Простое поручение

Глава 6

С Орианной Кастор и Джеймсом Мэнсоном Леонардо встретился только на ужине.

Точеная фигура, которую не скрывало, но подчеркивало легкое платье, уложенные в сложную прическу каштановые волосы, красивое лицо и ярко-голубые глаза – дочь миллионера определенно была писаной красавицей, но на в уме всплывало другое словосочетание: «Снежная королева».

Слишком идеальная и слишком холодная. А еще она предпочла не ужинать рядом с мужем.

Рассадка за столом получилась интересная. Во главе, естественно, сидел Франциск Кастор. По правую руку от него сидела дочь, по левую – де Рюа де Колонтель. Сразу за Орианной находился управляющий Мэнсон, а только после него Рауль. Младший следователь сидел рядом с де Контелем напротив Мэнсона, Жанна расположилась справа от Лео. Получалось, что Граммон и Сурро сидели на самом краю стола.

Леонардо не был знатоком застольного этикета, но он отлично понимал, что такая посадка гостей не могла произойти случайно.

Джеймс Мэнсон меньше всего походил на плантатора из Ньюленда. Это был высокий и нескладный мужчина лет пятидесяти. Бледная кожа, глубоко посаженные водянистые глаза, темные с проседью волосы. На ужин он одел черный костюм-тройку. Довершали образ пенсне с круглыми линзами, к оправе которых крепился шнурок, соединяющийся с одеждой.

Он походил на бухгалтера, учителя частной школы или нотариуса, но никак не на управляющего плантаций в жарких диких землях.

«Внешность бывает обманчивой», – вспомнил прописную истину Лео.

К счастью, ужин был обычный, не торжественный. Никаких парадных нарядов, золотой посуды и множества столовых приборов непонятного назначения. Так что позора Леонардо удалось избежать.

«Кстати, только у Орианны и де Колонтеля целая армия вилок и ножей. Остальные едят, как обычные люди, – отметил Милано. – Даже Кастор. Интересно!»

Тягостное молчание продолжалось недолго, разговор начал Жорж. С неприличного анекдота.

Кастор громко расхохотался, его дочь едва заметно усмехнулась, Мэнсон бросил на журналиста укоризненный взгляд. Сурро сделал вид, что ничего не понял. Сам Лео скромно улыбнулся, Жанна хихикнула.

После этого лед тронулся, слуги подали вино. Началась светская беседа. Милано в ней почти не участвовал, слушал остальных.

– Месье, это все очень занимательно, но вы не думаете, что нам пора сменить обстановку и заняться более интересными вещами? – задал вопрос Мэнсон. Леонардо бросил недоуменный взгляд на управляющего.

– Джеймс имеет в виду карты. Он их большой поклонник, – пояснил де Рюа. – Да и наш любезный хозяин тоже уважает эту игру. А что вы про нее думаете, Лео?

«Паршиво играю, хорошо мухлюю», – подумал надзиратель, но вместо этого сказал:

– Люблю, но давно уже не брал карты в руки, не было возможности.

Мэнсон оживился.

– Тогда нам тем более следует сыграть ради нашего дорогого гостя!

Франциск фыркнул:

– Скорее ради вашего кармана. На моей памяти вы еще ни разу не проигрывали.

– Просто Фортуна ко мне благосклонна, – улыбнулся управляющий, вставая со своего места. – Так вы идете, месье?

– Не вижу причин, чтобы вам отказывать, – с луковой улыбкой сказал Жорж. – Я все еще рассчитываю взять реванш.

Кастор приказал слугам приготовить карточный стол в игровом зале.

– Это все очень интересно, месье, но я предпочту более интеллектуальный отдых. Если я вам потребуюсь, ищите меня в библиотеке, – произнесла мадам Кастор, поднявшись из-за стола.

– Можно с вами? – задала вопрос Жанна. – Я слышала у вас есть много редких изданий по истории Республики.

Орианна смерила Граммон удивленным взглядом и сказала:

– Если вам будет угодно.

Лео бросил на Жанну вопросительный взгляд. Она подмигнула ему.

«Видимо, не я один сегодня буду собирать информацию», – подумал младший следователь.

За столом остался только Сурро. Поэт выглядел испуганным и растерянным. Он явно не знал, что ему делать.

– Вы идете, Рауль? – для проформы уточнил Мэнсон. По его тону было понятно, что он ждет отрицательный ответ.

– Думаю, он хочет писать стихи, а не играть в карты, – с нажимом сказала мадам Кастор, и ее муж радостно закивал.

– Я рад видеть такое единение душ, – усмехнулся управляющий. – Прекрасно, что вы достигли такого взаимопонимания.

Орианна на такую дерзость ответила улыбкой.

«М-да, в этой семейке все очень сложно», – подумал Милано, выходя из столовой. В игровой уже приготовили стол. Один из слуг взял на себя роль крупье, приготовил карты и фишки.

– Играем в классический покер, – не терпящим возражения тоном сказал Франциск. – Ставки будут мизерные, одна фишка – один франк. Никто не против?

Вопрос явно адресовался Милано. Для остальных такие суммы проблемой не были.

– Никаких возражений, – невозмутимо сказал Лео.

«Надеюсь, я оставлю здесь не все командировочные», – подумал он, садясь за стол.

Слуги подали вино, карты были розданы.

О чем могут говорить резко повеселевшие мужчины за карточным столом?

Вариантов не так много: женщины, политика, спорт. Наверное, все. По крайней мере, больше идей в голову Милано не пришло.

– Что вы думаете о последнем матче столичной сборной, Лео? – с двусмысленной улыбкой спросил Жорж. – Вы ведь многое знаете об этой игре.

– Не меньше вашего, – усмехнулся Леонардо, изучая свои карты.

Отвлекаться и проигрывать не хотелось, особенно с учетом ставок. Но поддерживать разговор необходимо. Разгорячённые картами и вином люди говорят много интересного. Неожиданно на помощь ему пришел Мэнсон:

– Месье, что угодно, но только не страйк! – взмолился он. – Давайте погорим о чем-то другом.

– Не любите спорт? – удивился Лео.

– Не люблю этот. Особенно его Республиканскую разновидность с женщинами. По-моему, это противоестественно. Месье, я поднимаю ставку. Что скажите?

Когда все высказались, де Рюа обратился к управляющему:

– Как обстановка в колониях, мистер Мэнсон?

– Разве газетчик не должен знать ее лучше меня? – с усмешкой спросил житель Северного Ньюленда. – Все прекрасно и лучше быть не может… если верить островным газетам.

Франциск Кастор громко расхохотался.

– Старая шутка, но она не устаревает уже много лет. Не тушуйся, Джей. Расскажи правду!

Джеймс Мэнсон сморщился, как от зубной боли. То ли ему не нравилось сокращение его имени, то ли ситуация в колониях.

– Метрополия ввела новые таможенные пошлины и налоговые тарифы. Идут аресты влиятельных буржуа. Я понимаю опасения правительства и сам не хочу повторения колониального казуса, но это уже слишком! Проверяли даже меня! Хотя я верный подданый короля, который не раз доказывал ему свою лояльность.

– Что не мешает вам работать на республиканского миллионера, – усмехнулся де Рюа.

– Вы родились в нищей семьи простолюдинов в забытой богом дыре, Жорж, но это не мешает вам носить дворянский титул, – холодно произнес Мэнсон.

– Туше, – весело рассмеялся журналист. – Не мне вас судить.

– Верно, – все также холодно сказал управляющий, но продолжил спокойно: – Я служу леди Кастор, наследнице лорда Винтера. Она в равной степени гражданка Республики и поданная Островной империи. Это никак не влияет на мою преданность королю.

– Я не одобряю политику нового правительства, но могу их понять, – задумчиво сказал Франциск Кастор. – Никто не хочет повторения колониального казуса. Сейчас у империи нет Железного Герцога и армии, прошедшей все революционные войны. Честно говоря, сейчас у короля нет даже свободной роты, не то, что корпуса. Все силы заняты подавлением восстаний.

– Поверьте мне, все сознательные поданные с горечью вспоминают тот злополучный конгресс и заговорщиков. Но, увы, их богомерзкие идеи очень живучи. Я снова повышаю ставку, месье. Что у вас?

Сто с лишним лет назад колонии, расположенные в Северном Ньюленде, подняли мятеж против владычества Островной империи. Это было не первое восстание, но единственное добившееся относительных успехов.

Правда, независимость молодого государства продлилась недолго. Через два десятилетия эти земли снова вернулись под власть короля. Переживавшей не лучшие времена Конфедерации из нескольких государств ничего не могла противопоставить закаленной армии ветеранов, которые прошли настоящий ад в войнах с молодой Республикой. Шансы были, но они стали равны нулю, когда экспедиционный корпус возглавил Железный Герцог – один из лучших полководцев прошедший войны.

Земли Северного Ньюленда снова оказались в руках империи. А по результатам революционных войн им достались почти все колонии цивилизованных стран в Южном.

К счастью, все оказалось не так радужно. Островитяне откусили кусок больше, чем могли проглотить. Для контроля над такими обширными территориями на другом конце мира требовались огромные силы. А ведь это были не единственные заморские владения империи!

Короля подвела жадность. Его держава откусила больше, чем могла проглотить. Больше, чем кто-угодно мог проглотить. Да, островитяне создали гигантскую колониальную империю, раскинувшуюся по всему миру, но при этом они тратили просто колоссальные средства и силы, чтобы сохранить над ней власть.

И не стоит забывать про другие страны. Сакрония и Республика активно развивались, поглощали территории на Черном континенте и в Великом океане, тесня Владычицу Морей с ее пьедестала, покушаясь даже на «исконные» владения Островной империи. На востоке континента островитянам приходилось соперничать с Рутенией, которая с интересом смотрела на находящиеся под протекторатом имперцев государства.

– Пас, – был вынужден сказать Лео.

По результатам партии победителем стал Джеймс Мэнсон. Никто этому не удивился. Сразу же началась новая игра.

– К счастью, лорд Винтер вкладывался в плантации, поэтому новые ограничения не коснулись нас. Хлопок, табак и другие культуры исправно экспортируется в метрополию. Так что ваш бизнес не пострадает, – улыбнулся Мэнсон. – Более того, на фоне этих колебаний я смогу увеличить прибыль в этом году.

– О, эти прелести рабского труда. Нужно просто бить сильнее, чтобы зарабатывать больше, – рассмеялся Жорж. – Поднимаю.

– Уравниваю, – быстро сказал Джеймс. – Все не так просто, месье де Рюа. Вы, как бывший военный, должны знать, что рабский труд не эффективен.

– Не понимаю, о чем вы, – усмехнулся де Колонтель. – В любом случае все это гнусные инсинуации.

– В любом случае, рабство давно запрещено. Все мои работники-негры получают зарплату, естественно, жалкие гроши, но на ваших фабриках, условия немногим лучше.

– Да-да, солнце, свежий воздух и облагораживающий труд, – усмехнулся журналист. – Почитайте мои статьи, многое узнаете, мистер Мэнсон.

«Они друг друга недолюбливают», – отметил очевидное Лео. Вино и карты – отличный коктейль. Никого не нужно допрашивать, просто надо слушать и делать выводы.

– Возможно, – холодно сказал управляющий. – У меня стрит. Что у вас?

Расклады у остальных были гораздо слабее. Снова Джеймс выиграл.

Во время третьей партии Лео решил применить талант. Ничего серьезного, просто секундное прочтение памяти стола. Это заняло долю мгновения, никто ничего не заметил. Младший следователь не собирался мухлевать, но было интересно оценить реакцию остальных во время игры.

И спустя пятнадцать минут он понял причину феноменального везения управляющего – он оказался банальным шулером, который вытаскивал из рукава карты.

«Мошенник!» – возмутился Лео, но не стал ничего говорить. Просто снова сделал себе зарубку в памяти.

– Давно вы работаете на мадам Кастор? – решил возобновить увядшую беседу Милано.

– Я служу семье Винтер, – поправил его Мэнсон. – И делаю это уже тридцать три года. Да, я родился в колониях, но благодаря покойному лорду получил образование в метрополии. Он умел находить ценные кадры. Я хорошо зарекомендовал себя и стал управляющим его западных поместий.

– Потом он перешел ко мне вместе с наследством Орианны, – хмыкнул Франциск. – Мое самое выгодное приобретение за последние годы. Наш Джеймс скромен, но он руководит десятками плантаций и грузоперевозками по всему Новому Свету. В моей экономической империи он один из самых ценных инструментов.

Последняя фраза явно не понравилась Мэнсону, но он не стал ничего говорить.

«Как он говорит! «В моей империи», «перешел ко мне». Видимо, Франциск считает имущество дочери своим. Это надо учитывать», – подумал Лео, беря еще одну карту. Вечер становился все любопытнее и любопытнее.

– А вы, Леонардо? – неожиданно обратился к нему Мэнсон. – Вам есть что о себе рассказать?

– Ничего интересного, – как можно спокойнее сказал Милано. – Родители перебрались в Республику из южных княжеств, жили мы просто и небогато. В шестнадцать лет у меня проснулся талант, я оказался в спецшколе, а потом в академии при бюро надзора.

– Что было дальше вы узнаете из моего интервью, – рассмеялся Жорж дю Руа. – Наш молодой человек скромен, но под невзрачной оболочкой скрывается настоящий бриллиант.

– Сомнительный комплимент, – хмыкнул Лео.

– Немногие рискуют перечить нашему вестнику свободы, – усмехнулся Мэнсон. – Но вижу, вы не боитесь нарушать правила. Поднимаю ставку!

«Он намекает, что заметил, как я использую талант?» – подумал Милано, смотря на свои карты. Расклад был не лучший, шансов с таким набором выиграть немного, а в блефе он не силен.

– Пас. Не люблю рисковать без лишней нужды, – улыбнулся Милано.

– Прекрасно, – оценил Мэнсон. – Уважаю ваш выбор.

Естественно, этот раунд он тоже выиграл. Лео был почти уверен, что тут не обошлось без ловкости рук немолодого управляющего. Милано играл осторожно, поэтому потери пока были в пределах разумного. Можно было продолжать. После секунды раздумий младший следователь решил сосредоточиться на управляющем из колоний. С де Рюа его ждало еще несколько встреч, а вот Мэнсона он вряд ли поймает для приватной беседы.

Осталось только выбрать тему для разговора.

– Островитяне редкие гости в Республике. Вы часто бываете здесь?

– Я уроженец колоний, пусть и поданный короля, – машинально ответил Джеймс. Заметив удивленный взгляд Лео, он пояснил: – В империи разные статусы у жителей различных территорий. Поданными островов являются только рожденные в метрополии. Я к ним не отношусь. Что до вашего вопроса, Леонардо, то я бываю здесь раз в три месяца. Отчитываюсь перед семейством Кастор и возвращаюсь домой.

– Простите, не знал об этом, – смутился Милано.

– Ничего страшного. У жителей ваших колоний нет никакого гражданства, – ехидно заметил управляющий. – В этом плане у двенадцати категорий подданых короля положение гораздо лучше.

– Оно настолько прекрасно, что они постоянно спорят друг с другом. Подданые юга и севера ругаются между собой, ненавидят соотечественников из других колоний, потому что у них больше прав. Или презирают, если меньше, – не скрывая насмешки сказал де Колонтель.

– И это блистательная система, которая сохраняет мир в империи, – невозмутимо сказал Мэнсон. – Поднимаю ставку.

– Уравниваю, – оценив ситуацию, сказал Лео.

– Пас, – произнес Кастор и обратился к одному из слуг. – Как там, Орианна?

– Велела унести вино и подать абсент. С мадмуазель Граммон они нашли общий язык, – доложил он.

– Прекрасно. Пусть развлечется, – усмехнулся миллионер.

«Хорошо, что Жанна смогла разговорить ледышку. Плохо, что Кастор за всем этим следит», – мрачно подумал Леонардо.

– Уравниваю, – после долгих раздумий сказал де Рюа. – Эта система была придумана древними еще две тысячи лет назад. Империя ничего не изобретала.

– Она просто хорошо воспроизвела ее, – невозмутимо произнес Мэнсон. – И это надо ценить и уважать. Немногие смогли сделать что-то подобное.

– Вас послушать, так в подлунном мире нет места прекраснее вашей империи, – едко заметил журналист.

– У империи много недостатков. Я патриот родной земли, – уверенно произнес Джеймс. – Поэтому не смею говорить ничего плохого про уклад, заведенный королем.

– Вам надо было идти не в работорговцы-плантаторы, а в дипломаты, – усмехнулся Жорж. – Вы очень уместно смотрелись бы на этой ниве.

– Скорее в журналистику. Там ценят людей, которые красиво говорят мерзости в лицо, – усмехнулся Мэнсон. – Увы, эта ниша занята. Да и я посредственный лжец. Удваиваю ставки.

– Пас, – мгновенно отреагировал Милано. Он не знал, сколько тузов в рукаве у Мэнсона и не желал проигрывать еще больше денег.

Де Колонтель уравнял ставку, а потом повысил. Борьба длилась недолго, противники выложили карты на стол. Удивительно, но банк в этот раз сорвал журналист.

– Вам всегда улыбалась судьба, – холодно сказал Мэнсон, вставая со своего места. – Приятного вечера, месье, я отправляюсь спать.

– Иногда, чтобы выиграть достаточно не дать противнику воспользоваться его преимуществом, – подмигнув, тихо сказал де Рюа, когда управляющий вышел. – Если вы понимаете, о чем я.

«Похоже о шулерстве Мэнсона знают все, кроме Кастора. Или он знает, но делает вид, что не замечает, – подумал Милано. – Интересно!»

Журналист специально вывел из себя управляющего, перевозбуждённый Джеймс не смог незаметно вытащить карты и закономерно проиграл фальшивому дворянину с сильным раскладом.

– Время действительно позднее, – недовольно сказал хозяин замка. – Думаю, достаточно на сегодня. Робер проводи нашего гостя, Жорж, останься нам надо обсудить мою книгу.

На лицо де Рюа де Колонтеля на мгновение набежала тень, но он тут же вернул самообладание и растянул губы в улыбке.

Когда Лео выходил из комнаты, он услышал недовольную фразу Франциска:

– Мне не нравится третья глава, ты добавил туда слишком много воды и поразительно мало действий. Описания событий в Танге красивое, но не правдоподобное, а еще…

Дослушать Леонардо не смог, дверь за ним сразу же захлопнулась. Робером оказался тот самый телохранитель, который провожал его утром.

– Все в порядке, месье следователь? – спросил он, когда они отошли от игрового зала.

– В полном, – спокойно ответил Милано, смотря за реакцией охранника.

– Это хорошо. Вся эта ситуация… Даже на Черном континенте было спокойнее. Франциску становится все хуже, – глухо сказал пирокинетик. – Так долго продолжаться не может.

«Боится за хозяина. Хозяина и свое место. Поэтому готов помочь расследованию», – пришел к выводу Леонардо. И поэтому рискнул спросить прямо:

– Вы кого-то подозреваете? Кого-то конкретного?

– Сурро. Во всем виноват этот поэт, – не раздумывая, ответил Робер. – Год назад он приехал в замок и все покатилось в пропасть. Я уверен, что все это из-за него.

– Раньше такого точно не было? – уточнил Лео. – Вы уверены, что это началось в то время?

– Уверен. Готов дать правую руку на отсечение. И левую. И голову тоже, – уверенно сказал охранник с талантом. – Так что если вы решите провести арест этого выродка, то всегда на меня рассчитывайте. Даже в обход приказа хозяина.

– Я это учту, – кивнул Милано. – И обязательно вас привлеку, когда понадобится.

В полутьме коридора этого не было видно, но Лео был уверен, что охранник улыбнулся.

– Тогда я вас покину. Служба, – сказал он на прощение. – Доброй ночи.

Милано поднялся по лестнице, теперь ему нужно было пройти коридор, чтобы дойти до гостевой комнаты. На половине пути он столкнулся с Раулем Сурро.

«Вспомнишь демона, он сразу появится», – подумал Леонардо.

– Вам стоит поспешить, ваша жена уже в комнате, – вздрогнув, сказал поэт.

– Невеста, – машинально поправил его младший следователь. – Что-то случилось? Все в порядке?

– Что? Нет, все хорошо. Но вам лучше поспешить, у страйкеров нрав тяжелый, как и у всех талантов.

– Не замечал этого, – не скрывая иронии, произнес Милано.

Сурро ничего не сказал, быстро ушел в сторону лестницы.

«Ну и что это сейчас было? Еще один акт бездарного спектакля? Или он здесь что-то вынюхивал?» – подумал Леонардо, заходя в комнату.

Жанна уже спала. Культурный вечер двух дам в библиотеке окончился банальным пьянством.

С трудом опустившись в кресло, Милано вытащил записную книжку и записал все услышанное за карточным столом. Пальцы слушались плохо, буквы «плясали».

«Надеюсь, я разберу что здесь написано», – подумал Милано, раздеваясь.

Записная книжка заняла свое место под матрасом, пистолет – под подушкой. Граммон все эти действия не разбудили. Забравшись под одеяло, Леонардо обнял Жанну и сразу провалился в сон.