Психикон

Глава 18. Поединок

Вот она, настоящая сила меча Дерека!

Я наивно полагал, что его главное свойство – абсолютный урон, благодаря чему можно сразить любого противника и уничтожить любую вещь, однако это лишь грубая и прямолинейная сила. Самое большее, что можно с помощью нее сделать, – убить. Насколько великое это достижение? Кроме того, любое оружие можно выпустить из рук во время схватки или потерять, его могут украсть или отобрать, и тогда сила его станет служить другому.

Меч Дерека давал нечто иное – достаточно взглянуть на долину, заполненную верными рыцарями, чтобы понять это. Однако власть здесь тоже ни при чем. Я убедился в этом, когда объявил дуэль. Основа власти – прямая или опосредованная угроза насилием, однако рыцари, даже погрязшие в коррупции и роскоши ординаторы, присягнули мне отнюдь не из страха. Драться они любили, да и могли изрешетить меня ружейным залпом, если бы командир дал команду.

Но они пошли за мной добровольно.

Оброни я меч в бою – каждый из них вернет его мне. Никто из них не станет плести интриги, стремясь заполучить мою власть. Все рыцари последовали за владельцем меча Дерека с радостью, поскольку он оживил мечту и принес им смысл. С силой подобного рода не может сравниться даже ядерный взрыв.

Вместе с командирами и приорами отрядов мы переместились в лагерь ординаторов и в штабной палатке устроили совещание. Было слышно, как снаружи матерчатых стен рыцари носятся по лагерю и разносят весть о чудесном объединении ординаторов и раскольников: легенды прошлого ожили, чтобы изменить настоящее и создать будущее, которого никто не предсказывал. На душе было приятно, словно помирил двух лучших друзей.

На грубо сколоченном столе развернули карту северо-восточного региона. Сэр Мармиллион выставлял на позиции деревянные фигурки воинов торжественно, словно сервировал праздничный стол. Для него это и был праздник. Он то и дело потирал руки так яростно, что узловатые костяшки пальцев похрустывали. Глаза блестели, на бледном вытянутом лице выступил румянец. В эти моменты он выглядел моложе сэра Георгия!

Выяснилось, что Магистр направляется сюда лично. Он собирался пройти маршем через Барген, собирая там иностранных рыцарей ордена. Ординаторы ожидали его прибытия с северо-запада. Точный маршрут никто не знал, но на карте мне показали, что, двигаясь сюда из Баргена, Магистр вынужден либо идти через горы Вестмонд, либо пересечь реку Нарр Уфер.

Сэр Мармиллион и сэр Георгий (называть псевдоплемянника Жорой у меня язык не поворачивался) авторитетно заявили, что перебрасывать крупный отряд через горы глупо и Магистр поведет подкрепление через реку. Такой крюк оправдан, потому что Нарр Уфер – крупнейшую реку в Северном Сандаруме – пересекает превосходный мост, кроме того, из Баргена в сторону Эббы ведут удобные широкие тракты. На мосте никак не получится разминуться, и я заявил, что встречу Магистра там.

Я планировал выехать в одиночку и прямо на месте завербовать его рыцарей так же, как здесь, или сразу вызвать Магистра на дуэль, однако мои соратники покачали головами.

– Магистр не допустит, чтобы ты заговорил с его воинами, – сказал сэр Мармиллион. – Он не станет вести официальные переговоры с преступником, а сразу прикажет убить. Только благодаря чуду я не поступил так же!

– И разве останемся мы в стороне, когда носитель меча Дерека пойдет на битву?! – воскликнул сэр Георгий. – Мы пришли сюда сражаться за правое дело и продолжим!

– Кроме того, – сказал сэр Мармиллион, бросив на недавнего противника снисходительный взгляд, – Магистр в последнее время… странный.

– А об этом поподробней, пожалуйста, – сказал я. – Наша последняя встреча была более чем странной, и странность эта мне отнюдь не понравилась.

Старый рыцарь вздохнул.

– При моей жизни орден много раз менял главнокомандующих, каждый из которых добавлял что-то от себя, но теперь… За последние недели Магистр полностью сменил политику ордена. К нему на прием приезжал понтифик Наара, а уж местный понтифик заглядывает в собор чуть ли не каждый день. И должен сказать, это не покровительственные визиты, как бывало прежде, а наоборот. Магистр стягивает на себя власть отовсюду.

– До меня дошли слухи, что он собирается стать королем Луарции! – сказал сэр Георгий, требовательно глядя на сэра Мармиллиона. – Это правда?

– Юноша, вы должны понимать, что королем нельзя стать просто так – нет таких законов. Но Магистр и правда заявил в парламенте, что хочет стать регентом, пока монарх еще слишком молод. Если ему это удастся, то влияние культа, сила ордена, власть государства – все окажется в его руках! Тогда на обоих континентах вряд ли найдется фигура влиятельнее…

Я ощутил холодок по спине. Как только я делаю успехи, так сразу вырастает и сила Магистра. Он всегда остается на голову выше в прямом и переносном смысле. Сейчас я достиг своего предела во всех отношениях: я осознал, что происходит, у меня сильнейший во вселенной меч, лучшая винтовка, теперь еще и союзники – немыслимое объединение двух сильнейших боевых фракций. А есть ли предел у Магистра? Вдруг он будет расти, пока не станет властелином мира?! Нужно разобраться с ним поскорее, иначе я стану одним из тех героев, что ведут повстанческую борьбу со Злом всю жизнь, а у меня нет на это времени. Вместо марафонского забега я готов надеть шлем и сесть в чашу катапульты!

– Я слышал, – сказал сэр Мармиллион, понизив голос, – что Магистр развернул исследование в области темных искусств. Это происходит под благовидным предлогом, но… теперь мне нечего скрывать, и я скажу прямо: тучи сгущаются.

– И это не мешало вам сражаться за него, – сказал сэр Георгий, качая головой.

– Я всегда выполняю приказы сюзерена, – сухо ответил старый рыцарь. – Бунтовать в моем славном роду не принято, юноша.

– А сейчас? – прищурился сэр Георгий.

Я ударил кулаком по столу и сказал:

– А сейчас все мы сражаемся за правое дело против одержимого узурпатора и потенциального тирана. За то, что Магистр – чернокнижник, я могу поручиться. На своей шкуре испытал.

Я наткнулся на два внимательных взгляда, читался невысказанный вслух вопрос.

– Теперь у меня есть меч хранителя Дерека, а с темными искусствами я завязал! Считайте, что я изучал их на практике, чтобы лучше узнать врага. Так что даже хорошо, что так все сложилось. Все к лучшему. Таково провидение. Да? Да.

– Воистину, – сказал сэр Георгий неуверенно.

– Когда намерены выступать, сэр Карахан?

– Сворачивайте шатры. Не будем терять времени – явимся на место заранее и встанем лагерем у моста. Там все решится. Очень скоро, – сказал я, поднимаясь.

Рыцари поднялись вместе со мной, и пространство вздрогнуло от концентрированной воли.

***

Он снова опередил меня. Когда мы ясным полднем подходили к мосту на реке Нарр Уфер, Магистр уже был там. Шатры его войска стояли на западном берегу, будто он следовал моему собственному плану. Дожидался ли он здесь подкрепления или действительно ждал меня – неважно, как неважно и то, есть ли в моем окружении шпионы. Все отошло на второй план в сравнении с моментом нашей встречи.

До моста оставался один полет стрелы. Я распорядился ставить лагерь, а сам вышел на передний край и достал из-за спины Люсию. Рассматривать врага в оптический прицел дальнобойной винтовки намного приятнее, чем в подзорную трубу! Я улегся на пригорке, пристроил конец ствола на выемке коряги, словно снайпер, и прильнул глазом к объективу. Мелькнули зеленоватые волны реки, искрящиеся на солнце, основание моста из светло-серого камня. Я опустил приклад чуть ниже – на фоне шатров мелькнули ординаторы в полном вооружении, кони и передвижные митральезы, называемые также картечницами, – грозное оружие.

Я вздрогнул. В объективе показался Магистр. В голове тихонько вскрикнула Розет и пропала, словно зажала себе рот ладошками и спряталась под кроватью. На голову выше всех прочих, Магистр был в красном чешуйчатом доспехе, словно раскаленный докрасна брусок металла, однако без шлема. Я вгляделся в собственное лицо. Неприятное чувство.

Магистр, шедший широким шагом, замер. Голова медленно повернулась в мою сторону. Наши взгляды как будто встретились. Возможно ли, что он он заметил меня на таком расстоянии? Впрочем, это отличный шанс решить наши разногласия без лишних церемоний. Я сделал вдох и на медленном выдохе стал медленно сгибать палец на спусковом крючке.

Магистр вытянул в мою сторону растопыренную пятерню в красной латной перчатке и резко сжал кулак. Раздался стеклянный хруст, изображение пропало. Я отпрянул от прицела и увидел, что линза треснула. В следующую секунду я отбросил и саму винтовку. По ней расходились пятна ржавчины, ствол изогнулся и с противным скрипом скрутился в форму поросячьего хвостика, полированный деревянный приклад почернел, а затем вспыхнул огнем. Через минуту от лучшей в мире винтовки осталась кучка металлических струпьев, исходящих зловонным дымом. Люсия погибла.

Пораженный, я медленно поднял взгляд и, прищурившись, увидел, как Магистр в полном одиночестве вышел на каменные плиты моста. Его высокая фигура двигалась в нашу сторону уверенным шагом. Что ж, это явно не предложение провести переговоры. Наша дуэль уже началась.

Его поведение обескураживало. Пусть он смог уничтожить винтовку, но что он будет делать, если я встречу его со всеми своими воинами или вообще решу смести его пушечным ядром? Магистр шел так, словно перечисленное выше ничем не могло ему повредить, и эта самоуверенность пугала. Я ощутил неприятный холодок в желудке – не от страха, а от того гадкого чувства, когда чуешь подвох, но не понимаешь, в чем проблема. Обычно после такого следует внезапное осознание, а потом – такое же внезапное поражение.

Ко мне подъехали верхом Мармиллион и Георгий. Оба в полном вооружении, серьезные и торжественные, седая строгость первого контрастирует с юношеской пылкостью второго. Сэр Мармиллион отнял от лица подзорную трубу и сказал:

– Какие будут приказания, сэр Карахан?

Среди ясного неба раздался гром. Кони присели на задние ноги и заржали, тревожно озираясь. Рядом с Магистром мелькнула вспышка зеленого света, похожая на трещину в пространстве. Я выругался и сказал:

– Хорошая новость в том, что нам не придется сражаться против братьев-рыцарей. Плохая новость – к нам летит рапинай. – Видя растерянность на лицах командиров, я пояснил: – Хищный дух. Заряжайте карабины и картечницы серебряными монетами. Огненный стрелы тоже должны помочь.

– Все как в героических песнях Четвертой эпохи! – воскликнул сэр Георгий радостно.

Его дальнейшие слова унес поднявшийся ветер, доносящий полный ненависти мистический вой. В нашу сторону летел монструозный череп, оставляя за собой эфирно-огненный след.

Я по привычке схватил заткнутую за пояс подкову с зачарованием, но вспомнил о предубеждениях своих соратников и побежал в сторону моста бегом.

– Обороняйте лагерь! У меня дуэль! – крикнул я, обернувшись.

При первой возможности я вызвал возничего духа. Должно быть, соратники видели, как я пропал из поля зрения за пригорком, а затем вылетел оттуда уже верхом на черном коне с алой гривой. Мой зверь не испугается рапиная – кто знает, может, они родом из одного измерения и по вечерам рассказывают друг другу байки о людишках. Я направил коня наперерез летящему над землей рапинаю, доставая из ножен меч Дерека. Если хищный дух доберется до войска – едва ли уцелеет половина рыцарей.

Невозможно представить безумца, который сам гонится за рапинаем! Впрочем, продолжалось это недолго. Завидев меня, Магистр приказал духу атаковать, и тот сменил траекторию. Теперь мы неслись друг на друга как две ракеты. Я стиснул зубы до хруста. Никто не выдержит удар мечом Дерека, но в грядущем столкновении хотелось бы выжить и самому.

"Розет, сделай все четким и медленным, – попросил я, – как тогда". Она не тратила времени на ответ и сразу отреагировала. Бешеная скачка превратилась в моем восприятии в плавный процесс, осознаваемый до мельчайших деталей. Я был предельно собран, но отстранился от происходящего так, словно сидел за экраном монитора, анализируя когда-то проведенный бой: голова ясная, видны все нюансы, спешить некуда.

Вблизи я увидел, что этот рапинай втрое крупнее тех, что мне доводилось видеть. На облезлом черепе виднелся обруч короны с корявыми зубцами и сияющими самоцветами. Монстр раскрыл пасть – поток встречного ветра донес до меня жар огня и трупную вонь. Я привстал в стременах и занес меч для удара.

В последнюю секунду рапинай внезапно раскрыл пасть шире, челюсть распахнулась как у крокодила, а затем и вовсе превзошла ограничения физиологии: на меня летела бездонная воронка – портал в иное измерение, гибнущее в эфирном огне. Только благодаря ускоренной реакции я успел прыгнуть вверх, покидая седло коня. Изогнувшись в полете, я рубанул клинком под собой, но, кажется, тот не встретил сопротивления.

Эфирный хаос пронесся снизу, я рухнул на обожженную землю, перекатился и оглянулся. Мой бедный конь пропал в бездонной глотке. Рапинай обернулся. Огромное демоническое лицо древнего старца источало абсолютную ненависть к каждому атому этого мира. Я вскочил на ноги и выставил меч, но напрасно. Королевская корона вдруг распалась на две половинки, падая слева и справа от головы, поперек лба засветился след от меча, стремительно расширяясь. Рапинай поднял глаза ко лбу, от его крика в меня полетела вырванная с корнем трава. Дух вывернулся наизнанку, скомкался и втянулся в одну точку, словно в процессе взрыва в обратной перемотке.

По мышцам пробежала волна энергии, меня встряхнуло так, что я едва не упал. Я моргнул, а когда открыл глаза… Знаете то чувство, когда приезжаешь в родные места спустя много лет, повзрослевший и сменивший взгляд на мир? То же самое со мной произошло за время одного моргания. Я ошарашенно покрутил головой, чувствуя себя новым человеком.

– Розет? Поясни, что со мной. Только быстро и без кокетства, пожалуйста.

– Эта реальность несет на себе отпечаток игры, поэтому ты получаешь опыт, как игровой персонаж. Ты победил сильного монстра и получил повышение уровня: твои характеристики и навыки выросли.

– Это твоих рук дело?

– По факту ты столкнулся с автономным комплексом своего бессознательного и ассимилировал его психическую энергию. А я только устроила так, чтобы все сработало как будто по правилам игры и усилило тебя.

– Супер! Спасибо!

– Ночью отблагодаришь, как мне нравится… если выживешь.

– Вот за что тебя люблю, так это за оптимизм и умение поддержать.

Вскоре я понял, что она не шутила. Что-то происходило. Небо по-прежнему было безоблачным, но как будто выцвело, солнце стало мутно-желтым и не обжигало глаза. До моста оставалось шагов сто, и я отчетливо видел фигуру Магистра. Он делал пассы руками – будто сгребал пространство и выжимал его как мокрую тряпку. Меня кольнула болезненная тишина, обычно предшествующая явлению рапиная, но пока никто не появлялся.

И не появится, если я успею! Я взмахнул черной подковой, но ничего не произошло. Красные прожилки и таинственные письмена не полыхнули светом, не раздалось с изнанки пространства ставшее знакомым ржание. Я горько покачал головой – своего эфирного коня я уже успел полюбить.

Раздался гром, мелькнула вспышка высоко в небе, затем еще одна. Никто не появлялся, однако по моему телу побежали мурашки и встали дыбом волосы – я чувствовал, как что-то надвигается. Магистр яростно жестикулировал, словно обезумевший дирижер. Земля начала мелко дрожать, на пороге слышимости раздался гнетущий гул, словно хор одержимых певцов затянул зловещий вой на одной ноте. Я побежал к Магистру со всей скоростью.

Я не успел. До моста оставалось рукой подать, когда сокрушительный грохот швырнул меня на землю. Небо вздрагивало и бурлило, словно лужа под проливным дождем. Каждой такой каплей был хлопок пространственной мембраны, выплевывавшей в наш мир очередного рапиная. Сотни и сотни демонических голов заполонили небо, носились хаотически, будто мухи, выли с ненавистью, безумно хохотали. Небо трещало сухим громом, не в силах вынести эфирного возмущения. Бесчисленный рой рапинаев затмил солнце, пространство залила смесь из сумрака и разноцветных всполохов, непрерывные лиловые молнии покрыли небо, словно сеть трещин.

Что он творит? Какой прок от стольких рапинаев, если ими невозможно управлять? Разве что Магистр сошел с ума и хочет заполонить Сандарум хищными бестелесными тварями, смешать мир с его изнанкой и распространить хаос. Но я не подозревал о величине его могущества.

Магистр поднял дрожащую от напряжения руку. Сотни и тысячи рапинаев одновременно вздрогнули. Магистр стал делать рукой плавные движения, словно размахивал лентой, заставляя ее струиться по воздуху плавными изгибами. Духи выстроились друг за другом – словно фигура огромного червя появилась в небе и начала извиваться в такт жестам Магистра.

Не представляю, что делать с этим безумием, но если убить заклинателя, то духи вернутся в свои эфирные пространства. Эту мысль я прокручивал в голове, когда шел к мосту, с трудом переставляя ноги под натиском ураганного ветра.

Рой рапинаев закончил формирование. Я увидел голову этого змея – она взвилась в потемневшие небеса и оттуда ринулась ко мне, увлекая за собой тысячи духов.

Я широко расставил ноги и встретил несущийся на меня демонической поезд выставленным вперед и вверх мечом Дерека.

Мелькнуло оскаленное кривыми клыками лицо, клинок легко погрузился в гигантскую переносицу. Эфирная плоть лопнула, сгорая в пространстве чуждого мира, – и сразу же вынырнул следующий рапинай и обрушился на меня, а затем еще и еще, бесконечным потоком, словно я встал под водопад и решил пронзить его клинком. Эфирные вспышки от гибели рапинаев слились в единое сияние.

Слезы кипели на глазах, но я не решался моргнуть, чтобы не потерять концентрации. Я дышал чистым озоном, лицо обжигало, и я подозревал, что волосы мои превратились в пепел. Я держал меч в едином положении, не двигая его ни на миллиметр, мышцы не только рук, но и всего тела превратились в звенящую сталь, по которой словно пропустили миллион вольт.

От острия меча расходился серебристый купол – я оказался внутри энергетической сферы, и только это спасало меня от урагана, эфирных разрядов, клыков и неимоверного давления. Рукоять меча раскалилась. Перчатки дымились и трепетали язычками пламени, но вместе с дикой болью я чувствовал, как регенерирую сожженную кожу – то ли от способностей персонажа, то ли из-за повышений уровня, что сыпались на меня почти так же обильно, как рапинаи, – разрывая меня изнутри, заставляя орать, плакать и смеяться в непрерывной экзальтации.

Я не сразу понял, что бесконечный сонм духов кончился. В ушах еще шумело эхо адских воплей, зрение рисовало контуры недавних молний, ноздри щекотали струйки крови. Я словно превратился в статую, только что отлитую из расплавленного металла и брошенную в ледник, и медленно приходил в себя, остывая от чудовищного напряжения.

Показалось, что я стою на коленях, – я опустил взгляд и вытаращил глаза. Мои ноги по колено утонули в земле, причем стоял я на дороге, ведущей к мосту, каменистой и утоптанной миллионами путников. Вокруг меня простиралось выжженное пятно, блестел песок, превратившийся в стекло. С болью во всем теле я наконец пошевелился, опустил меч и сделал шаг вперед.

Я встал во весь рост и выпрямился, уже чувствуя себя полностью обновленным. Представить не могу, сколько по меркам игры я получил опыта за тысячи рапинаев, но меня переполняла немыслимая сила и мощь. Теперь рука, держащая легендарный меч Дерека, обладала той же силой, что и клинок! Я направился к Магистру.

Он стоял опершись на меч ровно на середине моста, будто следуя какому-то одному ему известному ритуалу. Подходя к нему, я крикнул:

– Чего же ты хочешь?

– Ничего, – ответил он и принял боевую стойку. Длинный черный клинок смотрел на меня.

Когда мы сошлись в поединке, великая река Нарр Уфер стала течь медленнее и ветер остановился, чтобы посмотреть, чем закончится поединок. Магистр был чудовищно быстр даже для меня – получившего небывалую мощь, с оптимизированным с помощью Розет восприятием. В голове пульсировала мысль, что стоит мне достать Магистра клинком, как все будет кончено.

Я опасался, что абсолютный урон меча Дерека не подействует на Магистра, как это бывает с боссами в играх, кроме того, Магистр был исключительной фигурой в этом мире, и от него можно ожидать чего угодно. Однако когда я парировал удар лезвием, черный клинок болезненно зазвенел и переломился. Магистр небрежно отбросил обломок своего меча.

Воспользовавшись моментом, я сорвал дистанцию и нанес колющий удар прямо ему в сердце. Меч Дерека легко пробил чешуйчатый панцирь и прошил Магистра насквозь.

Мы оказались лицом к лицу, он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Я дернул меч на себя, раздался скрежет, металлические чешуйки в месте ранения отвалились, открывая… пустоту.

– Ничего нет… – прошептал я.

– А здесь есть! – воскликнул Магистр.

Его ладонь вонзилась мне в грудь, словно лопата в мягкую землю. Пальцы сжались на сердце и потянули наружу. Я поднял руки, чтобы сопротивляться, но они соскользнули с доспеха Магистра и повисли вдоль туловища как веревки. Рот наполнился кровью, я захрипел, не в силах даже закричать, зато подняла вопль Розет. Она кричала громко и на высокой ноте, как бывает в моменты безудержной паники, кричала непрерывно, без вдохов.

Магистр рванул на себя, лопнули вены и артерии, и я увидел сердце в его пятерне. Оно напоминало измятый, исходящий соком гранат и пульсировало красным светом – вспыхивало, превращаясь в слепящий сгусток огня, и гасло, снова становясь плотью и кровью. Внезапно Магистр сунул его себе в грудную клетку, в отверстие, которое я пробил в броне. Последнее, что я увидел перед тем, как он сбросил меня с моста, были отсветы моего сердца в глубине его груди.

Под нескончаемый крик Розет я упал в бурные волны великой реки Нарр Уфер, и течение понесло меня с безумной скоростью. Вода хлынула в носоглотку, но особо необычно было ощущать, как она проникает прямо в разверстую рану в груди, наполняя меня леденящим холодом. В жару приятнее всего пить сок из холодильника, пока открыта дверца. Ты пьешь холодный апельсиновый сок и чувствуешь, как прохлада струится по горлу и пищеводу.