Психикон

Глава 15. Меч Дерека

Я очнулся в пещере, лежа на полу. В кулаке был зажат пустой флакон из-под Зелья Пробуждения.

Вставать я не торопился. И с места не сдвинусь, пока не разберусь что к чему!

– Розет, – позвал я строго. – Ты моя шиза?

– Нет.

Голос прозвучал серьезно, без тени обычного кокетства.

– Кто ты?

– Часть тебя.

– Вот как? А все остальные здесь? Рыцари, монстры… – Я сделал широкий жест рукой и добавил вполголоса: – Игроки, NPC…

– Никого, кроме тебя, здесь нет.

– В пещере? – уточнил я брюзгливо.

– Во всем этом мире, конечно. NPC и игроки – туда же.

Я покрылся холодным потом. Розет не должна знать таких слов! Понахваталась у меня в голове? Или…

– Ты видела, что сейчас произошло?

– Конечно.

Я уже смирился с тем, что сплю и брежу – так сказать, локализовал проблему, – но бред потек за рамки, словно сбежавшее молоко из кастрюли! Что ж, добавим его в уравнение.

– Тогда скажи, почему я вернулся сюда?

– Потому что ты находишься здесь всегда.

– В каком смысле?

– Это реальность.

– А что же тогда то, где я только что был?

– Тоже.

Это было уже чересчур.

– Тебя ничего в этой ситуации не смущает, а?! – крикнул я вслух так, что зазвенел потолок пещеры.

– Все хорошо, – сказала Розет ласково. – У всех бывают сны.

– Хочешь сказать, я ночная бабочка, которой приснилось, что она император?

– Скорее наоборот. Вспомни о Магистре.

Я насторожился. От меня не укрылось, что она впервые добавила в ответ что-то от себя.

– Кто он?

Розет промолчала.

– Ладно, не суть. Как мне выбраться отсюда?

– Отсюда невозможно выбраться.

– Откуда?

– Из самого себя.

– А точнее?

– Да что ты ко мне пристал? – воскликнула она и всхлипнула. – Я не приспособлена для точных формулировок! Я терплю из последних сил, мне тяжело и больно!

Я опешил. Действительно, я говорил с ней так, словно делал запросы интернет-поисковику. Кем бы они ни была, но уж точно не бездушной программой.

– Прости… Я просто не знаю, что делать.

– Неправда! Герой всегда знает, что делать.

Я усмехнулся. Герой… Решив проверить свои героические статы, я обнаружил, что игровой интерфейс пропал. Не осталось ни одной шкалы или иконки, да и все игровые условности исчезли. Я провел ладонью по шершавому полу пещеры, чувствуя смесь камня, песка и сухой земли. Рассмотрев свои пальцы, я подметил мозоли, волоски и заусенец – такой детализации в игре, конечно, не было. Если бы не пробуждение в больнице, у меня не было бы оснований полагать, что я сплю.

С одной стороны, я теперь знал, что не играю, с другой – мир вокруг стал неотличим от настоящего. И я никак не могу выйти, пробудиться, освободиться! Я почувствовал себя мистиком, который заглянул за край материального мира и осознал, что живет в иллюзии. Ловушка, длиною в жизнь. И что мне делать в этом мире?! Найти работу, жениться и копить деньги на отпуск? Прозябать, пока вакуум экзистенциальной пустоты не разорвет меня на части? Хотя и это мне недоступно – объявленная за мной охота не даст расслабиться.

Как ни крути, источник моих проблем – преображенный магистр, кем бы он ни был. Возможно, он же – ключ к моему освобождению. Вот уж действительно, единственный шанс что-то изменить в моей ситуации – геройствовать!

С заунывным стоном и кряхтением я поднялся с пола. И понял, что поторопился. Без ответа остался вопрос – с чего вдруг я вообще оказался в таком состоянии?

– Розет! – позвал я.

– Да-да?

– Почему все это случилось? И не придирайся к словам, ты же в моей голове и понимаешь, о чем я.

– А можно я использую расширенный лексикон?

– Хм. Ты о чем?

– Ну, до сих пор я говорила словами, уместными для лора игры "Сандарум Онлайн", но для ответа на твой вопрос мне вряд ли хватит псевдосредневекового лексикона.

– Валяй, – сказал я, качая головой.

– Я бы сказала, что это последствия акта ментальной акробатики.

Я молча требовал пояснений. Розет сказала:

– Представь, как гимнаст или какой-нибудь йог выполняет сложные упражнения на гибкость. Закидывает ногу за голову и всякое такое, и внезапно его сковывает спазм. Бедолага застревает в форме кренделя. Представил?

– Представил крендель, окей.

– То же самое случилось с твоим сознанием. Ты застрял, выполняя рискованный мыслительный акт. Направил мысли под особым углом, выворачивая свое восприятие реальности, а затем пошел еще дальше – наделил мысли уверенностью, надавил еще сильнее силой воли… и в результате сломал внутренние барьеры психики. Провалился и застрял.

– Хочешь сказать, ты добавила ясности? Я б назвал тебя дурой, но как будто все наоборот.

– Упрощенное объяснение запутывает сильнее, потому что не учитывает детали и порождает больше трактовок. Но я и без того объяснила очень примерно. Для этих процессов нет точных терминов. Во всяком случае, у тебя.

– Я, конечно, мужчина умный и начитанный, но не назвал бы себя философом. С чего вдруг я застрял в каких-то там мыслительных актах восприятия реальности?

Голова зазвенела от мелодичного смеха.

– Чего? – спросил я.

– Потому и застрял, что не философ! Шучу. Чтобы заработать спазм, не обязательно быть профессиональным гимнастом. Было бы желание…

– Ладно, ты меня утомила. Скажи только, правильно ли я соображаю: чтобы вернуться в прежнее состояние, мне нужно решить здешние проблемы?

– Да, конечно. С одной оговоркой.

– М?

– Прежним ты уже никогда не будешь.

– Ну и ладно, – отмахнулся я. Тогда я еще не знал, что скрывается за ее словами.

Окошко с характеристиками теперь пропало, но я помнил о неимоверной силе легендарного меча. От клинка разбегались блики света даже в полутьме пещеры, словно меч не только отражал свет, но и многократно умножал.

Я перевел взгляд на полупрозрачную каменную кладку. Снаружи собралась непроглядная тьма псеглавцев. Они выли, скулили и грызлись между собой, не в силах вынести вторжения в их пещеру, которую они так ненавидели, что даже обожали. Меч я добыл, теперь оставалось выбраться из этого зверинца, только и всего.

Но мои ноги вросли в пол. Чем дольше я смотрел на беснующуюся свору за порогом, тем ярче ощущал пульс жизни. Меч в руке застыл убийственной кромкой, способной разрубать кости и сносить головы – убивать. Сейчас этот мир стал для меня абсолютно реальным, а ведь я никогда не убивал, не сражался, да и дрался в последний раз очень давно, еще подростком. Ладно я, а если меня? Сегодня остатки игрового интерфейса растворились как пьяный туман: больше не было преград ни для боли, ни для любых других ощущений. Оскаленные пасти и когти, способные разодрать кирасу как бумагу, ничего приятного не сулили.

Мелькнула новая мысль.

– Розет, а если я здесь погибну, то случайно не проснусь ли?

– Ну, попробуй.

Я кашлянул.

– Что-то не хочется.

– Если твоей веры хватает, чтобы находиться здесь, то ее хватит и для того, чтобы взаправду умереть.

– При этом все это – плод моего воображения? – уточнил я, нахмурившись.

– Нет, не плод. И не воображения. Все это есть ты сам.

– Почему же я не могу все это изменять как хочу?

– А с чего вдруг должен мочь? – воскликнула она с неожиданным возмущением.

Я смутился.

– Ну… раз это я сам…

– А ты можешь изменить ритм своего сердца? Отменить поседение волос? Силой воли выделить желудочный сок?

– Однажды я смог сдержать чих! – сказал я.

– Я к тому, что твоя психика – это не ты. Точнее ты в целом, но не ты конкретно, понял?

– Да, понял.

Она зарычала.

– Я же знаю, что ни черта не понял! Если упрощать до психологических понятий, то ты – это сознательный компонент, а вся остальная часть – бессознательное.

– А кто тогда ты? – спросил я.

– Автономный психический комплекс.

– Кажется, раньше ты не отвечала на этот вопрос, – припомнил я.

– А мы были недостаточно близки для таких откровенностей!

Я улыбнулся. Близость всегда приятна, даже если она с автономным психическим комплексом.

Любым разговорам приходит конец, и наступает пора заняться делом. Делом неприятным и рискованным. Приняв боевую стойку, я выставил перед собой острие меча и шагнул к выходу.

Первого псеглавца я пронзил, еще не выйдя за каменную кладку. Клинок миновал призрачную завесу без всякого сопротивления, и так же легко вошел в плоть монстра. Я выпрыгнул наружу, одновременно очерчивая мечом полукруг. Два монстра рухнули, перерубленные пополам. Соседние взвизгнули и отпрянули. По столпившейся у входа стае прошел ропот. Не ждали!

Псеглавцы, отвлеченные Себастьяном, давно вернулись, и теперь зверские морды были повсюду, куда ни глянь. С легендарным мечом Дерека я одолею любого, но у меня нет глаз на затылке! Требовалось запугать их, иначе меня не спасут ни меч, ни вампирическая рука. Теперь я всерьез опасался за свою жизнь, и монстры из игровых мобов превратились в реальных чудовищ. Даже если все это сон, то они – ночные кошмары, способные довести до инфаркта. Неприятненько. Угрожающе вращая клинком и обливаясь потом, я двинулся вперед.

Вожак выделялся среди прочих как волкодав среди пекинесов. Огромное тело с длинными лапами усеивали металлические пластины, крепящиеся к шерсти. В отличие от цельного доспеха, они позволяли монстру оставаться гибким и подвижным. Впервые я видел, чтобы псеглавец пользовался оружием. Он стоял опершись на алебарду, и ее древко напоминало мачту! Исполинский наконечник – помесь копья и топора – застыл в небе металлическим взрывом. Череп напоминал башню танка – приплюснутый, грубые очертания выдают толстую кость, полоски шрамов обнажают в золотистой шерсти грубую черную кожу. Весь облик выражал дикую зверскую силу, но глаза – маленькие и утопленные в броне черепных изгибов – горели умом и хитростью.

Как и положено настоящему альфа-самцу, вожак не полез в драку лично. Стоя среди моря оскаленных морд, он проследил за мной с высоты своего роста, и вдруг взорвался отрывистым лаем. Я аж присел, уши заложило, а волосы встали дыбом!

Они напали одновременно. Мохнатые тела слились в единое движение – летящий на меня ураган из клыков и когтей. Я вытянул руку с мечом и закружился, как танцующий суфий. Оборот вокруг себя получился достаточно быстрым, чтобы клинок прошелся по всей волне атакующих. Поляну сотряс вопль и визг – хор голосов, поющих короткую агонию.

Мельтешение не позволяло ничего рассмотреть, и я регулировал высоту летящего клинка интуитивно. Если сначала лезвие вспарывало сплошную стену прущих напролом, то теперь вздрагивало лишь иногда, коротко приветствуя выскочек и прощаясь с ними навсегда.

Я продолжал кружиться. Честно говоря, боялся остановки. Стоит прекратить, как все поплывет перед глазами. Достижением будет, если удержусь на ногах, не говоря уже о том, чтобы избежать атаки!

Чуть сбавив обороты, я стал отклоняться к скале, чтоб обезопасить себя хотя бы со спины. Мир летел перед глазами смазанными картинками, в которых виделось все меньше псеглавцев. Наконец я остановился и, превозмогая головокружение, сделал несколько вращений в обратную сторону. Перед глазами все плыло, сикось накось наезжало друг на друга. Накатила тошнота. Я сконцентрировал взгляд на острие вытянутого клинка и застыл, хотя мне казалось, что я карусель.

Мелькнул силуэт – огромный, заслоняющий догорающее на горизонте солнце. Я узнал вожака по наконечнику алебарды, похожему на заточенное крыло самолета. Мне казалось что вожак прыгает из стороны в сторону, однако он приближался неспешной походкой готового к броску хищника. Псеглавцы не произносят пафосных речей перед нападением! Он рванул внезапно – я же был занят тем, что старался устоять на ногах и не проблеваться.

– Держу! – крикнула в голове Розет.

Взгляд прояснился, мир перестал вращаться, став четким, как хрустальная грань. Наконечник алебарды летел на меня сверху и наискось, словно самонаводящаяся гильотина – от такого удара не отойти в сторону, да и пригнуться не получится. Я вскинул руки, выставляя блок мечом.

Рукоять дернуло, раздался скрежет.

Клинок разрубил металлическую махину, словно на бритвенное лезвие упал лист бумаги. Неверяще я смотрел, как моя рука, совсем не похожая на фарш, извлекает меч из расщепленного древка. В лапах вожака осталась деревянная палка.

В следующее мгновение он обрушился на меня, но я успел взмахнуть мечом и огромный псеглавец свалился неподвижной грудой шерсти и железа. Всего один удар! Я прислонился к скале, хватая ртом воздух. Легендарный меч творит чудеса, но с мельтешением в глазах я бы не продержался и секунды!

– Это была ты? – спросил я.

– А кто же еще, – ответила Розет.

– Как ты это сделала?

– Вылезла из твоей кружащейся головы, села на плечи и сжала бедра. Еле удержала.

– Серьезно.

– Ну-у, если серьезно, то я проделала это не вылезая.

– Так… ладно. А что ты еще можешь?

– А чего изволишь? Чего я только не могу…

– Да что с тобой? Тебя так заводят драки?

– Хм-м. Мне нравится, когда ты побеждаешь, – сказала она и хихикнула. – Если вдруг в пылу битвы услышишь визг в голове – не обращай внимания.

– Извращенка, – резюмировал я.

– Ой, да кто бы говорил. У тебя в голове и шагу ступить некуда, чтобы не вляпаться в либидо. Надо навести тут порядок…

– Это тестостерон, женщина, не трожь!

– Ла-а-адно. Ближайшей ночью навещу тебя во сне – померимся извращениями!

Возникли некоторые идеи на этот счет, но сейчас было не до этого.

Я оглядел место сражения, похожее на поле битвы, где полегло целое войско. Тела покрывали землю сплошным шерстяным одеялом. На фоне красного заката черными колючками торчали фрагменты доспехов и задранные к небу когтистые лапы. Никто больше не пытался меня атаковать. На пределе видимости среди деревьев носились в сумерках испуганные тени.

У входа в пещеру еще металась стайка псеглавцев. Присмотревшись, я понял, что это посаженные на цепь охранники. Я подошел ближе. Никто из них не горел желанием кинуться на мой меч. Скалясь и огрызаясь, они отступили на максимальное расстояние, какое позволяла цепь.

В груди у меня что-то шевельнулось. С одной стороны, весь этот мир дважды нереален – игра и подобие сна. С другой, он был родным, если не сказать мной самим, из-за чего я испытывал к нему сложные теплые чувства, которые так сходу и не опишешь. Так или иначе, я решил, что нельзя поступить иначе. Я вскинул меч и обрушил вдоль железного столба. Бесподобный клинок рассек цепи, как паутину. Псеглавцы сорвались с места и помчались в лес. Цепи волочились вслед неимоверно длинными стальными змеями. Странное зрелище.

Я нашел Себастьяна под склоном холма. Привел к нему запах дыма, что поднимался от нескольких воронок, оставленных взрывами гранат. Вокруг валялось с десяток мертвых псеглавцев. Сам же охотник лежал, навалившись на походный рюкзак, запрокинутая голова смотрела на проступающие звезды. Они стали бы последним зрелищем в его жизни, если бы не пришел я.

Охотник не отреагировал на звук шагов, но когда я присел рядом и позвал его по имени, то повернул голову. Серое лицо не выражало ничего.

– Ты слишком долго не менял позицию и прикрывал меня до последнего, – сказал я. – Твой выстрел у пещеры спас мне жизнь.

– Покажи… меч… – сказал он.

Я вынул клинок из ножен. Меч Вечного хранителя Дерека поймал на клинок свет звезд и засиял. В этом свете я увидел окровавленную улыбку Себастьяна.

– Не думал, что умру счастливым, – сказал он. – Мир теперь не останется прежним.

– Меч послужит правому делу, будь уверен.

– Тебе пригодится еще кое-что…

Охотник отнял руку от груди, и я увидел длинный ствол винтовки.

– Позаботься о моей Люсии, – сказал он и снова улыбнулся. – Она любит убивать.

Я двумя руками принял уникальное оружие. Себастьян выдохнул и закрыл глаза, словно только лежащая на груди винтовка удерживала его дух в теле.