — влет определит, что в мозгах детей кто-то ковырялся. Ну, не пытать же их, снижая болевыми ощущениями их «ментальный иммунитет»!

В-третьих, пока вокруг меня были… сплошные двоечники и двоечницы. Увы. Дроу к наукам были так же «склонны», как и четыреста лет назад. Мои наставники, касающиеся в тех или иных темах «расового вопроса», в один голос утверждали, что опрометчиво учить юношу-дроу или юношу-эльфа до двадцати-тридцати лет — он просто не потянет обучения наукам, требующим усидчивости, внимания и памяти. Занятия воинскими искусствами, физическое развитие, наработка и тренировка каких-нибудь физических рефлексов, обучение в виде игр или соревнований — сколько угодно, а вот все остальное — не-а… Ну, как с человеческими детьми-дошколятами. С девушками этих рас в плане обучаемости ситуация чуть получше. Не на много — взрослели девушки лет на десять раньше юношей.

В современном мире продолжительность жизни дроу и эльфов сильно уменьшилась (как и численность этих народов). Одновременно, и «коэффициент возрастного развития» у людей и эльфов (и темных, и светлых) стал примерно «один к двум». И примерно таким же, кстати, стала и продолжительность жизни — сто сорок-сто шестьдесят лет у эльфов и дроу против шестидесяти-семидесяти у людей. А было до семисот и восьмисот! Вымирающий вид! Сохранились кое-где двухсотлетние и даже трехсотлетние старики и старухи (и ходили слухи, что есть даже те, кто застал Потоп… правда, их в глаза никто не видел), но их было очень мало.

В-четвертых, сама школьная программа очень поверхностно касалась вопроса Потопа. «Ну, волна… поднялась до неба, сметая на своем пути горы и города… Ну, почти все погибли…» А почему поднялась? Что явилось причиной? На это мои новые соплеменники только пожимал плечами — «в школе говорят, что-то с магией нахимичили». М-да. После этого меня осенило и я уже смелее, нажав на необходимые «струнки», поинтересовался их оценками в школе… Вот тут и выяснил, что источник информации я выбрал крайне ненадежный — программа обучения у них была, как у дошколят и первых классов — азбука, основы счета, привитие навыков письма, развитие памяти и внимания.

В-пятых, я ни с кем из них не мог уединиться даже на полчаса, а учинять допрос при всех… ну, не настолько я не дорожу своим инкогнито!

Не источник информации, а сплошное расстройство!

— А-атставить панику! — Крикнула Лади, сверстница Эмеля (и его кузина), и отвесила подзатыльник моему заканючившему младшему брату. — А ну, паучье племя, построились по ранжиру-весу-жиру! Сейчас старшие со всем разберутся!! Эмка! — Это она уже мне. — Тебе особое приглашение нужно!? Мало мамки тебя драли?! А ну, живо встал в строй, твоего паука-дедушку!

Лади отвела ногу, будто собирается отвесить мне пендаля, но явно заколебалась — во-первых, даже у дроу не принято бить любовников (пусть и «просроченных» — четырехмесячной давности), во-вторых, час назад закончилась эпичная дуэль, в ходе которой весь такой израненный и перебинтованный Эмель нехило и красиво «навешал» авторитету Длинге — своей троюродной племяннице. «Красиво» — насколько это возможно, когда нужно во исполнение взятых на себя обязательств поколотить симпатичную и во всех местах достаточно зрелую девушку. Ну, как дуэль — избиением младенца это было на самом деле, а не дуэлью — с мечом, пусть и деревянным, я обращался всяко лучше, чем современные детишки, будь они хоть трижды дроу с их повышенной мышечной реакцией.

Но, между нами, уши постреленышу-Эмелю Длинга, эта красавица-дроу, драла все-таки за дело. Однако — обещание есть обещание! — ничего личного!

— Нале-ВО! Бего-о-ом… марш!!! В ногу бежать! В ногу! Шевели булками, насекомые!

И ватага из пятнадцати дроу-подростков — хныкающих парней, ведущих себя, как изнеженные барышни, и решительно стиснувших зубы бойких пацанок — понеслась табуном в сторону родного поселка под переливающимся красивыми всполохами небом. В ногу.

Вот такие порядочки у дроу. И это еще щадящий облегченный вариант! Четыреста лет назад в своих подземных городах молодняк натаскивали на порядок жестче!

Влетая на площадь перед поселковым Домом Культуры (а вы думали — дроу тоже нуждаются в культурном досуге!), я еще раз на всякий случай перебрал все, что мне было известно о смене Сосуда.

За шестнадцать лет, что я провел рядом с Вальянирой, она ни разу не меняла свой Сосуд. Хоть это и табуированная тема (на мой взгляд, скорее, из разряда «нельзя об этом спрашивать приличную девушку, противный!»), однако, я знал, что свой прежний Сосуд — знатную магичку-драконида — Вальянира «носила» уже три-четыре столетия.

И теорию в меня, особо приближенного (пусть и раба), все-таки вколотили надежно. Пусть и пытались похоронить «скользкие» вопросы под ворохом многочисленных уточнений, перекрестных ссылок на другие источники и цифр статистики.

Из того, что я знал, получалось, что от меня ничего и не требовалось — процесс пробуждения Сосуда был полностью автономным и, скажем так, автоматизированным. Не нужны были ни толпы магистров, архимагов или верховных жрецов, ни Круги Силы, ни ритуалы. Ни удержания Сосуда в привязанном (прикованном, приколоченном) состоянии. Будет, конечно, некоторый ущерб материальным ценностям и психике окружающих, которые, вроде бы, можно как-то минимизировать, но… но это уже забота землян. Чай, не обеднеют. И они мне все еще сильно должны за мои четырехчасовые догонялки с «воробьями»!

Поселок Эль-о-Тронн был обесточен — не горели уличные фонари, не светились вывески маленьких магазинов и единственного паба на Центральной Площади, были темными окна домов.

Но все в поселке уже были на ногах. Даже те, кто спал после трудового дня — проснулся. Ну, чувствительность дроу к магии никуда не делась. А кто не проснулся сам, тот был разбужен рындой.

Площадь освещалась фарами многочисленных грузовиков и автомобилей. Группами по пять-шесть дроу таскали какие-то ящики, мешки и сумки, забрасывая их в кузова и багажники. Без криков, метаний и паники. Деловито, целеустремленно.

Нас, малышню, уже ждали.

— Строиться, паучье племя! — Гаркнула одна из «старушек», похлопывая себя по голенищам высоких сапог деревянным тренировочным мечом.

Вот одна из тех самых долгоживущих «старушек», кстати. Двести сорок годочков, если не ошибаюсь. Тетя Лилик. Как и все, в поселке Эль-о-Тронн, дальняя-дальняя родственница. Заведует физической и, так сказать, идеологической подготовкой подрастающего поколения. И заведует вполне официально — работает физруком в поселковой школе. Наперекор многочисленным попыткам министерства образования отправить «старушку» на пенсию.

Если и были дроу, которых Эмель боялся до дрожи в коленках, то грозная Змеюка входила в их очень немногочисленный состав.

Ее прозвище звучало, как Эльг-Качи — «ядовитая». Водилась тут такая змеюка, что-то вроде местной «черной мамбы». Та еще тварь — теплокровных животных размером с быка с копыт валила только так в течение пары минут. Сейчас-то ее повывели почти подчистую, но добрая память осталась.

Тетя Лилик. Гибкая, как хлыст, быстрая и юркая, как… как змея. На утонченном лице бывшей аристократки (ну, у нас же тут уже давно не феодализм, верно? Никаких графов, герцогов и баронов… типа) змеились маленькие морщинки, но до почетного звания «старая сморщенная перечница» было еще очень и очень далеко. Скорая на расправу. Вот этим самым деревянным мечом Змеюка и «воспитывала» залетчиков и залетчиц. Ходили слухи, что дома у нее — целый арсенал настоящего оружия, с тех еще времен, до прилета землян, когда Эльдар всей планетой резал друг дружку с превеликим энтузиазмом. Но видели этот арсенал только немногочисленные любимчики и избранные.

Началась быстрая перекличка. «Малышню» по трое-четверо (в группу обязательно назначалась одна девочка-«сержант», с которой в дальнейшем будут драть шкуру будет спрос) распределяли по машинам. Укомплектованные машины, давая короткий сигнал, немедля устремлялись в сторону ближайших возвышенностей — хребта Хебет в пятнадцати километрах. Память Эмеля я сумел взять далеко не полностью, но, помнится, там, в горах, были поселки, в которых жили дальние-дальние родственники клана Эль.

М-да, Потоп не мог не оставить след в людской памяти — разумные жители Эльдара в случае каких-либо катаклизмов по-прежнему видят спасение на возвышенностях и в горах.

Змеюка с непроницаемым лицом рассматривала царапины и легкие порезы на руках и ногах Длинги и потрепанную Киору (а нехер было вмешиваться в честную схватку один-на-один!). Покосилась на меня (ну, это бесполезно — у меня, как у короля мумий — вся моська забинтована, одни глаза и рот видны).

Вжих! Как бросок кобры — деревянный меч устремился к моей голове. «Режущий вперед» — неприятный и крайне неудобный удар (и для «автора» и для «адресата») — укол в глаз или горло переходит в режущий — от себя вперед — удар по макушке. Замаха практически нет, поражение противника за счет реза.

Я инстинктивно отшатнулся в сторону, выбрасывая руки, формируя на пальцах заклинание Праха. Но, хвала всем богам, опомнился и спрятал искрящие руки за спину, стряхивая Прах на асфальт.

— Шестая группа! — Рявкнула крайне довольная Змеюка. — В синий «Туо»! Эмель, Эвелинг, Длинга и Киора. Старший… Эмель!

Вжик! Попытавшаяся что-то протестующее вякнуть Киора схватилась за голову и присела — Змеюка таки отвела душу.

— Молчать, паучье племя! Старший — Эмель! Марш в машину, тараканы!

И четыре резких удара деревяшкой под пятые точки. Проведенных на такой скорости, что даже у меня реакции не хватило бы, чтобы уклониться… даже если б я очень сильно этого захотел. Разве что с предварительной получасовой «накачкой»-медитацией. И то — не факт.

Уже в машине, утвердившись, как положено «старшему», рядом с водителем — нервничающим дроу-мужчиной (не знаю, кто это — воспоминаний Эмеля на его счет не было), молча протянул назад платочек. Насупившаяся Киора пару секунд непонимающе смотрела на полосатый кусочек ткани, но молчащая все время после нашей драки Длинга (не замышляет ли чего против меня?) кратко объяснила подруге-«шестерке», впервые подав голос:

— Кровь. На лбу.

Ойканье. Поиск ближайших зеркальных поверхностей. Всё! Девушки на ближайшие полчаса заняты делом. И не будут ненавидящим взглядом буравить мой затылок. Я — гениален!

А вот со Змеюкой я подставился, да. Вряд ли она забудет, что кто-то из малышни умудрился увернуться от ее карающего и неотвратимого воспитательного удара. И уж тем более она не забудет маленьких искорок на моих пальцах. Чувствую, ждут меня разборки, когда все уляжется.

Может, закругляться с этой конспирацией и отправиться к Вальке под теплый бочек? Уж теперь-то землянам будет точно не до меня — все свои силы они, наверняка, на ней сосредоточат. Вот пусть и отдувается — это ж она у нас профессиональный политик… А мне — кафедру, студенток…

Но вначале мы, конечно, сходим на разведку!

Первое, что она увидела, когда пришла в себя — красно-белую табличку, спроецированную ее имкомом на незнакомый белый потолок:

Разумеется, в реальности никакой таблички не было — имком «добавил» изображение непосредственно в глазной нерв. Но земляне уже давно перестали придавать значение различию виртуального и реального мира — благодаря мощи информационных технологий и развитию интеллект-систем грани между этими двумя мирами становились для них все менее и менее острыми.

Оля попыталась встать, и это у нее получилось. Не качало, не «штормило». А еще…

«Я — Шульц! Я — Ольга Шульц! Знать не знаю никакую Вальяниру Акхенди!»

И это было правдой. Не было никаких сакральных знаний о древней цивилизации, не было голосов в голове. Она прекрасно помнила все, что произошло в оранжерее, но ни тогда, ни сейчас она не чувствовала внутри себя чужой личности.

Да, вчерашний день закончился паршиво. И день сегодняшний начался не лучшим образом — в больничной палате. Но вот конкретно сейчас…

Не было ни чужих воспоминаний, ни чужих чувств. Она оставалась прежней! Прежней Олькой Шульц!

Хотелось петь и кричать. Смеяться и — да плевать! — плакать! От облегчения, от радости.

«Выкусите! Обойдетесь!» — Даже мелькнула в голове не совсем достойная мысль.

Оставаться в медблоке дольше необходимого — решительно не хотелось. Она вызвала свободную машину, стремительно (чтобы не столкнуться ни с кем из знакомых… особенно, с Фроловым или «гостями») покинула медблок, вырулила за пропускной пункт (втайне опасаясь, что сейчас ее остановят), вырулила на трассу и поехала домой в Поселок, с трудом удерживаясь от того, чтобы не превышать скорость… слишком сильно.

Сегодняшний день она полностью посвятит бассейну, клубничному коктейлю и — пусть медицинский искин завернется в блин — бане! А вот завтра… завтра можно и на работу.

Она даже снисходительно не обратила внимания на повисший на хвосте серый фургон с охраной. Ну, как «не обратила»… еле удержалась от соблазна показать язык в зеркало заднего вида (средства наблюдения у охраны, наверняка, мощнейшие — разглядели бы, никуда б не делись).

Девушка лежала передо мной на кровати, ничем не укрытая.

Красота, да и только!

Ни одеяла, ни простынки, ни ночнушечки, ни трусиков, ни лифчика… ни одного кусочка ткани!

При современных технологиях не нужно бояться сквозняков, низких температур или, наоборот, духоты и жары. Климат-контроль, чё! Это даже в мое время уже не было проблемой. А уж четыреста лет спустя…

В который раз восхищаюсь Вальянирой — такой экземпляр отхватила! Талия, бедра, красивая грудь, длинные черные волосы, милое правильное лицо, ровный мягкий загар на гладкой коже. Серьезно тренированное тело — ни граммульки лишнего жира. А тот, что есть — в стратегически важный и нужных местах.

М-м-м, конфетка!

Молодец, Валька! И эта… Ольга Шульц — тоже молодец, что за собой следила! Мы будем помнить этот ее подвиг…

Хотя, зря я, наверно, ерничаю — не дай боги, Валька узнает — сгнобит же!

А может, при современных технологиях поддержание такой физической формы и не представляет никаких трудностей? Ну, скушал таблетку или, например, намазался каким-нибудь высокотехнологичным кремом — и все, фигура Афродиты или Аполлона… Да нет, вряд ли — такие вот характерные мышцы, явно функциональные, нельзя нарастить только лишь химией. Но кто их, потомков, знает, верно?

Из Тени я вышел только сейчас. До этого четверть часа осматривался и принюхивался.

Спальня была освещена мягким красноватым светом. Этот свет давал сверкающий звездами потолок. Наверно, какая-то проекция для тех, кто не любит спать в полной темноте. Насколько я мог судить, это было не земное ночное небо — знакомых созвездий я не нашел. И луна была оранжево-красной. И, судя по виду — с атмосферой. Она была похожа на очень-очень маленький Сатурн. Вот эта «Луна» и давала такой нежный свет.

Наверно, Ольга Шульц родилась не на Земле, и это — ночное небо ее родного мира. Или какой-нибудь курортной планеты — помнится, когда-то давно мои знакомые тоже любили загружать на рабочий стол своего компьютера виды морских пляжей курортов, с которых они вернулись или на которые очень хотели попасть.

Дом. Небольшой, на два этажа. Три комнаты на первом, две комнаты на втором. Материал стен — ближе всего к дереву, наверно. И куча всякой электроники. Не местной, а земной. Земная электроника мною воспринималась, как сложный (очень-очень сложный) многофункциональный артефакт — с местной электроникой такого не было. Местный хай-тек — калькуляторы, компьютеры, телевизоры — на порядок проще и воспринимались соответствующе.

Кроме Вальяниры в доме никого нет… или — будем параноиками — я никого другого не смог обнаружить.

Вальянира как раз лежит сейчас в спальне на втором этаже.

Что там, за стенами дома, я ощущал с огромным трудом. Единственный источник информации о том, что находится на улице — окно в спальне.

За окном была ночь.

Часов ни на стенах, ни на тумбочках в спальне нет. Земляне в них, в часах, не нуждаются — у них у каждого в голове персональный компьютер — так что ни наручных часов, ни настенных, ни напольных, ни настольных… никаких. Тоже понятно и нормально.

Но поскольку Емеля ни разу не землянин, а где-то в чем-то эльдариец, то у него есть нормальные человеческие наручные часы (это вдобавок к часам в его мобильном телефоне, который он, как умный мальчик, брать на «дело» не стал). Эти часты сейчас показывают «3:11».

Физическое местонахождение Сосуда я и до этого определил довольно точно — окрестности Джа-Ларак. И эта Шульц, помнится, говорила, что искать ее надо в Джа-Ларак. А в Джа-Ларак время тут совпадает с родным поселком пчеловодов-дроу Эль-о-Тронн — один часовой пояс, только столица севернее.

Кстати, земляне в этом «наследили» особенно сильно: на Эльдаре сейчас принято земное деление времени — двадцатичетырехчасовые сутки, семидневная неделя… правда, месяцев всего десять и размер у них одинаковый — тридцать два дня… и високосных лет на Эльдаре нет. И на том спасибо!

И это вместо практически идеальных (на мой взгляд) десяти-арковых суток. И декады вместо недели. И никаких дурацких «месяцев» не было — только четыре сезона — весна, лето, осень, зима! «Шестое число третьей декады зимы»… Ну, удобно ж! Правда, общепринятых выходных в десятидневной декаде тоже было два, но это меня мало касалось — мне всегда было, чем заняться, а пьянку я мог и посреди декады намутить! За то какая польза для народного хозяйства — гораздо большее количество рабочих дней!

А бедные эльдарийские детишки теперь вынуждены учить в школах земную историю, пытаясь уяснить, каким боком юлианский и григорианский календари Земли относятся к Эльдару! С другой стороны, они это делают в школах. В школах! А так же в академиях, институтах, техникумах, детских садах, появившихся семьдесят лет назад на диком Эльдаре почти полностью благодаря землянам…

Вот и думай, что лучше — привычный местный колорит или не совсем удобные чуждые нововведения.

Окно выходило в садик с какими-то деревьями, травой и забором метрах в десяти. Забор не деревянный и не каменный, а в виде живой невысокой изгороди. Ну, я сильно удивлюсь, если окажется, что земляне по-прежнему нуждаются в настоящих заборах в рост человека для защиты своей территории.

Метрах в ста на фоне затянутого низкими тучами ночного неба посверкивала красными огоньками какая-то высокая конструкция. ЛЭП? Телевышка? Башня ПБЗ?

О! Кажется, почуяла! Просыпается… Проснулась!

— Привет, Валь…

Она целую минуту смотрела на меня и, наконец, изрекла:

— Альфирин? — Чуть хрипловатый голос еще толком не проснувшегося человека.

Вальянира села в кровати, ни капли не смущаясь своей наготы… Не развязно, а именно не смущаясь — то есть якобы не обращая на свою наготу никакого внимания — изящно скинула точенные ножки на пол (не размыкая плотно сведенные вместе очаровательные коленки) и стала умильно тереть кулачками глаза (невзначай прикрыв локтями грудь).

Узнаю Вальку! Она обожала меня драконить ЭТИМ. При этом так ни разу и не снизошла, обламывая в самые-самые последние моменты, когда глупенький возбужденный эльфенок готов был наброситься на эту… точнее, на ТУ красоту. Еще и наставительно вещала что-то про мою нестойкость, про необходимость тренировать эмоциональную устойчивость, про верховенство сознания над жалкими позывами тела… и все такое. И с периодичностью в полгода заводила на месяц любовников. Откровенно бесила!

Я уже говорил: я не знаю, о чем разговаривать с Сосудами. Как-то случаев не представлялось. А о чем разговаривать с Вальянирой, только что по-настоящему обосновавшейся в новеньком Сосуде — этого я тем более не знаю.

Поздравить с отличным выбором новенького тела? Отвесить ему комплименты? Посочувствовать продолжению многотысячелетней миссии? Сделать вид, что ничего не произошло?

Точно помню, что уже упоминал про то, что Валька с каким-то излишним пиететом относится к своим Вместилищам. Не в том смысле, что холит и лелеет доставшееся тело (хотя, и это тоже: сложные солевые и ароматические ванны, массажи, притирки, маслà, мази, кремы, умеренное употребление вина — только разбавленное водой! — серьезные физические нагрузки… и классические страхолюдные масочки «жена-перед-сном» на лицо и грудь), а в том смысле, что и к «задавленной» личности… точнее, памяти о ней, она относится с трепетом.

Взять хотя бы регулярное посещение семьи Сосуда (или клана, или рода… я так и не разобрался, кем Сосуду Вальяниры приходились эти дракониды-«родственники»), подарки «родственникам», участие в семейных и клановых событиях — днях рождениях, свадьбах, похоронах. Или продолжение какого-то бессмысленного научного исследования, которое до этого вела драконид-Сосуд… и блестящее его завершение (судя по слюне, капающей из пасти неконтролирующего себя старейшины от народа драконидов на одном из собраний Нижней Кроны)… и требование вписать в соавторы имя давно ушедшей в небытие дракониды.

И при таком отношении мое паясничество вполне может закончиться активацией рабской метки. «Для профилактики должного почтения и уважения». И придется мне погрызть землю у ее туфелек — это в том случае, если ей будет лениво материализовывать из «темной складки» кнут и вырубать у меня на несколько часов способность к регенаративным техникам. И еще неизвестно, не вспомнит ли она богатый опыт жрицы Ллос — тогда мне вообще трындец настанет!

— Альфирин? — неуверенно спросила она.

— Ага. Как… самочувствие?

— Сойдет. — Голос был задумчив. — Ты… загорел, кажется?

Странно она себя ведет сейчас. Голыми телесами сверкнула безо всякого стеснения, а вот в разговоре отделывается какими-то очень слабенькими подколками. Но я не знаю — может, так и должно быть.

И с языком у нее что-то… Хотя, и это объяснить можно — речевой аппарат землянки еще не приспособился к правильному произношению — отсюда и акцент, и неуверенность в построении фраз… или как там?

В любом случае, пытаться ее диагностировать и «просвечивать» без ее разрешения… не-не-не, спасибо — дураков нет! Ментальный удар от Вальяниры (пусть даже он будет исключительно рефлекторным и неосознанным) это страшно: однажды я изучил очередную технику и, считая себя самым умным (ну, попаденец жа!), сдуру решил кое-что ей внушить… в виду наступления ночи и моего грустного постельного одиночества. Очухался я только в гостевом зале одного из столичных борделей: я на полном серьезе очень вдумчиво выбирал из «ассортимента» публичного дома самого накачанного юношу с самым большим… ну, вы поняли. А в дверях борделя за моей спиной держалась за косяк Вальянира, стараясь одновременно не упасть и не расхохотаться в голос. Правда, потом она меня похвалила, сказав, что проклятье я умудрился снять сам, без ее помощи (и тихонько добавила, как бы в сторону, что, дескать, «от таких озабоченных бабников, как ты» нужно ставить что-нибудь по-оперативнее, с меньшим количеством «шагов»…).

— Принял личину одного парня… на Пороге Тропы. — И на всякий случай поторопился уточить, так как Вальянира продолжала угрожающе молчать. — Все по правилам, Валь — никакого насилия! Принял долг, дал обет, проводил… все чин-чином! И половину долга уже отдал!

Я, действительно, успел подарить абсолютно счастливому Эвелингу свою коллекцию роботов-трансформеров. Так что, с учетом уже поколоченной мною Длинги, я иду даже с опережением графика! Осталось проучить некоего или некую Умилью…

— Ага… — Неопределенно отреагировала Валька.

А я совсем занервничал.

— Валь… Может, тебе помощь нужна? Ну, я там не знаю — Тропой тебя куда-нибудь отсюда увести или еще что? А то вся троповая сеть по всей планете в ауте — ты учти. На всей планете пять или шесть дохлых маяков осталось, но на них я бы не полагался — выбросит у Велшаруна подмышкой! А Карас и Варас мы, прикинь, четыреста лет назад… того… в пыль. Одно астероидное облако осталось… Точнее, два.

— Ой, правда? — Красиво выгнула бровь красавица.

Ой, правда, и чего это я? Она ж сейчас располагает всем объемом памяти этой Ольги Шульц. Это она мне рассказать может и про Карас, и про Варас, и про троповую сеть… с ее-то возможностями.

Я прямо физически почувствовал, как от ее Источника повеяло неудовольствием. Нешуточным таким неудовольствием. С ярко-направленным адресатом. На меня. И? Где я слажал? В чем провинился?

— Ты это… обижаешься, что я тебя бросил, Валь? Так я специально — обстановку разведать! Если с тобой что-то случилось — я б тебя тут же вытащил бы!

— Да? — Мне явно не верили.

Так… судя по ее настроению, еще пара минут и она активирует мою метку. И тогда будет алес — я не смогу удерживать ни Тень, ни щиты. А за ней — сто процентов наблюдают. Не могут не наблюдать! И меня увидят.

— Валь! Валь! Успокойся! — Мои руки в защитном жесте поднялись сами. — Давай, ты потом дашь волю своим низменным инстинктам и накажешь своего раба, а? Разрешаю сделать это с плеточкой и привязываниями, как ты любишь… Ты мне лучше скажи, что…?

— Ты — раб, Альфирин? — Глаза девушки опасно сузились.

Я даже на секунду завис от такого вопроса. Но привычка оказалась сильнее — посмотрел на свой Источник, на ее Источник, убедился в наличии Оков — метки раба — контролирующих мой Источник.

— Э… ну, да. — Я ткнул пальцем. — Вон метка на источнике…

И тут до меня дошло.

— Валь… Э-э-э… Оль?

Неправильный ответ! В лицо будто ударили чем-то темным, колючим. Тело опустили в кипящее масло… и стали помешивать огромной поварешкой. И все «приятные» ощущения непонятным образом сконцентрировали в груди.

Я ее таки разозлил — Ольга Шульц активировала метку. Наверняка, неосознанно. Для этого и особых умений-то не нужно — достаточно владельцу Источника (а кто сейчас из них — Шульц или Вальянира — владелец, большой вопрос) испытать сильные негативные эмоции в мой адрес и — вот результат — незадачливый раб катается по настилу пола, хрипя от дикой боли в груди.

— Альфирин! Что с тобой?! — Кинулась она ко мне. — Сейчас-сейчас, потерпи, я тебя в реакапсулу положу! И все пройдет… вот увидишь…

Боль мгновенно схлынула, но слабость не прошла. И не пройдет еще несколько минут.

А меня, будто я и не вешу ничего, уже легко волокли на первый этаж, пинали ногой какую-то дверь… кажется, в ванну. И сейчас укладывают на высокую кушетку… видимо, это и есть «реакапсула»? Кушетка с прозрачным колпаком. Снежно-белая. А как от нее в глазах рябит — явный земной хай-тек.

— Не-не-не… — Я слабо пытался вырваться, но землянка оказалась неожиданно сильной.

Она придавила меня ладонью к кушетке (ощутил себя жуком, лежащим на спине) и свободной рукой стала дирижировать в воздухе. Видимо, управляла агрегатом…

Ну, она сама напросилась. Я расслабился.

Прошла минута — другая. Ольга, видимо, получив какую-то информацию от реакапсулы, опустила на меня ошарашенный взгляд. Я мило улыбнулся в ответ и подмигнул.

— Альфирин… — Выдохнула она почти шепотом. — А как это…?

Ага. Понимаю. Когда мой Источник привязывали к Источнику Вальяниры и объясняли, что к чему, я сам охреневал.

— Ну, я немного неживой.

— Неживой? — Слабо переспросила она.

— Ага. Нежить, зомби, упырь. Но конкретно я — лич. Высокоуровневый лич! У меня даже волосы и ногти растут!

Правда, в ближайшую тысячу лет я так и останусь тридцатилетним подростком-эльфом… если все-таки не освою морфинг.

Оля с круглыми от потрясения глазами сползла по кафельной стеночке вниз.

— Кощей Бессмертный! — Прошептала она по-русски. — Ну, очешуеть, я в сказочку вляпалась…

О, во истину! Только про сказочку — это мои слова!