Провозвестие Рамакришны

I

Девятнадцатого августа 1883 года приходилось на воскресенье. Это был первый день после полнолуния (праздник в Индии). Многие были свободны, и поклонники Бхагавана собрались к своему любимому учителю в Дакшинешвару. Все имели туда свободный доступ, и посетители принадлежали ко всем классам – санньясины[48] и парамахамсы[49], индусы, христиане и брахмоисты, шакты, вишнуиты и шиваиты – мужчины и женщины. Был полдень. Шри Рамакришна сидел на своём обычном месте в своей комнате. Вошёл один ученик и приветствовал его, поклонившись ему до земли. Бхагаван заставил его сесть и ласково начал расспрашивать о нём самом и об его семье. Немного погодя, Бхагаван начал говорить ему о веданте. Он сказал:

– Аштавакра-самхита[50] имеет дело с познанием Атмана. Познавшие себя говорят: «Я – Он; я – Высшая Сущность». Это тот взгляд, которого держатся все санньясины, принадлежащие к монистической школе веданты (адвайта). Но совсем не подобает, чтобы человек, живущий в мире, держался такого взгляда. Ему приходится делать всякую работу. Как может он в то же время быть Высшей Сущностью, абсолютным Брахманом, стоящим выше всяких действий? Монистическая веданта утверждает, что истинное «Я» не имеет привязанности ни к чему: удовольствие, страдание, добродетель, порок – одинаково не могут задеть его никаким образом. Они, задевают только тех людей, которые думают, что их душа – это то же самое, что тело. Дым может закоптить только стену, но не то пространство, через которое он проходит. Был однажды человек, по имени Кришнакишор, который говорил, что он кха, или пустое пространство. Он хотел сказать, что он то же самое, что и высшее «Я», Брахман, или Абсолют, который иногда сравнивают с акашей (бесконечным пространством), потому что пространство есть первичная причина, которая не вытекает ни из чего другого. Истинный философ имеет право сказать это, но что касается других, то такое чувство у них совершенно неуместно.

Но каждому человеку полезно носить в себе идею, что он свободен; если человек будет постоянно повторять «я свободен, я свободен», он действительно будет свободен; с другой стороны человек, который думает, что он связан, в конце концов связывает себя. Человек слабого ума, который постоянно говорит «я грешник», в конце концов непременно упадёт. Гораздо лучше, если вместо этого человек будет говорить: «Я повторяю святое имя Бога; как может быть во мне какой-нибудь грех, или как я могу быть чем-нибудь связан в этом мире?»

Затем, обращаясь к ученику, Бхагаван сказал:

– Вот сегодня мой ум не спокоен. Я слышу от Хридая[51], что у него что-то очень болит. Что это беспокойство происходит от Майи (то есть от привязанности к нему) или от дайи (или сочувствия)? – Ученик не знал, что ответить, и молчал.

Шри Рамакришна: – Знаете ли вы, что такое Майя? Это любовь к отцу, к брату, к сестре, к жене, к ребёнку – вот, что такое Майя. А сочувствие означает любовь ко всем существам одинаково. Теперь скажите, от чего зависит моё беспокойство – от сочувствия или от Майи? Хридай сделал очень много для меня. Он много служил мне, всегда делал для меня домашнюю работу и оказывал мне всевозможные услуги. Я успокоюсь только тогда, когда он достанет деньги, которые ему нужны. Но у кого мне попросить эти деньги? И как я могу просить, раз я санньясин?

В три часа после полудня два религиозных человека, Адхар[52] и Баларам, пришли и, поклонившись ему до земли, заняли свои места. Они спросили его, как он себя чувствует. Бхагаван отвечал:

– Моё тело чувствует себя хорошо, а ум не так хорошо. Но он ничего не сказал о болезни Хридая.

II

В течение разговора, когда речь зашла о богине Синхавахини[53] (сидящая на льве), принадлежащей семье Маллика из Барабазара, Рамакришна сказал: «Раз я хотел видеть Синхавахини. Она находилась в доме Маллика в Чашадхопапаре. Дом был совсем покинутый и заброшенный. В некоторых местах была грязь и сор, в других местах стены зарастали мхом. Штукатурка осыпалась и стены потрескались. Другие дома, принадлежащие семье Маллика, очень чисты и опрятны, но про этот дом этого никак нельзя было сказать. Можете вы мне объяснить этот случай? Истина заключается в том, что каждый должен пожинать плоды своих прежних действий. Мы должны верить в закон кармы. Одну вещь я всё-таки видел в этом покинутом доме. Именно, что лицо богини сияло славой. Поэтому мы должны верить в Божественное присутствие в изображении богов.

Я отправился в Вишнупур[54]. Раджа имеет несколько прекрасных храмов. В одном из храмов было изображение богини, называемой Мринмайи. Перед храмом был большой бассейн с водой. Подойдя к бассейну, я почувствовал запах духов, которыми женщины душат свои волосы. Я не знал, что духи составляют обыкновенное приношение богине, и я не видел её изображения поблизости к бассейну. Но, будучи в состоянии самадхи, я видел её Божественную форму до пояса. Божественная Мать вселенной явилась мне в виде Мринмайи».

К этому времени стали подходить другие ученики. Завязался разговор о войне в Кабуле и о междоусобиях, последовавших за ней. Кто-то сказал, что Якубхан[55] низложен с престола, прибавив к этому: «Якубхан – очень религиозный человек».

Шри Рамакришна: – Да, радость и страдания, счастье и несчастье – вещи, которые нельзя отделить от тела. Мы читаем в «Чанди» Кави Канканы[56], что Калувира, великий подвижник, был заперт в тюрьме и на его грудь был положен тяжёлый камень. И однако Калу был любимым ребёнком Матери вселенной. Наслаждение и страдание, счастие и несчастие приходят вместе с телом. Какой великий подвижник был Шриманта! Как сильно любила богиня, его мать, Кхуллону, но через какое огромное количество бедствий ему пришлось пройти! И в заключение его казнили на эшафоте.

Один дровосек, тоже очень религиозный человек, был настолько счастлив, что видел богиню, и богиня очень любила его и выказывала ему милость и расположение. Однако он должен был продолжать работу дровосека и продавать дрова для того, чтобы поддерживать существование. Из этого следует, что преданный поклонник Бога совсем не должен непременно пользоваться благосостоянием в этом мире. Но он богат духом, хотя может быть очень беден в земном смысле. Деваки в тюрьме видела Бога в форме человеческого существа, держащего раковину, диск, палицу и лотос в своих четырёх руках, но, несмотря на то, что она видела Бога, она не могла выйти из тюрьмы.

Ученик: – Но она должна была освободиться не только от тюрьмы, но и от тела, раз в нём заключался источник всех её бедствий.

Бхагаван: – Тело человека и условия его жизни есть результат прежних действий человека. Поэтому человек должен нести с собой тело до тех пор, пока не окончится влияние его прежних действий. Слепой, погружающийся в воды Ганги, очищается от своих грехов, но его слепота остаётся. Это результат действий его предыдущей жизни. Но что бы ни чувствовало тело, находящееся под влиянием наслаждения и страдания, будет ли оно радостно или несчастно, истинно религиозный человек одинаково богат духом, одинаково богат знанием (джняной) и любовью к Богу (бхакти). Возьмите, например, Пандавов. Сколько опасностей и трудностей пришлось им испытать! Сколько несчастий и лишений! Но среди всего этого они ни разу не теряли своей мудрости. Можно ли найти других одинаково мудрых и преданных Богу?

В это время вошли Нарендра (Свами Вивекананда) и Вишванатх Упадхьяя[57], уроженец Непала, живший в Калькутте. Поклонившись Шри Рамакришне, оба сели. Рамакришна попросил Нарендру что-нибудь спеть. На стене комнаты висела танпура, туземный струнный инструмент. Нарендра взял танпуру и начал её настраивать. Все внимательно смотрели на него, ожидая его пения.

Бхагаван, обращаясь к Нарендре: – Этот инструмент не звучит так, как прежде.

Вишванатх: – Он наполнен песнями, которые нам должен спеть Нарендра, и поэтому он не звучит подобно тому, как не звучит сосуд с водой.

Шри Рамакришна: – Но как вы объясняете жизнь Нарады и других Божественных учителей? Они чувствовали Бога и однако говорили. Они были наполнены знанием, как сосуды с водой, но это не мешало им звучать.

Вишванатх: – Они говорили для блага человечества.

Бхагаван: – Да, Нарада и Шукадева сходили на землю после высочайших состояний самадхи. Их сердца принадлежали усталым, обременённым и не знавшим Бога, они говорили для блага других.

Нарендра начал петь:

1. В храме сердца обитает вечная Истина. Когда же погрузимся мы в море её красоты, дабы вечно зреть её исполненные славы прекрасные формы?

2. Под видом бесконечной мудрости Господь войдёт в мою душу. Беспокойный ум, полный изумления, будет искать убежища у его благословенных ног. Бессмертное блаженство, подобно воплощённому нектару, поднимется на небосводе души.

3. При виде Тебя, мы безумеем от радости, как чакора[58] становится безумной при виде луны.

4. О Царь царей! Нет никого подобного Тебе. Ты всё благо и весь мир. У ног Твоих, о возлюбленный, я предам себя Тебе и так достигну цели своей жизни.

5. Даже здесь я буду наслаждаться небесным блаженством; где найду я столь великое счастье?

6. О Господи, перед Твоей чистотой и совершенством все грехи исчезнут, как рассеивается темнота перед светом.

7. О, зажги в моём сердце свет горящей веры, укрепи её прочно, как полярную звезду, и исполни этим, о друг кротких, моё единственное желание. День и ночь тонут в блаженстве Твоей любви.

Я забуду самого себя, достигнув Тебя.

(О, когда же это придёт?)

Шри Рамакришна погрузился в глубокое «самадхи», как только он услышал слова «бессмертное блаженство, подобно воплощённому нектару». Он сидел, сложив руки и обратив своё лицо к востоку. Его душа была глубоко погружена в океан красоты Всеблаженного Единого. У него не было ни малейших признаков внешнего сознания. Он даже не дышал и всё его тело было абсолютно неподвижно, как статуя. Он ушёл куда-то в другое место из этого мира чувств.

Придя в себя после состояния самадхи, Бхагаван прошептал неясным шёпотом: – Ты – это я, я – это Ты. Ты ешь, и тогда ем я, и ешь Ты. Что со мной? Что у меня подменили глаза? Я вижу Тебя везде; куда я ни бросаю взгляд – я вижу Твою форму. – Затем он произнёс святое имя Кришны и продолжил: – О, Друг мягких и кротких! О, Господин моего сердца! О, Божественный Пастырь! – Проговорив это несколько раз, он опять перешёл в состояние самадхи. Придя опять в чувственное сознание и открыв глаза, Бхагаван увидел, что в комнате не было Нарендры. Нарендра, видя, что Бхагаван погрузился в самадхи, вышел из его комнаты и прошёл на восточную веранду, где Хазра сидел на разостланном одеяле и перебирал свои чётки. Нарендра начал разговаривать с ним.

Между тем Бхагаван, обведя глазами комнату и увидев лежащий на полу музыкальный инструмент и отсутствие Нарендры, сказал, ни к кому не обращаясь, но так, что все слышали: – Он зажёг огонь. Дальше уже не важно – оставался он здесь или нет. – Присутствовавшие не спускали глаз с Бхагавана.

Обратившись к Вишванатху и к своим многочисленным поклонникам, Бхагаван сказал: – Медитируйте на Боге, на единственном вечном Бытии, Знании и Блаженстве, и вы также будете иметь это блаженство. Это существо, состоящее из знания, и блаженства, всегда здесь. Мы только затемняем и закрываем его от себя своим невежеством. Чем меньше ваша привязанность, создаваемая чувствами, тем больше ваша любовь к Богу.

Вишванатх: – Чем больше мы приближаемся к нашему дому в Калькутте, тем дальше мы от Бенареса, и чем ближе мы к Бенаресу, тем дальше мы от дома.

Бхагаван: – Когда Шримати (Радха[59]) приближалась к Шри Кришне, она всё больше и больше ощущала исходивший от него удивительный аромат. Чем больше человек приближается к Богу, тем сильнее у него растёт любовь к Нему; чем ближе река подходит к океану, тем сильнее отражаются на ней прилив и отлив. Ганга знания, текущая в душе мудрого человека, несёт свои воды только в одном направлении. Для него вся вселенная есть сон. Он всегда живёт в своём собственном истинном «Я» (Атмане). Но Ганга любви в сердце религиозного человека течёт не в одном направлении. Она имеет свои собственные приливы и отливы. Человек смеётся, плачет, танцует и поёт. Он хочет наслаждаться своим Возлюбленным, погрузиться в Него, и он плавает в Нём, ныряет, поднимается, как кусок льда, плавающий в воде.

Но в действительности Бог как Абсолютное и Бог-Творец – одно и то же существо. Абсолютное Бытие-Сознание-Блаженство (Брахман) и есть всезнающая, всеразумная и всеблаженная Мать вселенной. Драгоценный камень (мани) и его блеск не могут быть отделены один от другого даже в мысли, потому что мы не можем подумать о драгоценном камне, не подумав о его сверкании, и мы не можем подумать о сверкании, не подумав о камне. Абсолютное Бытие-Сознание-Блаженство, недифференцированное, представляется дифференцированным во множестве, и различные имена прилагаются к Нему, согласно различным проявленным силам. Это объясняет, почему Он имеет много форм. Отсюда же вытекает, то, что пел подвижник: «О, моя Мать Тара[60]! ты есть всё, даже всё это». Где есть действие, такое, как созидание, охранение, разрушение, там есть Шакти, или сознательная энергия. Но вода есть вода, всё равно, спокойна она или волнуется. Единое, абсолютное Бытие-Сознание-Блаженство есть также вечная сознательная энергия, которая создаёт, охраняет и разрушает вселенную. Точно так же это тот же самый Вишванатх, всё равно, сидит ли он, ничего не делая, или молится, или едет по делам к генерал-губернатору. Во всех случаях это тот же самый Вишванатх, только мы видим его в различных упадхи – или состояниях.

Вишванатх: – Да, господин, это так!

Бхагаван: – Я сказал это же самое Кешабчандра Сену.

Вишванатх: – Да, господин, но Кешабчандра Сен не уважает наших старинных индусских правил, обычаев и законов. Как может быть он настоящим святым?

Бхагаван (обращаясь к своим ученикам): – Вишванатх никогда не хочет, чтобы я ехал к Кешабу.

Вишванатх: – И, однако, господин, ты едешь, когда хочешь. Что я могу сделать?

Бхагаван: – Вы же едете по делам к генерал-губернатору, который, согласно вашим Шастрам[61], считается нечистым (млеччха). Точно также деньги: вы пользуетесь ими, хотя вы знаете, что это противно вашей религии. Почему же мне не ехать к Кешабу Сену? К вам совсем не идёт говорить таким образом, как вы говорите. Вы часто говорите, наоборот, что Бог проявил себя в виде всего мира и человеческих душ, и, раз вы говорите это, вы должны так думать и, раз так думаете, должны с этим согласовать все ваши слова.

После этого Рамакришна внезапно вышел из комнаты и пошёл на северо-восточную веранду. Нарендра разговаривал с Хазрой на веранде. Шри Рамакришна знал, что Хазра был крайний монист и сухой, признававший одну лишь логику человек. Он смотрел на всю вселенную, как на простой сон, утверждал, что все формы религиозных поклонении и приношений – ничто иное, как произвольный самообман, и смотрел на Бога, как на одно неизменное Единство. Человек, по его мнению, должен был только медитировать на Атмане (высшем «Я») и не делать ничего другого.

Бхагаван (смеясь): – О чём вы говорите здесь?

Нарендра: – Мы обсуждаем темы, слишком, большие для обыкновенных смертных.

Бхагаван (продолжая смеяться): – Но, что бы вы ни говорили, вы должны знать, что чистая, бескорыстная преданность Богу (бхакти) и чистое бескорыстное стремление к знанию (джняна) – одно и то же, их цель одна и та же. Гладок и лёгок путь преданности, ведущий к Богу.

Нарендра: – Но нет никакой пользы в том, чтобы рассуждать подобно философу. О, Мать, сделай меня безумным от любви к Тебе! Я читал философию Гамильтона, и он пишет: «Учёное невежество есть конец философии и начало религии».

Бхагаван: – Что это значит?

Нарендра перевёл это на язык бенгали.

Шри Рамакришна засмеялся и поблагодарил его по-английски. Все кругом тоже засмеялись, потому что познания Бхагавана в английском языке ограничивались несколькими подобными фразами.

III

Скоро начало смеркаться. Ученики один за другим прощались с Бхагаваном и уходили. Ушёл также и Нарендра.

День кончался. Прислужник из храма зажигал в саду огни. Священники, стоя по пояс в священной воде Ганги, читали свои вечерние молитвы, очищая своё тело и душу. После этого они должны были идти каждый в свой храм совершать вечернюю церемонию арати. Молодые люди из Дакшинешвары пришли со своими друзьями погулять в саду. Они гуляли около вала, окружавшего сад, наслаждаясь лёгким вечерним ветром, приносившим аромат цветов и свежесть, нёсшуюся от быстро текущих вод Ганги. Некоторые из них, больше погружённые в размышление, гуляли по одиночке, отдаваясь своим мыслям под священными деревьями панчавати.

Бхагаван Шри Рамакришна также смотрел в течение некоторого времени на Гангу с западной веранды.

Уже совсем стемнело. Большой храм был весь освещён. Старая служанка вошла и зажгла в комнате Бхагавана лампу и курильницу с благовониями. В то же самое время в двенадцати святилищах, посвящённых Шиве, началась церемония арати. Вскоре та же церемония началась в храмах Кали, Матери вселенной, и Шри Вишну. Соединённые торжественные звуки гонгов, колоколов и цимбал сливались с шумом Ганги внизу.

Это был первый день после полнолуния. Вскоре после наступления темноты поднялся месяц. Сначала верхушки деревьев, а потом весь большой храм осветились серебряным светом, а воды Ганги засверкали и заискрились под лунными лучами, точно от прикосновения магического жезла.

При наступлении ночи Рамакришна совершил поклонение Божественной Матери, повторяя все святые имена Бога и отбивая такт ударами ладоней. В его комнате были изображения различных воплощений Божества на земле, и он преклонился перед каждым изображением, произнося его святое имя. Затем он повторил свои любимые мантры, из которых каждая заключала в себе выражение одного из высоких объединяющих начал.

1. Брахма-Атма-Бхагаван (абсолютный Брахман веданты, истинное «Я» и личный Бог бхакты составляют три в одном и одного в трёх).

2. Бхагавата-Бхакта-Бхагаван (слово, подвижник и личный Бог – три в одном и один в трёх).

3. Брахма-Шакти, Шакти-Брахма (абсолютный Бог и творческая энергия – одно и то же).

4. Веда-Пурана-Тантра-Гита-Гаятри (Бог писаний и священных текстов).

5. Саранагата, Саранагата (я прибегаю к Тебе, я Твой, я Твой).

6. Нахам-Нахам, Туху-Туху (не я, не я, но Ты, Ты).

7. Ами Янтра, Туми Янтри (я орудие, Ты тот, кто управляет этим орудием).

Закончив повторение этих слов, Бхагаван, сложив руки, долго размышлял о Божественной Матери.

Некоторые из учеников всё оставались в саду. Когда кончилась церемония арати, они один за другим сошлись в комнате Бхагавана.

Он сидел на своём месте. Ученики сидели перед ним на полу.

Бхагаван сказал: – Нарендра, Ракхал и Бхаванатх – это нитьясиддхи (люди совершенные с самого рождения). Им не нужно никакого обучения. Если они проходят через какое-нибудь обучение – это уже лишнее для них. Вы видите, что Нарендра никогда не думает ни о чьём мнении о нём. Он ехал со мной на днях в коляске Вишванатха, и он совсем не обратил внимания, когда его попросили сесть на лучшее место. Кроме того он никогда не показывает мне, что он что-нибудь знает, чтобы я не стал хвалить его перед людьми. У него нет Майи, никакой привязанности к вещам. Он имеет такой вид, точно он свободен от всех цепей. Для одного человека он имеет даже слишком много даров и благородных качеств. Он очень вежлив со всеми и вполне владеет своими чувствами и он сказал мне, что никогда не женится, а будет вести чистую жизнь. Это очень хорошо. Я всегда перехожу в самадхи, когда вижу его.

Наш характер образуется сообразно с тем обществом, в котором мы постоянно находимся; мы невольно выбираем такое общество, которое находится, в гармонии с нашим характером. По этой причине парамахамсы (совершенные души) любят находиться в обществе невинных детей, так как ум у детей чист и незапятнан мирскими стремлениями и интересами.

Когда Шри Рамакришна произносил последние слова, в комнату вошёл почтенный брахман и поклонился ему до земли. Бхагаван знал этого брахмана раньше и любил его, потому что это был искренний и простой человек. Он изучал веданту в Бенаресе, в центре индийской учёности. Рамакришна сказал ему: – Почему вас давно не было видно? Как ваше здоровье?

Брахман, улыбаясь, ответил: – Уважаемый господин! Мирские обязанности, как ты знаешь, берут большую часть моего времени.

Затем он сел и Рамакришна продолжал: – Вы так долго были в Бенаресе. Расскажите нам что-нибудь об этом городе. Расскажите нам о Даянанде[62].

Брахман: – Да, я встречал Даянанду. Ты также видел его?

Рамакришна: – Да, я раз был у него. Он приезжал и остановился недалеко отсюда. Я был у него вместе с Кешабом Сеном. Это большой учёный, но он верил также в Дэвов (совершенных духов). Кешаб не верил, и Даянанда сказал ему: «Если Бог сотворил все известные нам явления, то почему Он не мог также сотворить Дэвов?» Он верил в Единого Бога, но без формы. Вишванатх повторял святое имя Бога: Рама, Рама! Услышав это, Даянанда сказал: «Почему не говоришь вместо этого – сандеш, сандеш (конфеты, конфеты)?»

Брахман: – В Бенаресе Даянанда имел долгие теологические рассуждения с другими пандитами. В конце концов все пандиты стояли единодушно на одной стороне, а он один был против их всех, и тогда пандиты изгнали его из города, подняв крик: «Даянанда стоит на ложном положении, которое не может быть принято». Я видел также теософа, полковника Олкотта. Теософы верят в существование махатм, в царство лунное и солнечное и в астральные царства. Они верят, что астральные тела могут посещать эти царства. Уважаемый господин, что ты думаешь о теософии?

Рамакришна: – Бхакти, преданность Верховному Существу, есть единственная вещь, которую стоит иметь. Что, теософы ищут бхакти? Если да, то это хорошо. Если их цель – достижение Бога, тогда они правы. Но, просто рассуждая об этих астральных царствах и махатмах, нельзя достигнуть Бога. Человек должен практиковать садхану (упражнения благочестия) для того, чтобы достигнуть истинной бхакти. Человек должен иметь страстное стремление к достижению истины; он должен собирать все свои умственные силы и сосредоточивать их на Боге. Но познание Бога не приходит так легко; оно требует очень длительной садханы; один человек спросил меня: «Почему я не могу видеть Бога?» Я отвечал ему: «Если вы хотите поймать большую рыбу, живущую в глубокой воде, вы должны сделать много приготовлений, чтобы привлечь её к себе. Вы должны иметь удочку, лесу, крючок и поплавок. Вы должны опустить в воду вкусный для рыбы прикорм; потом, когда вы увидите пузырьки на воде, вы будете знать, что рыба близко. Подобным образом, если вы желаете видеть Бога, вы должны посвятить себя упражнениям в истинной бхакти».

Ученик: – Что лучше – бхакти или джняна?

Рамакришна: – Высшая форма бхакти приходит через посредство крайней степени любви к Богу. Три друга раз шли через лес. Вдруг появился тигр. «Братья, нас пожрёт тигр!» – закричал один из них. «Будем молиться!» – ответил второй. Слыша это, третий возразил: «Зачем беспокоить Бога? Давай влезем на дерево». Теперь видите: первый, который сказал «нас пожрёт тигр» это человек, который не знал, что Бог защитник всех. Второй, который предлагал молиться, это был джняни; он знал, что Бог есть творец, охранитель и разрушитель всех явлений; но третий, который сказал «зачем беспокоить Бога; лучше влезем на дерево» был человек, истинно любивший Бога. Он знал вкус Божественной любви, то есть высшей формы бхакти. В одном аспекте Божественной любви (према), любящий ощущает себя как бы большим, нежели самый объект любви, и он испытывает постоянное желание защищать своего любимого, делать его счастливым, удаляя с его пути все тревоги и беспокойства. Гопи имели истинную «прему», или Божественную любовь.

Но в Божественной любви существует чувство «я» и «мой», как это показывает нам пример матери Кришны, бывшего воплощением Божества на земле. Для неё Кришна был только её сын, а совсем не Господь вселенной. Она любила ухаживать за ним и заботиться о нём, всегда называя его «мой Кришна» и испытывая то же самое беспокойство и тревогу о нём, как всякая другая мать о своём сыне. Когда один святой сказал ей: «Твой Кришна – безграничный Властитель мира; он не человек», Яшода, мать Кришны отвечала: «О, нет! Он не Господин вселенной. Он мой ребёнок, и я не могу думать о нём иначе, как о моём ребёнке». Божественная любовь проявляется в различных отношениях. Чем ближе отношения, тем сильнее связь любви. Отношение слуги к господину было проявлено Хануманом; отношение друга к другу было показано Арджуной к Кришне; а гопи были преданы Господу Кришне как Божественному супругу.

Некоторые люди думают, что они связаны земным (баддха) и никогда не достигнут Божественной мудрости или Божественной любви. Но весь этот страх исчезает из сердца истинного ученика, когда его гуру, или духовный наставник, показывает ему истину. Раз в лесу паслось стадо овец. В этот момент поблизости тигрица родила детёныша и умерла на месте. Овцы нашли тигрёнка и стали воспитывать его со своими ягнятами. Он сами ели траву, и тигрёнок научился следовать их примеру. Они блеяли, и тигрёнок научился блеять. Таким образом тигрёнок вырос и стал по внешности тигром, но по своему поведению он был овцой. Однажды к стаду подошёл другой тигр и с удивлением увидел тигра, пасшегося среди овец. Он подошёл ближе, и тогда тигр начал блеять вместе с овцами. Тогда настоящий тигр оттащил молодого тигра в сторону к берегу озера и сказал ему: «Смотри в воду. Сравни свой облик с моим. Разве есть какая-нибудь разница, и разве ты похож на овцу? Ты тигр, такой же, как и я, и трава совсем не твоя пища. Твоя пища – мясо животных». Но молодой тигр, привыкший есть траву, не верил этому. Только через долгое время старому тигру удалось убедить его, что они принадлежат к одному роду. Он дал молодому тигру кусок мяса, но тот не хотел трогать его и начал блеять и искать травы. Наконец старый тигр убедил его есть мясо. Молодому тигру понравился вкус крови; он перестал есть траву и блеять и почувствовал, что он не овца, а тигр.

Человеческая душа – это дитя Бога, но она не знает этого и поэтому живёт, как будто бы она была смертной (то есть как овца по сравнению с тигром); но когда, по милости своего гуру, человек почувствует свою истинную природу, он станет свободным от всякого страха и достигнет совершенства. Поэтому я говорю вам: когда приходит милость гуру, всякий страх исчезает. Он может сделать так, что вы будете знать, кто вы и что вы в действительности. И вам останется очень мало делать для себя после того, как вы получите эту милость. Вы будете тогда способны отличать реальное от нереального и чувствовать, что Бог есть истина и что мир нереален.

Рыбак пришёл раз в сад ночью и закинул свою сеть в пруд, чтобы поймать рыбы. Слыша шум, владелец сада и пруда послал своих людей схватить его. Люди пришли с факелами в руках, ища вора. Видя их приближение, рыбак бросил свою сеть, покрыл своё лицо пеплом и сел под дерево, желая показать себя святым, погружённым в размышление. Люди не могли найти вора.

Они видели только святого человека, размышляющего под деревом и они вернулись к владельцу сада и рассказали ему, что видели. Потом все взяли цветов, плодов и сластей, отнесли их к святому человеку и оказывали ему всякий почёт. На следующее утро сошлось множество народа, чтобы видеть садху и люди приносили ему деньги и всякие другие вещи. Рыбак подумал: «Как это странно. Я не святой человек, и однако люди чувствуют такое почтение ко мне и приносят мне деньги и другие подарки. Насколько же больше я получу, если я стану настоящим садху (пустынником). Без сомнения, я увижу Бога». Если, просто притворяясь святым, человек может настолько пробудить своё самосознание, то, что можно сказать о том, кто будет проводить в жизнь все добродетели, для того, чтобы стать истинно святым человеком! Он познает, что реально и что нереально, будет сознавать, что Бог есть истина и что мир нереален.

Ученик: – Где я должен медитировать на Боге?

Рамакришна: – Сердце есть самое лучшее место. Медитируйте на Нём в своём сердце.