Псионик. Навсегда

Дураки учатся на своих ошибках…

— И как, интересно, мне надо это сделать? Погадать на кофейной гуще надежнее выйдет. — Пробормотал я себе под нос, рассматривая толпу людей перед собой.

Многие, кстати, не обращали внимания ни на меня, ни на Романовского. В основном те, кто сидели дальше от эскалатора. Они ели, смеялись, переговаривались между собой. Позавидовать можно…Живут себе на радость…

Полковник, к тому же, вообще отошел в сторону и теперь стоял возле одной из колонн. Его практически не было видно. Остальных особистов, которые по словам Ивана, рассредоточились между посетителей, тоже не заметил. Ни одного. Умеют, сволочи, работать. И не скажешь ничего. А вот я маячил, как бельмо на глазу. Раздражающий фактор, который спровоцирует псионика.

Те посетители, чьи столики оказались ко мне ближе, начали шустро доедать остатки своих заказов. Некоторые даже предпочли тактично свалить, забрав с собой еду. Рефлексы, видимо. Может, конечно, парня, похожего на особиста, сюда просто попутным ветром занесло, а может, и нет. Зачем выяснять этот вопрос, если можно просто уйти. И пусть стоит, сколько хочет. Я буквально читал эти мысли на их лицах без всякой телепатии.

— Дима, да оставь ты уже эти чертовы бургеры! — Одна мамочка вообще буквально вырвала изо рта подростка еду, схватила его за рукав и потащила в сторону лифта. При этом она постоянно оглядывалась на меня. Будто я мог кинуться за ними следом.

Интересующая полковника семья расположилась за большим квадратным столом и между нами было приличное расстояние. Но находились они ровно по прямой. То есть я видел их хорошо. Особенно пацанов. Отец сидел задом ко мне. Мать — лицом. Но из-за широкой спины мужа разглядеть ее хорошо я не мог. Мужик постоянно двигался, то влево, то вправо, то наклонялся вперед, загораживая обзор. Впрочем, она меня тоже не видела. Детишки же расположились по обе стороны стола.

Я осторожно «включил» телепатию. Осторожно, потому как опасался, что мысли всех этих людей, которые находятся поблизости, выведут меня из строя. В принципе, такое предположение оказалось очень близко к истине.

Информация потоком хлынула в мое сознание. И ясное дело, это был удивительный хлам, которым можно захлебнуться.

«Мама приезжает…вот черт…не вовремя. Как-то надо сообщить ей об увольнении…Опять начнутся разговоры о неоправданных надеждах…»

' Нет, ну какой мудак! Пялится на мою задницу…А сам крутится с этой дурой из пятого отдела. Что он в ней нашел? Серьёзно! Что? Сиськи? Она же глупа, как пробка! "

' Да чтоб он сдох, долбаный Петя. Гандон завистливый. Точно его рук дело…подставил меня, тварь…Только ему про акции рассказывал…"

«Интересно, ей понравится это кольцо? А если нет? Если она откажет из-за слишком простого колечка… Скажет, поскупился на что-то приличное…»

— Блин…– Я потер виски и «выключился». — Так ни хрена не выйдет…

Дебильные мысли этих дебильных людишек лились в мою голову потоком фекалий, которыми фонтанирует испорченная канализация. Среди такого количества дерьма я просто физически не смогу выцепить нужное.

Ни черта не подходит мне сейчас телепатия. Даже наоборот, мешает.

Я обернулся в сторону Романовского, который застыл неподалёку, прислонившись плечом к колонне. Полковник опустил голову вниз и со стороны вообще казалось, будто он задремал.

— Класс…Ну, ладно.

Я снова уставился на трех братьев. Кто из них, интересно…а главное, как это вычислить?

Была ли у меня мысль надурить Романовского? Испытывал ли я в этот момент чувство стыда, что, можно сказать, предаю собрата? Нет. Ни черта подобного.

Во-первых, Ликвидатор точно знает, в семье есть псионик. Я уверен, если пацана не вычислить или не взять под контроль, он спокойно, без малейших сомнений, их всех уничтожит. На всякий случай. Найдет оправдание, причину, повод. Что угодно. Великая цель оправдывает любые средства. У этого бедолаги-псионика два пути. Либо он становится частью команды Ликвидатора, либо превращается в утиль.

«Во-вторых» — упирается в первый пункт. Даже если я не укажу на псионика, ему это никак не поможет. А вот если вычислю и позволю Романовскому его забрать, он останется жив. Дальше будем смотреть по ситуации.

— Так…ладно…

Девчушка, которую мимо протащила за руку очередная нервная мамаша, обратившая внимание на мой мрачный силуэт, уставилась на меня с удивлением, открыв рот. Наверное, она не поняла, почему дядя стоит и разговаривает сам с собой. И почему мама забрала ее подальше от этого дяди.

Кстати, в мою сторону смотрело все больше людей. Столики, которые находились рядом, совсем опустели, и на этот странный факт начали обращать внимание остальные. Естественно, как только они пытались понять, что происходит, в поле их зрения сразу попадал я.

Именно в этот момент, внезапно, по спине снова скользнул чужой взгляд. Как тогда, возле гостиницы, когда не состоялась встреча с Настей. Вот оно! Значит, я был прав. Это неприятное ощущение означает, что рядом — псионик.

Самое интересное, нужная нам с Романовским семья как раз одновременно уставилась в мою сторону. Кроме отца. Тот сидел спиной и не видел, как медленно, но верно пустеют столики вокруг.

А вот мать и трое пацанов, смотрели ровно на меня.

— Гадство…– Процедил я сквозь зубы.

Просто свинство какое-то, честное слово. Они нахрена пялятся все вместе? Поди теперь разбери, чей взгляд чувствую позвонками.

А потом… Потом ситуация вышла из-под контроля. Это, мягко говоря.

Из-за стола медленно поднялась мамаша интересующих меня детишек. Ей на вид было около тридцати пяти лет, но выглядела она очень хорошо. Ухоженная, красивая блондинка, в шмотках, которые больше подошли бы молодой девчонке, чем домохозяйке, воспитывающей трех сыновей.

Я напрягся. Сразу. Просто она смотрела прямо мне в глаза. Смотрела с ненавистью.

В голове начал нарастать гул. Такое чувство, будто где-то рядом мечется огромный рой ос.

— Да, ну на хер! — Я в изумлении таращился на блондинку. Она? Она псионик? Не может этого быть? Ей, блин, хрен его знает, сколько лет. Она — женщина!

Но даже на том расстоянии, которое нас разделяло, я отчётливо видел, как в ее зрачках пляшут тёмные пятна.

Откуда-то сбоку раздался женский испуганный визг. Потом еще один. Потом закричали дети. Посетители начали вскакивать со своих мест, размахивая руками, словно их и правда атакуют насекомые.

Мамаши, которые все это время не замечали меня, теперь хватали детей и бежали куда-то в сторону эскалатора, пригибаясь и пытаясь собой прикрыть самое драгоценное — своих чад. Папаши хватали стулья и швыряли их в воздух. В итоге мебель летела во все стороны, падала на столы, била стеклянные витрины магазинчиков и кафешек. В общем, очевидно, причина паники точно не я, а нечто крайне опасное с точки зрения этих людей.

— Ох, как силен…– Раздался за моей спиной довольный голос Романовского. — Ты посмотри, что, гад, делает! Все эти люди уверены, будто с потолка летят осы. Представляешь? Полчища ос…

Ликвидатор стоял рядом с восхищённым лицом. Он задрал голову вверх и рассматривал воздух.

— Вы видите иллюзию? — Спросил полковника, при этом не отрывая взгляда от блондинки.

Просто я, к примеру, ни черта не видел. Кроме внезапно сошедших с ума людей. Причем, сошедших с ума одновременно. Иначе как объяснить их поведение?

Блондинка все так же стояла на месте, распрямив плечи и прожигая меня взглядом. Детишки ее, кстати, вместе с отцом, пытались тем временем укрыться от несуществующих насекомых. Они кинулись в толпу, которая с криками и визгом бежала прочь, чтоб пробиться к запасному выходу. На эскалаторе уже творилось черт знает что. Про лифт вообще молчу.

— Да вижу, конечно. Я защиту не включал. Интересно было. — Ликвидатор крутил головой, налево, направо, вверх. — Да, ты посмотри…действительно пчелы. Здоровые такие…Навроде южноамериканских. Мутировавший вид…Их не существует давно. После войны, конечно, одолевали сильно. В энциклопедии, что ли, нашел… Знает ведь, как выглядели. Ты посмотри, как натурально. А ты на маменьку долго будешь пялиться? Нам бы детишек поймать.

— Это она псионик…– Я сделал шаг вперед, намереваясь подойти к блондинке.

Раз на меня никакие пчелы не летят, я слышу только гул, соответственно, ее способность отчего-то не причиняет мне вред. Конечно, ерунда выходит. Взрослая женщина — телепат. Этого ведь не может быть. Как она скрывалась все годы?

— Ой, да конечно! — Ликвидатор схватил меня за руку, останавливая. — А я — балерина имперского театра. Она не псионик. Но точно знает, кто из ее детей обладает способностью.

— Глаза! Как только она создала иллюзию для окружающих, в ее зрачках появились пятна. — Я дёрнул рукой, пытаясь освободиться.

Блондинку надо остановить. Давка на эскалаторе становится уже опасной. Один мужик скинул другого, мешающего ему протиснуться вперед. Просто толкнул его через перила. И лестница еще движется ведь. Какого-нибудь малыша сейчас просто элементарно задавят. Даже, наверное, не одного…

— Ну, да… Ну, да… — Полковник сделал шаг вперед, перегораживая мне дорогу, а потом достаточно ощутимо ударил по щеке раскрытой ладонью. Аж зазвенело в башке. — Очнись! Какие к чертовой матери пятна⁈ Расстояние метров десять, не меньше. Я даже не в состоянии определить цвет ее глаз. А ты говоришь про пятна! Она прикрывает пацана. Этот гадёныш создал сразу две иллюзии. Пчелы для окружающих, чтоб началась паника, и пятна конкретно для тебя. Похоже, почувствовал в тебе коллегу. Я давно подозревал, что вы способны определять друг друга даже среди тысячной толпы. Он надел ей этот образ в твоем восприятии. Иллюзия глаз работает только на тебя. Нет там никаких пятен. А мать изображает ту самую точку, вокруг которой раскручиваются иллюзии, привлекая наше внимание, чтоб дети вместе с мужем смогли сбежать. Это продуманный план. Заготовка! Она спасает ребёнка.

Я тряхнул головой. От удара Романовского горела щека. Зато гул реально стал меньше. Да и внешний вид блондинки несколько изменился. Вернее, выглядела она точно так же. Но теперь и правда, ее глаз я просто тупо не мог рассмотреть.

— Охренеть… — Повернул голову в ту сторону, куда убежали детишки с отцом.

Их уже не было видно за людьми, которые продолжали визжать, размахивать руками и ломиться к лестнице.

— Иван, запасной выход. Двое с улицы. Трое на этаж. Они могут проскочить через магазины. Защиту включайте. Без экспериментов. Пацан очень сильный. — Романовский командовал своими особистами, пальцем прижимая черный наушник. Видимо, эта приблуда работает сразу и на прием, и на передачу.

— Антон! За мной!

Ликвидатор рванул к лестнице. Спуститься по эскалатору или на лифте сейчас нереально. Обезумевшие люди затопчут даже нас.

Я, наверное, мог бы создать тоже иллюзию. Наверно… Типа дождя, который сбивает пчёл. Хрен его знает. Все равно эта чертовщина творится лишь в головах у окружающих. В том и суть иллюзии телепата. Мы не создаем реальные предметы. Это все же не долбанное волшебство из сказок. Мы внушаем людям, будто что-то вокруг них или с ними происходит на самом деле. И все. Но вот так, наскоком, боюсь рисковать. Тем более пацан взял под контроль настолько огромное количество людей, что охренеть можно. Честное слово. Я, может, и крут с точки зрения универсальности. Четыре способности мне доступны. Но, блин… Несомненно этот псионик мощно владеет телепатией.

— Антон! Не отставай! — Бросил через плечо Романовский, врезаясь в толпу.

Я сначала тоже вроде бросился следом. Сделал несколько шагов, а потом остановился. Мне в спину пялился взгляд. Тот самый. Посторонний. Буквально ощущал его кожей даже сквозь одежду.

— Вот гадёныш… Не две иллюзии. Ни хрена не две… — Я восхищённо покачал головой и медленно повернулся туда, где осталась блондинка.

Пацан никуда не убегал. Он просто слепил свой образ, чтоб со стороны казалось, будто к лестнице бегут все трое. А себя спрятал. Охренеть можно… Просто спрятал себя от чужих глаз. Чертов гений, блин…

Я оказался прав. К одному из магазинчиков со шмотками, витрина которого была разбита, бежала блондинка. За руку она тащила младшего сына. Того самого, которому стукнуло семь. Или вернее сказать, он ее тащил. Мать явно пребывала в гораздо большей панике, чем этот чудо-ребенок.

— Эй! Сопляк! — Крикнул я громко ему вслед, а затем двинулся в сторону убегавшей парочки.

Вот, значит, как оно работает. Псионику не надо реально смотреть на меня. Я просто ощущаю его присутствие как чужой взгляд…

Пацан замер. Повернулся ко мне лицом. А потом рукой попытался задвинуть мать себе за спину. Семилетний, блин, ребенок. Он реально хотел защитить ее.

— Не подходи! — Со злостью крикнул он мне. — Я пожалел тебя. Потому что ты тоже псионик. Псионик, который служит нашим убийцам. Но сейчас не пожалею. Чем бы ты не владел, я все равно тебя переплюну. Понял⁈ Особист сраный! Говна кусок!

Последнюю фразу он произнёс с ненавистью. Эта ненависть была настолько сильной, что я ощущал ее, словно настоящий предмет, который можно потрогать руками. А вообще, конечно, смотрелось это мандец, как странно. Ребенок, пытающийся собой закрыть мать, которая в разы больше его.

Да, полковник прав. Похоже, он не стал скрывать от родителей правду. Рассказал им о тех странностях, которые с ним происходят. И родители сделали свой выбор. Решили бороться за жизнь сына, как могут. Придумали план на случай, если появятся особисты. Пацан создает определённую иллюзию, чтоб псиоником выглядела мать. Пока до особистов дойдёт, что к чему, он успеет сбежать. Интересно, а как великие махинаторы рассчитывали сделать это через защиту, которую таскают на себе подчиненные Ликвидатора? Или просто не знали о ней? В любом случае, я, наверное, готов поклониться его родителям. Они хотя бы попытались.

— Ну, не настолько ты крут…Раз не смог понять, что тебе тоже показывают совсем не то, что есть на самом деле. — Я усмехнулся, а потом рывком сорвал с себя «костюм» Ивана. Лерманов сейчас будет очень в тему. Он и по возрасту моложе, и выглядит поприятнее.

Причем постарался, чтоб было очевидно, я снял чужой образ, а не надел его.

Пацан немного растерялся. Наверное искренне поверил, будто псионик может работать в особом отделе. Однако почти сразу взял себя в руки.

— И что⁈ Значит ты еще большая крыса. Даже не особист!

— Определись, сопляк, что хуже. Быть особистом или не быть им. А то ты сам запутался. — Я медленно приближался к пацану. — Послушай… Вы, конечно, молодцы. Придумали такую мощную схему. Но она бы у вас не прокатила. Позже объясню, почему, если тебе интересно. Сейчас речь о другом. Тебя не тронут. Вообще. И семью твою тоже не тронут. Но ты пойдёшь со мной. Спокойно, без истерик. Обещаю, никакой утилизации не будет. Я неспроста здесь.

— Врешь! — Выкрикнул пацан. Его голос дрожал. Он сильно боялся. Это было видно невооружённым взглядом.

— Нет. Не вру. Слово даю, с тобой все будет хорошо. Более того, ты реально поможешь своим родственникам этим поступком. Они ведь скрыли от особого отдела информацию о псионике. Более того, пытались помочь с побегом. Вспомни закон. Их за это по головке не погладят.

— Сеня, не слушай его. Не слушай. — Мать оттеснила пацана и сделала шаг вперед. Ну, просто соревнование какое-то. Кто готов пожертвовать собой больше. — Вы убьете его. Я знаю! Семен…

Блондинка еще немного вышла вперед. Развернулась лицом к сыну, а затем присела, чтоб их глаза находились на одном уровне.

— Семен… Им нельзя верить. Помнишь? Мы говорили об этом. Вспомни, второй вариант. Наш план «Б». И… Мы с папой тебя очень любим. Никогда об этом не забывай.

Вот честно говоря, в этом месте должна была быть какая-то душещипательная сцена. Вернее, момент и без того крайне трогательный, но чтоб прям конкретно. Слезы, объятия, все дела.

Черта-с-два! Блондинка вдруг резко встала, развернулась лицом ко мне, а потом вытянула руки вперед, скрючив пальцы, будто хочет вырвать глаза, и с криком кинулась прямо на меня.