Прощай, сестра

ГЛАВА XIII

Одутловатая физиономия Каннингэма моментально окаменела. Глаза засветились энергией, без которой он не смог бы добыть своего состояния. Казалось, в нем пробуждается старый, дремавший до времени лев. Перси содрогнулся, ему не хватало воздуха, хотелось открыть окно, от напряжения всех чувств потемнело в глазах.

— Вы забыли представиться, — сказал Каннингэм.

— Мое имя Сидней Джерми.

— Оно мне ни о чем не говорит, и я не понимаю, чего вы хотите.

— Хочу продать вам этот документ.

— А при чем здесь я?

— Я расскажу, если вас это интересует.

— Могу уделить вам еще пару минут, — согласился Каннингэм, — я жду знакомых.

— Сомневаюсь, — парировал Перси.

— Ваш тон мне совершенно не нравится, — заявил Каннингэм. — Или объясните, в чем дело, или…

— Или? — не отставал Перси.

Каннингэм не договорил. Воцарилась тишина. Противники следили друг за другом, как два борца, готовые броситься на противника при первой возможности.

— Я вас слушаю, — наконец сказал Каннингэм вызывающим тоном.

— Мистер Каннингэм, вы же умный человек и прекрасно меня поняли. Принимая во внимание ставки в нашей игре, предлагаю поставить точки над «и». Листок бумаги — это счет, и если он попадет в руки полиции, вы дорого заплатите.

— Вы с ума сошли! — холодно возразил толстяк.

— Счет, выписанный Кастелли в отеле «Риц-Карлтон» во время обеда, вы сунули в карман, отправляясь к любезной своднице Торнбридж. Были вы в плаще, с голубым шарфиком на шее. Прибыв на место, сняли шарф и сунули его в карман. Потом вы снова достали его, возможно, для того, чтобы затянуть на шее юной особы по имени Лорин Смитсон, которая обитала как раз у Торнбридж.

— Вы с ума сошли, — буркнул Каннингэм, который начал потеть и с трудом проглотил слюну.

— Но в конце концов предпочли воспользоваться чулком, чтобы повесить девушку, а шарфик надеть на шею. Как бы там ни было, когда вы доставали шарф из кармана, имеете с ним выпал на пол счет. Теперь по нему придется платить, мистер Каннингэм.

Воцарилась тяжелая, гнетущая тишина.

— Я прикажу арестовать вас за шантаж! — прохрипел наконец толстяк.

— Не говорите глупостей, черт вас возьми! — оборвал его Перси. — Вам повезло, что вы нарвались на меня, я частный детектив, а не полицейский. У меня нет ни гроша, и у моего клиента Гарри Уэста — тоже. Чтобы купить билет в Джексонвиль, я получил от него небольшой аванс, и это едва покрыло мои расходы. Нищета! Я уверен, мистер Каннингэм, что вы будете гораздо щедрее. Мне приходится жить этим мерзким ремеслом, да еще содержать мать-старушку…

Инстинктивно Каннингэм огляделся исподлобья, чтобы проверить, не караулят ли в саду, не окружен ли дом, не ждет ли полиция только сигнала, чтобы кинуться на него.

— Нет, — успокоил его Перси, — никого там нет. Я один.

Перси заметил, что хозяин делает отчаянные усилия, чтобы держать себя в руках. Каннингэм еще раз оглядел сад и, никого в нем не увидев, решился предложить:

— Давайте перейдем в мой кабинет. Там нам будет удобнее.

— Как это? — удивился Перси. — Нам и тут очень удобно.

— Скажем так, тут я не располагаю такими аргументами, как там. — Он потер палец о палец весьма многозначительным образом.

— Ну, если вам угодно… — согласился Перси, вставая с кресла. — Только идите вперед.

Кабинет Каннингэм был не менее внушителен, чем салон. Стены и потолок обиты толстой тканью, а топорного вида мебель явно была привезена с какой-то старой фермы на западе страны.

Каннингэм уселся за огромным столом, увенчанным огромной, совершенно не подходившей к нему лампой. Толстяку явно было не по себе.

— Сколько? — спросил он прямо.

— Оцените сами то, что я вам продаю.

— Прошу назвать сумму, — настаивал Каннингэм.

— Сколько стоит шкура миллиардера? — спросил Перси. И сам себе ответил: — Столько, сколько стоит сам миллиардер.

На лице Каннингэма появилась саркастическая ухмылка.

— Сколько? — повторил он.

— Положим, десять тысяч долларов за эту бумажку и еще десять тысяч долларов за расходы. Это почти за бесценок, — предложил Перси.

Подумав несколько секунд, толстяк ответил:

— Такой суммы у меня дома нет. Полагаю, чек вас не устроит? Сейчас я дам вам сколько есть у меня наличными, остальное — завтра утром.

Каннингэм открыл ящик стола, но Перси в тот же миг прыгнул к нему и грубо захлопнул ящик, прищемив ему руку. Тот вскрикнул от боли. Намертво зажав запястье противника, Перси вновь открыл ящик. Как он и думал, Каннингэм лез за пистолетом, который едва-едва не достал. Перси сунул оружие в карман.

— Если мы перешли сюда за этим, то вы напрасно теряете время. У меня есть к вам такое предложение: в качестве премии вы отдаете мне свою коллекцию марок. Потом вы вручаете мне всю наличность, что имеется в вашем распоряжении. У вас тут наверняка есть сейф.

Толстяк засопел, бросая на Перси убийственные взгляды. Детектив-любитель с удовольствием заметил, что к охотничьему азарту у него добавляется упоительное сознание одержанной победы.

— Даю вам три минуты на передачу мне коллекции, — настаивал Перси, — или отдаю документы в полицию. Если вы выполните мои требования, я сожгу его в вашем присутствии, хотя и так не смогу передать его полиции, получив от вас деньги. Полиция заберет все. Вы достаточно умны, чтобы это понять, поэтому поторопитесь! Три минуты быстро пройдут. Я жду…

Каннингэм тяжело поднялся, подошел к секретеру, открыл секретный ящик и вынул из него маленький плоский ключик. Стенной сейф был скрыт за картиной. Каннингэм вставил ключ в замок, потом начал набирать код на циферблате. После седьмой цифры сейф открылся.

— Моя коллекция стоит миллионы! — старик был в отчаянии. — Это дело всей моей жизни!

— Ваша жизнь стоит гораздо дороже! — иронизировал Псрси.

В сейфе лежали три толстых кляссера, которые Каннингэм извлек один за другим. Это была уже безоговорочная капитуляция.

— И еще отдайте мне деньги, — потребовал Перси.

Каннингэм взял пачку банкнот, лежавших на металлической полочке сейфа, и бросил их на стол. С деньгами он расставался гораздо легче, чем с марками.

Не спуская с него глаз, Перси перелистал кляссеры и с удовольствием убедился, что все страницы плотно заполнены марками.

Каннингэм словно замкнулся в себе, видно, зажало сердце, ему не хватило дыхания, чтобы выговорить:

— Отдайте… бумагу…

— Точно, — согласился Перси.

Он вручил Каннингэму треугольный листочек и даже подал ему свою зажигалку. Толстяк сжег его и растоптал пепел.

— Я вас не выдам, — пообещал Перси, — раз дал вам слово.

Сказав это, он сунул руку в карман и извлек небольшой пистолет, не тот, что забрал у хозяина. У Каннингэма глаза полезли на лоб, его заколотило от страха.

— Вы… вы… вы же меня не… — взвизгнул он, и обвислые щеки жалко задрожали. Ледяной взгляд детектива-любителя страшил его больше, чем оружие, нацеленное в живот.

Пистолет грохнул дважды, испуская короткие вспышки; жестокие удары швырнули старика на пол. Лежал Каннингэм навзничь, держась обеими руками за брюхо.

Нечеловеческим усилием ему как-то удалось подняться на четвереньки. Теперь он стал похож на огромную черепаху, поразительно уродливую и в то же время жалкую. Пинком опрокинув его, Перси всадил ему в живот третью пулю. Кричать у Каннингэма уже не было сил, он только тихо скулил.

— Хо… хо… — постанывал он, словно каждая волна боли была сильнее предыдущей и словно все еще не верил в наступавшую смерть.

В этот момент у входных дверей раздался звонок. Охваченный внезапной надеждой, раненый попытался кричать, но резкий звук звонка заглушил его слабеющий голос.

И снова все стихло, детектив застыл, невозмутимый, как мраморная статуя. Сжав оружие в руке, он решительно смотрел в сторону двери. Умирающий все еще дышал.