Проспавший смерть, опоздавший к рождению

VI

— Что это там, вдалеке? Не город ли? — привстав на стременах и махнув рукой вперёд, спросила остроглазая Ива у остальных.

Руслан очнулся от задумчивости. Он уже давно так ехал, погрузившись в собственные мысли — собственно, всё время с тех пор, как они покинули заведение Толстого. Да и бесконечно однообразные травяные просторы до горизонта, которые простирались во все стороны и не менялись уже долгое время, не способствовали появлению интереса к происходящему вокруг, так же, как и безнадёжное отставание погони, которой Центурион устроил пару кровавых и вполне успешных засад.

Остановившись взглядом на своей ученице, жрец невольно залюбовался. Светлые волосы, выбивающиеся из-под широкополой шляпы, рассыпались на ветру и нежно гладили её по плечам, контрастируя с успевшими загореть и обветриться лицом и шеей. Выцветшая и запылившаяся рубашка с засученными рукавами и штаны из всё той же сине-бело-голубой ткани прекрасно сидели, вместе с высокими сапожками не столько, как говорится, скрывая, сколько подчёркивая. Ровная осанка, быстрые движения — всё это заставляло восхищаться красотой и молодостью.

Вообще, все члены компании успели разительно измениться за те несколько недель, что они каждый день, не вылезая из сёдел, скакали в сторону заката. Они потихоньку привыкали к своей новой одежде и снаряжению, адаптировались к непривычному для многих окружению, средствам передвижения, оружию. Руслан настоял на проведении нескольких стрельб и тренировок, и хоть большого количества патронов для этого не имелось — но, тем не менее, все теперь гораздо увереннее обращались с архаичными пороховыми винтовками и револьверами.

Ива обернулась, перехватив взгляд учителя, и улыбнулась ему. Тот глаз отводить не стал, но и не ответил на улыбку, напротив нахмурившись.

— Так что это такое, а? — повторила свой вопрос чуть упавшим голосом девушка.

— Да похоже на город… — неуверенно протянул Александр, чуть отставший и только сейчас догнавший остальных.

— Я не вижу, у меня глаза не те уже… Что, действительно говорите, город? Тут ничего не должно быть.

— Если это не город, тогда я — взорвавшийся реактор, — подал голос Хосе, до того внимательно вглядывавшийся в даль и наконец, видимо, сделавший какой-то вывод.

— Мне так тоже кажется… В смысле, что это город, — присоединилась к остальным и Азиль.

— Ну, раз вам всем кажется, что это город, но на карте его нет — значит, одно из двух. Либо вам врут глаза, либо — карта о чём-то умалчивает… И я склоняюсь ко второму.

— Так поехали туда! Проверим, — нетерпеливый юнга, как всегда, горел жаждой деятельности.

— А куда денемся? Конечно, поедем. Только вот подождём, когда Центурион догонит. Надеюсь, он скоро уже, и с хорошими новостями. А пока предлагаю передохнуть и перекусить, раз уж такая оказия случилась.

Они спешились у густых зарослей кустарника. Мужчины быстро натаскали сухих веток и развели огонь, женщины занялись готовкой. Было отмечено, что вода в бурдюках, которую набирали в последней встретившейся речке, подходит к концу, но Руслан сказал, что до цели уже недалеко, и беспокоиться из-за этого не стоит.

Чуть спустя он сообщил, что Центурион не обнаружил никаких преследователей и догонит уже через несколько часов. Все сидели в скудной тени ветвей какого-то куцего равнинного кустарника, вокруг уже давно погасшего и лишь чуть дымящегося костра, и наслаждались драгоценными каплями жидкости из походных фляжек.

Сытую и умиротворённую тишину нарушил Александр, который полулежал, облокотившись на локти, и жевал травинку.

— Руслан. Я вот давно хотел спросить — а что будет, если твой план не сработает? Как будем отсюда выбираться?

Жрец сначала, казалось, даже не отреагировал на обращённые к нему слова, будто не услышал. Однако всё же заговорил, хоть и не сразу.

— Если так получится — мы будем тут заперты. На этот случай есть пара заготовок, не таких надёжных и быстрых, правда. Может, нас поймают или кого-нибудь подстрелят. Но до этого, скорее всего, не дойдёт.

— Откуда такая уверенность? Я, конечно, ничего не говорю, но мне что-то наше будущее не кажется таким безоблачным, а вероятность счастливого исхода — такой безусловной…

— Да что ты разнылся, Руслан нас из любой жопы вытащит! — внезапно подалась вперёд ученица жреца, перебив говорившего. Всё это время она внимательно слушала, явно порываясь что-то сказать, и, наконец, всё же не выдержала.

— Ива! Что за слова!

— А что слова! Правда же…

— Будешь мыть котлы. Хоть и спасибо, что защищаешь…

Девушка чуть зарделась, довольная похвалой и совершенно не беспокоясь по поводу наказания.

— А я вот тоже считаю, что с таким предводителем нам нечего бояться, — внезапно поддержал её Хосе. — После корабля некроманта… Я тогда вообще думал, всё, порешает этот тип нас всех, да в зомбей превратит. А, однако, ничего, пронесло же… Спасибо Хаосу за это!

Это и правда оказался город. Правда — мёртвый.

Выбитые стёкла окон, безжизненная темнота брошенных помещений за ними, вездесущая пыль, покрывающая всё и вся толстым слоем, разбросанные тут и там остовы оставленных где попало машин, флаеров и всевозможной робототехники, всё раскуроченное и проржавевшее насквозь, мох, кустарники, трава, проросшие в самых неожиданных местах… Всё кричало о том, что людей здесь давно нет.

Когда они оказались среди всего этого и направились вглубь по пустой улице, их встретило лишь эхо шагов и хлопанье крыльев вспорхнувшей прямо из-под ног птицы.

— Как-то жутковато тут.

— Видимо, один из Брошеных Городов. Бояться здесь некого — все жители давно… Их нет больше. Так что, если кого и встретим, то только дикого зверя. Центурион! Задача — обследовать местность, на предмет возможных угроз. Выполнять!

— Так точно!

— А можно, мы поднимемся наверх? Вон с того дома должен неплохой вид открываться…

— Ты вообще наказана, за слова в своей речи непотребные!

— Ну пожалуйста! Я больше не буду!

Руслан тряхнул головой, будто собираясь дать гневную отповедь — а потом будто прервал себя на полуслове, и ответил неожиданно мягко.

— Ладно, идите. Только — осторожно!

С крыши одного из домов, куда через некоторое время взобрались самые непоседливые — Ива и Хосе — и правда было видно достаточно далеко. И когда они стояли у самого парапета и любовались на бесконечную прерию вокруг, на покинутый город и фигурки жреца и Александра, которые сверху казались совсем крохотными, парень вдруг заговорил, необычно серьёзным для себя тоном:

— Я давно хотел спросить. Между тобой и Русланом есть что-то?

Девушка резко повернулась и настороженно уставилась на него.

— С чего ты взял?

— Ну, это, я не супер наблюдательный. Но вижу же, как ты на него смотришь, как защищаешь от нападок, как заботишься… Всегда поесть с горкой накладываешь, и самые лучшие куски. Нет-нет, — юнга поспешно поднял руки вверх, — сам не претендую. Он главный, без него нас с тобой уже вообще бы не было, скорее всего. Тут без претензий. Да не о том я хотел. Вот ты вся к нему, угодить пытаешься, в глаза заглядываешь. А он будто и не замечает ничего. Вы не спите вместе. Да и старик он немощный, видимо, в этом смысле тоже. Вот и не понимаю ничего, потому тебя и спрашиваю.

— И?.. Что тебе даст, если расскажу?

— Это… Ну, переживаю. Как друг.

— Да ладно.

— Не веришь?

— Вообще нет.

— Хорошо, сдаюсь. Не умею врать. Раскусила! Да, ты мне нравишься. Но… Это… Не хочу вам мешать. Если всё-же что-то есть. А если нет — то попробовал бы…

На крыше повисла тягостная тишина. Первым её нарушил опять Хосе:

— Не скажешь?

— Сказать-то могу. Но тебе не понравится.

— Не бойся. Я не маленький, и не такое переживал… Значит — всё-таки есть?

— Ну как сказать… Может, есть, а может, и нет.

— Это как так?

— А вот так. Я своей жизни теперь без него не мыслю… Это что-то нереальное. Он теперь всё для меня. Его добрый взгляд, то, как он спас меня тогда, а потом ещё раз, и ещё… Словами такое не описать. Я будто пустыня, которую залило водой, и теперь она — океан.

— А он… Ему всё равно, да?

— Мне кажется, — девушка расстроенно опустила голову, и по щеке покатилась слеза, — очень больно сознавать это… Но, боюсь, так и есть: я ему не нужна.

— Хреново.

— Не то слово. Но я всё равно благодарю Мироздание, что он оказался на той дороге. И счастлива, что могу хотя бы видеть его каждый день рядом с собой…

— Раз ты ему не нужна — может, и тебе это не нужно тоже, а? Вдруг у нас получится, давай попробуем?

— Нет. Хосе, ты сильно изменился с нашей первой встречи, — на этих словах парень ухмыльнулся в ответ, давая понять, что оценил шутку, — встреть я тебя такого раньше — может, что и вышло бы. Но не сейчас, моё сердце больше не свободно… И не принадлежит мне, я не могу этим управлять. Да и не хотела бы. Прости, ты очень хороший…

— Докладываю: явных угроз на территории не обнаружено, потенциальная опасность со стороны диких животных — семь процентов, вероятность её успешного отражения — девяносто девять процентов. Так же, считаю необходимым сообщить, что под одним из домов имеется металлическая дверь, которая, вероятно, ведёт на склад или в бункер.

— Ого, а вот это интересно. Получится взломать?

— Наличными средствами — невозможно, требуются специальное оборудование.

— Всё равно, покажи, где это. Саня, Азиль, подождите ребят тут. А я пока схожу, гляну, что там такое наш разведчик нашёл…

Центурион, выполняя приказ, на месте развернулся и заковылял по улице, Руслан — следом за ним. Спустя какое-то время, они оказались у одного из домов — не многоквартирной ваысотки, а двухэтажного, видимо — частного. Робот скрылся в темноте проёма гаража, где когда-то были ворота, и откуда-то из глубины объявил:

— Дверь находится здесь.

— Я что-то ни черта не вижу, что за дверь и где… — пробурчал жрец, вошедший следом.

Тут же раздался грохот, и пол стены оказалось обрушено наружу.

— Так лучше?

Руслан с удивлением посмотрел на своего подчинённого — он не мог понять, это ему почудилось, или в голосе механического воина мелькнуло что-то похожее на иронию. Но, тем не менее, и правда стало значительно светлее, и получилось разглядеть наклонный съезд куда-то под землю, а также находящуюся в конце его металлическую плиту, кажущуюся на глаз достаточно толстой и тяжёлой.

— Да, выглядит солидно… — пробормотал спустившийся вниз жрец, — А что это у нас тут… Ага, замок. И даже, кибернетический. Не разрядился ещё до конца… Это же подарок!

Он положил руку на небольшую квадратную панель, на которой еле-еле загорелись какие-то циферки. Спустя несколько секунд раздался скрежет, и дверь чуть сдвинулась — буквально на пару сантиметров.

— Центурион, можешь её открыть? Хватит сил? А то приводам энергии не хватило, всё в конец разрядилось… Но хотя бы запоры все снял, и чуть-чуть её приотворил. Схватиться теперь можно.

— Будет исполнено, — лаконично отрапортовал робот, подошёл к плите вплотную, схватился стальными клешнями за её край и с явным усилием отодвинул дверь в сторону.

— Что там, ты видишь что-нибудь?

— Так точно. Внутри находится демилитаризованный десантный танк «Шершень», модификация — 16С, различный инструмент и запчасти, а также бочки с топливом.

— Ого! Вот это находка. Только бы он завёлся… Думаю, Александр порадуется возможности поковыряться в этой штуковине, это его епархия.

Капитан и пилот брошенной на космодроме «Победы», услышав про находку, действительно заметно воодушевился. Любитель старой имперской техники, много лет летавший на настоящем раритете — он, конечно же, тут же полез внутрь «Шершня», с головой закопавшись в металлические потроха, стараясь понять, что там к чему, и разобраться с управлением.

Не так уж это оказалось и просто, к процессу пришлось подключаться также и самому жрецу. Второй уровень по имперской технике Руслана вступал в дело там, где не могли справиться пятёрка по общей технике, единичка по механике, да двойка по энергетическим узлам Александра. Пилотские же навыки закалённого многими перелётами космического волка должны были с грехом пополам позволить использовать эти знания на практике — что вскоре и подтвердилось. После пары часов колдовства над приборной панелью, под ликующие крики остальных (правда, наблюдавших издалека, на всякий случай), он заставил танк поднялся где-то на пол метра над землёй и неподвижно зависнуть в ожидании дальнейших команд.

Образец имперского инженерного гения представлял собой приплюснутый и вытянутый овальный блин со срезанными боками и соплами в задней части. Вообще, по своим качествам «Шершни» являлись некоей нишей между основными танками прорыва и разведывательно-дозорными машинами, сочетая в себе маневренность и большой запас хода с достаточным бронированием и огневой мощью. Правда, идя на компромиссы, конструкторам от много пришлось отказаться. Так, пришлось убрать сверхтяжёлое вооружение для уничтожения особо укрепленных объектов, комплексы типа «Земля/Воздух-Космос», а щиты, основная пушка и двигатели вертикального подъёма питались от одной энергетической установки — из-за чего, на полную мощь одновременно можно было использовать либо две первые функции, либо одну последнюю. Иначе говоря, можно было либо летать высоко и быстро без щитов и возможность стрелять, либо использовать всё это, но находясь почти над самой землёй.

У найденного в подвале экземпляра там, где должна была находиться башня, красовалась простая металлическая заглушка, а места для элементов активной и пассивной энергетической защиты пустовали. Кроме того, основной реактор оказался демонтированным и заменённым на ослабленный гражданский, позволяя функционировать лишь в диапазоне десяти процентов от номинальной мощности.

Но, тем не менее, это был самый настоящий танк, внутри которого можно было не бояться вражеских пуль. И он позволял быстро добраться до цели, куда иначе потребовалось бы ехать долгие дни. «Шершень» распознавался планетарной системой как «свой».

— Товарищи, поздравляю вас — мы обзавелись нормальным средством передвижения! — вылезая из люка, радостно объявил Александр. — Теперь быстро доберёмся куда надо. Надеюсь, если нас сейчас ракетами не накрыло, то там тоже никаких сюрпризов не будет.

— С управлением освоился? Нормально всё?

— Пока не совсем, но разберусь. Уж, во всяком случае, какие-то простейшие манёвры на непредельной скорости смогу осуществить, а там, глядишь, и руку набью, пообвыкну. Может, получится фигуры высшего пилотажа вытворять… Но пока не рисковал бы, только вперёд-вправо-влево в одной плоскости. А то мало ли чего.

— Да нам большего и не требуется, высший пилотаж на фиг не нужен. Значит — можно грузиться, и полетели! Центурион? Сможешь зацепиться снаружи?

— Не вижу проблем!

— Хорошо. Лошадок, боюсь, придётся отпустить… Помогите их расседлать и собрать вещи. Там будет куда закинуть?

— Да, отсек для хранения боеприпасов и аккумуляторов основной пушки пустой и переделан под багажник. Туда должно всё влезть.

Быстро и привычно уже сняв поклажу с неподвижно застывших четырёхногих роботов, её закинули туда, куда указал Александр.

— Ну что, можно вылетать? Забирайтесь, садитесь, что ли…

— Да, только один момент… Там всего три места. Так что, кому-то придётся ехать в тесноте, друг на друге. И это точно буду не я, мне простор нужен, иначе врежемся куда-нибудь…

Хосе, Ива и Азиль тут же наперегонки метнулись к танку, ловко шмыгнув в открытые люки и скрывшись внутри. Когда Руслан доковылял до «Шершня» и заглянул внутрь — на месте наводчика сидел юнга с бывшей рабыней на коленях, а на другом, где полагалось быть энергетику — невинно улыбающаяся Ива.

— Учитель, я заняла нам место! Только, можно, я сверху буду?.. А то, боюсь, раздавишь…

— Ну вот, мы и закончили наше дело, — вполголоса, ухмыляясь, пробормотал Холд, подходя к Лиз, — и, похоже, это последнее, что мы вообще совершим в этой жизни.

С этими словами он, сделав последний шаг навстречу, развернулся. Женщина, молча кивнув, повторила его движение, и они встали спиной к спине, в окружении недвижно замерших, словно статуи, молчаливых дикарей. Лишь люди Дикого Билла продолжали стонать. Из тяжелораненых один умер, двое ещё мучились. Тот, что смог сам встать, затравленно оглядывался вокруг, не опуская оружия — было видно, что ситуация ему не очень нравится, и краснокожие бандитам не такие уж и закадычные друзья.

Тишина сгустилась густым облаком и окутала всё вокруг, было непонятно, почему их до сих пор не утыкали стрелами или копьями. Казалось, это не закончится никогда. Но долгие минуты спустя вперёд степенно выехал седой индеец в живописно расшитых одеждах, с шикарным головным убором из перьев на голове — видимо, какой-то старейшина или заслуженный воин. Остановившись, он обратился к Холду.

— Бледнолиций убил того, кого мы назвали вождём. Но мы видим, что этот бледнолицый — великий воин и шаман. Женщины и воины моего племени были бы рады видеть гибель такого сильного и могущественного мужа у Столба Пыток. Для нас — большая честь сплясать вокруг него Танец Смерти.

— Эээ… А можно отказаться?

— Бледнолиций хочет, чтобы мы убили его, как пса?

— Да он бы предпочёл вообще остаться в живых…

— Я не предлагаю вступить в наше племя, потому что знаю, что такой отважный воин посчитает ниже своего достоинства предавать своих. Хотя, его сила пригодилась бы нам…

— Своих? У меня нет своих. Кроме неё, — Холд кивнул за спину, на Лиз, побледневшую от потери крови и закусившую губу от сдерживаемой боли, но явно готовую драться до конца, каким бы он ни был. — А кем я был раньше — не помню. Просто не помню ничего. Чей я, кто, откуда… Так что, мне некого предавать, помимо одного единственного человечка, что стоит сейчас рядом. Если это не будет касаться её — буду рад, если хоть кто-то в этом диком мире будет считать меня своим.

— Бледнолицему придётся взять в жёны женщину нашего племени.

— А она? Её-то хоть не тронете?

— Белую женщину можешь взять второй женой.

— Хорошо, согласен. Где ставить подпись кровью, или что у вас тут практикуется? И есть какой-нибудь целитель, знахарь, кто угодно? Оказать помощь ей?

— Разве такой великий шаман сам не может исцелить свою скво?

— Мне неподвластна живая плоть. Только они, — Холд кивнул головой на своего мустанга, — и их сородичи.

— Мы позовём Говорящего с Духами. Помощь будет оказана. А бледнолицему придётся пройти испытание, чтобы стать членом племени Красноногих. Для этого надо ехать в стойбище.

— Хорошо, я согласен.

Сказав это, мужчина медленно осел на землю.

«Шершень» донёс их до цели за несколько часов. Александр не сразу свыкся с управлением, танк часто трясло и мотало из стороны в сторону, по пути была снесена пара-другая деревьев и один холм. Но, тем не менее, крупных аварий удалось избежать, и в конце маршрута танк был аккуратно посажен на землю.

Всё это время Ива боялась пошевелиться. Затаив дыхание, она сидела на коленях у своего учителя и кумира, опасаясь его гнева и недовольства, особенно на крутых виражах, когда волей-неволей приходилось елозить по нему туда-сюда задницей. И, одновременно, девушка впитывала всем своим существом каждую секунду запретного наслаждения. Она вообще поражалась, как у неё хватило смелости на такой дерзкий поступок, и благодарила Мироздание, что Руслан позволил ей эту вольность. Сердечко трепетало и бешено билось в груди — а вдруг это что-то да значит?

Но волнующий полёт закончился, и Ива на непослушных ногах выбралась наружу — нехотя, всё ещё слегка ошалевшая и витающая в облаках. Поэтому открывшаяся картина, конечно, поразила её, но не так сильно, как могла бы.

Перед ними возвышалось огромное здание, представляющее собой конус из металла, стекла и бетона. Своей вершиной это сооружение едва не достигало облаков, а основание простиралось на многие километры в стороны. И всюду, куда хватало глаз, вокруг и на поверхности этого гигантского строения сновали и копошились чёрные фигурки, кажущиеся издалека совсем крохотными, как муравьи.

— Что это? — первым озвучил вертевшийся у всех на языке вопрос Хосе.

— Так называемый Муравейник. База, которая держит в страхе пол планеты. Из-за которой чужие, после падения Империи, сюда никогда даже не совались. А богатейшие плантации минералов до сих пор разрабатываются вручную. Или… Как тут.

Руслан кивнул вперёд, где какие-то существа, кто — разглядеть из-за расстояния было нельзя, вереницей двигались в сторону сияющего на солнце бесформенного нагромождения голубых минералов. Там они буквально облепляли их со всех сторон, деловито сыпали искрами вокруг — по всей видимости, выпиливая себе куски по силам — и через какое-то время поворачивали обратно, в сторону Муравейника, держа добычу не то в передних лапках, не то в манипуляторах.

— Рабочие муравейника. Очень эффективные добытчики. А вон там, подальше — ещё группа занимается высаживанием и удобрением плантации. И таких тут вокруг бесчисленное множество… Это оставшиеся ещё от Империи автоматические добывающие комплексы.

— Но наверняка периметр защищается, так ведь? Ведь должно было предусматриваться что-то такое. И попробуй туда сунься…

— Да, у Муравейника есть защита. Вот только… Немножко не та, о которой ты подумал.

— А какая?

— Не беги впереди паровоза. Лучше помоги мне натаскать побольше валежника, и, желательно, сырых веток. Нам нужен костёр и много дыма…

Чуть спустя они развели огонь, и на вопрос, что делать дальше, получили лаконичный ответ — «ждать». Чтобы не тратить время даром, девушки занялись готовкой пищи, Александр полез дальше разбираться с попавшим в его руки чудом техники, и не при делах остались только Хосе и жрец. Последний уселся и, как всегда, с отсутствующим видом уставился куда-то вдаль. Но любопытный и непоседливый юнга, покрутив головой и убедившись, что в данный конкретный момент никакого полезного занятия ему не найти, если только не помогать мыть посуду Азили, чего он делать совершенно не хотел, решил поприставать к Руслану с вопросами.

— Так а всё же, кто этим всем управляет? И почему на такое богатство до сих пор никто не наложил руки?

Ответом ему был тяжёлый взгляд — который, однако, совершенно не смутил парня.

— Ну интересно же!

— Ох… Вот прокляну за назойливость, будешь знать.

— Не проклянёшь, ты добрый! Ну так что? Не ответишь?..

— Хосе, ты чудовище в человечьем обличьи. Я даже затрудняюсь сказать какое… Наверное, из тебя получилась бы неплохая пиявка. Как присосёшься — не отпустишь. Или клещ… Ладно, слушай, так уж и быть. Расскажу. Для начала, как сюда добраться — знают очень немногие. Потом, муравейник — бывшая Имперская база, со всей секретностью и так далее. Соответственно, не имея допуска, проникнуть сюда невозможно. У меня права есть. Не шибко большие, но на то, чтобы пробраться внутрь, должно хватить. Но самое главное — на базу пришёлся прорыв хаоса. И внутри теперь всё не совсем такое, как было когда-то задумано строителями… Некоторые места более-менее сохранились, продолжают функционировать как раньше, а вот некоторые теперь населены всевозможными тварями, пришедшими сквозь прорыв. И они не шибко дружелюбны — ни секунды не задумываясь сожрут любого, кто сунется. Большей частью, это просто агрессивные животные. Но… Следом за ними в этот мир последовали ещё и разумные — индейцы. Краснокожие, хотя не имеют возможности управлять базой, живут с нею в симбиозе — научились пользоваться некоторыми благами, предоставляемыми ею, очень ограниченно управлять технологическими процессами, и ревностно защищают эту несущую золотые яйца курицу от вторжений извне. В меру сил они охотятся на населяющих Муравейник существ, удерживая их популяцию в определённых рамках, и становясь сильнее. Среди индейцев считается величайшей доблестью побеждать их в честной борьбе, едва ли не голыми руками. Иногда они объединяются несколькими племенами и совершают рейды ради добычи, стараясь проникнуть вглубь некоторых особо отдалённых отсеков.

— Интересно как… А откуда ты всё это знаешь?

— Ну, я некоторое время жил с этим народом, и неплохо изучил их обычаи…

— Вот это да! Кто бы мог подумать… А мы их увидим?

— Да. Скоро они сюда приедут, ты думаешь, зачем мы костёр разводили?

Индейцы, конечно же, заметили густой столб дыма. Уже через несколько часов они появились у той возвышенности, где был разведён костёр. Небольшая группа где-то из дюжины всадников во весь опор неслась, размахивая диковинным светящимся оружием и издавая жуткие истошные вопли, и затормозила лишь в последний момент, чуть не затоптав жреца и его спутников. Однако, Руслан объяснил всем, как надо вести себя — и никто даже не дёрнулся побежать или отскочить в сторону.

Один из краснокожих, у которого было больше всего перьев на головном уборе, подал своего коня чуть вперёд и заговорил.

— Бледнолицие, что привело вас сюда? Это священное место, всех, кто видел его, нашла смерть.

— Ты не узнаешь меня, Летящий Орёл?

— Говорящий с Мустангами? — на невозмутимом лице индейца вдруг отобразилось удивление и радость, — неужели это ты, брат? Живой?

Воин спрыгнул с коня, и они со жрецом крепко обнялись.

— Я знаю, что мы победили в том бою. Знаю так же и то, что все остальные выжили. Но не знаю, что происходило с тех пор… Как Чистый Ручей? Всё ли хорошо с ней?

— По обычаю нашего племени, после твоей гибели Чистый Ручей стала женой Багрового Облака, — Летящий Орёл кинул быстрый взгляд на одного из своих людей.

— Это он, да?

— Моё имя Багровое Облако, — гордо подняв голову, с вызовом отчеканил один из индейцев.

— Если ты её обижаешь — урою, и не посмотрю на все обычаи, понял?

— Бледнолиций хочет сказать, что желает вызвать меня на поединок?

— Спокойно, остановите свои слова, которые острее наконечников стрел, — предводитель индейского отряда поднял руки, призывая прекратить перепалку. — Багровое Облако хороший воин и охотник, его жёны всегда сыты и довольны. Вам нечего делить и не за чем драться, всё произошло так, как завещали предки. Лучше скажи, белый брат, какими ветрами и где тебя носило столько времени? Что с тобой случилось, из-за чего твои волосы теперь белы, как снег, а лицо сморщено, как высохшее яблоко? Тебя не узнать… И почему я вижу на тебе печать Бога Хаоса?

— Объясню лучше потом, когда прибудем в лагерь, при вожде и старейшинах. Но одно могу сказать сразу. Это хорошие новости: я теперь могу открыть двери вглубь Муравейника, туда, куда раньше никто даже не помышлял забираться. После того, как мы сможем туда проникнуть, племя Красноногих станет самым могущественным и сильным на всей территории Великой Равнины. Но для этого придётся собрать всех воинов, ведь внутренние уровни кишат тварями Хаоса, и пернатые змеи на их фоне покажутся безобидными и миролюбивыми созданиями…

— Если мой брат говорит правду, это действительно потрясающая весть. Но что ждёт нас там? Точно ли стоит идти внутрь, в эти глубины, где каждая тень может скрывать опасность? Я не боюсь, нет. Но старейшины вряд ли одобрят напрасную гибель мужей племени, оно и так сильно ослабло в последнее время.

— Стоит, Орёл, стоит. Попав туда, мы завладеем оружием, техникой, и даже сможем ограниченно управлять Муравейником. Я тебе говорю, грядёт новая эпоха. Племя овладеет великими силами, отныне можно будет даже не бояться ни бандитов, ни армейских частей белых, никого!

— В который раз убеждаюсь, что хоть кожа твоя другого цвета, но сердце — такого же, как и наши… Мои уши рады слышать такие слова из твоих уст.

— Конечно, брат. Ведь не зря я столько лет с вами прожил…

— Мы сохранили твоего коня и твой пистолет, Говорящий с Мустангами. Я знал, что ты когда-нибудь вернёшься!

— Боюсь, теперь они мне не сильно пригодятся… Но спасибо. Я расстроган. Ладно, хватит разговоров, давайте собираться. Ведите нас в селение.

— Я не вижу ваших лошадей. Вы пойдёте пешком?

— Мы их отпустили. Но зато, у нас есть кое-что получше. Не беспокойтесь, езжайте, мы за вами следом… Сань, сможешь же на безопасном расстоянии за нашими друзьями лететь?

— Конечно! Я уже вполне навострился этой штуковиной рулить.

— Ну вот и замечательно… По коням.

Индейцы, с недоверием поглядывающие на бледнолицих, которые сквозь дырки полезли в какую-то странную железную штуковину, издали дружный возглас удивления, когда она вдруг поднялась в воздух и зависла над землёй. С благоговением они смотрели, как «Шершня» стало медленно относить в их сторону, и лишь усиленный громкоговорителями голос Руслана вывел их из оцепенения:

— Поехали, чего встали! Мне не терпится поскорее оказаться дома…

А тем временем, внутри танка, Ива, поёрзав на коленях своего учителя, наконец задала мучивший её всё это время вопрос:

— А кто это, Чистый Ручей?..

Холд чистил винтовку, когда она подошла к нему и встала рядом, закусив губу и потупив глаза, явно собираясь с духом чтобы что-то сказать. Хотя, что это будут за слова, он уже примерно представлял.

— Я хотела… Хотела сказать тебе большое спасибо. За то, что ты сделал, за помощь, за все эти долгие недели. Жаль конечно, что всё произошло так быстро… Так мечтала посмотреть, как эта тварь будет мучиться. Но — грех жаловаться.

— На здоровье, — мужчина улыбнулся губами.

— Да… Как всегда шутишь… Холд. Я очень ценю всё то, что ты сделал для меня. То, как не дал подохнуть — хотя, как по мне, так бы было лучше… Всё это очень мило. Но я должна уйти.

— Ожидаемо. Предполагал, что ты это скажешь… И боялся.

— Правда? Неужели я настолько предсказуема?

— У тебя всё на лице написано. Последнее время ходила, как снулая рыба, смотрела странно, вздыхала… Не стал приставать с расспросами, подумал, что сама, как созреешь, подойдёшь. Ну вот, собственно, всё так и произошло.

— Ты не сердишься на меня?

— Сердиться? За что? Мне просто грустно, это да, не отнимешь. Столько времени с тобой вдвоём… Но я против насилия. Хочешь свободы — лети, клетка открыта и никогда не была заперта.

— Спасибо… Спасибо ещё раз.

— И вновь на здоровье. Кстати, надеюсь, ты всё же завяжешь с выпивкой… А то это плохо кончится. Не дело настолько красивой женщине так растрачивать себя.

— Мне это необходимо…

— Не нужно тебе это. Нужен тебе мужик, который отберёт бутылку и надаёт по щекам, чтобы неповадно было. Жаль, это не я, конечно…

— Ну…

— Всё, молчи. Хватит болтовни. Собралась — едь. А то передумаю отпускать, свяжу и буду держать в своём вигваме.

— Не в вигваме, а в типи.

— Да мне параллельно. Хоть в юрте.

— Что такое юрта?

— То же самое, только чуть-чуть по-другому.

— Странный ты, всё же. Не знаешь элементарных вещей, зато знаешь… Всякое ненужное.

— Ну какой есть. Ладно, иди сюда, обниму напоследок…

Лиз подошла, прижалась к нему. Они простояли так несколько секунд, после чего женщина отстранилась, отвернулась, запрыгнула на свою лошадку — и, не оглядываясь, поскакала прочь. Холд стоял и смотрел вслед. Когда крохотная фигурка была уже на грани видимости, всё же остановилась и помахала шляпой. Мужчина ответил тем же.

Сзади послышались лёгкие, почти неслышные шаги. Вокруг талии обвились тонкие тёмные руки.

— Твоя белая жена уехала?

— Да, Чистый Ручей, — мужчина повернулся к симпатичной молодой индианке, прижавшейся к нему сбоку, и улыбнулся ей.

— А ты тоже уедешь? — с затаённым беспокойством спросила девушка.

— Нет, мне некуда. Разве только… Разве только, случится что-нибудь, что не будет от меня зависеть. Мне хорошо с вами, я это понял уже.

— Надеюсь, ничего такого, про что ты говоришь, не случится. После того, как мой первый муж, Багровое Облако, погиб в перестрелке с бледнолицыми, мне было очень тяжело…

— Бедненькая. Ну я постараюсь, чтобы теперь всё было хорошо…

Индианка улыбнулась и обняла его ещё крепче.

— Так рада, что меня выдали замуж за тебя, Говорящий с Мустангами! Но ты помнишь, что тебе предстоит ещё пройти испытание? Нужно много тренироваться, ведь не так просто проникнуть в Муравейник и убить Пернатого Змея…

— Я справлюсь, не бойся.

— Великий дух свидетель твоим словам…

Они лежали, укрывшись колючим шерстяным одеялом. Тёплый ветер, что иногда налетал ненадолго и потом снова затихал, приятно холодил обнажённые участки кожи, играл волосами, шелестел травой. Сочные южные звёзды подмигивали с безлунного неба, и эти маленькие мерцающие угольки давали достаточно света, чтобы разглядеть её лицо, казавшееся в таком освещении чем-то совершенно нереальным и сказочным.

— Лиз. А можно тебя кое-что спросить?

— Ну спрашивай… — её ленивое полусонное бормотание намекало на то, что спросить-то конечно можно, но вот будет ли членораздельный ответ — большой вопрос.

— Не расскажешь, кто такие тени?

— В смысле, тени? Ты что, не знаешь?

— Ну да. Слышал несколько раз про них, и всё…

— Во даёшь, — Лиз даже приподнялась на локте, продемонстрировав белеющую в звёздном свете грудь. — Знаешь, я иногда задаю себе вопрос, откуда ты такой свалился? Ты хоть что-нибудь об окружающем мире знаешь?

— Ну… Что-то знаю.

— Кто ты, Холд? Откуда?

— Я же говорил, давно еще. Не помню. Бедуины нашли в пустыне. Думал, они меня от доброты душевной спасают. Оказалось, нет, из меркантильных соображений… Продали купцу-работорговцу, потом — вступился за какую-то невольницу, которую хозяин избивал, буквально до смерти. Сам убил его. Меня за это казнили, и пришёл бы конец, если бы одна добрая женщина не спасла… Потом опять закрутилось-завертелось. А что до этого всего происходило — не смогу сказать под пытками. Только какие-то смутные отрывки… И знаешь, иногда кажется, что я помню вообще не этот мир.

— Не этот мир? А не тень ли ты сам, а? — она вдруг резко отстранилась и уставилась на него с нескрываемым подозрением.

— Как я тебе могу ответить, если не знаю, что это такое? — Холд деланно равнодушно пожал плечами. Хотя внезапная холодность со стороны женщины, что ещё совсем недавно так самозабвенно отдавалась ему, вызвала лёгкое раздражение и злость.

— Ладно тебе, остынь… Тени — это те, кто приходит из прорывов хаоса.

— Из прорывов хаоса? А мне казалось, что оттуда всякие тупые твари лезут… А про этих «теней», насколько помню, упоминалось в ключе, что они едва ли не обычные люди.

— Так ведь прорывы разные бывают. Где из них вырывается орда демонов, где — растения-мутанты, где — диковинные звери. А из некоторых выходят тени. Они действительно как люди, или нелюди, внешне не отличить. Но всегда обладают какими-то способностями, это могут быть вампиры, оборотни, некроманты, кого только среди них не встречается. И это не главное. Главное то, что они не умирают.

— Как не умирают?..

— После смерти, тень появляется в ближайшем от места гибели прорыве хаоса. Помня всё, что было с ней до этого — до того самого момента, как испустит дух. А ещё, когда тень убивает другую тень или другое порождение хаоса, она забирает её силу — а та, которую лишает жизни, соответственно, становится слабее.

— Ого! Да-а-а, здорово же быть этими тенями. И я так понимаю, инквизиция охотится за ними?

— Да, они ловят их, и сажают в застенки. Без возможности покончить с собой.

— А чем они так насолили им?

— Как чем? Тени захватили власть в куче миров. И ни во что не ставят обычных людей, которые для них могут быть пищей, рабами, чем угодно…

— Так что, значит, меня тут продали плантатору-тени?

Лиз сморщилась.

— Нет, у нас — одна из свободных от теней планет. Правда, инквизицию правительство сюда не пускает, но есть собственное подразделение, которое выполняет очень похожую функцию. Они и занимаются отловом этих теней.

— И тоже сажают на пожизненное?

— Что?

— Имел в виду, пойманных теней тут так же запирают без возможности убиться?

— Ну, типа того. Я ж сама-то об этом только по слухам… Как-то неинтересно это было всегда.

— Понятно… Спасибо за информацию.

— Да не за что, обращайся. Хотя, всё-таки, не понимаю, как можно всего этого не знать…

Когда он увидел скачущего во весь опор Первого Змея, который, по идее, должен был охотиться со своим отцом и ещё двумя родичами за много дней пути, в дальних угодьях — сразу понял, что случилось неладное. Оставив молодого мустанга, которого объезжал, мужчина быстрым шагом направился в центр стойбища, к типи, где хранилась трубка мира, и где решались все серьёзные вопросы. Там уже вовсю собирался народ. Все побросали свои дела, только увидев гонца. На лицах у людей отражалось беспокойство.

Змей галопом пронёсся к месту сбора и резко осадил мустанга, едва не врезавшись в собравшуюся толпу.

— Беда! Большой отряд длинных ножей! Двигаются сюда! Всех наших убили, только я остался… Гнались всю дорогу! Скоро будут здесь!

Змей, наконец, спешился, кто-то из женщин поднёс ему флягу с водой, и молодой воин с жадностью припал губами к сосуду. Было видно, что он крайне измотан, и это было очень плохо — ведь мало кто из представителей «цивилизованных» народов способен выследить индейца. И это могло значить, в частности, что по их душу пожаловали рейнджеры, самые заклятые враги, славившиеся своей беспощадностью убийцы.

Он окинул взглядом своих новых сородичей, тех, с кем прожил вместе уже столько лет. Суровые, немногословные воины, их молчаливые и послушные женщины. Дети, которые никогда не взрослеют — и обречены из года в год отыгрывать одни и те же роли, хотя давно уже переросли их. Старики. Несчастные, обречённые коротать вечность в дряхлых и бессильных телах… Всё это, все обыденные для данного мира вещи подсознательно казались неправильными, но другой жизни у него не было, и приходилось принимать всё, как есть. Хотя, он твёрдо знал: когда-то всё было иначе. Ведь откуда-то же бралось стойкое ощущение иррациональности, нереальности окружающего мира!

Взгляд, обегавший сородичей, сам собой остановился на жене — вернее, вернулся к ней. Чистый Ручей стояла, как и все, с серьёзным лицом — но на нём, однако, не было страха. Женщина, истинная представительница своего племени, всю жизнь провела бок о бок с опасностью, и воспринимала это спокойно.

Она была очень хороша собой — один раз посмотрев на неё, невозможно было оторвать глаз. Первобытная красота и грация. Чёрные глаза, чёрные волосы. Стройное тело. Казалось чудом, что такое сокровище досталась ему. Индианка, заметив обращённое к себе внимание, улыбнулась своему мужу — слегка, едва заметно, но этого было достаточно, чтобы внутри поднялось что-то, захлестнувшее тёплой волной.

Он подошёл к ней, приобнял за плечи и тихонько сказал:

— Не бойся, Чистый Ручей. Всё будет хорошо. Мы отвадим незваных гостей, и я сразу вернусь к тебе.

Но этим словам не суждено было стать правдой… Вернее, вернуться-то он вернулся, и действительно почти сразу, как смог. Но вовсе не тогда, когда рассчитывал. Гораздо позже.

Лёжа в зарослях, он осторожно поднял дуло винтовки, направив на одного из рейндежров. Да, вторгшийся на территорию племени отряд действительно включал в себя нескольких из них. В том числе. и старых знакомцев — Августа и Капитана, лёгко узнаваемых издалека по колоритным фигурам. Конечно, ни о каких переговорах с ними не могло быть и речи. Эти люди пришли убивать, убивать тех, кто стал уже ему новой большой семьёй, с кем он делил кров и переносил вместе тяготы и невзгоды в течение долгих лет.

Такое случалось — белые время от времени вторгались на индейские земли, кто-нибудь кидал клич и снаряжал поход, с лёгкостью находя единомышленников. Жаждущих лёгкой наживы манило как наличие полей золотых минералов, которые якобы имелись в больших количествах на занимаемых краснокожими территориях, так и поиски мифического Муравейника. Тому, кто сумел бы отключить планетарную базу и открыть доступ высоким технологиям туда, куда их не пускали вездесущие ракеты и дроны, правительство Новой Америки обещало огромную премию.

Август с Капитаном были простыми ребятами, которые всего лишь делали свою работу за деньги, делали хорошо, и не упускали возможности заработать. Видимо, когда им предложили съездить пощипать дикарей, что как собака на сене сидят на несметных богатствах, бывшие соратники восприняли это как очередной способ набить карман, не более. Жизни краснокожих для этих людей ничего не стоили. И это означало, что вместе с остальными, старых рейнджеров следовало убить, даже несмотря на то, что когда-то они находились по одну сторону баррикад…

Рейнджеры скакали навстречу, сопровождаемые где-то десятком солдат. Один из передовых орядов… Провожая дулом первого из них — жаль, среди этих не было Авугуста и Каптана — он аккуратно нажал на спусковой крючок, выбирая слабину, задержал дыхание… Выстрел! Враг падает. Быстро откатившись назад, в пожелтевшие, высушенные на солнце кустарники, нырнул в овражек за спиной, с разбегу вскочил на верного коня, и, мысленно пришпорив его, поскакал назад, слушая свист пуль позади.

Поняв, что оторвался, он снова вернулся воспоминаниями назад. Туда, куда очень не хоетлось, потому что было больно вспоминать павших товарищей. В скоротечной стычке, когда воины племени попробовали выбить бледнолицых с ходу, без затей, грубой силой, половину краснокожих бойцов расстреляли ещё с дальних дистанций, до того, как они сумели подобраться на расстояние полёта стрелы или броска томагавка. Когда дистанцию удалось сократить, чудесное оружие индейцев собрало кровавый урожай, ничуть не хуже допотопных револьверов и винчестеров. Передовой отряд белых всё же вырезали. Но какой ценой…

В таких условиях огнестрельное оружие, которого у индейцев было очень мало, приобретало особенную ценность. В особенности — дальнобойная винтовка, и прилагающийся к нему опытный стрелок. Долгие тренировки и жизнь охотника всё же не прошли даром…

Но даже меткие выстрелы издалека не могли дать преимущества — слишком велика оказалась численность противника. И он вдруг понял, что всё, что можно сделать — это лишь отсрочить гибель. И в голове родился план.

Летящий Орёл, боевой вождь племени, терпеливо выслушал, и тут же согласился, несмотря на всю рискованность и авантюрность задумки. Вскоре они разыграли настоящее представление, даже с пальбой и «убитыми», в конце которого белый мужчина, размахивая над головой совершенно неожиданно и очень кстати найденной где-то белой тряпкой, на всём скаку направился в сторону вражеского отряда. Причём, не один — с послушно скачущими следом мустангами, почти всеми, которые имелись у индейцев.

Его подпустили ближе, хотя и держали на мушке.

— Я свой! Капитан, Август, помните поход за Диким Биллом? — пришлось идти на подлость, да, и внутри что-то переворачивалось при попытках разыгрывать добродушие и расположение. Но стоило только вспомнить глаза жены, и представить, что эти люди могут сделать с нею, да и с остальными тоже — все рефлексии пропадали, а совесть успокаивалась.

— Что? Кто ты?

— Вы не помните меня? Мы присоединились, когда вы гнали стадо… Потом отправились в погоню за бандитами… Нет?

— Ты что-нибудь помнишь, Август? Я лично — нет. Конечно, это ничего не значит… Но — что с того-то? Ты одет, как наши враги, и явился к нам с их стороны. К тому же, почему за тобой пришло столько коней? Что всё это значит?

— Золотые минералы! Я знаю, где они! Краснокожие скрывают, но я знаю… Облапошил дурачков, увёл их лошадей. Посмотрите, у многих в седельных сумках минералы!

— Стойте! Джо, давай ты. Посмотри вон того…

Один из солдат, суровый усатый дядька, спешился и прошёл к указанному скакуну. Осторожно раскрыв сумку, он извлёк наружу блестящий камень.

— Действительно! Смотрите, какой большой! Никогда не видел такого! Это же богатство!

— Это лишь малая часть! Я так рад, что вы пришли сюда! Не знал, как убраться от индейцев, они не отпустили бы меня живым…

— Ты знаешь, где плантации?

— Конечно, да! Я вам покажу! Только давайте сначала расправимся с дикарями. Без коней они лёгкая добыча, нужно скорее ловить момент! А минералы можете забрать, там, куда я вас отведу, их ещё много!

— Как-то слишком гладко говоришь… Не заманиваешь ли в ловушку, а?

— Нет-нет! Вы что! Это же большое счастье, что мы встретились. Вы очень нужны мне, как и я вам. Если не верите — проверьте сумки… Чтобы убедиться. Или вы думаете, что я специально, чтобы надуть вас, разыгрываю комедию, набив их обычными камнями и положив сверху пару-другую настоящих золотых?

— Да хоть бы даже и так. Ты слишком подозрительный. Джо, свяжи его!

— Связать? За что? За то, что я даю вам ключ к победе? Бескровной, должен заметить? И к богатству? Перебить всех воинов племени, а потом можно и до их становища добраться. Я вам тоже покажу. Там девочки такие… Горячие! Всем хватит! Ну? Договорились, может?

Солдат неспешно подошёл, достав из сумки верёвки, и меланхолично произнёс:

— Руки! — явно подразумевая, что ждёт помощи в процессе. Деваться было некуда — направленные со всех сторон немигающие зрачки стволов явно намекали, что любое непослушание будет наказано. Только когда Джо проверил и убедился, что странный белый в индейской одежде больше не представляет опасности, поступила следующая команда:

— А теперь смотрите, что в сумках… Алекс, Джонни, вы глядите по сторонам. Не бойтесь, вам тоже перепадёт, если там есть то, про что он говорит…

После этого наступил самый сложный момент.

— Раз уж вы не верите, давайте я вам ещё кое-что покажу… У меня в сумке. Да не бойтесь, пусть Джо достанет, я ему только объясню. Смотри, Джо, ты разумный малый, должен понимать… — он сделал пару шагов, подойдя к своему коню, будто бы просто устало привалился к нему спиной — на самом деле, просто требовалось коснуться его ладонями, что представляло некоторую сложность при скрученных за спиной руках. Но сделать это удалось. Великолепный скакун, старый друг и товарищ, некогда полученный совершенно бесплатно у не верившего в возможность его укрощения торговца, повинуясь безмолвной команде, метнулся вперёд. Остальные кони повторили то же самое — сработал один из нескольких заданных триггеров, и началась отработка простой скриптовой последовательности, которая совсем недавно была вложена в простые электронные мозги.

Вообще-то, он боялся умирать. Несмотря даже на то, что знал, что для тени это не должно быть окончательной смертью, за нею последует некое чудесное воскрешение. Но когда пришло время погибать, даже тот страх, что всё время подспудно присутствовал, куда-то ушёл, остались только азарт и досада, что получилось унести с собой слишком мало вражеских жизней. Правда, уже и этого должно было хватить, чтобы дать остальным фору и достаточное преимущество, шанс выжить и победить.

Крики «Предательство!», «Убить его!», и множество выстрелов слились вместе. Он чувствовал, как свинец разрывает плоть, он видел, как земля несётся навстречу, и понимал, что остались считанные мгновения — но одновременно с этим испытывал глубочайшее удовлетворение, ведь каждый из перепрограммированных им роботов, обычно совершенно не способных причинить вреда человеку, должен был раскроить своими металлическими копытами череп какому-то случайному оказавшемуся рядом счастливчику.