ПТУшник 2

Глава 10 ЗАСЕЛЕНИЕ В ОБЩЕЖИТИЕ

За один день до официального начала учебного года, в еще теплое, летнее утро я прихватил чемоданчик с одеждой, мыльно-пенными принадлежностями, парой книг, едой от матушки и направился в очень большой город Ленинград.

Теперь я имею право, как ученик ПТУ№ 57, который считается иногородним, разместиться и проживать в общежитии данного училища.

Тридцать первого августа, во вторник, я доехал до метро Площадь Александра Невского, там и вылез со всем имуществом, чемоданчиком и спортивной сумкой на ремне. Матушка выдала мне еще зонтик, такой полуавтомат, который приходится открывать, стараясь изо всех своих сил.

— Ну, это правильное решение. Скоро осень и с ней придут заливные питерские дожди. Остановки общественного транспорта еще все открытые, а ждать трамвайчик или автобус под дождем — то еще удовольствие. Или прятаться под козырьком какого-то здания.

Я уже знаю, что до именно общаги ходит один маршрут трамвая и один автобусный, еще два маршрута проходят рядом, в километре ходьбы.

Думается мне, что забиваются они полностью по утру и придется опытным путем узнавать, где проще всего сесть на общественный транспорт и доехать до метро менее пострадавшим морально и материально.

Трамвай долго переезжает мост одноименного, как и станция, варяжско-русского полководца, сворачивает на Красногвардейский, потом Среднеохтинский проспекты, затем на Большую Пороховскую улицу, где на пересечении с проспектом Энергетиков я и вылезаю.

— Примерно — тридцать минут на метро с одной пересадкой и еще сорок-пятьдесят на трамвае, в общей сложности один двадцать минимум добираться, — замечаю я по наружным часам, — Только, время ожидания может растянуться от десяти до сорока минут. Хорошего мало, особенно под дождем или на морозе с пронизывающим ветром.

Вылезаю, кстати, совсем не один, несколько девчонок с чемоданчиками и дорожными сумками так же покидают неуютное, громыхающее нутро трамвая, быстро направляются в сторону нужной мне общаги.

Такие, или мои ровесницы, или немного постарше, похоже, что приехали издалека или тоже из области, как и я, чтобы устраиваться на проживание.

Некоторое время я любуюсь высоким зданием абсолютно круглой формы около остановки, где, как я помню, было какое-то общежитие и это вообще дом экспериментального типа в почти единственном экземпляре построенный в Ленинграде.

Потом спохватываюсь, беру чемоданчик в одну руку и легко догоняю самую симпатичную из девчонок, согнувшуюся под тяжестью немалого такого чемоданища.

Она, точно, самая симпатичная и стройная среди остальных, однако, стоит заметить справедливости ради — чемодан у нее самый тяжелый, они с подругой вместе выносили его из трамвая с немалым трудом.

Похоже, что совсем издалека приехала, а в чемодане немало всяких вкусностей из родного колхоза и от родителей.

Может, даже копченый кабанчик целиком поместился и кадка с соленьями.

Так что, решение помочь именно этой чернявенькой и смуглой девушке правильное, и с тактической и даже со стратегической точки зрения.

— Позвольте ваш чемоданчик, — догоняю я отставшую от остальных девчонку, когда она встала передохнуть и отпустила свой солидный багаж на асфальт.

Идти нам еще мимо двух длинных домов, метров пятьсот, не меньше, а она уже изрядно устала и замучена за целый день своим багажом и его переноской.

Девушка с удивлением смотрит на меня, я всего немного выше ее по росту, однако, необыкновенно уверен в себе и улыбаюсь во все зубы.

На приемной комиссии я ее точно не видел, не пропустил бы такую брюнетку внешне эффектную точно мимо своего носа.

— Зачем это вам мой чемоданчик?

— Кажется, мне с вами теперь придется идти одной дорогой по жизни вместе, прекрасная незнакомка.

— Чего это вдруг? — девушка настроена недоверчиво на такого услужливого незнакомца и рассматривает меня пока, как помеху на своем нелегком пути, не реагируя на комплимент.

— Вы же идете в общежитие на Энергетиков, тридцать?

— И что?

— Главное здесь то, что и я направляюсь туда же. Со всей ответственностью серьезно вам заявляю.

— Да ладно, в нашу общагу? — догадывается незнакомка.

— На первый курс поступил? — потом немного пренебрежительно спрашивает меня девушка, рассматривая свою хорошо помятую ручкой чемодана руку.

Понятно, это уже или второй, или третий курс нашей теперь общей путяги.

— Имею честь быть принятым в славное и овеянное своими традициями и еще выпускниками ПТУ номер пятьдесят семь, — отвечаю я, — По будущей профессии — пекарь-кондитер. По призванию — корсар и пират. Зовут — Игорь.

Девчонка внимательно рассматривает, передыхая после экстремальной физической нагрузки, мои кроссовки, ту же финскую футболку под легкой курткой и вообще преуспевающий вид столичного жителя.

Одета достаточно скромно, однако, вкус присутствует, плащ, хоть и советский, не из материала болония, зато, хорошо притален, туфли на невысоком каблуке, тоже похоже родом из ЧССР.

— Ты местный что ли?

— Почти, что местный. Из области, лучшего города в РСФСР по архитектуре.

— И пошел в эту путягу? Совсем двоечник, что ли? — тон очень недоверчивый, ясно, что такие молодые ленинградцы, да еще и прикинутые по фирме, нечастые гости среди учеников пекарей-кондитеров.

— В нашей стране каждый труд — почетен! — отвечаю я идеологически выверенной фразой и потом еще добавляю с апломбом, — Наш труд тебе, Отчизна!

Потом, помолчав. вношу ясность в поставленный вопрос:

— Вообще то, я — хорошист!

— Не переживай, просто помогу тебе, — и я ловко подхватываю чемодан, пока девушка молчит, ошарашенная моими лозунгами, после чего озадаченно бормочу, — А зачем это тебе кирпичей в него наложили? С какой такой целью?

— Это все нужные вещи, мне же здесь полгода жить, — объясняет девушка, — До следующей поездки домой.

— Может, в поезде соседи подшутили так, с кирпичами? — я понимаю, что чемодан весит не меньше полутора пудовой гири, — Ты в каком поезде ехала?

— В ивановском, а что? — не понимает шутки девушка.

— Там могли, знаю я этот ивановский поезд, — я медленно шагаю, понимая, что и мне придется не раз поменять руки, пока доберемся до длинного здания общежития.

— Это, красавица, зонтик забери у меня, мешает, — говорю я девушке, что она и делает.

— Даже хотел бы убежать с багажом, не выдюжил бы, — признаюсь я через пятьдесят метров.

— От меня не убежишь, — первый раз улыбается девчонка, — У меня первый разряд по легкой атлетике.

Ага, нашлась общая тема, как говорится, рыбак рыбака видит издалека и можно похвастать немного.

— Можно ее и углубить, — как любил говорить будущий Генсек, с ударением на втором слоге, понимаю я.

— Юношеский? — заинтересовано спрашиваю девушку.

— Бери выше, взрослый, — задирает нос пока незнакомка.

Ничего, это ненадолго она в таком статусе окажется, есть проверенные методы прождолжения знакомства.

Я тут же опускаю чемодан на асфальт и протягиваю руку:

— Будем знакомы. Тоже спортсмен. Тоже первый разряд, только, совсем по другому виду спорта. От проблем не бегаю, решаю все на месте. Зовут Игорь.

— Ладно, я — Светлана, будем знакомы, — и прохладная узкая ладошка оказывается у меня в ладони.

Породистая девчонка, такая цыганка-южанка, только глаза синие.

Подруга, ушедшая вперед, уже остановилась и ждет нас. У нее тоже нелегкая ноша, хотя, по сравнению с чемоданом Светы не идет ни в какое сравнение.

Я держу ладонь девушки немного больше положенного нормами приличия и с сожалением вздыхаю, когда она настойчиво вытаскивает ее из моей ладони.

Мы дальше идем, приближаясь к подруге, Света сразу же спрашивает, каким видом спорта я занимаюсь.

— Я так не видно? — улыбаюсь я, — Хорошим видом, всегда по жизни быстро пригождается, особенно, в новых местах.

— Перед общагой отдай мне чемодан, — просит девушка, — Шахматист, наверно?

— А что такое, я тебе его и в комнату подниму, — не понимаю я, — И шахматист тоже, кстати, полгода ходил на секцию «Белая ладья».

Есть у нас такая в соседнем дома и я там какое-то время провел.

— Лучше отдай и отойди от меня подальше, — все же настаивает Света.

— А, у тебя тут парень есть! — догадываюсь я, — Понимаю его, губа не дура.

Даже задумываюсь немного, стоит ли мне начинать свое появление в общежитии с бодания за чью-то девчонку.

— Нет, он совсем не мой парень, только, думает так и всем грозится по голове надавать, — немного так жалуется девушка.

— Тоже спортсмен? Легкоатлет?

— Нет, не спортсмен. Просто здоровый и наглый, из деревни вологодской какой-то.

— Значит, не официальный жених, а просто навязчивый, приставучий ухажер? Нехорошо это.

— Можно и так сказать, — кивает головой девушка, не собираясь защищать своего просто знакомого.

Сразу вступать в контры с местными старослужащими не особенно хочется, однако, стоит расспросить Свету о правилах жизни в общежитии.

С такими разговорами мы доходим до ее подруги, мне приходится каждые пятьдесят метров менять руки.

Узнаю по дороге, что парней здесь очень немного учится, на каждом потоке не больше десятка. Живут они, конечно, отдельно, в своих комнатах на шестом этаже, отделенных от остальных комнат на том же этаже с девушками солидной дверью с замком.

Ждет ее не ее подруга, просто одногруппница, вместе поступили в путягу из Костромской области, поэтому они держатся рядом, когда едут домой или возвращаются на учебу в мегаполис.

Одногруппницу зовут Надежда, я и с ней знакомлюсь, давая отдых кистям рук. У нее взгляд уже более такой оценивающий, видно, что девчонка с довольно обычной внешностью уже пытается как-то по-взрослому реагировать на оказавшихся поблизости парней.

Подходят в качестве жениха или нет, скорее всего.

Думает остаться жить и работать в Ленинграде, поэтому уже ищет варианты, чтобы сразу не жить в общаге. Мой внешний вид ее не устроил, как я понял. Девушке требуется парень гораздо старше и только для серьезных отношений, желательно со своей отдельной комнатой для жизненного старта.

Практичная такая провинциалка с твердыми моральными устоями, непоколебимо обещающими первый секс только после подачи заявления в ЗАГС. Или уже свадьбы.

Я, в общем-то, и не расстроился. Серьезные отношения — вполне возможная и необходимая вещь в моем случае, однако, пока без брака и маленьких детей поживу еще лет так пятнадцать-двадцать.

Должен сначала созреть, как личность и мужчина, самого в тридцать три года, напустив туману, поймала в сети молодая рассчетливая девчонка. Зато, детки получились очень хорошие и умненькие от такого уже взрослого папы.

Мне так нравиться думать, хотя бывшая категорически не согласна, сын совсем в ее породу пошел. И внешностью, и характером мужским, точно по ее линии.

Да и в стране весь бардак к тому времени наладится, появятся хорошие родильные дома и еще много чего для счастливой жизни и воспитания детей. Смеси там всякие для кормления и подгузники с памперсами.

Тут вон до первых памперсов еще лет двенадцать томительно ожидания конца перестройки социализма, как это технично оказалось названо предателями самого социально строя и начала эпохи дикого капитализма.

Чемодан я все же втаскиваю на первый этаж, уже из последних сил. Если еще его тащить куда-нибудь на пятый этаж, то, я точно помру. Однако, здесь есть два лифта, в этой стороне общаги и все не так печально.

Правда, только я выпустил чемодан из рук и подошел к активно работающим над размещением большого числа поступающих новичков, кастелянше и коменданту общежития с кучей помощников из учениц ПТУ, как его сразу же схватил коренастый, с рябым лицом парень, сбежавший со второго этажа.

Выглядел свою зазнобу с верхнего этажа, похоже, или сообщили ему о появлении своей в теории подруги общяжные доброхоты. Беги, мол, спасай подругу, ее уже какой-то хлыщ в модных адиках убалтывает.

Такой, килограммов на семьдесят пять, неказистый внешне, однако, довольно серьезно пообещавший мне своим угрюмым взглядом скорую встречу на этаже для мальчиков.

— До чего ведь довели благородные поступки нашего шевалье, — вздохнул я, констатируя появившуюся проблему.

Понятно, почему он не нравится красотке Свете, это в деревне на лицо жениха не смотрят. Главное, как он трактор ДТ-75 ведет и сколько сена за раз может поднять на вилах. Ну, еще чтобы сильно не распускал руки по пьянке.

Остальное не важно, стерпится-слюбится, детишки народятся, жизнь наладится.

Наверно, именно от таких женихов девушка и удрала в Ленинград, а они и здесь ей жизни и прохода не дают.

Ничего, по весу мне с ним не соревноваться, тут я однозначно проиграю за явным.

Зато, в скорости выбрасываемых рук и тяжести акцентированных ударов вполне могу составить оппозицию, еще не стоит попадать под удар самому.

Главное, не дать ему меня схватить и завалить на пол, придавить своей тушей. Придется начинать драку после разговора на повышенных тонах первым, чтобы сразу потрясти парня и сбить с умных мыслей насчет повалять меня.

И не в комнате, а в широком коридоре или большой кухне.

Я все же не сорок кило теперь вешу, прикрыл свои кости кое-какими мышцами, набрал уже пятьдесят пять кило. Если не больше, не успел сбегать в зал после возвращения из деревни, чтобы нормально взвеситься.

Да и силенки в руках солидно побольше гуляет, долговязому вождю переростков от баскетбола хватило трех ударов, чтобы присесть на задницу. А он себя серьезным бойцом считал, не иначе.

На первом этаже меня находят в списках, ученические билеты обещают выдать через неделю, сначала придется сходить в фотографию около училища, где подписан договор на такие услуги.

Пока мне выдают справку, что я ученик этого ПТУ, теперь могу кататься на общественном транспорте бесплатно и ночевать здесь же совсем безнаказанно.

— А такси как же? Что, за деньги? — недоумеваю я и получаю втык от коменданта, что слишком веселый, чересчур умный и мешаю расселять новых учеников, то есть, учениц.

Кроме меня парней, стоящих тут же с растерянным видом, больше не видно, редкие экспонаты в таком матриархате.

Со вторым и третьим курсом все проще, девушки получают ключи от комнат, сданные перед каникулами и комплект постельного белья, после этого они уже знают куда идти и что вообще делать.

— На питание все встаете с завтрашнего дня! — громко объявляет женщина-комендант сильным голосом.

Ну, у нее тут синекура, можно сказать, почти полностью женское общежитие с решетками до третьего этажа на окнах. Немного отделенных от дамского коллектива парней, которых не так сложно контролировать и все, больше никаких проблем.

Это не в училище металлообработчиков порядок наводить, спасать первый курс от второго, второй от третьего, девчонок от парней, парней от ревнивых девчонок и воспитателей от учеников.

Вскоре мне говорят номер моей комнаты — шестьсот пятнадцатая, выдают ключ, дают прочитать под роспись правила проживания в общежитии, кладут на стол комплект застиранного белья и отправляют со мной одну из помощниц, чтобы проводить и показать мое новое место по жизни.

Неплохо так все организовано, видно, что порядок поддерживается в почти женском монастыре.

Мы поднимаемся с провожатой на лифте, пока она рассказывает мне правила общежития, которые я успел прочитать.

Хорошо созревшая такая третьекурсница, аж пуговки на блузке трещат под могучим бюстом, я стараюсь не смотреть на него, однако, в маленьком лифте деваться от этих больших полушарий решительно некуда.

Слушаю и киваю головой, думая, когда же состоится встреча с этим рябым парнем, прямо сейчас или уже вечером. Хорошо бы не сегодня, только, это теперь не от меня зависит. Это уже его выбор на сегодня, от меня можно только получить неожиданный исход нашей встречи.

В комнате для первокурсников меня ждет еще один парень-ровесник, вполне нормальный для соседа. Не ботан и не гопник. Аккуратно застилает кровать с панцирной сеткой, тоже пялится на аппетитный бюст и еще на крепкие ноги провожатой.

— А рабочую одежду и еще ту, которая положена, когда дадут? — спрашиваю я, чтобы перебить поток пролетающих мимо моего мозга поучений.

— Не одежду, а форму, — поправляет меня старшекурсница, — Рабочую, длинные халаты, на производстве получите, повседневная в учебном здании выдается со временем. Недели две подождать придется.

Мы вместе с моим соседом ее спрашиваем, как вообще живется в путяге и узнаем, что довольно хорошо.

— Кормят нормально, на практике вообще можно объедаться пирожными и пирогами, про батоны уже молчу. Хотя, они самые вкусные, когда только из печи, — делится с нами секретами мастерства девушка.

Понятно, как она здесь такой сдобной сама стала, не отказывает себе в лишнем куске тортика или пирожке.

Когда она уходит, я декларирую бессмертную фразу, творчески обработав ее согласно текущему моменту:

— Тащи с работы каждый торт, ты тут — хозяин, а не вор!

— Хорошая версия, — согласился сосед и протянул мне руку, — Олег, Рыбинск.

— О, да ты мой земляк! Игорь, — пожал я его руку, — Был когда-то.

И я называю город своего рождения.

— Точно, земляк, — соглашается Олег, — Прикинут ты хорошо.

Рассмотрел земеля мою обувь и футболку, все правильно связал, сам одет как положено провинциальному парню, все советское на нем.

— Ярославские — ребята хваткие! — громко провозглашаю я, в этот момент отворяется без стука дверь в комнату, а на пороге появляется крупная фигура Светкиного ухажера.

— Пойдем-ка поговорим, хваткий парень. Ты тоже можешь, ярославский, посмотреть, как твоего дружка макать в унитаз будут.

Олег реально перепугался с такого внезапного наезда от такой впечатляющей рожи. Не успел еще белье застелить, как уже какие-то разборки начинаются.

— Да, пойдем, земеля, увидишь много интересного, — подмигнул я парню.

Пока шли следом за широкой спиной ревнивца и его солидной фигурой к кухне и расположенной за ней комнате с душевыми и туалетом, я немного задумался.

С одной стороны, как-то странно драться на десятой минуте нахождения в своей комнате и первом получасе проживания в самом общежитии. Да еще за девчонку, к которой ты пока не имеешь никакого отношения.

Хотя, после победы, особенно, яркой, получаешь полное право иметь какие-то отношения.

Подумаешь, чемодан поднес, хотя, это оказалось такое себе героическое деяние, только, за него стоило бы получать жгучими поцелуями от красотки, а не кулаками от этого парня-мужика.

С другой — представляется удобный случай одной победой сразу заявить о себе и снять все вопросы на будущее. Причем — навсегда снять!

Вот, например, заселяешься ты в общагу какой-то мальчиковой фазанки или козлухи. Первая стычка еще в своей новичковой группе, кто-то ставит себя выше других, или просто их трое пришли с одного района, поэтому начинают доминировать, говоря современным языком.

Потом разборка с соседними группами, из-за очереди в столовую или ту же душевую. Да и просто так, для проверки твоего духа и умения махать кулаками.

Со своим потоком немного разобрался, стал уже каким-то авторитетом, побив двоих или троих пацанов в одни ворота.

Тогда приходит время сплоченных уже компаний со второго курса, которые хотят пощипать тебя и твоих друзей на предмет мелочишки и еще каких ништячков, которые узрит жадный глаз великовозрастных недорослей, считающих себя какими-то местными старослужащими.

Если собрал уже ребят в команду, они прикрыли тебе спину, а ты сам оказался молодцом и провел ударную минуту на голых кулаках, завалил пару самых активных вымогателей, тогда кончается и этот этап вписки в общажную жизнь путяги.

Второй курс жалуется третьему и усердно работает по ушам новичкам, что там такие уже страшные люди собрались, на которых даже смотреть нельзя без искреннего содрогания.

Тогда приходится договариваться как-то со старшаками разными способами, всех точно не перебьешь.

То есть, за неделю активных боев ты завоевываешь какое-то приличное место в пищевой цепочке фазанки. Дерешься несколько раз для этого, выслушиваешь много всяких угроз и грозишь сам, намекая, что память у тебя хорошая, а руки длинные.

Здесь же, в общежитии, все сразу поставлено на карту.

Эффектно срубаешь кабана-переростка смачным ударом и все, больше никому ничего не требуется доказывать. Впрочем, в случае ничьей тоже все неплохо.

Можно даже проиграть в суровой битве, главное не плакать, не звать маму или коменданта общаги и не грозиться милицией.

Показал боевой характер и хоть пару раз попал по морде противнику — уже достойный уровень сопротивления местному авторитету и заслуживает кое-какого уважения.

Мы заходим в помещение кухни, где пара парней уже что-то готовят на убитых сковородках. Осмотрев площадь, я решил, что места для драки вполне достаточно, метра три на четыре свободного пространства есть.

Рябой занял собой середину кухни и сразу же позвал меня к себе пальцем. Мол, подходи и узнавай истину в последнем поколении, что это моя девушка и смотреть в ее сторону сурово запрещено.

— Начну все равно первым, — подумал я и подошел на метр к нему.

— Короче, ты серьезно провинился, новенький. Теперь должен извиниться передо мной и пообещать, что со Светкой никогда не будешь разговаривать, — такой довольно незамысловатый наезд в мою сторону.

— А то что? — решаю я поинтересоваться наглым тоном, вижу, как сужаются и так поросячьи глаза парня, как он складывает медленно кулаки и немного наклоняется ко мне всей верхней половиной тела.

— Сейчас бросится, — понимаю я, сокращаю дистанцию и незамысловато кидаю кроссом левую руку. Рябой на рефлексе пытается отдернуть свою голову, кулак сверху вниз прилетает в откляченный подбородок.

Как-то на Думской я так уронил наглого крикуна, громко оравшего, что он чемпион Тихоокеанского флота по боксу и нагло лезшего в бар, с одного такого кросса.

— Не хрен флот позорить, — сказал подбежавшим на помощь парням, — Да и не боксер оказался, просто трепло.

Потом добродушные южные таксисты только поднимали его на ноги минут пять, так и увели куда-то не пришедшим полностью в себя.

Название такое — кросс, пусть и не огибает в моем случае руку соперника, потому что он ее не выкидывает. Однако, так же, как и бег по пересеченной местности, сначала рука летит вверх, потом поворачивает вниз и хорошо попадает по голове.

В школьниках сам не владел таким хитрым ударом, потом, уже в училище научили парни на тренировках, серьезные такие мастера со Светланы.

Ну, и здесь я его усердно потренировал на грушах.

Я могу и так забить здоровенного жлоба, просто не давая ему опомниться от ударов. Голова у него будет мотаться из стороны в сторону и ответить он ничего не сможет.

Однако, мне нужна для легенды красивая история про один удар, который все и завершил окончательно.

Тем более, если вам случится серьезно побить кого-то, всегда уверяйте, что вы нанесли только один удар. С точки зрения уголовного права между одним ударом и несколькими, даже всего двумя — большая правовая разница.

Насколько мне правильно объяснил красивый такой дознаватель, да еще блондинка с четвертым размером.

Рябой упал молча на глазах пораженных зрителей, хорошо, что на дощатый пол ткнулся буйной головой, не так опасно для здоровья, как на выложенный плиткой или просто бетонный.

Я посмотрел на них, похожих на его сверстников, нет ли у них вопросов и убедившись, что они только поднимают Рябого, а он мотает головой и никак не хочет приходить в себя, решил, что увидел уже достаточно.

Повернулся на выход из кухни и подтолкнул заглядывающего в нее земляка:

— Пойдем перекусим, что мне мать собрала на сегодня.