Прощай, сестра

ГЛАВА VII

По пути назад у Гарри невыносимо разболелся желудок. Таких диких болей не было у него со времени выхода из исправительного дома. Он ничего в рот взять не мог. Кое-как проглотил пиво и кофе, но спазмы стали еще сильней. Он ужасно боялся тюрьмы, представляя ее на манер исправительного дома с дополнением в виде допросов третьей степени, круглосуточно горящих ламп и тому подобного. Тем временем его доставили в монументальное здание Дворца юстиции. И всюду нужно было ждать часами: чтобы снять отпечатки пальцев, чтобы составить список личных вещей и денег, чтобы оформить все бумаги. После первого допроса его отправили в камеру. Гарри рассказал полицейскому краткую версию событий: вернувшись домой, он нашел Лорин в петле и сбежал, собираясь поехать к своему другу Джо Хаммеру и попросить совета, что делать, и дал понять, что старуха Торнбридж, хозяйка дома, знает обо всем больше нею, но полицейские не настаивали и больше ни о чем не спрашивали.

На другой день после ареста его отвели в большой кабинет. На дверях было написано имя и звание: «Инспектор Самбер». Человек в штатском лет сорока показался Гарри симпатичным. Его поведение резко отличалось от манер чиновников и охранников.

Самбер начал с вопроса, не беспокоит ли его желудок. Казалось, он знает обо всем; опирался он на толстые папки, как на постамент. Гарри сказал, что он голоден. Самбер тут же предложил ему выбирать бутерброды — с ветчиной, с курицей, с огурцом — предложенные молчаливым официантом. Гарри выбрал сэндвич с корнишонами и горчицей и еще попросил бутылку пива. Все тут же было доставлено. Похоже, буфет находился тут же, в здании. Во всяком случае, организовано все было здорово. Правда, подороже, чем в баре, но ведь все-таки это тюрьма! Явно все это было неспроста…

Инспектор, одобрительно улыбаясь, наблюдал за тем, как Гарри ест. Потом заговорил, обращаясь к нему со странной смесью откровенности и подозрительности.

— Ну, Гарри, — начал он, — во время первого допроса ты заявил, что обнаружил свою Лорин висящей в петле…

— Да, — подтвердил Гарри, — это правда. Я сидел в кафе, это может подтвердить кто угодно. В то время, когда повесилась Лорин, меня не было дома.

— Это еще не доказано, — возразил инспектор, листая страницы его дела. — Ты же не меньше получаса находился с ней в квартире до того, как сбежать…

— Это неправда! — крикнул Гарри. — Я только поднялся и сразу побежал вниз.

Гарри еще раз рассказал все, как было, со всеми подробностями, ничего не упуская. Инспектор, казалось, слушал его вполуха.

— Твои показания абсолютно противоречат показаниям миссис Торнбридж — заметил он и прочитал показания старухи, бывшие, разумеется, массой бесстыдной лжи.

Там не было ни слова о ее приятеле Стирлинге. Она утверждала, что никто не мог проскользнуть мимо нее не замеченным, — так, она отлично видела, как вошел Гарри и как он выбежал полчаса спустя. Утверждала, что Гарри упал на лестнице и это привлекло ее внимание. Из-за того, что его даже вырвало и, вообще, вел он себя очень подозрительно, решила подняться на третий этаж. Двери она нашла открытыми, и, войдя, обнаружила бедняжку Лорин. В полицию она позвонила немедленно, чтобы передать приметы убийцы.

Ловко было придумано, ничего не скажешь. Гарри, обнаружив тело, не вернулся в кафе и не мог опровергнуть показания старухи насчет тридцати минут.

Инспектор заметил, что слова Гарри немногого стоят, если принять во внимание его преступное прошлое.

— Вернемся к нашему делу, — продолжал он. — Этот Стирлинг, о котором вы говорили… Вы видели его только раз?

— Да, у старухи Торнбридж. Он дал мне пятьсот долларов. Я хотел тысячу…

Наступила напряженная тишина.

— Вы в первый раз принимали подобного гостя? — спросил полицейский.

— Первый, первый…

— Но миссис Торнбридж…

— Старуха Торнбридж бесстыдно врет, чтобы выйти сухой из воды. Но, я надеюсь, вы поймаете Стирлинга рано или поздно. И тогда она заговорит по-другому.

Тут Гарри поразил взгляд, которым окинул его полицейский. Он явно не только не разделял его надежды на розыск Стирлинга, но, казалось, и вообще не верил, что тот существует.

— В своих первоначальных показаниях ты дал понять, — продолжил инспектор допрос, — что твоя приятельница Лорин совершила самоубийство. Именно это ты имел ввиду?

— Есть только две возможности, — ответил Гарри. — Или Лорин покончила с собой, или ее повесил Стирлинг.

— Ну ладно, — подвел итог полицейский, — твоя подружка вовсе не повесилась, и ты прекрасно об этом знаешь. Это практически невозможно.

— Это не мое дело, — заявил Гарри. — Если она не повесилась, значит была убита.

— Именно это я и хотел услышать, точнее, хотел услышать, что ты в этом сознаешься.

— Что? — выкрикнул Гарри. — Вы подозреваете меня?

— Я никого не подозреваю, — возразил инспектор. — Попросту должен тебе сказать, что результаты вскрытия однозначны: речь идет, без всяких сомнений, об убийстве, о садистском убийстве, которое пытались замаскировать под самоубийство. Твоя подружка была убита в постели, когда ее вешали в ванной, она уже была мертва. Смерть наступила в результате повреждения щитовидной железы — так записано в протоколе вскрытия.

— Ах, мерзавец! — воскликнул Гарри. — Попадет он ко мне в руки рано или поздно, хоть всю жизнь буду искать!

— Гарри, — спросил полицейский, — ты не замечаешь за собой раздвоения личности?

— Да вы с ума сошли!

Полицейский не возмутился, просто не обратил внимания.

— Внутри тебя сейчас двое: Гарри — приятель Джо Хаммера и Гарри — любовник Лорин Смит. И один не желает знать другого.

Гарри онемел. Он тут же решил, что копы, увлеченные психологией, еще опаснее, чем мордовороты старой школы — тупые костоломы, которые умели только работать кулаками.

Инспектор нажал кнопку и появился полицейский в мундире. По знаку инспектора он удалился снова, оставив двери открытыми. Потом в кабинет вошла старуха Торнбридж в сопровождении сотрудника в штатском. Тот тут же сел за пишущую машинку, а инспектор снова углубился в бумаги.

Появление старухи ошеломило Гарри. Она же делала вид, что его не замечает. Одета была по такому случаю, прямо как капрал Армии спасения. И хоть раз была не под хмельком.

Некоторое время инспектор вообще не обращал внимания на нее. Потом сказал:

— Во время предварительного допроса вы отрицали существование некоего Стирлинга.

— Я такого не знаю, — решительно подтвердила Торнбридж. Высоко подняв голову, она словно пыталась придать себе смелости и подчеркнуть, что скомпрометировать себя она не позволит. Воинственно выглядела даже ее шляпка из черной соломки, отделанная черными же цветами из лакированной кожи.

Все свои предыдущие показания она подтвердила. Следователь задавал вопросы со скучающим видом, а его младший коллега непрерывно стучал по клавишам.

— Подлая лгунья! — бросил Гарри. — Она же заработала на этом деле не меньше тысячи… Взяла с него наличные и до, и после.

Ну, тут старуха Торнбридж на него напустилась, потребовав, чтобы полиция занесла в протокол оскорбления, оговор, клевету и еще Бог весть что. Но оба чиновника остались невозмутимы, делая вид, что ничего не слышат.

Старухе дали подписать показания. Она долго их изучала, прежде чем сделать это, потом поднялась и с гордой миной вышла. Полицейские с усмешкой переглянулись.

Гарри сначала подумал, что они на его стороне, поскольку не захотели зафиксировать старухины жалобы, но, подумав, пришел к выводу, что такой способ ведения следствия совершенно не отражает то, что было в действительности. Ног если бы снять на пленку сцену, разыгравшуюся между ним и старухой, любого зрителя убедила бы его чистосердечность. А протокол, сухой и безжизненный, фиксируя их противоречивые свидетельства, не придавал этому никакого значения.

Он решил, что на сегодня допрос окончен. И в этот момент инспектор извлек из папки треугольный клочок бумаги и положил его перед Гарри. Тот уткнулся взглядом в бумагу, а инспектор — в него. На треугольнике была записана колонка из семи чисел, сумма которых превышала десять тысяч долларов.

— Вам это знакомо? — спросил инспектор.

— Нет, — недоуменно ответил Гарри.

— Вы официально заявляете, что не знаете о происхождении этого предмета?

— Если вам это нужно — да, заявляю официально.

Гарри все не мог прийти в себя. Растерянный, он разглядывал бумажку со все возрастающим интересом.

— А что это такое? — спросил наконец.

— Об этом я вас и спрашиваю.

— Но какое отношение это имеет к моему делу?

— Улика найдена на месте преступления, — пояснил инспектор, — между изголовьем постели и входной дверью.

— Ну вот! — заорал Гарри. — Вот, я же говорил! Это не мой почерк, не Лорин и не Джо. Значит, потерял это Стирлинг! Вот доказательство, что Стирлинг существует!

Инспектор в сомнении наморщил лоб, но аккуратно уложил улику в папку.

После допроса Гарри перевели в другую тюрьму, огромную каторжную тюрьму в Нью-Джерси. Поместили его в камеру с двумя другими заключенными. Кормежка, будь у него здоровый желудок, была бы вполне приемлемой, сокамерники ни о чем другом не говорили, кроме как сравнивали достоинства разных тюрем, с которыми они успели познакомиться.

Гарри предстояло найти адвоката. Попросив двое суток на обдумывание, он посоветовался с соседями. Оба сошлись на том, что лучше всего подойдет некий Бен Хехт из Нью-Йорка.

— Он разденет тебя до нитки, — сказали они, — но зато будет шанс уберечь свою шкуру.

Потому Гарри и выбрал Бена Хехта.

Первая их встреча прошла довольно холодно. Бен Хехт был человеком дела, кругленьким толстячком с курчавым седыми волосами и в очках с толстыми стеклами. Костюм, с виду дорогой, элегантности ему тем не менее не прибавлял. Маленькие хитрые глазки были вечно прищурены в профессиональной улыбке. Позднее адвокат не раз преподносил Гарри сюрпризы.

Судебный следователь, которому поручили вести это дело, вручил все бумаги Хехту перед его визитом к обвиняемому. Но адвокат не подал и виду, что ознакомился с ними.

— Ну, расскажите-ка мне свою историю, — сказал он пренебрежительным тоном.

Как и добродушный инспектор, допрашивавший Гарри, адвокат, казалось тоже не верил ни единому слову своего клиента. Гарри закончил свой рассказ словами:

— Я требую освобождения — и немедленно.

Адвокат усмехнулся еще шире и еще более скептически.

— Вначале найдем истинного виновника, — предложил он. — Вы упоминали какого-то Стирлинга.

— Он и есть убийца, в этом нет никаких сомнений.

— Но никто его не видел.

— Найти свидетелей — дело полиции.

— Вы же ничем не можете им в этом помочь, — сказал Бен Хехт и добавил: — Ваша хозяйка хорошо известна полиции, видимо, не раз оказывала им услуги, наверняка выдала им немало преступников, к чему же ей покрывать этого?

— Он ее сообщник. Она его привела, она все организовала, пусть отвечает.

— Это нужно доказать. Пока что она утверждает, что Стирлинга не существует.

— Вы хотите сказать, что полиция его не ищет?

— Не слишком энергичные поиски никогда не дают результатов, — пояснил адвокат. — А без Стирлинга вам ничего не остается, как признать свою вину.

Эти слова адвоката потрясли Гарри.

— На признание вины я никогда не пойду, — решительно отрезал он.

— Убийца, неизвестный и невидимый, — постарался убедить его Бен Хехт, — появляется только в момент убийства, делает свое дело и исчезает, не оставляя следов — это старая история, она тянется из процесса в процесс во всех судах присяжных. И производит на них очень плохое впечатление.

— Но не тогда, когда известно, что Торнбридж — это старая сводня.

— А вот об этом никто не узнает. И полиция этого не подтвердит ни в коем случае.

— Вы считаете, полиция ее бережет?

— Уголовная полиция на многое готова прикрыть глаза, чтобы поймать убийцу.

— Вот именно! — не выдержал Гарри.

— Что «вот именно»? — оборвал его Бен Хехт. — Старуха бы слишком рисковала, выдав Стирлинга. Она предстала бы перед судом вместе с ним. Кстати говоря, и имя «Стирлинг», думаю, придумано специально, оно наверняка фальшивое, а его настоящего может не знать и Торнбридж.

— Тогда мы сами его найдем, — решил Гарри.

— Во всяком случае, это единственный выход, — согласился адвокат.

— Ага! — вспомнил Гарри. — Вы говорили, что Стирлинг не оставил следов. Не совсем так, он оставил какой-то треугольный листочек с цифрами.

— Это правда, у меня есть его фотокопия, давайте обсудим.

Бен Хехт открыл папку, набитую бумагами, и кое-как отыскал в ней снимки, показывавшие обе стороны треугольного листка.

— Я потребовал передать мне оригинал, — сообщил адвокат. — Они согласны, как только с ним закончат эксперты. Следователь не придает ему особого значения.

— Но ведь это же главное доказательство.

— Я предпочел бы приличные отпечатки пальцев. Клочок бумаги кто угодно может найти где угодно. Ничто ведь не доказывает, что владелец счета был в вашей комнате и что именно он — убийца.

Еще раз взглянув на документ, — точнее, фотокопию, — он подал его клиенту. На фотокопии виден был счет, состоящий из семи чисел и суммы:

— Ничего себе! — прокомментировал Гарри. — Во всяком случае, я не мог бы себе позволить покупки на такую сумму.

— Ну что же, — согласился адвокат, — эта бумажка позволяет мне поверить в существование Стирлинга. Остается вопрос, позволит ли этот счет его отыскать.

— Для хорошего детектива ничего больше и не надо!

Бен Хехт понимающе улыбнулся.

К несчастью, в полиции нет Шерлоков Холмсов. А частные детективы обычно занимают сторону того, кто предложит больше. Есть несколько приличных сыскных фирм, способных сотворить чудо, особенно в делах о разводах, где на кон ставятся миллиарды. Их специалисты способны начинить микрофонами и машины, и спальни, и бог весть что еще. Но с таким делом, как наше, они и связываться не будут. И, кроме того, запросы у них нешуточные. У вас есть деньги?

«Вот шило и вылезло из мешка», — подумал Гарри.

Пришлось пояснить, каково его материальное положение: осталось кое-что из тех денег, что доверила ему Лорин, да еще пятьсот долларов Стирлинга.

Бен Хехт подытожил:

— Значит, у вас нет ни гроша на приличного частного детектива. Едва ли хватит на мой гонорар. Есть у вас родственники?

Помявшись, Гарри ответил:

— У меня только мать, больше мне рассчитывать не на кого. Разве что Джо… Если узнает, как я влип, тут же примчится с Аляски. Деньги у него наверняка будут…

— Неплохо, — подытожил Бен Хехт. — Тогда пишите матери и постарайтесь связаться с Джо.

Возвращаясь к разговору, он продолжил:

— Почему вы вначале утверждали, что это самоубийство? Такая перемена показаний производит фатальное впечатление, особенно когда речь идет об убийстве, выдаваемом за самоубийство.

Гарри попытался объяснить: он думал, что Лорин покончила с собой после ухода клиента, не перенеся того, что произошло. Бен Хехт слушал насупившись: по ходу рассказа Гарри позволил себе несколько неприличных комментариев по поводу женщин вообще и пресловутой женской чести в частности; адвокату это очень не понравилось.

— Девушка была убита, когда пыталась защититься от садиста, которому ее продали, — запротестовал он. — Любой порядочный человек признает вас ответственным за ее смерть.

Только тут до Гарри дошло, как низко он пал. Если его собственный адвокат считает его виновным, чего же ожидать от присяжных?

Мужчины враждебно уставились друг на друга.

— Ладно, — бросил Гарри. — Я найду адвоката, который сможет меня понять.

— Ради Бога, — сказал Бен Хехт. — Я буду только рад. Только сообщите мне его имя, я передам документы. — Он принялся собирать бумаги.

Гарри, не глядя на него, недовольно бурчал что-то под нос:

— Нет, ну это же надо! — жаловался он, — вы так еще заявите, что я — убийца! Вам бы надо стать копом, а не адвокатом.

Бен Хехт собрался уходить. По ту сторону матового стекла уже показался силуэт охранника.

— До свидания, мистер Уэст, желаю вам найти такого адвоката, который вас поймет и больше вам понравится.

— Эй, — напомнил ему Гарри, — верните мне доверенность, вы же не хотите зажать мои деньги?

Адвокат раскрыл папку, долго искал в ней доверенность, подписанную Гарри, и наконец отдал ему.

— Вам эти деньги еще очень пригодятся, — сказал он.

Взбешенный Гарри разорвал документ в клочья.

— Значит, и вы меня бросаете, — заявил он, — позволите казнить невиновного?

— Я не тот адвокат, который вам нужен, — пояснил Бен Хехт. — Моей дочери восемнадцать лет…

— Понимаю, — поник головой Гарри.

После долгого молчания, когда стражник уже отворял адвокату дверь, он в отчаянии спросил:

— Но что же мне делать, чтобы из всего этого выкарабкаться?

— Ваше дело безнадежно по нескольким причинам: первое — речь идет об убийстве, инсценированном под самоубийство. — Жестом он приказал молчать Гарри, пытавшемуся протестовать, и продолжал: — Второе — нет никаких доказательств, что пресловутый Стирлинг вообще существует, и ваша хозяйка нам тут не помощник. Третье: ваши возможные свидетели — личности, мягко выражаясь, несолидные, в то время как родители Лорин — люди порядочные, известные и уважаемые у себя в Шамокин. Их дочь вела себя безупречно, пока не встретилась с вами.

— Вывод, — перебил его Гарри, — лучше бы мне самому убить девушку, тогда был бы шанс спасти свою шкуру!

— Вы попали в точку, — подтвердил адвокат. — Мужчине всегда простят убийство женщины, при условии, что он якобы ее безумно любил.

— Должен сознаться, я никогда не сходил по бабам с ума. Лорин была очень мила, но хотела трахаться без перерыва.

— Вы ее не любили, и вот именно этого присяжные вам не простят.

— Но мы любили друг друга, с ней было хорошо. Я не «любил безумно» как вы говорите, но, во всяком случае, не убивал. Кто бы мог предвидеть…

Стражник все еще ждал у открытых дверей. Адвокат дал ему знак запереть их снова, вернулся к столу, положил папку и сел.

— Я принципиальный противник смертной казни, — заявил он, — и это единственная причина, заставляющая меня заняться вашим делом. — И к тому же вам палец в рот не клади, и вы не имеете себе равных в умении давить на эмоции судей.

— Вы посмотрите! Кто это вам сказал?

— Да я тут интересовался… В тюрьме адвокаты котируются вроде как акции на бирже.

Гарри подписал новую доверенность. Бен Хехт, спрятав ее в карман, похлопал его по плечу, словно пытаясь придать отваги, и постучал в стекло, чтобы стражник отпирал.

— Да, — вспомнил он вдруг, — вас направят на психиатрическую экспертизу. Не пытайтесь прикинуться ненормальным, как делают некоторые. Лучше будьте естественным и расслабленным. Отвечайте на все вопросы и не считайте психиатров дураками. Их заключение будет иметь огромное значение. Вы увидите, просто так мы не сдадимся. До свидания!

Помахав Гарри рукой, он исчез. Гарри пришлось ждать, пока за ним придет стражник и отведет его в камеру.