Простая история

Глава девятая

Иви почти не спит, а проводит эти часы, бессмысленно таращась в потолок. Она не может сомкнуть глаз, ощущая все свое тело, каждый его нерв, напряженным, как струна. Она изводит себя мыслями, которые гоняет по кругу, и постоянно проверяет телефон. Ничего. Сообщения так и значатся непрочитанными. Конечно, когда ее далекому-близкому другу отвечать на ее излияния? Он, скорее всего, сейчас несколько занят. И вовсе не сном, о котором так мечтает Иви, ворочаясь в своей пустой постели.

Услышав звук открывающейся двери, она бежит встречать Карен со смены и виснет на шее подруги. Белесые брови девушки вздымаются к линии волос.

— Ох, господи, — бурчит она, отцепляя от себя Иви, — что с тобой?

— Я так рада тебя видеть! Прости, что задержалась вчера и не присмотрела за мелким, — тараторит Иви, следуя за ней по пятам. Карен стаскивает рабочую форму, чистит зубы и полоскает рот, пока Иви нервно кружит вокруг нее.

Иви понимает, что момент неподходящий и подруга вовсе не готова слушать ее откровения, но она больше не может держать это в себе и оставаться в одиночестве. Она не знает, что ей делать. Она, наверное, сойдет с ума, если снова запрется в комнате со всякими разрушительными мыслями. И осознанием того, что натворила. Что творила последние полгода. Но она не знала, даже не догадывалась, как все обстоит на самом деле! Теперь все события этого периода предстали для нее в совершенно ином свете.

И Иви терзают противоречивые чувства. С одной стороны, она счастлива, что ее друг по переписке, понимающий, прекрасный собеседник, разделяющий ее взгляды, вкусы и увлечения, не оказался китайским школьником или противным педофилом с противоположного конца света. Она, можно сказать, вытянула счастливый билет. Они живут в одном городе. Он молодой, красивый мужчина, старше ее на социально приемлемое количество лет, обходительный, милый и заботливый. Но… с другой стороны, Иви все испортила, общаясь с ним вживую. Она вела себя, как эксцентричная психопатка, воюя с несуществующим монстром. И теперь не имеет возможности открыть свою истинную личность и сообщить радостную новость и ему. Она в восторге и отчаянии одновременно, насколько это вообще возможно.

И она совершенно растеряна.

— А чего ты тут ошиваешься? — строго спрашивает Карен, покосившись на часы, — тебе разве не пора на работу?

— Я… — Иви давится словами. И правда. Она, кстати, не в курсе, а надо ли ей туда идти? Засчитан ли ее демонстративный уход накануне за полноценное увольнение? Как минимум, ей стоит написать заявление, утрясти кучу бюрократических нюансов и забрать свою коробку. Коробку, которую она бросила у Фостера в машине. Вчера было как-то не до нее.

— А… — Карен по-своему трактует затянувшуюся паузу, — тебя все-таки вышвырнули из-за всей этой херни с енотом? Поздравляю. Тогда руки в ноги и ищи другую работу, одна я аренду не потяну.

— Нет, вовсе нет! — возражает Иви, — никто меня не вышвыривал. Сейчас поеду.

— Н-да-да? — недоверчиво переспрашивает подруга. Она устала после смены и пребывает в самом скверном своем расположении духа, делающем ее язык острым и ядовитым. Она удивительным образом сочетает в себе невероятную наивность в некоторых вещах и бескомпромиссную прямоту в такие моменты. — Надо же. Без обид, дорогуша, но я бы нахер тебя уволила за все твои проделки. И на всякий случай добилась судебного запрета.

— Эй!

— Раз тебе спустили все это с рук, — безжалостно продолжает Карен, — то придется ради приличия, что ли, отсосать своему боссу в качестве моральной компенсации за причиненные неудобства.

— Эй! — повторяет Иви чуть громче. Но идея ей нравится. Это звучит волнующе и от дерзкого предложения тянет внизу живота. Увы, она располагает только теоретическими знаниями и рискует в очередной раз выставить себя полной дурой. Опыта у нее совсем мало. Нет, конечно, Иви не старая дева, у нее был секс, но так давно, что уже не считается. И она была такой пьяной, что почти ничего не запомнила.

Карен, кажется, видит ее насквозь. Она закатывает глаза.

— Ой, лучше не надо, — фыркает она, — а то точно получишь судебный запрет. Кстати… а сколько твоему боссу? Он женат? Он симпатичный? У тебя есть телефончик?

— Ну, хорош! — уныло тянет Иви. Карен дожевывает бутерброд и уходит спать, оставив ее с неприятным чувством ревности. Иви зачем-то вспоминает обидные слова, сказанные Джозефом ночью, и ей делается совсем тоскливо. Она не та девушка, которых снимают в баре, а Карен — да. И Карен не творила херню все эти полгода, так что, заинтересуйся она возможностью наладить личную жизнь всерьез, у Иви не останется никаких шансов против такой конкурентки. И не важно, что у подруги есть ребенок. Она красивая и опытная в постельных делах. Иви ей не ровня.

Но она не вешает нос. Она твердо решает все-таки поехать в офис и расставить все точки над «i». Вероятно, Джозеф не горит желанием с ней разговаривать, но ему придется. Придется услышать правду.

Иви собирается на работу, как на первые школьные танцы. Она приводит в порядок волосы, наносит косметику и даже пробирается к Карен, чтобы одолжить у нее утюг. Ей удается умерить градус раздрая в душе и настроиться на боевой лад. Нет, не такой боевой, когда она делает гадости, а несколько иного характера. Позитивно-боевой.

В машине она подпевает магнитоле и нервно барабанит пальцами по рулю, пока сигнал телефона чуть не становится причиной нелепой аварии. Иви, пытающаяся прочитать уведомление на экране, не отрываясь от дороги, едва не таранит автомобиль спереди, затормозивший на светофоре. Она съезжает на обочину, чтобы побыстрее изучить свежие сообщения.

«Все нормально. Извини, что не отвечал и заставил тебя волноваться. У меня тоже был… тот еще день. Я не собираюсь отправлять тебя в бан, ты чего? Наше общение очень важно для меня».

Иви шумно выдыхает и легонько бьет себя корпусом телефона по лбу. Как минимум, енот не растерзал Фостера в клочья, и он в относительном порядке, даже удосужился наконец-то состряпать ответ на ее бесчисленные послания. Она принимается печатать сообщение, но не успевает, прерванная новым уведомлением.

«Знаешь… по правде, я гасился, потому что струсил. Я тоже боюсь, что ты разочаруешься во мне. Мне нужна эта дистанция. Но я не хочу тебя отталкивать. Все сложно».

— Божечки, — стонет Иви. Она быстро печатает:

«У нас так много общего, да?»

Ответ приходит в ту же минуту. Телефон вибрирует снова и снова.

«И не говори».

«Глупо получилось».

«Ладно».

«Как ты сегодня?»

Иви удерживает себя от излишне откровенной отповеди. Она кусает губу, до скрипа сжимая пластик в руках, и смотрит, как мимо несутся машины. Она надеется, что сможет ответить на этот вопрос лично, что Джозеф позволит ей хотя бы сказать пару слов в свое оправдание. Он поймет. Они действительно хорошо понимают друг друга. Это вдохновляет ее продолжить путь к офису и вырулить обратно на дорогу. Уже на парковке Иви все-таки не сдерживается и пишет:

«Норм. Вот… на работу приехала».

«Тебя не уволили?»

Смайлик в конце сообщения заставляет ее улыбнуться. Она спотыкается о последнюю ступеньку, засмотревшись на него, и, конечно, придумывая, что бы еще такого сказать. У нее есть идея. И она очень дерзкая. Но Иви сегодня как никогда нужно быть именно дерзкой, если она хочет выйти победительницей.

«Нет. Мой босс оказался не таким уж извергом. На самом деле он классный парень. Так что теперь я буду хорошей девочкой, чтобы его не расстраивать».

Ее так и подмывает добавить что-нибудь про согласие с поркой в воспитательных целях, и, к счастью, ей хватает благоразумия, чтобы сдержаться. Но ей хочется сказать что-то еще, что-то хорошее, поделиться важными открытиями, что она сделала.

Увы, улыбка Иви гаснет, стоит ей заметить коробку на своем столе. Она не знает, как это трактовать. Как указание на дверь? Как напоминание о ее недавних ошибках? Или все хорошо, и Фостер просто притащил ее сюда, чтобы избавить рассеянную девушку от лишних хлопот?

Иви торопится убрать коробку от греха подальше и заталкивает ее под стол, но не успевает. Рядом с ее рабочим местом материализуется Скот, прихлебывающий кофе из кружки с дурацкой надписью. От одного взгляда на эту надпись мысли Иви ползут в каком-то неправильном направлении. После минувшей ночи она не может адекватно воспринимать слова «секс» и «большой» в таком тесном соседстве. Во время поцелуев на диване, притираясь промежностью к бугру в брюках Фостера, она поняла, что ей предстоит иметь дело с чем-то по-настоящему впечатляющим. Иви даже слегка испугалась — как это вообще способно уместиться в живом человеке. Но енот избавил ее от проверки на практике. Чертов енот.

— О, ты тут, — говорит Скот и салютует чашкой так, что надпись оказывается на уровне глаз девушки и намертво завладевает ее вниманием, — а я думал, мы больше тебя не увидим.

— Почему это? — наивно спрашивает Иви.

— Ну… ты собиралась уйти, — напоминает мужчина. К ним подходит и Нил, для которого появление Иви тоже не осталось секретом. Он выпучивает глаза и делает страшное лицо.

— Иви?! — выдыхает он, — почему ты здесь?! Спасайся, спасайтесь глупцы! — твердит он, — пока живы. Босс в ужасном настроении…

— Пф-ф-ф, — насмешливо тянет Скот, — удивил…

— Нет-нет-нет, — Нил интенсивно трясет головой на манер китайского болванчика, — вы просто не представляете, как все плохо! Я утром с ним столкнулся… он… как из Вьетнама вернулся! И этот… шрам…

Иви вжимает подбородок в грудь, жалея, что у нее вообще есть шея. Ей хочется максимально сгруппироваться, а в идеале зарыться головой в песок, но под ногами, как назло, твердый линолеум. Она видит Джозефа. И смотрит он прямо на нее, напрочь игнорируя топчущихся возле ее стола парней. Что-то подсказывает Иви, что так не смотрят на девушку, с которой вы чуть не переспали и возможно вернетесь к этому в дальнейшем. Так смотрят на тех, кого хотят скинуть с плотины в трупном мешке. А ее взгляд прилипает к тому, что Нил обозначил, как шрам. Это скорее царапина — глубокая борозда, пересекающая лицо Фостера от виска и ниже, исчезающая под воротничком рубашки. Похожие царапины покрывают его шею и руки. И не надо обладать особым методом дедукции, чтобы догадаться, кто оставил мужчине эти боевые раны. И кто из присутствующих имеет ко всему этому непосредственное отношение. Глупая девица, которая отмечает также, что сегодня Джозеф в очках, и они ему чертовски идут. Наблюдение крайне несвоевременное для ситуации.

— Доброе утро, мисс Грин, — говорит Фостер и исчезает в дверях своего кабинета. Его голос звучит зловеще, как из могилы. Ничего хорошего это не предвещает.

— Я же говорил, — тихо стонет Нил, — все очень плохо! Я же говорил, что идея с енотом…

— Просто не напоминай мне об этом, — прерывает Иви.

Она устало плюхается в свое кресло и трет пальцами глаза, позабыв, что сегодня накрасила ресницы. Дешевая косметика мигом размазывается по щекам и, надо думать, теперь Иви и сама выглядит, как покойница. Она судорожно соображает, что делать. Понятно, что идти на расстрел к Джозефу, но ей нужно морально подготовиться. И хоть как-то смягчить удар.

Она вытаскивает из кармана пиджака телефон. Ну, она хотя бы сегодня принарядилась — это ее самая приличная одежда, хоть в гроб клади.

Хватит о гробах и покойниках, — останавливает она себя. Джозеф ее не убьет. Он в принципе хороший парень, как она и сказала… ему же. Главная проблема заключается в том, что после увиденного Иви чувствует себя просто-таки катастрофически виноватой. Она без понятия, как нейтрализовать последствия таких масштабов. Ладно еще мелкое хулиганство, но все эти царапины… И ему, вероятно, досталось не только от енота, но и от хозяина съемной квартиры. Иви слышала крики этого типа, он не произвел на нее впечатление человека, исключительно понимающего и способного к всепрощению.

Джозеф не ответил на ее последнее сообщение, но прочитал его. Это вдохновляет девушку на дальнейшие пируэты.

«Он мне нравится, поэтому я так глупо себя вела. Я столько всего натворила… может подскажешь, что мне делать, чтобы загладить вину?»

Просмотрено.

Иви ждет. Она пытается отвлечься, включает компьютер и проверяет рабочую почту, наблюдая за коллегами. Телефон упрямо молчит. Она снова берет его в руки.

«Дай угадаю: сейчас ты скажешь, что такие вещи лучше обсуждать со своим психотерапевтом? Ха-ха, я та еще нищебродка, у меня нет на него денег. Но, вроде как, с друзьями тоже можно. Мы же еще друзья? Или …?».

Ну давай, — умоляет она про себя, — пожалуйста, Джозеф.

«Не скажу. Но я думаю, что такие вещи не совсем этично обсуждать с другим мужчиной».

— О! — вырывается у Иви, она прижимает пальцы к губам и воровато оглядывается, проверяя, не слышал ли ее кто-то из коллег. К счастью, все заняты своими делами или успешно делают вид. Да и ее эксцентричными выходками уже никого не удивить.

«Почему?»

«И, кстати… мы так и не выяснили, вдруг ты лесбиянка, которая говорит о себе в мужском роде».

Иви блефует, но она крайне решительно настроена. Терять ей уже нечего. Она испортила все, что могла испортить, так почему бы не пойти ва-банк?

«Даже если так, то лесбиянке тоже не сильно приятно наблюдать из фрэндзоны, как девушка, которая ей нравится, разглагольствует о симпатии к кому-то другому».

Она ерзает на стуле и нервно кусает губу. Божечки! Боже.

«Так я тебе нравлюсь? Но ты же не знаешь, вдруг я на самом деле мужчина. Или старая бабка. Или ужасная уродина».

«Догадываюсь, что нет».

«А я догадываюсь, что ты никакая не лесбиянка. Я более чем уверена в этом».

Иви торопливо запихивает телефон в карман и вскакивает с места. После такого только полный вперед, решает она. Она ловит сочувствующий взгляд Нила, занимающего соседний с ней стол. Он, вероятно, подумал, что она наконец-то собралась с храбростью, чтобы явиться к боссу на ковер и получить наказание за все свои прегрешения. В каком-то смысле он прав. Иви врывается к Фостеру в кабинет без стука и замечает, как он нервно швыряет телефон в верхний ящик своего стола. Ага, значит, строчил ей ответ. Краска, заливающая его бледную кожу, ярчайшее тому подтверждение.

— Мисс Грин.

Иви плотно закрывает дверь и проверяет, нельзя ли ее запереть. К сожалению, нет, но ее совершенно не останавливает это обстоятельство. Она намерена говорить. И, если повезет, не только говорить. Она внезапно вспоминает язвительный совет Карен и он кажется ей все более беспроигрышной тактикой действий.

— Ты сказал, чтобы я держалась подальше, — начинает Иви, медленно, угрожающе приближаясь к столу Фостера, — но я не собираюсь этого делать. В смысле — держаться подальше.

— Ох, — роняет он и вдруг требует, указывая на нее исцарапанной енотом рукой, — стоять.

— А?

— Что там у тебя? — спрашивает он, хмурясь, — черви в карманах? Мыши? Еще какая-то мерзкая херня?

— Что? — возмущается Иви, она выворачивает карманы пиджака, вытаскивает телефон и показывает ему, — ничего! Ничего такого! Я вообще-то пришла мириться и просить прощения!

— Можешь себя не утруждать, — возражает Джозеф, — я тебя не уволю.

— Да я вовсе не…

— Я сам ухожу, — огорошивает он.

К такому повороту Иви точно не готова. Она категорически против. В любом случае, и особенно, если это из-за нее, потому что она его изводила и в конце-концов таки довела до ручки. Но все заранее заготовленные ей речи мигом вылетают из ее головы. Ей хочется по-детски разреветься, но она понимает, что этим ничего не добьется. Но у нее есть другой план. Она шустро обходит стол, прежде чем Фостер вызовет полицию или санитаров, чтобы выдворить ее вон, и склоняется над ним, доверительно заглядывая в глаза. Она нежно проводит пальцами по глубокой борозде на его лице, оставленной енотом. Кадык Фостера дергается. Он почти не дышит. Иви пугается, что он сейчас точно позовет кого-нибудь на помощь.

— У меня нет червей в карманах, — говорит Иви, понизив голос, — но куча тараканов в голове. Из-за них я не умею правильно себя вести с теми, кто мне нравится. А ты мне очень, очень нравишься. С самой первой встречи. Дай мне шанс все исправить. Мне так жаль, что я заварила эту кашу. Пожалуйста…

Он молчит. Возможно, из-за недостатка кислорода у него сейчас начнется асфиксия, и Иви таки придется избавляться от трупа. Но отступать она не намерена. Она ведет пальцем ниже — по пуговицам его рубашки до ремня на брюках. Становится на колени. И вот тогда Джозеф наконец-то отмирает и мертвой хваткой вцепляется ей в плечи.

— Эй, стой, — задушенно говорит он, — что бы ты ни собиралась сделать, ты сначала должна кое-что узнать.

Он выдвигает ящик стола и берет телефон, удерживая его так, чтобы Иви со своего угла обзора не видела экран. Он что-то быстро печатает, а через мгновение ее гаджет, оттягивающий карман пиджака, вибрирует. Она выуживает его и отупело пялится на свежее уведомление.

«Я знаю, кто ты».

— Что… — бормочет она, не в силах оторвать глаз от телефона и встретиться взглядом с Джозефом, — но как… как давно?

— Не подумай, что я какой-нибудь сталкер или психопат, что роется в чужих переписках, — быстро поясняет Фостер, — я случайно заметил уведомление у тебя на телефоне. Когда ты ходила за переноской, чтобы…

— О боже, — только и может, что сказать она. Выходит, это случилось в тот ужасный день, когда Иви притащила злосчастного енота в офис. Какой беспросветный мрак! Идеальный, как ни крути, момент, чтобы по чистой случайности спалить свою истинную личность.

Джозеф откладывает телефон, снимает очки и нервно трет опухшие от недосыпа веки. Только сейчас Иви замечает, насколько уставшим он выглядит, ведь она в курсе, как мало ему довелось спать за эти несколько суток. По ее вине.

— Я тоже знаю, — признается она, — вчера ночью… пока ты отрубился у меня на диване, я… я тоже не читаю чужие переписки, если что!

— Ясно, — вздыхает Джозеф.

— Ясно, — повторяет Иви, — и… что мы дальше со всем этим будем делать?

— Не знаю.

— И я не знаю.

Иви выпускает телефон из рук — и он шлепается на ковролин. Они долго-долго смотрят друг на друга, хотя, наверное, проходит не так много времени, как ей кажется. Но решение находится само собой. Они синхронно тянутся друг другу навстречу и целуются.

Пиджак Иви, а следом и трусики, из которых она выбирается с особенной спешкой, летят на пол. Оказавшись усаженной на стол, она чувствует голой задницей пролитый кофе, но находит это по-своему ироничным, ведь кармический круг наконец замкнулся. Иви жалеет только, что так много времени потратила на глупые обиды, когда можно было сразу начать их общение с более приятных вещей. Вот с таких вещей. Ей очень нравится происходящее. Нравится быть так близко. Рядом с Джозефом она чувствует себя маленькой и хрупкой, но ей уютно в его огромных руках. Она прежде не задумывалась, насколько он высокий и большой. Прикидывая ночью размеры его члена, она явно их недооценила. Иви морщится с непривычной растяжки, ощутив его в себе. Они даже толком не разделись, а он уже в ней. Они так торопятся, словно глупые подростки, остерегающиеся, что сейчас ворвутся родители и устроят им трепку за дурные проделки. От их суматошной возни со стола летят мелкие предметы и кружка с остатками кофе. Напряжение, долго копившееся в Иви, доходит до пика и она быстро кончает. Обмякнув после оргазма, она болтается в руках Джозефа, пока он не догоняет ее в несколько резких толчков.

Они не разъединяются, но перестают целоваться, и снова смотрят друг на друга. Иви читает в его глазах вопрос, которым задается сама: мы действительно это сделали? Она не жалеет, но чувствует себя внезапно счастливой. Она с умилением отмечает, каким очаровательно взъерошенным выглядит теперь Джозеф. Его исцарапанные щеки заливает густой румянец.

Нужно что-то сказать. Иви кусает зацелованные губы, подбирая слова. И ничего толкового в голову не приходит.

— Я на таблетках, не волнуйся, — находится она, — и у меня давно никого не было.

Давно — сильное преуменьшение правды. Вечность.

— У меня тоже, — говорит Джозеф. Он нехотя выпускает ее, натягивает брюки и белье обратно и, к огромному огорчению Иви, прячет от нее свой великолепный член. Она утешает себя, что у нее еще будет возможность изучить его получше. И исполнить завет Карен. Но явно не в офисе — они итак чудом не попались кому-то из коллег.

Джозеф оседает обратно в кресло, а Иви перебирается к нему на колени. Она понимает, что ей нужно привести себя в порядок, выйти из кабинета и… что-то делать. Но ей хочется просто сидеть, положив голову ему на плечо, вдыхая аромат его парфюма, прежде казавшийся ей отвратительным, а теперь ставший синонимом чего-то родного и уютного.

— Но теперь-то ты согласишься со мной поужинать? — Джозеф целует ее в висок и, хоть она не видит выражения его лица, но слышит улыбку в словах.

— Может быть, — усмехается она. Еда всегда звучит для нее соблазнительно. Но Иви ловит себя на том, что сейчас ей хочется чего-то другого. Она готова ко второму раунду. А то и к третьему. В ней просыпается голод совсем другого характера.

Иви поворачивается к нему, и они снова целуются. Она ничего не может поделать с пожаром, разгорающимся внутри. Но, увы, подоспевает пожарная бригада в лице Эстер, внезапно появившейся на пороге кабинета. Даже при своем небольшом росте она выглядит грозной и опасной. Ее взгляд скользит по помещению, оценивая учиненные Иви и Джозефом разрушения и останавливается на них самих. Но, как ни странно, ее вовсе не смущает, что девушка сидит на коленях ее сына и имеет весьма красноречивый вид после секса. Причина ее гнева кроется в другом.

— Забери эту тварь! — кричит Эстер вместо приветствия и ставит на пол переноску с енотом.