Псионик. Навсегда

Откуда не возвращаются…

— Черт…Я нервничаю…Очень сильно нервничаю. Вдруг она всегда будет в таком состоянии…Ликвидатор меня убьет… Отвечаю, как пить дать, убьёт…

— Ты скажи спасибо что у нее руки с ногами на месте. Да и голова тоже. Что внешне вроде бы все в порядке с телом. Знаешь, могло быть совсем даже наоборот…К примеру глаз вместо уха вылез бы. Или ухо вместо… Не знаю… На коленке где-нибудь. С ума сойти, конечно… Просто сойти с ума. Боря, я даже не знаю, что сказать. Ты сделал невозможное…

Мы переговаривались с Настей тихо, почти шепотом, стараясь не производить лишнего шума. Впрочем, лишних звуков тоже. И причина была вовсе не в том, что нам так хотелось. Ни хрена подобного. Причина была гораздо посерьезнее.

Нервничал из нас двоих само собой, я. А как тут не занервничаешь, когда передо мной, на диване в гостиной номера сидела Ангелина Сергеевна Романовская собственной персоной, но при этом она выглядела… Хреново она выглядела. Вот как. Лина смотрела куда-то в пустоту стеклянным взглядом и не произносила ни слова. Вообще не двигалась. Просто, как истукан.

Ее светлые, обычно ухоженные волосы сейчас выглядели совсем не светлыми и совсем не ухоженными. Они слиплись от какой-то субстанции, сильно напоминающей самую обычную смолу, и цвет имели соответствующий. Будто Романовской на голову вылили непонятное дерьмо. Я даже не хочу знать происхождение этого дерьма. Особенно, если подумать, откуда только что вытащил Романовскую.

Кроме того, одежда Ангелины выглядела так, будто ее прожгли в нескольких местах чем-то очень, очень горячим. Я не знаю, каким чудом не осталось следов на коже. Вообще не понимаю, если честно. Потому что дыры, образовавшиеся там, куда, видимо, капало неизвестно чем, по краям словно оплавились. Я бы сказал, это очень похоже на следы от какой-нибудь кислоты или…или все от той же смолы, которую разогрели до кипения.

По идее, там, где были эти дыры, кожа Романовской должна была точно пострадать, но она, к счастью, не пострадала.

Ангелина вообще при беглом осмотре, который мы с Настей провели в первые же минуты, выглядела вполне себе здоровой. Если бы не ее этот взгляд…Ну, и если бы она хоть что-то сказала, хоть как-то отреагировала.

— Слушай…– Я подошел совсем близко к Романовской, сел на корточки перед ней, чтоб наши лица были на одном уровне, и заглянул дочке Ликвидатора в глаза, при этом продолжая говорить с Настей. — А вдруг она сошла с ума…Реально… Вдруг такой и останется.

— Я не удивлюсь, Боря. Совсем не удивлюсь. Даже представить не могу, где она побывала…вернее, могу, но не хочу.

Настя злилась. Причём злилась на меня. Вот это вообще, конечно, умеешь с нее. Будто я специально отправил Ангелину в…

Впрочем, лучше по порядку. Надо систематизировать все, что произошло, дабы больше не сотворить подобного с кем-то другим. А то я чувствую себя просто ужасным монстром.

Когда начал рассказывать Насте о случившемся, когда вспомнил те мысли, которые появились в моей голове в момент ссоры с Ангелиной, она резко меня остановила. Судя по всему, подругу осенила какая-то нереально важная мысль.

— В Преисподнюю? Серьезно? Ты со всей мощью своей ненависти псионика, ненависти человека, обладающего способностями, захотел отправить ее в Преисподнюю? — Переспросила подруга. И мне, кстати, сразу не понравились интонации ее голоса. Прямо засвербило внутри от нехорошего предчувствия.

— Ну, да. — Я пожал плечами, пока еще не понимая, отчего Настя распсиховалась. А она на самом деле распсиховалась. — И что? Почему ты говоришь об этом с такой яростью?

— Боря! Включи голову. Ты — псионик, владеющий всеми способностями разом. Ты — буквально в двух шагах от этих чертовых восьмидесяти процентов. Вспомни, что сам сейчас мне рассказал. Вернее, то, что рассказал тебе Ликвидатор! Ну!

Я с удивлением посмотрел на девчонку, которая замерла напротив. Ее взгляд буквально метал молнии. А потом до меня дошло…

— Нет…нет…ты чего⁈ — Я нервно рассмеялся. — Всего этого не существует. Ты что? Помнишь, лет в десять ты потащила меня на кремацию какого-то бедолаги. Хотела проверить, остается ли что-то после смерти. Существует ли так называемая душа. И мы с тобой оба знаем, нет. Не существует. После смерти нет ни черта. Какой, на хрен, ад?

— Боря…– Настя шагнула ко мне, взяла ладонями мое лицо и пристально посмотрела в мои глаза. — А что, если — да? Если оно все же есть? Просто не так, как принято думать. Что если ты отправил Романовскую…ну…

Подруга опустила взгляд и посмотрела куда-то вниз, мне под ноги. Выразительно так посмотрела. С намеком.

— Нет. — Я затряс башкой, как дурачок. Просто в моей голове вообще никак не укладывалось то, что Настя сейчас говорила. Бред!

— Соберись. Пожалуйста. Попробуй не отрицать это здесь. — Девчонка постучала указательным пальцем мне по лбу. — Давай представим, будто…ну, черт его знает…будто существует ещё один мир. Еще одна реальность. Называй, как хочешь. Давай представим, будто ты «разобрал» Ангелину на молекулы, а «собрал» ее уже там…Я тебя прошу, попробуй. Просто попробуй.

— Да что, блин, пробовать⁈ — Я оттолкнул Настю. Несильно. Просто чуть отбросил в сторону ее руки, одна из которых по-прежнему ладонью прижималась к моему лицу. — Что надо сделать⁈ Поверить, что существует этот…блин…что существует ад⁈ Настя! Даже не смешно.

— Не цепляйся к словам. Просто поверь, будто Романовская сейчас находится в какой-то параллельной реальности. Я не знаю, пока, насколько подобное возможно. Но это ведь шанс! Ты понимаешь, не могла она просто исчезнуть. Не могла! Это противоречит всему! Если бы ты ее убил, к примеру, просто распылил бы в воздухе, хоть что-то должно остаться. Хотя бы горстка пепла! А нет ничего. Ничего! Значит, просто дочь Ликвидатора находится в другом месте. Перенести ее из точки А в точку Б в пределах нашей реальности ты не смог бы. Вот это вряд ли. Хотя…ничему не удивлюсь. Но я думаю, случившееся скорее похоже на то, что ты Романовскую тупо отправил в место, которое существует в другой плоскости. Я не знаю, как объяснить. Честно.

Настя сделала шаг назад. Выглядела она уже не злой. Наверное, девчонка была расстроена. Зная ее, не удивлюсь, что сейчас причина ее расстройства — мысли об Ангелине. Уверен, Настя уже нарисовала себе воображаемую картину, как бедная, несчастная Романовская сидит в аду, в каком-нибудь котле, в кипящей смоле, а рядом прыгают черти. Или как там принято изображать Ад.

— Я прошу тебя. Попробуй…– Настя заглянула мне в глаза.

Вот ведь бессовестная девчонка. Знает, как манипулировать мной. По ее щеке скатилась одинокая слеза. Ну, собственно говоря, в этот момент я понял, как бы абсурдно не звучало то, о чем мы говорим, как бы фантастически не выглядело, я постараюсь поверить. Не выношу, когда Настя плачет.

— Да блин…хорошо. — Я решительно кивнул. — Что надо делать?

Следующие пять минут напоминали какой-то театр абсурда. Настя велела мне закрыть глаза и представить Романовскую. Детально представить. Будто Ангелина стоит прямо передо мной. В той же самой одежде, что и была, когда мы с ней сцепились. С тем же выражением лица. Главное условие, по мнению подруги, не заострять внимание на окружающей среде. На возможной окружающей среде. Так, пожалуй, точнее. Центр сосредоточения — только Романовская.

— Так… А теперь представь, что ее образ осыпается, словно падают детали. Потом ты берёшь эти детали и заново из них собираешь ее. Понял?

Я с закрытыми глазами кивнул. Честно говоря, все происходящее казалось мне нелепым. Но подумал, надо попробовать. Чтоб хотя бы для себя самого знать, я пытался.

— Твою мать… — Тихо выдохнула Настя.

Учитывая, что она почти никогда не выражается нецензурно, такая фраза могла означать лишь одно — моя подруга в шоке. Причем в достаточно глобальном шоке.

Я осторожно приоткрыл один глаз. И почти сразу резко второй. Просто сам обалдел от того, что увидел.

Посреди комнаты стояла Романовская. На ее лице застыло выражение ужаса. Рот Ангелины был открыт. Такое чувство, что она кричала, а звук при этом отсутствовал. Одежда девчонки дымилась. Реально дымилась. Хотя, я не видел следов огня или тления. Только расплавленные дыры на ткани. Волосы, руки, ноги… Везде имелись потеки чего-то черного, пахнущего…

— Млять… Почему от нее воняет серой? — Это единственное, что я смог сказать. Не знаю, почему, но именно данная деталь поразила меня сильнее всего.

— Придурок ты, Боря! Помогай! — Настя подскочила к Романовской и взяла ее за плечи. — Эй… Ангелина, ты меня слышишь?

Ангелина ни черта не слышала и вообще ни на что не реагировала. Она была похожа на куклу. Просто на бездушную куклу.

Мы осторожно транспортировали ее к дивану. Причем ноги Романовская вроде бы передвигала сама. Медленно, еле-еле, но сама.

Настя попутно осматривала девчонку, выискивая значимые, опасные для жизни травмы или что-то такое. Но их не было.

— С ума сойти… Просто можно с ума сойти… — Бормотала без остановки подруга. — Боря… Ты, блин, кто вообще? Ты кто? Это же… Я не могу это осознать. Мой мозг отказывается верить в реальность случившегося, но мои глаза видят, оно и правда существует…

Вот, собственно говоря, усадив Романовскую на диван, мы теперь кружились рядом, пытаясь сообразить, что делать дальше.

С одной стороны, дочь Ликвидатора есть. Вот она. Сидит, вполне живая. С другой стороны, она явно не в себе. И я не знаю, как на нее повлиять. Вернее, знаю… С помощью телепатии можно потеребить сознание Романовской. Немного его встряхнуть. Но…

— Боря, надо… — Настя без слов поняла, о чем я думаю.

— Слушай, не уверен. Даже не просто неуверен. Я боюсь. А вдруг опять что-то произойдёт. Или сделаю хуже.

— Хуже? — Девчонка тихо засмеялась. Правда, в ее смехе я отчетливо слышал истеричные нотки. — Боря, хуже уже не будет.

— Ты… — Раздался вдруг голос Ангелины.

Мы сначала даже не поняли, что говорит это именно она. Вернее, не врубились, что она вообще заговорила. А потом, когда сообразили, одновременно уставились на Романовскую.

— Ты… — Ангелина, вынырнув из состояния амебы, перевела взгляд на меня. — Ты…сука… Ты, сука, что… Ты…

Она вдруг в одну секунду ожила. Просто как по щелчку. Вскочила на ноги и бросилась ко мне, вытянув вперед руки. Есть подозрение, что вряд ли это был намёк на объятия. Скорее всего Ангелина просто вознамерилась расцарапать мне лицо.

— Черт! — Я отскочил в сторону.

Даже не отскочил, а прямо отпрыгнул со скоростью камня, выпущенного из рогатки. А вот Настя сообразила. Она кинулась к Романовской. Подбежала со спины, обхватила девчонку обеими руками и прижала к себе.

— Все, все… Тихо… Он козёл, да. Сволочь. Скотина. Все — да. Только успокойся. — Бормотала подруга, при этом пытаясь удержать разошедшуюся не на шутку Ангелину.

— Да ты знаешь, где я была⁈ Ты! Урод! Тварь! — Голос Романовской резко стал громче. Она почти кричала. — Я тебя убью! Убью! Слышишь⁈

— Ну, мандец… — Отозвался я, при этом стараясь, чтоб между мной и Ангелиной была какая-нибудь преграда. Например, кресло. За него я и встал. — Вот так спасай девушек. Никакой благодарности.