Прошлой ночью в «Шато Мармон»

4. Тост за рыжих

— Кайли, милая, не знаю, как еще объяснить: худеть тебе не нужно. Посмотри на свои записи и на эту таблицу. У тебя идеальный вес!

— Здесь все не такие, как я, — расстроенно сказала Кайли, глядя в пол. Она рассеянно накручивала на палец вьющиеся каштановые пряди — наматывала и разматывала, наматывала и разматывала.

— Как это понимать? — спросила Брук, прекрасно зная, что имеет в виду Кайли.

— Я раньше… об этом не думала, пока не перешла сюда. В обычной школе я была нормальной, скорее, даже тощей. А здесь на меня все косятся. Так странно, вроде школа частная, я думала, будет интереснее, лучше, и вдруг оказывается — я толстая. — Голос девочки дрогнул.

Брук с трудом удержалась, чтобы не обнять глупышку.

— Милая, ну какая же ты толстая! Ну, вот посмотри на таблицу: сто двадцать пять фунтов при росте пять футов один дюйм — это же золотая середина! — Держа ламинированную таблицу вертикально, Брук поводила ручкой по длиннейшему столбцу значений нормального веса, но Кайли туда даже не взглянула.

Брук понимала, это слабое утешение, если перед глазами все время маячат анорексичные девятиклассницы. Кайли, стипендиатка из Бронкса, была дочерью мастера по ремонту кондиционеров, который один растил дочь после гибели супруги в аварии. Отец явно делал все, что в его силах, — в средней школе Кайли была круглой отличницей, хорошо играла в хоккей на траве. Об этом Брук знала от учителей. А еще девочка проявляла незаурядные способности к игре на скрипке, была милой и воспитанной дочерью своего отца, но Кайли замечала только то, что не соответствовало стандартам Хантли.

Кайли одернула плиссированную юбку, прикрывавшую крепкие, мускулистые бедра, которые вовсе не были толстыми, и вздохнула:

— Наверное, у меня плохие гены. Мама тоже была полной.

— Скучаешь по ней? — спросила Брук.

Кайли кивнула, и ее глаза сразу наполнились слезами.

— Она всегда говорила, что я хороша такая, как есть, но что она сказала бы, увидев здешних девчонок? Они идеальные. У них идеальные волосы, идеальный макияж, и фигуры у них идеальные. Даже в школьной форме они умудряются выглядеть как модели.

Неожиданным, но самым ценным аспектом работы консультанта для Брук стало доверительное общение с пациентками. В аспирантуре ей говорили: любой, кто регулярно общается с подростками и умеет слушать, играет в их жизни важную роль как внимательный, неравнодушный взрослый, но Брук не вполне понимала, что это значит, пока не попала в Хантли.

Брук еще раз повторила — что бы Кайли ни вообразила, у нее совершенно нормальный вес. Убедить ее было трудно — мускулистая и спортивная, она была еще и довольно широка в кости, но Брук не сдавалась. Если бы перемогать время на четыре года вперед и отправить Кайли сразу в колледж, думала Брук, она бы мгновенно поняла, какая чепуха все эти подростковые комплексы.

Но Брук по опыту знала: все не так просто. Она сама переживала по поводу своей комплекции до самой аспирантуры, а потом села на жесткую диету и похудела почти на двадцать фунтов. Удержать результат она не смогла — пятнадцать фунтов вернулись почти сразу. Сейчас, несмотря на правильное питание и регулярные пробежки, Брук по-прежнему находилась на предельной границе нормы для своего роста и реагировала на это примерно как Кайли. Вот почему она чувствовала себя лицемеркой, уговаривая девочку не портить себе кровь из-за «пустяков».

— Ты тоже идеальна, Кайли. Да, тебя окружают девочки со множеством достоинств, но поверь мне, ты очень красива. Скоро у тебя появятся подруги — найдешь девочек, с которыми интересно общаться, освоишься. Не успеешь оглянуться, как позади останутся и отборочный тест, и выпускной бал. Ты уедешь отсюда в отличный университет, где каждый хорош по-своему, где никто ни под кого не подстраивается, и тебе это понравится, вот увидишь!

В кабинете вдруг зазвучали звуки пианино — звонил Джулиан. Муж никогда не отвлекал ее, когда она была в Хантли, зная, что она не сможет ответить, даже количество сообщений старался сократить до минимума, поэтому Брук сразу поняла — что-то случилось.

— Кайли, извини, я сейчас. — Она развернулась на вращающемся кресле, чтобы взять трубку. — Пригнет. Что случилось? У меня сейчас пациентка.

— Брук, ты не поверишь, но… — Он замолчал и шумно, драматически вздохнул.

— Кроме шуток, Джулиан, если ничего срочного, я тебе потом перезвоню.

— Только что звонил Лео. Вчера на презентации и был человек от Джея Лено[11]. Они хотят, чтобы я выступил в его шоу!

— Не может быть!

— Клянусь! Гарантия сто процентов. Наследующей неделе, вечером во вторник. Съемки в пять.

— Мой выход в музыкальном отделении, сразу после интервью. Представляешь?

— О Господи!

— Брук! Скажи что-нибудь еще!

Брук на минуту забыла, где находится.

— Ушам своим не верю! То есть, конечно, верю, но… все равно не верю! — Она слышала, как рассмеялся Джулиан, и подумала, как же давно он так радовался. — Когда домой придешь? Это надо отпраздновать. У меня есть кое-какие идеи…

— Надеюсь, выход в сетчатом боди в программе предусмотрен?

Брук улыбнулась:

— Я думала, скорее нужен «Дом Периньон». Помнишь, нам подарили? У нас все как-то не было случая его открыть.

— Нет, боди. Сегодняшний день заслуживает шампанского и бурного секса. Успеешь домой к восьми? Ужин я беру на себя.

— Не обязательно готовить, давай я что-нибудь закажу. Или куда-нибудь сходим! Почему не пойти в ресторан, отметить по-человечески?

— Позволь тогда, я сам всем займусь, — попросил Джулиан. — Пожалуйста! Есть у меня одно местечко.

Сердце Брук радостно забилось. Может, теперь он будет меньше времени проводить в студии и чаще бывать дома? Она ощутила знакомое жгучее нетерпение, какое испытывала раньше, прежде чем глянец новизны пообтерся и брак стал чем-то привычным.

— Ну конечно! Увидимся в восемь. Джулиан, просто не могу дождаться!

— Я тоже. — Он чмокнул, изображая поцелуй, чего не делал уже сто лет, и отключился. И только тут Брук вспомнила, где находится.

— Да, ничего себе у вас разговоры, — сказала Кайли улыбаясь. — Вечером свидание?

Брук не уставала поражаться, как юны на самом деле эти девочки при всей их самоуверенной дерзости и неестественно глубоких знаниях обо всем на свете — от экстремальных диет до техники минета.

Брук читала очень подробное описание в забытом одной из пациенток блокноте, настолько подробное, что почерпнула для себя кое-что новое, прежде чем спохватилась: полагаться на сексуальный опыт старшеклассницы — последнее дело. По многим причинам.)

— С мужем, — уточнила Брук, пытаясь «сохранить лицо». — Извини. Вернемся к…

— Интересные у вас там события, — заметила Кайли, отпустив прядку и принимаясь грызть ноготь. — Что стряслось?

С облегчением видя улыбку на лице девочки, Брук решилась ответить:

— Ну в общем, новость действительно из ряда вон. Мой муж, видишь ли, музыкант, и ему только что позвонили из шоу Джея Лено и пригласили выступить. — Голос Брук зазвенел от гордости, и хотя врачу делиться деталями жизни с подростком неэтично и неосторожно, удержаться она не смогла.

Кайли оставила в покое ноготь и вытянула шею.

— Он будет в шоу Лено?

Брук кивнула и переложила на столе несколько бумаг в тщетной попытке скрыть радость.

— Охренеть! — воскликнула девочка, и конский хвост мотнулся вправо-влево, словно соглашаясь с мнением хозяйки.

— Кайли!

— Извините. Как его зовут, и когда он будет в шоу? Обязательно посмотрю.

— В следующий вторник. Его зовут Джулиан Олтер.

— Это хре… фиг знает как престижно! Поздравляю, миссис Олтер. Ваш муж должен быть просто супер, раз его пригласили к Лено. Вы с ним полетите?

— Что? — Брук как-то не подумала об этом. Впрочем, Джулиан тоже не упомянул о перелете.

— Разве Лено снимает свои шоу не в Лос-Анджелесе? Вы обязательно должны поехать!

— Поеду, поеду, — машинально ответила Брук, хота под ложечкой возникло неприятное беспокойство: если Джулиан умолчал о поездке, причиной тому могла быть не только суета.

У Кайли оставалось десять минут, затем была намечена часовая консультация с юной гимнасткой, чей тренер контрольными взвешиваниями нанес сокрушительный удар по самооценке девочки, но Брук не могла усидеть на месте. Рассудив, что вела себя непрофессионально, разоткровенничавшись во время консультации, она повернулась к Кайли:

— Слушай, мне очень неловко, но давай сегодня закончим. Я приду в пятницу и предупрежу учительницу, которая будет вести у вас шестой урок, что назначила тебе новую консультацию. Ты не против?

— Еще бы я была против, миссис Олтер! У вас такая новость… Поздравьте от меня вашего мужа.

Брук улыбнулась:

— Спасибо, поздравлю. Да, Кайли, а наш разговор мы продолжим. Я не могу поддерживать твои фантазии, но если хочешь питаться более грамотно, мы с тобой подберем диету. Как тебе такое решение?

Кайли кивнула. Брук даже показалось, что на губах девочки промелькнула едва заметная улыбка. Видимо, досрочное завершение консультации ее ничуть не расстроило, но Брук все-таки мучила совесть. Подростки нелегко раскрываются, а с Кайли только-только у нее начало хоть что-то получаться.

Твердо решив рационально распланировать прием пациенток на пятницу, Брук сбросила коротенький е-мейл директрисе Ронде, сославшись на внезапное ухудшение самочувствия, сунула вещи в парусиновую торбу и буквально на ходу уселась в свободное такси. Если уж приглашение к «Лено» не повод кутнуть, тогда вообще жить не стоит.

Несмотря на час пик, поездка через парк по Восемьдесят шестой улице оказалась вполне терпимой, да и Вестсайдское шоссе не стояло — транспорт двигался с космической скоростью двадцать миль в час — просто сон и мечта в этот вечерний час! Потому приятно удивленная Брук подошла к дому уже в половине седьмого. Она поднялась к себе на этаж, стоически вытерпела восторженное облизывание, после чего предложила Уолтеру толстую, плетеную и очень пахучую кость из бычьих жил — какие спаниель уважал больше всего. Налив себе пино-гриджио из открытой бутылки, стоявшей в холодильнике, она отпила большой глоток, представляя, как хорошо было бы обновить информацию о Джулиане на Facebook, поведав миру потрясающую новость, но не решилась что-то делать, не посоветовавшись с ним.

Открыв свою домашнюю страницу, она, к собственному неудовольствию, увидела сообщение от Лео. Ну естественно, он самым бесцеремонным образом изучил ее записи в Facebook.

«Лео Уолш: ОТПАДНЫЙ ДЖУЛИАН ОЛТЕР СТАНЕТ ЗВЕЗДОЙ ЛОС-АНДЖЕЛЕССКОГО ШОУ ЛЕНО В БЛИЖАЙШИЙ ВТОРНИК. ВО КАК!»

У Брук вновь появился тошнотворный холодок под ложечкой; между строк недвусмысленно читалось — Джулиан едет в Лос-Анджелес, Лео едет в Лос-Анджелес, а она так и не получила приглашения.

Брук приняла душ, побрила ноги, причесалась, почистила зубы нитью и насухо вытерлась полотенцем. Да, нечего было и мечтать сопровождать Джулиана на запись шоу. Брук не знала, нужна мужу ее поддержка или он рассудил, что поездка чисто деловая и ехать полагается с менеджером, а не с супругой.

Нанося на свежевыбритые икры одобренный Джулианом увлажнитель без запаха — муж терпеть не мог ароматических отдушек, — Брук поглядывала на Уолтера, который с интересом за ней наблюдал.

— Что, зря папуся выбрал Лео в менеджеры? — тоненьким голоском спросила она.

Уолтер поднял голову с пушистого банного коврика, от которого его шерсть вечно пахла плесенью, вильнул хвостом и глухо гавкнул.

— Это означает нет?

Уолтер проворчал что-то односложное на своем собачьем языке.

— Или все-таки да?

Снова ворчание.

— Спасибо за глубокий анализ ситуации, Уолтер! Что бы я без тебя делала?

Пес лизнул ей щиколотку и снова улегся на коврик.

Взглянув на часы, Брук увидела, что уже без десяти восемь, поэтому, взяв себя в руки, вытащила мятую груду черной ткани из дальнего ящика с нижним бельем. В последний раз она одевала сетчатое боди больше года назад, когда обвинила Джулиана в потере интереса к сексу, а он подошел к ящику, вытащил эту вещицу и сказал что-то вроде «просто преступление иметь такое и не носить». Обстановка моментально разрядилась: Брук натянула ажурный шедевр и шутливо изобразила танец стриптизерши под самые разнузданные возгласы Джулиана.

Постепенно черное сетчатое боди стало их интимным знаком. Брук купила его на первом или втором году брака, когда Джулиан признался, словно в чем-то неприличном, что он обожает женщин в обтягивающем черном белье… и не очень любит яркие мальчишечьи шорты и полосатые маечки, в которых Брук ложилась спать, считая, что они тоже по-своему сексуальны — юной задиристой прелестью. Не считаясь с невозможными на тот момент сходами, Брук буквально разорилась, через два дня став обладательницей мягчайшей черной трикотажной комбинации на лямках-спагетти из «Блумингдейла», черной ночной рубашки с оборками в стиле бэби-долл от «Тайны Виктории» и короткой хлопковой ночнушки с надписью «Спящая красавица» на животе. Каждая обновка встречалась вышученным «прелестно, прелестно», и Джулиан продолжал читать журнал — даже шедевр от «Тайны Виктории» не вызвал у него искры интереса! На следующее утро Брук позвонила Ноле.

— Освобождай субботу, — велела та. — Пойдем по магазинам.

— Я уже потратила кучу денег, — заныла Брук.

— Погоди, давай разберемся: твой муж сказал, что хочет видеть тебя в сексуальном черном белье, а ты напялила ночнушку с надписью? Ты что?!

— А что? Он не уточнил. Сказал, нравится черное, а не яркое, я и купила все черное, короткое и обтягивающее. Ночная рубашка с надписью вообще со стразами. Что здесь не так?

— Все так… для озабоченной второкурсницы, решившей впервые переспать с парнем в общежитии. Хочешь не хочешь, но ты уже взрослая. Джулиан тебе намекает, что пора бы и выглядеть как женщина. Сексуальная, красивая женщина.

— Ладно-ладно, сдаюсь. В субботу во сколько?

— В двенадцать на углу Спринг и Мерсер-стрит. Пойдем в «Кики», «Ла перла» и «Провокатор». Уложимся в сорок минут и выберем именно то, что тебе надо. Давай, пока.

Брук всю неделю с нетерпением ждала шопинга, но поход по магазинам обернулся жалким провалом. Обладательница банковской зарплаты и огромных бонусов, Нола забыла сказать Брук, что чем меньше ткани идет на нижнее белье, тем оно дороже. Брук остолбенела, увидев, что в «Кики» французский комплект, от которого Нола пришла в восторг, стоил шестьсот пятьдесят долларов, а простая черная рубашка, купленная Брук в «Блумингдейле»— триста семьдесят пять. Да куда же ей, аспирантке, кинуться, когда черные кружевные стринги стоят сто пятнадцать долларов, а с открытым лобком — сто тридцать пять! Побывав в двух-трех магазинах, Брук твердо сказала подруге — большое спасибо за помощь, но купить сегодня ничего не получится.

Лишь через неделю, когда Брук оказалась в особом отделе «Рикис», надеясь купить кое-что для девичника одной из подружек, решение, можно сказать, пришло само собой.

На витринах от пола до потолка, между вибраторами и бумажными тарелками с разнообразными художественными вариациями рисунков пениса, была стена «тематических костюмов» в плоских, как конверты, индивидуальных упаковках, вроде колготок. Сверху были снимки красавиц во всевозможных одеяниях, которые только могла подсказать сексуальная фантазия: французской горничной, школьницы, пожарной, заключенной, капитанши команды болельщиц, ковбоя, а еще — целый ворох нарядов, как на подбор коротких, обтягивающих и черных. Самое приютное, что дороже сорока долларов они не стоили, а на большинстве пакетов значилась цена меньше двадцати пяти долларов. Брук рассматривала упаковки, пытаясь представить, что больше понравится Джулиану, когда к ней подошел продавец с синими волосами и густо подведенными глазами.

— Помочь с выбором? — заботливо предложил он.

Брук тут же отвернулась к набору соломинок для коктейля в виде пенисов и отрицательно покачала головой.

— Буду рад что-то порекомендовать, — не отступал консультант. — Костюмы, секс-игрушки, что пожелаете. Покажу вам, где тут у нас лежат бестселлеры.

— Спасибо, я ищу что-нибудь для девичника, — быстро ответила Брук, злясь на себя за дурацкое смущение.

— A-а, сейчас посмотрю.

Когда он вышел в торговый зал, Брук очнулась. Зная, что смелость ее покинет, если вернется экзотического вида продавец или кто-нибудь войдет, она схватила первую попавшую под руку упаковку, бросила ее в пластмассовую корзину и бегом побежала к кассе, на ходу добавив шампунь, большой пакет «Клинекса» и лезвия для бритвы, чтобы кассир не сразу увидел, за чем именно она сюда пришла. И только в метро, сидя в последнем вагоне, чудесным образом оказавшись на безопасном расстоянии от других пассажиров, она заглянула в пакет.

На конверте оказалась рыжеволосая женщина, не очень сильно отличавшаяся от Брук (если не считать ног, идущих от коренных зубов), в сетчатом боди. Красотка на фотографии провоцирующе отставила зад, призывно глядя в камеру, но, несмотря на постановочную сцену, ей удалось выглядеть сексуально и уверенно, не уподобившись вульгарной шлюхе. «Я сделаю это», — мысленно повторяла Брук. Вечером, когда она вышла из ванной в спальню в этой провокационной вещице и на шпильках, Джулиан чуть не упал с кровати.

Брук несколько лет облачалась в одиозный наряд по торжественным случаям вроде дней рождения мужа, годовщины свадьбы и редкого отдыха в хорошую погоду, но в последнее время они стали ощущать хроническую усталость, и ажурный шедевр занял непочетное место в дальнем углу ящика для белья. Брук расправила боди и, поджав живот, натянула его на себя. Придя домой, Джулиан сразу поймет, что она хочет сказать: «Я так тобой горжусь, это изумительный успех, иди сюда, я тебе это наделе докажу!» Не важно, что безразмерное боди сдавливало бока, Брук все равно чувствовала себя очень сексуальной. Она освободила волосы от тугой резинки и в ожидании прилегла на неразобранную кровать, когда зазвонил телефон. Наверно Джулиан хочет предупредить, что уже едет. Брук хватила трубку на первом звонке.

— Брук, детка, меня хорошо слышно? — задрожала трубка от пронзительного голоса матери.

Брук глубоко вздохнула, гадая, откуда у родительницы уникальный талант звонить в самый неудачный момент.

— Привет, мам, слышно хорошо.

— Отлично! Я надеялась застать тебя дома. Слушай, возьми ежедневник и наметь встречу со мной. Ты не любишь планировать заранее, но я готовлю…

— Мам, прости, что перебиваю, но у меня мало времени. Джулиан сейчас придет домой, я не успеваю приготовиться.

— А, будете отмечать потрясающее событие? Представляю, как вы оба счастливы!

Брук открыла рот ответить, но спохватилась, что еще не говорила матери о шоу «Лено».

— Откуда ты знаешь?

— От Рэнди, милая. Он видел сообщение на неофициальном сайте фанатов Джулиана, если я правильно поняла. Жаль, конечно, что моя дочь ничего мне не сообщила, но, к счастью, хоть сын помнит свою старую мать.

— Ах да, Facebook! Да, мы оба очень рады.

— И куда же вы пойдете отмечать?

Брук взглянула на свою прикрытую сеткой грудь. Словно подчеркивая абсурдность разговора с матерью в подобном наряде, напрягшийся левый сосок проскочил в ячейку сетки.

— Да знаешь, скорее всего Джулиан принесет ужин домой. Хорошее шампанское у нас есть, так что праздновать будем дома.

— Как мило! Поцелуй его от меня. Но как только у тебя будет свободная минутка, мне необходимо тебя увидеть…

— Да-да, хорошо, мам, я тебе завтра позвоню.

— Потому что на это нужна всего минутка, а…

— Мам!

— Ну, все, все, позвони мне завтра, целую, дочка.

— И я тебя, мам.

Брук положила трубку, и в этот момент щелкнул замок.

Она знала, что муж сначала снимет пальто и присядет поздороваться с Уолтером, значит, она успеет снять фольгу и раскрутить металлическую сетку, удерживающую пробку, — два высоких узких бокала уже стояли на тумбочке. Брук поспешно вытянулась на кровати, как кошка, и сразу перестала волноваться, едва Джулиан появился в дверях.

— Угадай, кто будет жить в «Шато Мармон»? — спросил он с широкой улыбкой.

— Кто? — села на постели Брук, забыв про свой наряд.

— Я, — гордо сказал он, и Брук мгновенно ощутила тревогу.

— Не может быть! — вырвалось у нее.

— Клянусь. В апартаментах на одного. Из отеля меня заберут на лимузине и отвезут на студию Эн-би-си на запись шоу «Лено».

Брук заставила себя сосредоточиться именно на этом, напомнив себе, что она к «Шато Мармон» и шикарным апартаментам никакого отношения не имеет.

— Боже, Джулиан, как шикарно! Об этом отеле пишет вся пресса. Кейт Хадсон устроила ночную вечеринку в тамошних бунгало! Джей Ло с Марком Энтони наткнулись у бассейна на Бена Аффлека, и Марк устроил скандал! Сам Белуши мер там от передоза! Легендарная гостиница!

— Угадай, что еще? — спросил Джулиан, присаживаясь рядом с ней на кровать и поглаживая ее обтянутый черной сеткой живот.

— Что?

— Моя роскошная жена поедет со мной, если пообещает взять с собой эту фацию, — сказал Джулиан, целуя Брук.

— Не разыгрывай! — воскликнула она.

— Ну, если, конечно, она захочет.

— Ты пошутил!

— Нет. Я говорил с Самар, моим новым рекламным агентом. — Приподняв брови, Джулиан заговорщически ухмыльнулся Брук. — Она сказала, если мы заплатим за твой билет, то можно. Лео считал, мне лучше ехать одному, чтобы никто не отвлекал, но я объяснил, что без тебя не стал бы тем, кто я есть. Ну, так что скажешь?

Брук решила не комментировать мнение Лео.

— Черт возьми, как здорово! — закричала она, кидаясь мужу на шею. — Мне не терпится устроиться с тобой в баре, целоваться и веселиться до утра!

— Ах, вот чего ты хочешь? — Джулиан повалил рук на подушки и устроился сверху, даже не раздеваясь.

— А ты как думал?! После всего, что я прочла, можно ожидать бассейнов, наполненных шампанским, горы кокаина, неверных знаменитостей с элитными девочками из эскорт-агентств и свежих сплетен десять таблоидов. О, еще и оргий! О них я не читала, но уверена: там без этого не обходится, возможно, прямо в ресторане.

Уолтер запрыгнул на кровать и, задрав морду к потолку, завыл.

— Заманчиво, правда, дружище? — обратился к нему Джулиан, целуя шею Брук.

Уолтер заскулил в ответ. Брук засмеялась.

Джулиан окунул палец в бокал с шампанским, провел им по губам жены и снова поцеловал ее.

— Может, перед оргией потренируемся? — спросил он.

Брук поцеловала мужа и стянула с него рубашку, задыхаясь от нетерпения.

— Ничего лучше я уже давно не слышала…

— Принести вам еще диетической колы? — спросил облачённый в бермуды официант, неслышно подойдя к шезлонгу и остановившись против солнца. Здесь было довольно тепло, и хотя Брук казалось, что семьдесят градусов[12] чересчур прохладно для бикини, любителя загорать придерживались много мнения.

Брук, окинув взглядом людей, расположившихся вокруг бассейна и потягивавших затейливые коктейли, напомнила себе, что хотя сегодня только вторник, она в любом случае на отдыхе. Поэтому она и сказала:

— Мне, пожалуйста, «Кровавую Мэри». Очень острую, с двумя стебельками сельдерея.

Высокая стройная девушка — судя по изумительной фигуре, модель — грациозно спустилась в бассейн и подплыла очаровательным «собачьим» стилем к противоположному бортику, терпя большие неудобства, чтобы не намочить волосы. Брук услышала, как она окликнула своего спутника на испанском. Не поднимая головы от ноутбука, мужчина ответил ей по-французски. Девушка обиделась, мужчина заворчал, но через тридцать секунд подошел к бассейну, держа огромные женские темные очки от Шанель. Поблагодарила его девушка, готова была поклясться Брук, уже на русском. Зазвонил мобильный. Брук ответила вполголоса:

— Алло?

— Брук, как дела?

— Привет, папа. Не стану лгать, потрясающе.

— Джулиан уже выступал?

— Они с Лео только что уехали, по моим прикидкам, скоро будут в Бёрбанке[13]. Запись не начинается раньше пяти или половины шестого, так что сидеть мне в гостинице целый день.

Официант принес «Кровавую Мэри» в бокале, который был таким же узеньким и высоким, как женщины, которые встречались в Лос-Анджелесе на каждом шагу, и поставил на столик разделенную на три части тарелку с маринованными оливками, смесью орехов и чипсами из печеных овощей. Брук готова была его расцеловать.

— Как отель, шикарный? — спросил отец.

Брук попробовала коктейль и сразу отпила большой глоток. Боже, как вкусно!

— Что так, то так. Видел бы ты, кто тут сидит у бассейна — один красивее другого.

— А ты знаешь, что Джим Моррисон покушался там спрыгнуть с крыши, а «Лед Зеппелин» гоняли на мотоциклах по фойе? Я слышал, это любимый отель буянов-музыкантов.

— Откуда информация, папуль? Из «Гугла»? — «смеялась Брук.

— Дочка, перестань! Не оскорбляй меня таким предположением!

— Значит, из «Википедии»?

Пауза.

— Ну может быть, — наконец почти признался он.

Они поболтали еще немного. Брук смотрела, как красавица в бассейне по-детски взвизгнула, когда ее бойфренд прыгнул в воду и окатил ее мириадами брызг. Отец рассказал о сюрпризе, который Синтия готовила для него уже несколько месяцев, — ей приспичило непременно отметить его шестьдесят второй день рождения и выход на пенсию. Но Брук слушала рассеянно: красотка выбралась из бассейна, и многие обратили внимание, что белые трусики-бикини, намокнув, стали совершенно прозрачными. Взглянув на свои махровые спортивные шорты, Брук почувствовала, что готова отдать что угодно, лишь бы так же прелестно выглядеть в бикини хотя бы час. Незаметно втянув живот, она наслаждалась бесплатным зрелищем.

Вторая порция «Кровавой Мэри» отлично пошла вслед за первой, и в блаженном подпитии Брук не сразу узнала Бенисио Дель Торо, который появился из бунгало у бассейна и тоже улегся в шезлонг. К сожалению, он не снял ни джинсы, ни футболку, но Брук все же с интересом разглядывала его через темные очки. В целом этот уголок «Шато Мармон» ничем особенным не отличался — в нью-йоркских пригородах попадаются бассейны более роскошные, но здесь явно ощущалась настоящая, не бьющая в глаза сексуальность. Трудно было сказать, в чем конкретно она заключалась. Хотя бульвар Сансет находился всего в паре сотен метров отсюда, под черно-белыми полосатыми зонтами, у бассейна было очень уютно за ширмой переплетенных, как в джунглях, кустов и высоких деревьев, обставленных растениями в огромных терракотовых вазонах.

Брук могла просидеть тут целый день, смакуя «Кровавую Мэри», но солнце постепенно опускалось, становилось холоднее, и она, подхватив книгу и ай-под, пошла к себе в номер. Быстрый взгляд, брошенный по сторонам в фойе по пути к лифту, — и Брук увидела Лиэнн Раймс, которая пила коктейль, устроившись с хорошо одетой женщиной постарше. Брук стоило большого труда удержаться и не сфотографировать их на блэкберри, чтобы послать снимок Ноле.

Вернувшись в номер — апартаменты с одной кроватью в главном корпусе с роскошными видами окрестные холмы, — Брук была приятно поражена, увидев огромную подарочную корзину с запиской, где значилось: «Добро пожаловать, Джулиан! Твои друзья из “Сони”». В корзине оказались бутылки «Вдовы Клико» и «Патрона», коробка крошечных, сделанных по старинному рецепту шоколадных трюфелей, богатый выбор энергетических пончиков и снэков, достаточно «Витаминуотер»[14], чтобы открыть небольшой магазин, и дюжина кексов «Спринклс». Брук сфотографировала все это и слала снимок Джулиану, приписав: «Здесь тебя любят», после чего разорвала упаковку с кексами и десять секунд умяла красный бархатный[15]. Разбудил ее звонок гостиничного телефона.

— Брук, ты там жива? — Беспроводная трубка от голоса Джулиана завибрировала.

— Жива, — выговорила Брук, озираясь, чтобы сообразить, что к чему, и с удивлением увидев, что лежит под одеялом в одном белье, а свет в комнате выключен. На подушке были крошки кекса.

— Я тебе полчаса на мобильный звоню. Ты где? Ничего не случилось?

Брук резко села и взглянула на часы. Полвосьмого. Она проспала почти три часа!

— Не надо мне было брать вторую «Кровавую Мэри», — вырвалось у нее. Джулиан захохотал.

— Я оставил тебя одну всего на день, и ты уже напилась?

— Неправда! Кстати, как там запись? Как все прошло?

Последовала краткая пауза, и Брук заволновалась, ведь что-то могло пойти не так, но Джулиан снова рассмеялся. В его смехе слышалось просто головокружение от восторга.

— Брук, это невероятно! Все получилось, да еще как получилось! Подпевка оказалась на порядок лучше, чем я ожидал после репетиций. — Рядом послышались чьи-то голоса, и Джулиан перешел на шепот: — Когда песня закончилась, Джей Лено подошел, обнял меня за плечи, развернул к камере и сказал, что это гениально и он хочет, чтобы я приходил каждый вечер.

— Не может быть!

— Так и сказал! Зрители аплодировали как сумасшедшие, а когда запись закончилась и мы болтались за кулисами, Джей даже поблагодарил меня, сказав, что будет с нетерпением ждать выхода альбома.

— Джулиан, это потрясающе! Поздравляю! Это настоящий прорыв!

— У меня словно гора с плеч! Слушай, мы приедем минут через двадцать. Встретимся в патио за коктейлем?

При одной мысли об алкоголе голова у Брук заболела сильнее — когда в последний раз у нее было похмелье ближе к ужину? Но она все-таки села прямо.

— Как только переоденусь, сразу спущусь, — сказала она, но Джулиан уже отключился.

Выбираться из теплой мягкой постели страшно не хотелось, но три таблетки эдвила и душ в режиме «дождь» помогли. Брук быстро натянула узкие, как леггинсы, джинсы, шелковый топ с коротким рукавом и блейзер, но ужаснулась, взглянув в зеркало на обтянутый джинсами зад. Содрать джинсы-леггинсы оказалось еще труднее, чем вползать в них змеей. Брук едва не заехала себе коленом по лицу, дюйм за дюймом стягивая штанины и терпя немалую боль. Живот колыхался, ноги бешено молотили воздух, но все равно дело едва двигалось. Интересно, девушка в белом бикини когда-нибудь сталкивалась с таким унижением? Брук с отвращением швырнула джинсы в угол. Единственное, что оставалось в ее гардеробе, — сарафан. Д ля открытого платья было слишком холодно, но с блейзером, хлопковым шарфом и балетками можно было рискнуть.

Более или менее, подумала Брук, снова подошла к зеркалу. Волосы в основном высушены и — следовало признать — выглядели чертовски хорошо, учитывая то, что она не тратила на это усилий. Брук нанесла тушь и размазала по щекам несколько точек жидких румян с блеском, которые Нола всучила ей несколько недель назад и настояла, чтобы подруга ими пользовалась. Схватив сотовый и сумочку, Брук выбежала из номера. Губы покрасила уже в лифте. Рукава блейзера задрались, пока она шла по фойе. Хорошенько встряхнув волосами, Брук стянула их в узел и почувствовала себя свежей и красивой. Джулиан сидел с компанией за главным столом в патио.

— Брук! — Он встал и сделал приглашающий жест.

Брук разглядела его улыбку с пятидесяти футов, и ее неловкость окончательно улетучилась, когда она побежала навстречу мужу.

— Поздравляю! — сказала она, обнимая его за шею,

— Спасибо, детка, — шепнул он ей на ухо и добавил громко: — Иди, поздоровайся. По-моему, ты еще не со всеми знакома.

— Привет! — сказала она сразу всем. — Я — Брук.

Компания устроилась за простым деревянным столом в настоящем шатре цветущих деревьев. Таких уютных уголков здесь было много, и почти везде сидели загорелые, смеющиеся люди, но в целом в патио царила атмосфера покоя, отсутствия спешки. Маленькие фонари мигали в темноте. В свете тонких свечей лица казались более таинственными и красивыми. Звенели бокалы с виски с содовой, негромко звучала музыка из динамиков, спрятанных где-то в кронах деревьев, а если постараться, можно было различить ровный шум бульвара Сансет. Брук никогда не была в Тоскане, но живо представила, как выглядит деревенский ресторан где-нибудь в Кьянти.

Ладонь Джулиана оказалась у нее пониже талии; Брук чувствовала, что ее мягко подталкивают к заранее отодвинутому стулу. Придя в восторг от обстановки в волшебном патио, ярко освещенном в ночи, она почти забыла, зачем пришла. Окинув взглядом собравшихся, она заметила, что Лео смотрит на нее с удивительно брюзгливым выражением лица. Женщина лет тридцати — или сорока, но с обилием ботокса? — с гладкой темной кожей и смоляно-черными волосами, должно быть, Самар, новый рекламный агент Джулиана. А смутно знакомый молодой человек… Да нет, это невозможно… Господи, это он! Да как же такое может быть?

— Лео ты уже знаешь, — начал Джулиан. Тот фыркнул. — А это наша замечательная Самар. Мне говорили — лучше ее не найти, но сейчас я могу это подтвердить на сто процентов.

Самар улыбнулась и протянула Брук руку через стол.

— Приятно познакомиться, — сказала она коротко, хотя и достаточно сердечно.

— Я о вас так много слышала, — произнесла Брук, пожимая ей руку, хотя взгляд помимо воли то и дело перескакивал на четвертого сидевшего за столом. — Когда Джулиан узнал, что вы будете его пресс-секретарем, он пришел домой взволнованный, радовался, что предстоит работать с лучшими из лучших.

— Вы очень любезны, — пренебрежительно отмахнулась Самар. — С Джулианом нам легко. Сегодня он показал себя настоящим профессионалом.

— Не могли бы вы обе перестать меня хвалить? — вмешался Джулиан, но было видно, что он польщен. — Брук, еще я хочу познакомить тебя с Джоном. Джон, это моя жена.

Господи Боже, это действительно он! Брук не веяла глазам — за столом среди поклонников ее мужа бокалом пива в руке запросто сидел Джон Бон Джови. Что говорить? Что делать? Где черти носят Нолу, когда она позарез нужна? Брук пыталась собраться с мыслями. Если удержаться от признаний вроде «я ваша горячая поклонница» или «мне очень импонирует, что вы столько лет женаты на одной женщине», она, может, и сойдет за нормальную, но не каждый же день садишься за стол с суперзвездами…

— Привет, — сказал Джон, кивнув Брук. — Какие классные у вас волосы, просто на зависть! Цвет свой?

Брук невольно прикоснулась к вьющимся локонам и вдруг покраснела. Огненный оттенок ее волос был столь чистым и ярким, что можно было либо безоговорочно восхищаться им, либо откровенно недолюбливать. Брук любила свой цвет, Джулиан его обожал, очевидно, и Бон Джови тоже понравилось. «Нола! — мысленно завопила Брук. — Ты мне нужна здесь и сейчас!»

— Да, свой, — ответила она, выразив гримаской притворное отвращение к природному цвету своих волос. — Сколько меня дразнили в детстве! Но я как-то, знаете, привыкла быть рыжей.

Краем глаза Брук видела, что Джулиан улыбается; оставалось надеяться, больше никто не понял, насколько неискренна эта напускная скромность.

— По-моему, цвет опупенный, — заявил Джон и поднял высокий конический бокал. — Предлагаю тост за огненных су… — Он оборвал фразу, и на его лице появилась очаровательная притворно-робкая мина. Брук хотела ему сказать, что он может звать ее «огненным лобком» в любой момент. — Тост за горячих рыжих девчонок и дебют у «Лено». За тебя, парень. Это было круто! — Джон протянул свой бокал, и все начали чокаться. Высокий бокал с шампанским коснулся бокала с пивом последним, и Брук ужасно захотелось увезти стакан домой в качестве сувенира.

— Поздравляем! — наперебой заговорили все. — За тебя!

— Так что там было? — спросила Брук мужа, радуясь дать ему возможность еще раз рассказать о своем успехе. — Расскажи мне все.

— Джулиан был безупречен, — сказала Самар профессионально-монотонной скороговоркой. — Его выступление поставили после самых ярких гостей шоу. — Она повернулась к Джулиану: — По-моему, Хью Джекмен был очарователен, как считаешь?

— Да, и он, и его новая девушка, — кивнул Джулиан.

— Нам здорово повезло — в кои-то веки две интересных знаменитости, никаких детских аниматоров, фокусников и дрессировщиков, — сказала Самар. — Просто ужасно, когда тебя затирают какие-то шимпанзе.

Все рассмеялись. Подошел официант, и Лео заказал на всех, не спрашивая. Брук терпеть не могла подобные манеры, но спорить с его выбором было трудно: еще бутылка шампанского, всем по коктейлю с текилой и побольше тарелочек с закусками — от брускетты с трюфелями и белыми грибами до моцареллы с рукколой. Когда принесли крабовые котлетки с пюре из авокадо, настроение Брук совсем исправилось — ее охватила эйфория от радостного возбуждения. Джулиан, ее Джулиан, тот самый, кто всегда спит в носках, выступил сегодня в самом полярном шоу, живут они в роскошных апартаментов одиозного «Шато Мармон», едят и пьют как рок-звезды первой величины. Один из самых знаменитых музыкантов двадцатого века во всеуслышание похвалил ее волосы. Конечно, лучшим днем ее жизни был день свадьбы (так полагается говорить), но сегодняшний вечер следовал за лидером с отрывом в долю секунды.

В сумке, стоявшей на земле, пожарной сиреной взвыл сотовый Брук — такой сигнал она выбрала после сегодняшнего «мертвого часа», боясь снова не услышать звонок.

— Почему не ответишь? — с набитым ртом спросил Джулиан.

Брук посмотрела на сотовый. Отвечать ей не хотелось, но дома уже за полночь, вдруг что-то случилось?

— Мама, — сказала Брук в трубку как можно тише, — я сейчас на праздничном ужине. У тебя все нормально?

— Брук, тут Джулиана показывают! С ума сойти! Он чудесно выглядит, ансамбль играет просто прекрасно! Господи, так бы и съела твоего пианиста! По-моему, это его лучшее выступление!.. — Захлебываясь от восхищения, миссис Грин говорила сумбурно, оставив дочь догадываться, о чем речь.

Она посмотрела на часы. В Калифорнии двадцать минут десятого, значит, сейчас шоу Джея Лено идет по всему восточному побережью.

— Что, правда? Значит, он хорошо смотрится? — спросила Брук.

Это привлекло внимание сидевших за столом.

— Ну конечно же, сейчас ведь шоу транслируют на восточном побережье! — осенило Самар, у она быстро достала блэкберри, вибрировавший с силой стиральной машины.

— Потрясающе! — искренне сказала мать Брук трубку. — Он выглядит изумительно. Джей так хорошо его представил… Погоди, он заканчивает песню…

— Мам, я тебе перезвоню.

— Хорошо, детка. У нас уже поздно, звони утром. И поздравь от меня Джулиана.

Брук нажала отбой, но телефон сразу зазвонил снова. Нола. Брук посмотрела на остальных и увидела, что все, кроме Джона Бон Джови, который отошел к другой компании пообщаться, заняты телефонными разговорами.

— Привет! Можно, я тебе перезвоню? Мы тут как раз ужинаем…

— Черт, как он прекрасен! — завопила Нола.

Брук улыбнулась. Никогда еще подруга с таким восторгом не говорила о Джулиане, ничего похожего просто не припомнить.

— Да, я знаю.

— Брук, я едва на стуле усидела! Когда он реально улетает и поет последние стансы, или как ты это называешь, закрыв глаза и запрокинув голову, у меня, черт, мурашки по спине бегают!

— Я тебе сто раз говорила, он — настоящий тают.

До Брук долетали слова Джулиана, благодарившего кого-то со смущенной, но гордой улыбкой. Лео орал кому-то, что Джулиан «охрененный гений», а Самар обещала собеседнику проверить, свободен ли певец на это время, и перезвонить утром. Телефон Брук разрывался от входящих е-мейлов и эсэмэсок — уведомления так и мелькали на экране.

— Слушай, давай потом созвонимся, здесь ас сумасшедший дом. Ты через час еще не ляжешь? — Брук понизила голос до едва слышного шепота: — А я сейчас ужинаю в «Шато Мармон» с Джоном Бон Джови. Оказывается, он любит рыжих!

— Да ты что?! — изумилась Нола. — Это удар ниже пояса! Офигеть! Это когда же моя лучшая подруга стала такой крутой? Ужин в «Шато Мармон»? Не врешь? Всё, я побежала краситься в рыжий и брать билет до Лос-Анджелеса.

Брук только смеялась.

— Не вздумай удивляться, если утром я ворвусь к тебе в номер с рыжей головой и займу диван! Считай, я предупредила.

— Нола, я тебя обожаю. Скоро перезвоню.

Брук нажала отбой, но вокруг звонили, жужжали, пели, играли мелодии остальные телефоны, их хозяева отвечали на звонки, нежась в потоке похвал и лести. Апофеозом, прямо-таки Нобелевской премией стал е-мейл от матери Джулиана, адресованный им с Брук: «Видели с отцом тебя сегодня в шоу Лено. Остальные его гости не произвели большого впечатления, но ты выступил довольно хорошо. Конечно, с теми возможностями, которые мы тебе дали, и неизменной родительской поддержкой с самого детства в конце концов можно чего-то добиться. Поздравляем с приятным событием». Брук и Джулиан одновременно прочли письмо на своих телефонах и теперь хохотали так, что пару минут не могли выговорить ни слова.

Лишь через час шквал звонков немного поутих. Джон вернулся к столу, Самар договорилась об участии Джулиана еще в двух шоу, Лео заказал третью бутылку шампанского. Джулиан сидел молча, ошеломленный и ликующий.

— Спасибо всем вам, огромное спасибо, — сказал он наконец, подняв бокал и кивнув каждому из присутствовавших. — Не могу подобрать слов, но это, это… это лучший вечер в моей жизни.

Лео откашлялся и поднял бокал.

— Извини, приятель, тут ты ошибаешься. — Он подмигнул собравшимся. — Это только начало.