Прошлой ночью в «Шато Мармон»

19. Танец из жалости

Брук устало улыбнулась свекру, который открыл заднюю дверцу прокатной машины и галантным жестом предложил ей садиться. К счастью, вчерашний гнев доктора Олтера в адрес компании «Херц» поулегся, и поездка прошла в приятной тишине.

Брук испытала прилив гордости от того, что удержалась от комментариев по поводу очередного головного убора свекрови. На шляпку пошел по меньшей мере фунт сколотой тафты, еще на ней красовался огромный букет искусственных пионов. Этот кич, способный распугать лошадей на пресловутых дерби, призван был дополнить элегантное платье от «Ив Сен-Лорана», сумочку «Шанель» и изумительные босоножки от Маноло Бланика с инкрустацией. С ума эта женщина сошла, не иначе.

— Джулиан не звонил? — спросила старшая миссис Олтер, когда они свернули на подъездную аллею.

— Сегодня нет. Вечером прислал несколько сообщений, но я поздно вернулась, не стала перезванивать. Господи, вот уж кто умеет веселиться, так это студенты-медики! Им все равно, замужем ты, не замужем…

В зеркало заднего вида Брук увидела, как брови свекрови сошлись на переносице, и возликовала от маленькой победы. До дома невесты ехали молча. Когда остановились перед внушительными воротами в готическом стиле — дом Ферн окружал красивый кованый забор, Брук заметила, что Элизабет едва заметно одобрительно кивнула, как бы говоря: «Если уж жить не на Манхэттене, то только вот так». Аллею от ворот к дому затеняли старые цветущие вишни и могучие дубы, такие высокие, что благодаря им дом и территория вокруг него заслуживали названия усадьбы. Несмотря на февраль, деревья стояли в густой зеленой листве, словно бахвалясь здоровьем. Дворецкий в смокинге принял машину, а красивая молодая женщина провела гостей в дом. Брук заметила, что девушка задержала взгляд на шляпе Элизабет, но была слишком хорошо вышколена, чтобы беззастенчиво рассматривать.

Брук всей душой желала, чтобы Олтеры оставили ее одну, и они не разочаровали ее: едва заметив барменов в галстуках-бабочках за массивной барной стойкой красного дерева, метнулись туда. Брук отчего-то вспомнила свою жизнь до замужества. Да, быстро забывается, каково быть без пары на чужих свадьбах, когда у всех остальных девушек есть спутник. Или теперь это считается нормальным?

Она ощутила вибрацию телефона и, взяв бокал шампанского у проходившего мимо официанта, удалилась в ближайший туалет.

Звонила Нола:

— Ну, как там дела?

Голос подруги показался Брук теплым мягким одеялом в этом ледяном, внушающем робость особняке.

— Не стану лгать, паршиво.

— А я тебя предупреждала. Как ты вообще решилась поехать?

— Не знаю, о чем я думала. Не ходила одна на свадьбу уже шесть, нет, семь лет и, видимо, забыла, как это все…

Нола фыркнула:

— Да уж, подруга. Полное дерьмо. Если тебе хотелось вспомнить, не нужно было туда мчаться, могла меня спросить.

— Нола, что я делаю? Не здесь, а вообще? — Брук удивилась, что в ее вдруг ставшем тоненьким голосе прозвучали нотки паники. Телефон чуть не выскользнул из вспотевшей ладони.

— Ты что? Тебе нехорошо?

— Нехорошо? А что тут хорошего? Мы с Джулианом не можем переломить ненормальную ситуацию, когда не знаешь, что делать дальше, не в силах простить и забыть! Я его люблю, но перестала доверять, мы совсем чужими стали. Не из-за той девицы, хотя это тоже отдельная тема, а из-за всего вместе!

— Тихо-тихо, успокойся, завтра ты вернешься домой. Я встречу тебя у дверей — уж извини, в аэропорт не поеду из-за Олтеров, — и мы обо всем поговорим. Если у вас с Джулианом есть возможность выяснить отношения и помириться, вы так и сделаете. Но если ты решишь, что это невозможно, я поддержу тебя и буду рядом. И не только я, а многие.

— Боже мой, Нола… — горестно простонала Брук. Слышать от кого-то, что они с Джулианом могут разойтись, было невыносимо.

— Брук, ты не вали все в одну кучу. Сегодня тебе нужно стиснуть зубы и с улыбкой выдержать церемонию, коктейль и прочее. Когда соберут посуду, садись в такси и поезжай обратно в гостиницу, поняла?

Брук молча кивнула, но Нола этого видеть, естественно, не могла.

— Так да или нет?

— Да.

— А сейчас выходи из туалета и следуй моим инструкциям. Завтра увидимся. Все будет хорошо, я обещаю.

— Спасибо, Нола. Расскажи по-быстрому — у тебя-то как? Эндрю по-прежнему в фаворе?

— Да, я сейчас с ним, кстати.

— Как — с ним? Чего ж ты мне звонишь?..

— У нас перерыв, он в ванной…

Что-то в интонации Нолы показалось подозрительным, и Брук спросила:

— А какое шоу ты смотришь?

— «Король-лев», — ответила Нола после паузы.

— Мультфильм?! А, поняла, ты осваиваешь роль мачехи!

— Ну да, мальчик тоже с нами. Ну и что? Он симпатичный.

Несмотря ни на что, Брук улыбнулась:

— Нола, я тебя люблю. Спасибо тебе.

— Я тебя тоже люблю, но если кому-то об этом расскажешь…

Брук широко улыбалась, выходя из туалета, но тут же наткнулась на Айзека и его любимую блоггершу.

— Привет! — воскликнул Айзек с бесполым восторгом человека, который целый вечер флиртовал с чисто эгоистическими намерениями. — Брук, позволь познакомить тебя с Сюзанной. Я уже говорил тебе, как она мечтает…

— …взять у вас интервью, — договорила Сюзанна, протягивая руку. Девушка была улыбчивой, живой и довольно миловидной — словом, у Брук тошнота подступила к горлу.

Использовав последние резервы уверенности и хладнокровия, Брук посмотрела Сюзанне прямо в глаза и сказала:

— Ну что ж, рада знакомству. Простите, я должна срочно передать свекрови важную информацию.

Сюзанна кивнула.

Зажав в руке узкий бокал шампанского как спасательный трос, Брук чуть ли не облегчение испытала, найдя Олтеров в шатре, разбитом для свадебной церемонии.

— По-моему, вы обожаете свадьбы! — весело сказала она, не зная, что еще придумать, и присела на занятое для нее место.

Свекровь пристально рассматривала себя в зеркальце и несколько раз коснулась спонжем воображаемого пятнышка на подбородке.

— Не могу понять, как это больше половины браков распадаются, хотя решительно все, идя к алтарю, уверены, что уж с ними этого не случится.

— Ну да, — пробормотала Брук. — Давайте теперь на свадьбе обсуждать процент разводов.

Это была настоящая дерзость, подобного она никогда себе не позволяла, но свекровь и бровью не повела. Доктор Олтер поднял глаза от блэкберри, в котором смотрел котировки акций, но, увидев, что жена не реагирует, вновь углубился в чтение.

К счастью, зазвучала музыка, и под тентом воцарилась тишина. Первыми вошли Трент и его родители. Брук улыбнулась, отметив счастье жениха и отсутствие у него малейшего волнения. За ним вереницей потянулись подружки невесты и свидетели жениха, а потом настала очередь сопровождаемой родителями Ферн, сиявшей, как и полагается невесте. В церемонии занятно переплелись еврейские и христианские традиции. Брук, несмотря на все свои проблемы, была глубоко растрогана, видя, как жених и невеста смотрят друг на друга особым долгим взглядом, который красноречивее слов.

И только когда раввин начал объяснять гостям смысл хупы, сказав, что белый свадебный балдахин символизирует новый дом, который новобрачные будут строить вместе, что он призван защищать и укрывать их от внешнего мира, но открыт с четырех сторон для друзей и членов семьи, Брук расплакалась — это была ее любимая часть свадебной церемонии. Когда на свадьбах доходило до хупы, Джулиан и Брук, держась за руки, обменивались такими же взглядами, как сейчас Трент и Ферн. А теперь она сидит одна, не в силах отрицать очевидное: квартира на Таймс-сквер давно перестала быть домом, где что-то теплится, а они с мужем неудержимо движутся к тому, чтобы пополнить статистику его мамаши.

Во время приема одна из подруг Ферн прильнула к своему бойфренду и что-то прошептала ему на ухо, отчего глаза у него сделались квадратными. Девушка энергично кивнула, Брук стало интересно, о чем они секретничают, но молодой человек вдруг подошел к ее креслу, галантно подал руку и спросил, не желает ли она потанцевать. Пригласил из жалости. Брук и сама часто заставляла Джулиана приглашать на танец женщин, оказавшихся на свадьбе в одиночестве, считая, что тем это понравится. Теперь же, узнав наличном опыте, каково получать подобную милостыню, она поклялась больше так не делать. Она рассыпалась в благодарностях, но танцевать отказалась, сказав — ей бы лучше таблеточку эдвила. С видимым облегчением кавалер отступил, и вскоре Брук снова направилась в туалет, готовая просидеть там до конца жизни.

Она посмотрела на часы — было без пятнадцати десять — и решила: если Олтеры останутся дольше одиннадцати, она вызовет такси. Выскользнув в холл, где гуляли сквозняки и, к счастью, не было ни души, Брук проверила телефон. Ни звонков, ни сообщений, хотя Джулиан уже должен быть дома. Брук прикинула, что он сейчас делает, забрал ли Уолтера у парня, который за ним присматривал. Наверняка хозяин и спаниель сидят сейчас рядышком на диване. Или он поехал сначала в студию? Брук не хотелось возвращаться в зал, поэтому она принялась расхаживать по коридору, открыв сначала Facebook, а потом на всякий случай отыскав телефон местной службы вызова такси. Когда развлечения и предлоги для отсутствия кончились, она опустила телефон в сумочку, скрестила обнаженные руки на груди и медленно побрела туда, где звучала музыка.

На плечо легла чья-то рука, и Брук, еще не обернувшись и не услышав ни звука, сразу поняла, что это ее муж.

— Ру? — вопросительно произнес Джулиан, не будучи уверен, как она отреагирует.

Брук не сразу оглянулась — она заволновалась: вдруг ошиблась, вдруг это не он, но когда все же обернулась, на нее налетел такой ураган эмоций, что она едва удержалась на ногах. Перед ней стоял ее муж в своем единственном костюме и улыбался скромно и неуверенно. В его глазах читалось: «Пожалуйста, обними меня!». И несмотря на все, что произошло, на океан, разделявший их долгие две недели, Брук ничего больше так не хотела. Она не могла отрицать невольную глубокую радость, поднявшуюся в ней при встрече с Джулианом.

Бросившись в его объятия, она почти полминуты не могла вымолвить ни слова. Джулиан был теплым, и запах у него был правильный, и обнял он ее так крепко, что она заплакала.

— Надеюсь, это от радости?

Брук вытерла щеки, зная, что тушь потекла, но нимало об этом не заботясь.

— От радости, от облегчения и много еще от чего.

Когда они наконец разомкнули объятия, она заметила, что на ногах у Джулиана кроссовки.

Он поймал ее взгляд.

— Забыл взять парадные туфли, — слегка пожал он плечами и указал на свои волосы: — А уж на голове что творится, лучше не смотреть.

Брук прижалась к мужу и поцеловала его снова. Все было хорошо, совсем как прежде! Полагалось сердиться, но она была безумно счастлива видеть мужа…

— Никто не заметит. Все будут в восторге, что ты приехал.

— Пойдем отыщем Трента и Ферн, а потом поговорим наедине.

То, как он это сказал, вдруг успокоило Брук. Муж был рядом, он взял на себя инициативу, и она с удовольствием подчинилась. Он провел ее по коридору, где прогуливались несколько пар, которые уставились на них, только что глаза не протирая, и среди них были Айзек со своей Сюзанной, как удовольствием отметила Брук.

Они вышли под тент. Оркестр не играл — как раз подали десерт, так что незаметно войти не получилось. При их появлении атмосфера ощутимо изменилась. Все смотрели на них, перешептываясь, а девочка лет десяти вообще указала на Джулиана пальцем и громко сообщила о его появлении маме. Свекровь Брук сначала услышала и только потом увидела.

— Джулиан! — зашипела она, материализовавшись непонятно откуда. — Что… как ты одет?!

Брук, не удержавшись, покрутила головой. Эта женщина никогда не перестанет ее удивлять.

— Привет, мам. А где…

Доктор Олтер отстал от жены лишь на секунду.

— Джулиан, где тебя носило, черт возьми? Пропустить предсвадебный ужин, бросить бедняжку жену одну на все выходные, а теперь заявиться в таком виде? Что на тебя нашло?!

Брук приготовилась к ссоре, но Джулиан лишь сказал:

— Папуль, мамуль, рад вас видеть. А сейчас извините меня, но…

И Джулиан провел Брук мимо своих родителей к Тренту и Ферн — виновники торжества обходили столы с гостями. Брук чувствовала, что все взгляды прикованы к ней с мужем.

— Трент! — негромко сказал Джулиан, положив руку на спину двоюродному брату.

На лице Трента отразился шок, тут же сменившийся радостью, едва он обернулся. Братья обнялись. Ферн улыбнулась Брук, и ее сомнения, понравится ли новобрачной внезапное появление Джулиана, сразу улеглись.

— Поздравляю вас обоих! — Джулиан хлопнул Трента по спине и наклонился, чтобы поцеловать Ферн в щеку.

— Спасибо, — поблагодарил сияющий Трент.

— Ферн, ты выглядишь сказочно прекрасно. Не знаю, как тебя заполучил этот тип, но ему чертовски повезло.

— Спасибо, Джулиан, — сказала Ферн с улыбкой, взяв Брук за руку. — Мы с Брук наконец-то познакомились и пообщались. Должна сказать, тебе тоже очень повезло.

Брук незаметно пожала ей руку.

Джулиан улыбнулся жене.

— Согласен, — кивнул он. — Ребята, мне очень жаль, что я все пропустил…

Новобрачные замахали руками:

— Ни о чем не беспокойся, мы рады, что ты смог приехать!

— Нет-нет, я должен был провести здесь весь уик-энд. Мне так жаль, вы себе не представляете…

С минуту казалось, что Джулиан вот-вот заплачет. Ферн привстала на мысочки, обняла его и сказала:

— Ты можешь искупить свою вину, подарив нам пару билетов в первый ряд на твое ближайшее выступление в Лос-Анджелесе. Правильно, Трент?

Все засмеялась. Брук заметила, что Джулиан подал Тренту сложенный листок бумаги.

— Здесь мой тост для предсвадебного обеда. Жаль, что я не смог его прочесть.

— Прочти сейчас, — предложил Трент.

Джулиан опешил:

— Сейчас?!

— Но это же твой тост?

Джулиан молча кивнул.

— Тогда я скажу от нас обоих: мы с удовольствием послушаем, если ты не передумал.

— Нет, конечно, — сказал Джулиан.

Откуда-то взялся микрофон, где-то звякнули бокалы, кто-то шикнул, и в шатре стало тихо. Джулиан откашлялся и сразу расслабился. Наверное, все заметили, как естественно он держится с микрофоном в руке, думала Брук, — совершенно непринужденно и на редкость обаятельно. Сейчас она очень гордилась мужем.

— Всем привет, — сказал он с улыбкой, от которой на его щеках заиграли ямочки. — Меня зовут Джулиан, мы с Трентом двоюродные браться, родились с разницей в полгода, так что, наверное, можно сказать, знаем друг друга всю жизнь. Я хочу пожелать моему брату и его прелестной жене самого большого счастья, какое есть в мире.

На секунду он остановился, разворачивая листок, но, пробежав первые строки, пожал плечами и сунул шпаргалку в карман пиджака.

— В общем, я с уверенностью могу утверждать, что, никогда еще не видел Трента таким счастливым. Ферн, добро пожаловать в нашу сумасшедшую семейку, будешь глотком свежего воздуха!

Все засмеялись, кроме Элизабет Олтер. Брук ухмыльнулась.

— Чего вы можете не знать, так это что я обязан Тренту своим счастьем. — Джулиан кашлянул, и вокруг стало еще тише. — Девять лет назад он познакомил меня с Брук, моей женой, любовью всей моей жизни. Страшно представить, что бы со мной сталось, окажись их первое свидание удачным. — Гости снова засмеялись. — Я счастлив, что у них что-то там не срослось. Если бы на собственной свадьбе мне сказали, что сегодня я буду любить мою жену еще сильнее, я бы не поверил, но сейчас я стою здесь, смотрю на нее и понимаю: это правда.

Брук чувствовала, что взгляды всех гостей направлены на нее, а сама она не могла отвести глаза от Джулиана.

— Любите друг друга сильнее с каждым прожитым днем и знайте: какие бы проблемы ни подбросила жизнь, сообща вы все преодолеете. Сегодня у вас все только начинается, и я уверен, выражу общее мнение, сказав, что для меня большая честь разделить это свадебное торжество. Поднимем же бокалы за Трента и Ферн!

Гости разразились приветственными криками, все звонко чокались бокалами, и кто-то крикнул:

— Еще, еще!

Джулиан покраснел и наклонился к микрофону.

— А теперь я спою «Ветер в моих крыльях» специально для счастливой пары, если новобрачные не возражают.

Он повернулся к Тренту и Ферн, которые тщетно пытались скрыть ужас, выждал долгую секунду — в шатре стало совсем тихо — и раскололся:

— Да я пошутил! Конечно, если вы желаете, чтобы я…

Трент вскочил и принялся шутливо тузить Джулиана. Ферн присоединилась к ним минутой позже, расцеловав в щеку и вымазав слезами. И снова гости смеялись и пили за здоровье молодых. Джулиан прошептал что-то Тренту на ухо, они обнялись. Оркестр заиграл мягкую фоновую мелодию. Джулиан подошел к Брук и, не говоря ни слова, повел ее через толпу обратно в коридор.

— Прекрасная речь, — севшим голосом сказала она.

Он взял ладонями ее лицо и посмотрел прямо в глаза.

— В ней каждое слово правда, могу поклясться.

Она прильнула к нему и поцеловала в губы. Поцелуй длился всего секунду, но Брук подумала, что это лучший поцелуй в их жизни. Она уже хотела обнять Джулиана за шею, когда он потащил ее к выходу, спрашивая на ходу:

— У тебя пальто есть?

Брук пристально посмотрела на курильщиков в дальнем конце аллеи и кивнула:

— В гардеробе.

Джулиан снял пиджак и помог Брук его надеть.

— Пойдешь со мной? — спросил он.

— Куда? Гостиница далеко, пешком не добраться, — шепнула она, когда они проходили мимо курильщиков, огибая дом вдоль стены.

Джулиан положил ей руку чуть ниже талии и решительно повел на задний двор.

— Уехать нам нельзя, но никто не будет возражать, если мы ненадолго исчезнем.

За двором начиналась тропинка, ведущая к пруду. Джулиан жестом предложил Брук присесть на каменную скамью у воды.

— Так нормально?

Сквозь тонкую ткань платья каменное сиденье показалось Брук ледяным. Пальцы ног начало пощипывать.

— Холодновато немного.

Он обнял ее и прижал к себе.

— Так для чего мы сюда пришли, Джулиан?

Он взял ее за руку.

— Когда я был в Нью-Йорке, приезд сюда казался мне бредовой идеей. Я пытался убедить себя, что лучше оставить все как есть, но ошибался. У меня было достаточно времени на раздумья, и я хочу, не теряя ни минуты, рассказать, к чему пришел.

— Ну попробуй.

Он взял другую руку Брук.

— Я летел с Томми Бейли, певцом, который пару лет назад победил на конкурсе «Американский идол».

Брук кивнула, решив не упоминать о знакомстве с Эмбер или о том, что про Томми она знает более чем достаточно.

— Первым классом летели только мы двое. Я направлялся в Англию работать, а он в отпуск — у него перерыв между выступлениями, снял где-то чумовую виллу. И вдруг меня как водой окатило — он летел один!

— Ты что, такой наивный? Это же не значит, что на вилле он будет грустить в одиночестве…

Джулиан приподнял ладонь, останавливая ее:

— Нет, все правильно, это так. Он не закрывая рта распространялся о девушках, которые его там ждут или сразу прибегут, только он свистнет. Его сопровождали пиар-агент, менеджер и какие-то друзья, которым он оплатил билеты. Неловко сказать, но мне показалось, что ему приятно иметь свиту, слушать лесть… Это многим нравится, я видел. Он пил, не зная меры, моментально надрался и над Атлантикой уже рыдал, говорю тебе, захлебывался слезами и лепетал, как тоскует по бывшей жене, родственникам и друзьям детства. Говорил, его окружают люди, которых он знает максимум пару лет, и всем от него что-то нужно. Томми совершенно расклеился, Брук, он вообще невротик законченный, а я смотрел на него и думал: «Не дай мне Бог стать таким же».

Брук наконец выдохнула — бессознательно, она задержала дыхание в самом начале разговора. Джулиан не хочет превращаться в Томми Бейли — вот слова, которых она так долго ждала.

Брук подняла глаза на мужа.

— Я тоже не хочу, чтобы ты стал таким, но и камнем у тебя на ногах я висеть не желаю. Не хочу быть сварливой женой, которая вечно придирается, угрожает, ставит условия и спрашивает, когда ты придешь домой.

Джулиан удивленно приподнял бровь:

— Как так? Ты же это обожаешь!

Брук немного подумала.

— Да, ты прав. Я это обожаю.

Оба улыбнулись.

— Слушай, Ру, я все время прокручиваю в голове вот что. Конечно, должно пройти время, прежде чем ты снова сможешь мне доверять, но я готов ждать сколько понадобится. Подвешенное состояние, в котором мы сейчас находимся, — это кошмар. Если ты по-прежнему ничего не хочешь слушать, знай: я буду за нас бороться. И сейчас, и потом.

— Джулиан…

Он прижал ее крепче.

— Нет, дай мне сказать. Ты выматывалась на двух работах, а я… я не замечал, насколько тяжело тебе все дается…

Она взяла мужа за руку.

— Да нет, здесь я тоже не во всем права. Сама на это пошла — ради тебя, ради нас, но я зря старалась сохранить обе должности, когда ситуация изменилась. Не знаю почему. Наверное, чувствовала, что безнадежно отстаю, что все выходит из-под контроля, вот и цеплялась за привычный порядок вещей. Я тоже много передумала. Надо было уйти хотя бы из Хантли, когда выпустили твой альбом, а в больнице перейти на полставки — может, тогда мы бы чаще виделись. А теперь, даже если я возьму часы в медцентре или открою свою практику, чем это нам поможет?

— Поможет! — сказал Джулиан твёрдо и настойчиво, как говорил когда-то. Брук очень давно не замечала у мужа такой интонации.

Он сунул руку в карман брюк и вытащил сложенные листки.

— Это что?.. — У Брук едва не вырвалось «бумаги на развод», но она сдержалась, испугавшись, что могло сорваться с языка.

— Это наш план игры, Ру.

— План игры? — Она слышала собственное неровное дыхание и уже не могла сдержать дрожь.

Джулиан кивнул.

— Для начала, — сказал он, заправляя пряди волос за уши, — раз и навсегда избавляемся от негативных людей. Первым идет… Лео.

При упоминании этого имени Брук поморщилась, как от зубной боли.

— При чем тут он?

— Ох, Ру, он законченный гад. Что-то ты, наверное, поняла с самого начала, а я, дурак, в упор не замечал. Он постоянно сливал информацию прессе, провел в «Шато Мармон» папарацци из «Ласт найт», именно он посадил ко мне за стол ту девицу, и все под предлогом, что любая реклама — это хорошая реклама. Он инспирировал и раздувал этот скандал. Я, конечно, сам виноват, но Лео…

Брук передернуло.

— Вот подонок!

— Я его уволил.

Брук вскинула голову. Джулиан улыбался.

— Правда?! — изумилась она.

— О да. — Он подал ей сложенный листок. — А вот второй этап.

Листок оказался распечаткой с веб-сайта. Под фотографией приятного пожилого джентльмена значилась его контактная информация и описание квартир, которые он продал за последние пару лет.

— Что, он известный человек, этот Говард Лью?

— Скоро ты с ним познакомишься, — улыбаясь, пообещал Джулиан. — Говард — наш новый брокер. Встретимся с ним в понедельник, если ты не против.

— Мы покупаем квартиру?

Джулиан протянул ей несколько сколотых листков.

— Будем смотреть вот эти… и, конечно, все, что тебе понравится.

Брук смотрела на него несколько секунд, перебирая бумаги, потом опустила глаза и ахнула. Это были распечатки с фотографиями прекрасных бруклинских таунхаусов, шесть или семь домов с интерьерами, поэтажными планами, техническими характеристиками и списком бытовых удобств. Брук привлек последний — четырехэтажный кирпичный дом с крыльцом и маленьким двориком с воротами, мимо которого они с Джулианом ходили сотни раз.

— Твой любимый? — уточнил муж, указывая на снимок.

Брук кивнула.

— Я так и думал. Его мы поедем смотреть последним, и если он тебе понравится, сразу на месте внесем залог.

Это не укладывалось в голове. Прекратились разговоры о шикарных лофтах в Трайбеке или ультрасовременных апартаментах в небоскребах. Джулиан желал иметь дом, настоящий дом, так же как и она.

— Вот, — сказал он, протягивая ей очередной листок.

— Еще дом?

— Ты разверни.

Новая распечатка, на этот раз с фотографией улыбающегося мужчины лет сорока пяти по имени Ричард Голдберг, сотрудника компании «Профессиональный менеджмент для профессиональных артистов».

— И кто же этот приятный господин? — с улыбкой спросила Брук.

— Мой новый менеджер, — сказал Джулиан. — Я звонил в разные компании и нашел человека, который понял, чего я хочу достичь.

— Можно узнать — чего?

— Я хочу построить успешную карьеру, не потеряв при этом самое важное — тебя, — тихо произнес он. Показав на фото Ричарда, он добавил: — Я говорил с ним, и он сразу меня понял. Мне не нужно «максимизировать мой финансовый потенциал», мне нужна ты.

— Но мы все равно сможем позволить себе этот таунхаус? — с лукавой улыбкой спросила Брук.

— Конечно. Даже не сомневайся. Если я решусь отказаться от части платежных чеков, то смогу ездить на гастроли раз в год, и то ненадолго — на шесть-восемь недель максимум.

— А как ты сам к этому отнесешься?

— Хорошо отнесусь. Не только ты ненавидишь мои гастроли — это же не жизнь, а собачье существование. Но шесть-восемь недель раз в год мы как-нибудь выдержим, если остальное время будет свободнее. Что скажешь?

Брук кивнула:

— Согласна. По-моему, это хороший компромисс, если только ты себя не обидел.

— Ну, это не идеально, но идеального варианта тут не подберешь. Для начала неплохо. И я не жду, что ты все бросишь и поедешь со мной. К тому времени у тебя уже будет новая любимая работа, а может, и ребенок… — Он выразительно уставился на Брук, приподняв брови. Она рассмеялась. — Студию можно оборудовать в цокольном этаже, тогда я все время буду дома, с семьей. Я проверил, у этих таунхаусов просторные подвалы.

— Господи, Джулиан, это же… — Брук потрясла распечатками, растроганная мыслью о том, сколько сил и раздумий он в это вложил. — Просто не знаю, что сказать.

— Скажи, что согласна, Брук. Мы сможем все наладить, я знаю. Стоп, подожди, ничего не говори. — Он распахнул пиджак, в который она куталась, и сунул руку во внутренний карман. Через секунду на его ладони оказалась маленькая бархатная коробочка.

Брук зажала рот рукой. Ей хотелось спросить Джулиана, что там, но не успела она сказать слово, как он сполз со скамейки и стал перед ней на колени, взяв ее за руку.

— Брук, ты согласна сделать меня счастливейшим человеком на свете, согласившись снова выйти за меня замуж?

Крышка коробочки отскочила, и Брук вопреки ожиданиям увидела не изысканное кольцо с огромным солитером или сверкающие бриллиантовые серьги-гвоздики. Бархатные валики удерживали ее собственное простое обручальное колечко, которое стилист сняла с ее пальца перед церемонией «Грэмми», то самое, которое Брук носила почти шесть лет и не надеялась увидеть снова.

— Я носил его на цепочке, когда мне его вернули, — сказал Джулиан.

— Я не хотела… — заторопилась с объяснениями Брук. — Просто забыла его забрать в той суматохе. Клянусь, я ничего символического не имела в виду…

Джулиан приподнялся и поцеловал жену.

— Ты окажешь мне честь, снова начав его носить?

Расплакавшись, она обняла его за шею и кивнула. Брук хотела сказать «да», но не могла вымолвить ни слова. Джулиан засмеялся, легонько потряс ее за плечи и крепко обнял.

— Вот, смотри, — сказал он, вынимая кольцо и указав на внутреннюю сторону, где рядом с датой свадьбы появилась новая гравировка — число этого дня. — Чтобы мы никогда не забывали свое решение начать сначала.

Он взял ее левую руку и надел на палец гладкое золотое колечко, без которого Брук все это время чувствовала себя незащищенной.

— Ру, не хочу разводить формализм, но ведь ты мне не ответила, — робко напомнил Джулиан.

Брук видела, что он до сих пор немного волнуется.

Это был добрый знак.

Нельзя решить все проблемы одним махом; но сегодня Брук об этом не думала. Они по-прежнему любят друг друга. Никто не знает, что принесет будущее, что случится через несколько месяцев или лет, суждено ли осуществиться их планам и сбыться надеждам, но одно она знала наверняка: они приложат для этого все усилия.

— Я люблю тебя, Джулиан Олтер, — сказала она, взяв его руки в свои. — Я согласна снова выйти за тебя замуж, да, да, да!