Публицистика

РОДНАЯ ГАВАНЬ

В данном случае не она, а он, журнал с удивительно поэтическим названием «Сибирские огни», где начинал я свою скромную литературную работу, где начинали свою деятельность многие и многие писатели, ставшие теперь признанными мастерами, большими художниками, известными не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. А со страниц журнала, как корабли с заводских стапелей, сходят все новые и новые талантливые писатели, довольно быстро и горячо принимаемые читательским миром, потому что каждый из них рассказывает о людях взволнованно, по-своему, открывая в жизни что-то новое, ранее никем не исследованное.

Такова уж суть этого удивительного журнала, рожденного волей партии в голодный и холодный 1922 год, когда страна наша, обескровленная гражданской войной и разрухой, лежала в развалинах, когда огней Сибири было очень мало, разве что светились в бескрайней тайге охотничьи костры… Огней было мало, но несметными богатствами — и материальными и духовно-нравственными — располагал суровый край за седым Уралом, и все это надо было вызвать к жизни.

Еще в 1912 году великий Горький, никогда, как известно, в Сибири не бывавший, но всю жизнь интересовавшийся этим краем, предчувствуя его светлое будущее, писал сибирякам: «И силы у вас есть, и вопросов, требующих разработки, — непочатый край… Отчего у вас не налаживается журнал? Чудесное бы дело…»

Позже, в 1928 году, когда журнал уже несколько лет существовал, Алексей Максимович в письме в редакцию говорил: «С 22-го года журнал у меня есть, так что я могу, вероятно, составить себе более или менее полное представление о всей работе „Сибирских огней“. Из „Искры“ разгорелись, — как вы знаете, — довольно яркие костры во всем нашем мире, — это дает мне право думать, что отличная культурная работа „Огней“ разожжет духовную жизнь грандиозной Сибири».

Да, из ленинской «Искры» разгорелись великие костры, одним из которых стал журнал «Сибирские огни». С первых дней и до сего времени он активно способствует Коммунистической партии в деле идейно-эстетического воспитания народа.

Сегодня «Сибирским огням» — пятьдесят! Полвека! Вклад его в сокровищницу советской литературы весом и известен. А как «Сибирские огни» начинались?

…Кровавая колчаковщина была позади, и военный коммунизм доживал последние дни. А впереди был нэп со всеми его сложностями, впереди перед партией и народом вставали неимоверные трудности индустриализации и коллективизации…

В одном из своих постановлений того времени Сиббюро ЦК РКП (б) отмечало:

В силу причин, изложенных в этом и других подобных постановлениях Сиббюро ЦК РКП (б), 18 декабря 1921 года на заседании редколлегии Сибгосиздата, членами которой являлись Е. Ярославский, Д. Тумаркин, М. Басов, Ф. Березовский, В. Правдухин, а секретарем — Л. Сейфуллина, обсуждался вопрос о целесообразности издания в Сибири журнала — «художественно-литературного, политико-экономического, популярно-научного, искусства и библиографического». Издание такого журнала было признано целесообразным, появилось его название…

Через несколько дней была составлена докладная записка в Сиббюро ЦК РКП (б), 27 декабря эта записка обсуждалась на заседании Сиббюро ЦК, где и было принято решение об издании «Сибирских огней». На другой же день, 28 декабря, редколлегия Сибгосиздата поручила М. Басову, Ф. Березовскому и В. Правдухину развернуть работы по сбору материалов для будущего журнала и приглашение к сотрудничеству в нем литераторов. Та же редколлегия 16 февраля 1922 года утвердила содержание первого номера нового журнала, а 13 марта была наконец сформирована и утверждена первая редколлегия «Сибирских огней» в составе Е. Ярославского, Д. Тумаркина, В. Правдухина, Ф. Березовского, М. Басова.

И вот наконец 21 марта 1922 года вышел первый номер журнала. «В маленьком помещении на Потанинской началась невообразимая сумятица, — вспоминала потом Лидия Сейфуллина, бывшая тогда секретарем редакции „Сибирских огней“. — Все повскакивали с мест, бросили работать. Каждому хотелось посмотреть, тронуть свежие, чистенькие книжечки в зеленоватой, довольно неудачной обложке…»

Тогдашний нарком просвещения А. В. Луначарский, внимательно следивший за рождением нового журнала, так отозвался на его выход:

«Вообще приятно узнать из журнала „Сибирские огни“, — заканчивал А. В. Луначарский свой отзыв о первом номере журнала, — насколько все-таки энергично пульсирует там коммунистическая и коммунистам сочувствующая мысль».

Да, рождение профессионального «толстого» литературного журнала в далеком, захолустном городишке Новониколаевске, затерявшемся среди бескрайних степей и лесов, было явлением примечательным и необычным. Это понимали первые его сотрудники, возглавлявшиеся Емельяном Ярославским, понимали, какую важную роль может сыграть такой журнал. И каждый из них трудился на благо журнала самозабвенно, с полной отдачей сил. Каждую мало-мальски талантливую статью, очерк, рассказ, повесть или стихотворение немедленно обсуждали на редколлегии, стремясь помочь автору улучшить, доработать свое произведение, превратить его в пригодное для печати, собирались для этого в любое время суток и там, где это было удобнее для скорейшего прибытия всех, — то в помещении Сибгосиздата, то на квартире у Ярославского, то у Березовского… Так вспоминала потом об этих необыкновенных днях Лидия Сейфуллина. «Только теперь я понимаю, — писала она уже в 1947 году, — какой исключительной ценностью было отношение к журналу „Сибирские огни“ всех его руководителей. Большая партийная работа возлагала на них множество обязанностей… но не было ни одного несостоявшегося заседания редакционной коллегии, ни одного невыполненного обещания о сдаче в срок статьи, материала для номера…»

Вот эти традиции взволнованно-восторженного отношения к журналу, чуткого и бережного отношения к каждому автору, переступающему порог «Сибирских огней», укрепились в редакции на долгие годы, как-то естественно превращаясь в повседневный стиль работы все новых и новых сотрудников. И это знают все, кто имел дело с «Сибирскими огнями». Знаю это и я, опубликовавший на страницах этого журнала два больших своих романа — «Повитель» и «Тени исчезают в полдень».

Я вспоминаю сейчас, с какой бережностью и заинтересованностью в благополучном исходе дела читали тогда, в 1958 году, например, рукопись «Повители» члены редколлегии Сергей Залыгин, Виктор Лаврентьев, Афанасий Коптелов, Анатолий Никульков, главный редактор журнала Анатолий Васильевич Высоцкий. Рукопись была несовершенна, а материал острый и, как мы говорим иногда, трудный. Шутка ли — главным персонажем произведения была фигура резко отрицательная, был образ человека мерзкого и враждебного делу нашего общества. Над таким романом редакции работать не просто, освободиться же от этого произведения было довольно легко… И все-таки поверили работники журнала в правомерность моего замысла, помогли доработать роман…

И тем помогли мне стать писателем.

…Я люблю смотреть на ночные корабли, стоящие у затихающих к вечеру пирсов. Приплывшие откуда-то из-за семи морей, побывавшие, может быть, в десятках и сотнях различных портов мира, вот стоят они теперь здесь безмолвно, в черной воде отражаются их ночные огни. И мне почему-то всегда кажется, что корабли в эти нечастые ночи отдыха вспоминают родные гавани, в воды которых они впервые сошли с заводских стапелей и закачались, неуклюжие пока, на тяжелых волнах…

Родная гавань есть у каждого писателя, каждый ведь начинал где-то. И чаще всего, так же вот неловко покачавшись на волнах открывавшегося перед ним литературного простора, уходит в самостоятельное плавание.

Потом будут другие гавани, то есть другие журналы, где автор станет печатать свои произведения. Но любой писатель всю жизнь, которая, как правило, бывает не очень-то усыпана розами, с нежностью вспоминает тот журнал, который опубликовал первое его произведение и тем самым благословил в тернистый, но желанный путь…

Таким журналом для меня являются «Сибирские огни».