Псмит в Сити

28. Псмит устраивает свое будущее

Было ровно четыре, когда Псмит без особой помпы соскользнул с табурета, сощелкнул разнообразные пылинки с брюк и скользнул в направлении подвала, где имел обыкновение хранить в рабочее время свою шляпу. Он знал, что покинуть банк в этот час — задача деликатнейшая. В Отделе Долгосрочных Депозитов все еще оставалось порядочно не сделанной работы, к которой ему в качестве дублера Майка следовало бы приложить руку сочувственной помощи. «Ну и что? — размышлял он, задумчиво разглаживая шляпу костяшками пальцев. — Товарищ Грегори извлекает бурнейшее наслаждение из своих обязанностей и, конечно, запоет, расхаживая по конторе, когда обнаружит, что его работа удвоилась».

Подкрепленный этим утешительным соображением, он начал свой исполненный опасностями путь на улицу. И, ступая неброско, чтобы не привлечь ничьего внимания, он вспоминал героя «Пути паломника», творение пера Джона Беньяна. Со всех сторон в засаде притаились жуткие чудовища, готовые наброситься на него. В любую секунду относительную тишину мог нарушить хриплый рев мистера Грегори, если не зловещий голос мистера Бикерсдайка.

— Однако, — философски сказал Псмит, — таковы Невзгоды Жизни, и их должно сносить терпеливо.

Кружной маршрут через Отделы Почтовый и Поступающих Счетов вывел его к вращающейся двери. Именно тут опасность стала особенно грозной. Дверь была видна из Отдела Долгосрочных Депозитов, а в сравнении с оком мистера Грегори глаза орла заметно блекли.

Псмит небрежной походкой направился к двери и осторожно ее толкнул.

И в этот миг контору огласил такой рев, что робкий клиент, зашедший, чтобы уладить вопрос о повышении своего кредита, полностью лишившись присутствия духа, решил отложить свой визит до следующего дня. Псмит посмотрел вверх. Мистер Грегори перегибался через барьер, отделявший его логово от внешнего мира, и бешено жестикулировал.

— Куда вы? — ревел глава Долгосрочных Депозитов.

Псмит не ответил. С благожелательной улыбкой и жестом, обещавшим, что в будущем все уладится, он выскользнул из вращающейся двери и направился по улице с быстротой несколько для него необычной.

Завернув за угол, он убавил скорость.

«Так продолжаться не может, — сказал он себе. — Коммерческая жизнь слишком уж выматывает. Практически становишься зайцем, преследуемым сворой гончих. Либо главы моего отдела должны воздерживаться от „ату его!“, заметив, что я выхожу прогуляться, либо я оставлю Коммерцию ради какой-нибудь менее требовательной карьеры».

Он снял шляпу и позволил прохладному ветерку приласкать его лоб. Эпизод вывел его из равновесия.

Он должен был встретиться с отцом перед резиденцией лорд-мэра. Приближаясь к этому ориентиру, он с одобрением отметил, что пунктуальность не составляет его монополию в семье Смитов. Отец уже ждал его на условленном месте.

— Ну, конечно, мой мальчик, — кипя энергией, сказал мистер Смит-старший, когда Псмит предложил посетить «Лорд». — Превосходно. Так поторопимся. Не следует упускать лишней минуты игры. Боже мой, я в этом сезоне еще не видел ни одного первоклассного матча. Где кеб? Эй, кебмен! Нет, у него в кебе уже кто-то сидит. Вот еще один. Эй! Сюда, полоумный! Или ты ослеп? Отлично, он нас увидел. Превосходно. Он остановился. Крикетный стадион «Лорд», любезный, и побыстрее. Прыгай, Руперт, мой мальчик. Прыгай!

Псмит редко прыгал. Он поднялся в кеб с величием древнеримского императора, садящегося в свою колесницу, и с удобством расположился на сиденье. Мистер Смит сиганул в кеб, будто кролик.

К кебу подскочил газетчик и просунул внутрь номер вечерней газеты. Псмит приобрел его.

— Поглядим, как они продвинулись, — сказал он, развертывая газету. — Где это? Счет к перерыву. «Лорд». Ага! Товарищ Джексон в наилучшей форме.

— Джексон? — сказал мистер Смит. — Не тот ли юнец, которого ты привозил с собой летом? Бэтсмен? Так он играет сегодня?

— Он не вышел из тридцати до перерыва. Держится, как и его брат Джо, набравший шестьдесят одно до выхода номера. Возможно, он все еще будет на поле, когда мы туда доберемся. В таком случае мы не сможем проскользнуть в павильон.

— Отличный бэтсмен, этот мальчик. Я так и сказал прошлым летом. Лучше любого из своих братьев. Он ведь тоже служит в твоем банке, верно?

— Служил сегодня утром. Однако, сомневаюсь, что он все еще там служит.

— Э? Что? Как так?

— Между ним и конторой возникли легкие трения. Они хотели, чтобы он оставался приклеенным к табурету, а он предпочел играть за графство. Думается, мы можем предположить, что товарищ Джексон обеспечил себе Орден Пинка.

— Что? Ты хочешь сказать…

Псмит коротко изложил историю ухода Майка из банка.

Мистер Смит слушал с большим интересом.

— Ну, — сказал он, наконец, — черт меня подери, я мальчика не виню. Грех запирать в банке игрока, способного на такие подачи. На его месте я поступил бы так же.

Псмит разгладил жилет.

— Знаете, отец, — сказал он, — это банковское дело совсем не находка. Немножко множко, на мой взгляд. Я подверг его справедливой проверке и теперь без колебаний объявляю, что оно чересчур мутное.

— Как? Тебе оно начало приедаться?

— Ну, не совсем приедаться. Однако по здравому размышлению я пришел к выводу, что банк не место для моих талантов. Возясь с гроссбухами, я оказываюсь среди «и прочих», не занявших призовые места, не более, чем нулем. Я уже давно хотел поговорить с вами об этом. Если вы ничего не имеете против, я хотел бы заняться юриспруденцией.

— Юриспруденцией? Ну…

— Думается, в качестве адвоката я окажусь на немалой высоте.

Мистер Смит поразмыслил. Идея эта прежде ему в голову не приходила. Теперь же его всегда легко воспламеняющееся воображение охотно ее восприняло. В пользу юриспруденции, как карьеры, можно было сказать многое. Псмит знал своего отца и знал, что дело практически решено. Идея же была новой, что обеспечивало ей наилучший прием.

— На вашем месте, — продолжал он, словно рекомендовал другу курс действий, сулящих прибыль и удовольствие, — я забрал бы меня из банка немедленно. Не откладывая. Нет минуты лучше настоящей минуты. Позвольте мне вручить мое прошение об отставке завтра же. Удар для конторы и, особенно, для товарища Бикерсдайка, будет болезненным, и нанести его быстро — вот истинная доброта. Позвольте мне уйти из банка завтра и посвятить мое время спокойной подготовке. Тогда я смогу сигануть в Кембридж в начале следующего семестра, и все будет тип-топ.

— Я подумаю… — начал мистер Смит.

— Лучше поторопиться, — настаивал Псмит, — лучше сделать это теперь же. Иного выбора нет. Я имею ваше разрешение объявить товарищу Бикерсдайку о моей отставке завтра утром?

Мистер Смит секунду поколебался, затем принял решение.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Я считаю эту идею превосходной. Перед адвокатом открываются отличные перспективы. Жаль только, что мы не подумали о юриспруденции раньше.

— Меня это не слишком огорчает, — сказал Псмит. — Я извлек большое удовлетворение из шансов, которые моя коммерческая жизнь предоставила мне для общения с таким человеком, как товарищ Бикерсдайк. Человеком великого ума во многих отношениях. Но, пожалуй, имеет смысл завершить эту главу. Как это произошло, трудно сказать, но почему-то мне сдается, что я не совсем пришелся по нраву товарищу Бикерсдайку. К Псмиту-труженику у него никаких претензий не было, но порой во время наших совместных праздничных вечеров в клубе мне мнилось, будто что-то не совсем так. Порой некоторые мельчайшие почти неприметные признаки пробуждали у меня подозрение, что он предпочел бы обойтись без моего общества. Объяснения подобным вещам не существует. Должно быть, причина в некой несовместимости характеров. Возможно, он как-нибудь сумеет пережить мой уход. Но мы прибыли, — добавил он, так как кеб остановился. — Сейчас узнаем, блещет ли еще товарищ Джексон.

Они прошли через турникет и увидели табло.

— Черт побери! — сказал Псмит. — Так и есть. Не знаю, номер ли он третий или шестой. Полагаю, что шестой. В каковом случае он набрал девяносто восемь. Мы как раз успели, чтобы увидеть, как он наберет свою сотню.