Прощай, сестра

ГЛАВА XI

Для начала начинающий детектив снял каморку под крышей на Двадцать третьей Восточной улице. Не желая терять времени, он решил для сбора данных обосноваться поближе к месту разыгравшейся трагедии.

На дешевом столе он разложил пачку визиток на имя Сиднея Джерми, еще пахнувших непросохшей типографской краской. На самом деле его звали Перси, но он решил, что Сидней для частного детектива звучит гораздо лучше. Поскольку телефона тут не было, принимать возможные звонки он поручил бюро обслуживания на Мэдисон Авеню. Стоило это буквально гроши. Потом Перси заперся в каморке и все время посвятил треугольному клочку бумаги, который передал ему адвокат.

Перси сразу отбросил гипотезу, что счет составил убийца после серии покупок в разных магазинах. Вначале он задумался над такой возможностью: человек в течение дня что-то покупал, а вечером сел и подсчитал свои расходы. Но это не сходилось с портретом убийцы, который можно было восстановить по способу совершения преступления: тот был сексуальным маньяком, готовым дорого заплатить за удовлетворение своих извращенных инстинктов. В то время как автор счета, по мнению эксперта-графолога, был человеком уравновешенным, со склонностью к скупости.

Перси непрерывно задавал себе все тот же вопрос: что за магазин продает заодно слонов и мосек? Так и стояла у него перед глазами эта огромная разница между минимальной и максимальной ценой.

«Если даже в одном и том же торговом доме купить дачу-прицеп и пачку зубочисток, — размышлял он, — то все равно на один счет они не попадут: дело придется иметь с разными продавцами в разных отделах. Значит, эти товары должны вдобавок находиться в ведении одного человека… Значит, это предметы небольшие, но очень дорогие или очень дешевые. И к тому же нужные одному и тому же клиенту…»

Перси занялся методичным просмотром по справочнику всех торговых фирм. Решив предварительно проконсультироваться у специалиста, он отметил экспертов по живописи, нумизматике, филателии… И тут ему все стало ясно: конверты из пергаментной бумаги обычно употребляют в магазинах почтовых марок, хозяин которого просто воспользовался обрывком одного из них. Теперь все стало на место: коллекционеры покупают как марки редкие, так и текущие серии, которые выпускают все страны мира; цена на них растет только с течением времени.

Перси подпрыгнул в кресле, как Архимед в ванне, и выскочил на улицу. Вызвал такси и велел отвезти себя на Уолл-стрит, где купил каталог почтовых марок с текущими ценами. Он понимал, что каталог приводит цены с такой же точностью, как «Аргус» — цены на подержанные машины. По цене, указанной на счете с точностью до нескольких долларов, нашел только марку «Занзибар 1908 года» и в той же серии — «Леопольд 1».

Низкие цены могли относиться к любым юбилейным маркам. Листая каталог, Перси заметил, что эти марки недолго остаются в нижних строках прейскуранта. Значит, марка за доллар должна была быть из последних эмиссий. Нашел он их целую серию, выпущенных в разных странах в честь космонавтов. Убедился, что цены этих серий примерно соответствуют меньшим цифрам из его счета. В каталоге была одна марка ценой полтора доллара — «Лунный модуль на грунте», выпущенная Республикой Конго, а за доллар ровно — «Аполлон-XI» на фиолетовом фоне с надписью «Расалкхима». Среди этих эмиссий были также «Гагарин апельсиновый», «Гленн фиолетовый» и «Купер небесно-голубой».

В каталоге была и реклама некоторых магазинов филателии. Он выписал их названия и адреса, начиная от Уоллстрит и окрестностей. Фигурировали в нем фамилии вроде: Мортон, Клоповски, Вильдштейн, Донахью, Финкель.

Перси был охвачен азартом охотника, идущего по следу. Теперь он не мог себе позволить ни малейшего необдуманного шага.

С бьющимся сердцем вошел он в огромный магазин к Мортону, где его принял мужчина лет пятидесяти, его хозяин.

— Мистер Мортон, вы продавали дней десять назад одному из своих клиентов «Занзибар 1908 года»?

Хозяин наморщил лоб.

— «Занзибар 1908 года»? Не припоминаю.

— А это вы узнаете? — Перси подсунул ему треугольный листок.

— Нет.

— Но ведь это ваш почерк?

— Определенно нет, — отрезал тот.

Все это время Перси смотрел ему в глаза. Мортон сохранял непоколебимое спокойствие, совесть его явно была чиста.

— Вы из полиции? — спросил он Перси как бы мимоходом.

— Мистер Мортон, речь идет об очень важных вещах, — Перси не обратил внимания на вопрос, — в ваших интересах оказать мне содействие.

— Вы позволите? — хозяин протянул руку, чтобы взглянуть на листок. Перси тут же спрятал его и достал одну из фотокопий. Хозяин магазина долго ее разглядывал, поправляя очки с двойными стеклами.

— Ничем не могу помочь, — наконец сказал он. — Очень жаль. — И вернулся к своим занятиям, состоявшим на тот момент в сортировке разнообразных марок и раскладывании их по конвертам. Марок этих на столе были горы.

Та же сцена повторилась еще четырежды в разных вариантах. Перси уже начинал терять надежду. Еще раз изучив адресный справочник, он решил систематически обойти все магазины филателии, начиная с тех, что находились ближе всего к месту преступления. На плане Нью-Йорка нарисовал концентрические окружности с центром у дома старухи Торнбридж. Потом позвонил в бюро обслуживания. Ему передали звонок от Бена Хехта, который интересовался новостями. В ответ он попросил передать адвокату следующее:

«Я напал на след. Надеюсь в течении сорока восьми часов сообщить сенсационные результаты. Прошу переслать аванс двести долларов на адрес бюро обслуживания. Скоро я вас навещу. Желаю удачи. Джерми».

Сорок восемь часов прошло, но ничего нового не произошло. Перси начал сомневаться в верности своей версии. Он обходил магазины уже в третьем круге, охватывавшем Гринвич, Ист-Сайд и часть Пятой Авеню. Он пришел к выводу, что убийца не был жителем Нью-Йорка. Судя по состоянию листка, счет не валялся долго в кармане, значит, покупка была сделана в день убийства. Но житель Нью-Йорка вряд ли в один день и почти в одно и то же время будет покупать и марки и женщину. Это, скорее, сделает кто-то, приехавший издалека — из другого округа или другого города. Эта гипотеза заставила его спросить себя, не протекали ли оба вида деятельности псевдо-Стирлинга в соседних районах. И он продолжал систематически прочесывать филателистические магазины, наловчившись завязывать беседу с хозяевами в зависимости от их вида, характера и темперамента. Схема всех визитов была одна и та же, разговоры — тоже. Лишняя трата времени была вызвана только нежеланием Перси затевать разговор с хозяевами в присутствии клиентов.

На того, кого искал, наткнулся он так неожиданно, как охотник, уже утративший всякую надежду выследить зверя, неожиданно оказывается с ним нос к носу.

Хозяин магазина на Лафайет Стрит, которому Перси показал клочок бумаги, с выработанной долгими поисками безапелляционностью заявив: «Этот счет вы выписали собственноручно!», — сразу растерялся и занервничал.

— Мистер Кастелли, — атаковал его Перси, почувствовавший прилив уверенности, — я прошу оказать мне содействие, это в ваших интересах.

Поскольку фактор внезапности миновал, хозяин уже взял себя в руки.

— Эту калькуляцию я сделал по просьбе одного из клиентов, — защищался он. — Человек искал некоторые марки и хотел знать их цену.

— Ну, конечно, — поддакнул Перси, скептически усмехаясь, — я с вами полностью согласен. Я не из налогового управления. Я занимаюсь чисто уголовным делом — ищу филателиста, для которого вы составили эту «калькуляцию». Вы, конечно, его знаете, ведь не каждый день клиент покупает марок на десять тысяч долларов.

Из-за плеча хозяина, низенького мужчины с оливковой кожей и седыми кудряшками, выдвинулась толстая женщина с агрессивным выражением лица. И тут же вошел клиент — молодой человек в очках с сосредоточенной миной знатока.

— Займись-ка им, — велел Кастелли жене.

Но она все равно непрерывно косилась на Перси, готовая прийти на помощь мужу. Тот измерил Перси взглядом с ног до головы и спросил:

— У вас есть документы, подтверждающие, что вы представляете криминальную полицию?

Перси решил раскрыть свои карты.

— Мистер Кастелли, — начал он, — я частный детектив, и выдавать себя за полицейского не собираюсь. Говорю вам, я занят чисто уголовным делом. Прошу вас о помощи и обещаю, что сохраню все в тайне. Эта услуга вас ни к чему не обязывает, но если вы мне откажете, я вынужден буду официально обратиться в полицию. Вы не будете отрицать, что счет этот написан вашей рукой. Кажется странным, что вы не смогли найти своему клиенту ни одной марки из целого списка и ограничились только составлением калькуляции. Чиновники налоговой службы не будут так легковерны на этот счет, как я. И в этом листке они увидят то, чем он и является — незарегистрированным счетом. Хотите попробовать? Всегда пожалуйста. Прошу не забывать, мне терять нечего.

Что-то в поведении Кастелли дало Перси понять, что он выиграл.

— Разумеется, — сказал хозяин, — у меня не было «Занзибара 1908». Я попросил коллегу достать мне его. Оговорив по телефону условия, попросил клиента зайти через час.

— И он вернулся?

— Нет. Покупку я доставил в отель.

— Это было до или после обеда? — спросил Перси.

— Клиент был у меня утром, около половины одиннадцатого, а я отнес ему марки в отель около полудня.

— Ну, так. Теперь мне ясно, почему вы все записали на клочке бумаги. Счет вы не выставили. Но мне нужна только фамилия клиента. Даю вам слово, что ни одна душа не узнает, каким образом я его раздобыл.

— Этого клиента, — оправдывался Кастелли, — я вижу раза два в год. Останавливается он неподалеку, знаете, в том большом отеле на углу Сорок шестой стрит и Медисон Лвсню. Как же его… ах да, «Карлтон».

— «Риц-Карлтон», — уточнил довольный Перси. — А клиент? Как зовут клиента?

— Очень английская фамилия… минутку… вроде бы…

Тут женщина сделала резкий жест, и Кастелли запнулся.

— Но меня вам нечего бояться, — уверял Перси, — если все дело мы уладим между собой…

— А вы мне подарите тот листок бумаги, — с хитрой усмешкой сказал торговец. — Услуга за услугу.

Перси сделал вид, что глубоко задумался.

— Вы дадите мне листок, а я вам — фамилию, — предложил Кастелли. — Из рук в руки. Думаю, это честно.

Для проформы Перси еще немного поломался. Уступи он слишком быстро, это могло бы заставить хозяев задуматься о наличии фотокопий.

— Вы даете слово? — настаивал он.

— Даю, — торговец протянул ему руку.

Перси протянул треугольный листок, который собеседник торопливо схватил. Но детектив его не отпускал.

— Вначале фамилию.

— Каннингэм… Эрвин Каннингэм… Нет, — Эдвин Каннингэм.

Перси вручил обрывок бумаги хозяину магазина, который тут же сжег его, достав зажигалку. Уходя, детектив-любитель услышал сварливый голос миссис Кастелли, твердившей:

— Ты что, с ума сошел? Зачем ты сказал ему фамилию?

— Слушай, дорогая, — защищался продавец, — этот счет ты написала собственноручно. Отрицать это мы не смогли бы. С таким документом мы бы влипли с налоговым ведомством. Они бы нам показали!

— Но у него наверняка есть фотокопии.

— Для суда фотокопия — не доказательство. Так же как магнитофонная лента — их можно подделать как угодно. Так или иначе, этот парень — не налоговый инспектор, иначе потребовал бы расчетные книги. А он занимается совершенно иными вещами. Не в его интересах впутывать нас.

По-своему Кастелли был совершенно прав.

Не поскупившись на чаевые посыльным в отеле, Перси без труда раздобыл адрес Эдвина Каннингэма. Один-два раза в год тот ненадолго останавливался в «Риц-Карлтоне», всегда звонил, чтобы забронировать номер и просил подтвердить заказ по телефону. Именно поэтому Перси так легко заполучил номер телефона в Джексонвилле.

В телефонной книге Джексонвилла Перси без труда нашел фамилию Эдвина Каннингэма. И неважно, был он Стирлингом или нет, наконец-то у него в руках было нечто конкретное — Каннингэм явно был звеном в цепи преступления.

Бен Хехт обнаружил в своей конторе новое письмо, подписанное Сиднеем Джерми:

«Я нашел нашего Стирлинга. Уже знаю его настоящее имя и адрес. Сообщу их вам лично при нашей ближайшей встрече. Прошу сохранить все в тайне до момента ареста. Сегодня вылетаю во Флориду. Прошу срочно перевести на адрес бюро обслуживания еще один аванс в размере двухсот долларов. Счета перешлю почтой. Успеха. Сидней Джерми».

Адвокат показал письмо Гарри, который с облегчением на душе ощутил, как призрак электрического стула отдаляется от него.