Пучок полыни

Глава 1

Семнадцать лет минуло с того самого дня, когда пожали друг другу руки два князя. Пани Марыся выросла настоящей красавицей: глаза лазурного цвета очаровывали днём и бросали в синюю бездну ночью; светлые волосы, заплетенные в косы и перевязанные голубой лентой, ниспадали на плечи; тонкий стан, величественная походка, выдавали в ней прекрасную княжну. Прислуга, жившая в замке, крестьяне, приходившие по делам в замок всегда любовались молодой панной. Но Марыся отличалась не только сказочной красотой, доброта и честность были главной чертой ее характера. С самого детства она знала, что как только ей исполнится восемнадцать лет она выйдет замуж за молодого князя Западной Пании.

Приближался день ее восемнадцатилетия — день, когда она должна была стать женой князя Западной Пании. Марыся знала его лишь по портретам. Невысокого роста, с рыжей шевелюрой и конопушками по всему лицу князь Артур был похож на желтое солнышко, улыбающееся с портрета. За столь продолжительное время Марыся привыкла осознавать, что этот рыжий юноша будет ее мужем.

Оставалось полгода до свадьбы, и Марыся считала дни до их встречи. Шелковые нити будущего счастья она плела в мечтах, видела их общую жизнь, полную любви и взаимопонимания. Марыся грезила о тихих вечерах в объятиях мужа, о детях, бегающих по саду, о жизни, наполненной любовью и пониманием.

Пан Артур, в отличие от девушки, не питал желания обременять себя узами брака. Его больше прельщали шумные пирушки, звон бокалов и мимолетные утехи с легкомысленными девицами. Разгульный образ жизни не раз вызывал гнев отца, но Артур лишь отмахивался, полагая, что после свадьбы все изменится. Молодую княжну Артур тоже видел лишь на портрете. «Красивая пани, рад, что у меня такая жена будет», — это все, что он сказал о Марысе.

Назначенный день венчания приближался. По законам Пании, невеста была обязана прибыть в замок жениха для венчания.

В замке пана Владислава Косульского все жили в радостном предвкушении поездки в земли соседнего княжества. Супруга князя, пани Агния, набивала сундуки приданным Марыси. Единственную дочь пани Агния никак не хотела отпускать от себя. Уж больно тяжело далась ей девочка.

Как только князь Владислав отъехал от замка на воссоединение с армией князя Анджея, у пани Агнии начались преждевременные роды. Несколько месяцев пани Агния не доносила младенца. Все связывали ранние роды с волнениями и переживаниями за судьбу мужа и страны. Целый день и ночь мучилась жена князя, и только к утру замок оглушил пронзительный плачь родившегося младенца.

— Девочка, пани Агния, — радостно произнесла повитуха, и положила маленький живой комочек, завёрнутый в мягкую ткань рядом с матерью.

Агния, вся в слезах обняла свою дочь и потеряла сознание. Только на вторые сутки пришла в себя хозяйка замка, и первое, что молвила, это было: «Где моя Марыся?» С тех самых пор пани оберегала свою дочь, а Марыся росла и с каждым днём превращалась из маленькой птички в прекрасного лебедя.

Свою красоту Марыся унаследовала от матери. Слух о прекрасной пани Агнии дошёл даже до шатра самого хана Тугоя, который направил к ее отцу сватов, а после приехал сам. Несколько месяцев Хан Тугой гостил в замке у отца пани Агнии. Но красавица отказала хану и отдала свою руку и сердце князю Владиславу. Именно тогда Тугой решил объединиться с князем Сигизмундом и идти войной на княжества. Он мечтал заполучить в жены или наложницы неприступную пани Агнию, именно в этом и заключалась главная цель похода хана Тугоя на Западное княжество, а затем и на Северное. Кровь лилась рекой, горели деревни, но Агния оставалась неприступной мечтой. В решающей битве замысел Тугоя рухнул. Его войско было разбито, жажда мести утонула в потоках крови. С жалкой добычей, сломленный, он бежал обратно в Степь, оставив мечту о прекрасной пани Агнии в пепле поражения. Но в сердце хана тлела искра ненависти, и он знал, что однажды вернется.

Мать девушки всегда говорила, что характер молодая пани унаследовала от своего горячо любимого отца. Взрывная, смелая, иногда безрассудная Марыся то и дело вытворяла такое, что вводило в оцепенение пани Агнию.

В день своего десятилетия Марысю захлестнуло необъяснимое желание к неизведанному. Темный лес, находившейся за каменной стеной замка тянул своей таинственностью. Не говоря никому ни слова, она ускользнула в предрассветной мгле и, пробираясь сквозь лесную чащу, шла к своей цели. Три дня она пробивалась сквозь колючие заросли елей и сосен, утоляла жажду из журчащего ручья, ела, попадающие на пути лесные ягоды. С каждым шагом силы покидали её, но упорство гнало вперёд. Она мечтала увидеть, что скрывается за этой мрачной стеной. Наконец, лес отступил, и Марыся увидела сквозь редеющие деревья поле, засеянное пшеницей. Словно золото, переливающееся на ярком солнце, пшеница играла своими колосьями, изображая морские волны. Марыся, стояла на краю леса и как заворожённая смотрела на это зрелище. Из оцепенения ее вывел оклик отца, который вместе с охраной искал пропавшую дочь.

«Марыся!» — резкий оклик разорвал тишину. Отец, с искаженным от злости лицом, приближался к ней в сопровождении стражников. Её побег закончился, но увиденное навсегда осталось в её сердце. Золотая пшеница, как символ свободы и неизведанных горизонтов.

Увидев отца, девочка бросилась к нему в объятия и начала без умолку рассказывать о своём путешествии. Возвратившись домой, пани Агния наказала дочку, но уже через несколько часов смягчила своё наказание и, целуя лицо девочки, сетовала на ее несносный характер.

Шестнадцать лет — возраст хрупких надежд и отчаянных грез. Марыся, пленница роскоши, росла в золотой клетке, где каждый день был похож на предыдущий. Свобода манила её, словно запретный плод, а судьба, казалось, уже предрешена.

Её выдавали замуж. Жених — влиятельный вельможа, чьё имя шепталось с уважением и трепетом. Марыся знала о нём лишь по слухам и портретам, но сердце её бунтовало против уготованной участи.

В ночь перед обрядом, охваченная безумным желанием увидеть своего будущего мужа, она решилась на дерзкий поступок. Ее вела одна цель: увидеть воочию своего жениха, заглянуть в глаза и понять, сможет ли она покориться ему и навсегда забыть о свободе.

Ночью, покинув замок, пани направилась в соседнее княжество. На четверти пути, словно призрак из легенды, возник табор цыган. Языки костров плясали вместе с цыганами, ржание коней, воздух, пропитанный свободой, заворожил Марысю. Песни, словно ветер, неслись по бескрайним полям и лугам. Кочевая жизнь, лишенная чопорности и правил, пленила ее. Забыв о титуле и будущем, пани решила остаться, разделить их путь, стать частью этого пестрого, шумного мира. Но не успела пани насладиться и двумя днями свободы, как их настигла охрана князя Владислава во главе с мрачным и решительным князем. Прощаясь с новыми друзьями, Марыся, с тяжелым сердцем, села на своего коня, зная, что прежняя жизнь ждет её, сковывая крылья, жаждущие полета.

— Постой, — услышала Марыся женский голос, который принадлежал старой цыганке.

Старуха появилась из неоткуда и подошла к девушке.

— Берегись степи, она поглотит тебя. Твоя судьба не там где ты думаешь, она идёт к тебе, и ты скоро с ней встретишься. Вот, держи, — цыганка сунула Марысе маленький пучок степной травы — полыни, — береги ее, она вернёт того, кто будет в забвении.

И с этими словами цыганка хлопнула по крупу коня. Конь, на котором сидела девушка, побежал рысью. Цыганка помахала вслед Марысе и еле слышно молвила: «Да хранит тебя Бог, бедное дитя!»

С тех самых пор пучок полыни, отданный цыганкой, бережно хранился у Марыси в резной шкатулке. Шкатулка стояла на самом видном месте, в изголовье кровати. Марыся часто открывала ее, вдыхала горьковатый, сухой запах полыни. Он успокаивал и дарил надежду.

И вот теперь, когда приданное было собрано и свадебный картёж стоял готовый тронуться, Марыся достала пучок полыни и спрятала у себя в складках платья. Запах полыни оставался с ней. Запах свободы. Запах надежды. Запах новой жизни. А судьба, как шептала старая цыганка, уже ждала ее.

Солнце, пробиваясь сквозь утренний туман, позолотило шпили замка, когда свадебная колонна начала свое движение. Несколько карет, словно плывущие лебеди, несли придворных дам, чьи лица скрывали сложные сети улыбок и зависти. За ними, тяжело скрипя, двигались тележки, груженные сундуками, полными приданого Марыси — сокровищами, призванными укрепить союз двух могущественных родов. И, наконец, в центре этого шествия, словно сердцебиение всей процессии, мерно покачивалась главная карета невесты.

Белые и алые розы густо оплетали ее бока, сплетаясь в причудливый узор, скрывающий твердую сталь конструкции. Только что простившись с родителями, которые должны были отправиться в путь через несколько дней, за шелковыми занавесками, сидела Марыся.

Когда карета миновала последние ворота, Марыся почувствовала, как замок — ее дом, ее крепость — навсегда остается позади. Она сидела и наблюдала в окно кареты, как мимо мелькают одноэтажные небольшие жилища подданных ее отца, поля с разноцветными цветами, на которых паслись коровы. Свадебная колонна, словно зачарованная, продолжала двигаться вперед, к уготованной ей судьбе, а в сердце Марыси росло и крепло подозрение, что ее свадьба — это лишь начало кошмара.

Несколько вооруженных всадников сопровождали невесту, охраняя и внимательно всматриваясь вдаль. Разбойников в этих местах не встречалось, поэтому никто не ожидал внезапного появления в чаще леса на границе с княжеством Западной Пании незнакомых, хорошо вооружённых людей.

Банда незнакомцев с криком накинулась на охрану свиты невесты. Солдаты не успели обнажить мечи, как пятерых свалили с коней и убили на месте. Шестой, последний из уцелевших солдат, до конца сражался с лиходеями, оберегая и не подпуская их к двери кареты.

Марыся от испуга вжалась в мягкий, обитый сиреневым бархатом диван. Сердце девушки билось так, что можно было услышать его трепетание в груди. В оконце Марыся видела, как отважный солдат сражается и не подпускает к своей хозяйке никого. Неожиданно противоположная дверь кареты распахнулась, и в карету ввалился незнакомый мужчина. Его руки, как две глыбы схватили маленькие беленькие ручки девушки и с силой вытащили из кареты. Разбойник схватил пани за талию, прижал к себе, а другой поднёс кинжал к горлу. Лезвие холодно коснулось нежной кожи, и Марыся затаила дыхание.

Обходя карету вместе с пленницей, бандит крикнул:

— Остановись, или твоя панна лишится жизни, — эти слова предназначались отважному солдату.

Увидев пленённую хозяйку, охранник остановился и с горечью бросил свой меч на землю.

— Молодец, — удовлетворённый положением дел, промолвил разбойник, — связать его и всех остальных, все золото и драгоценности собрать в один сундук.

— Отпусти меня, — найдя в себе силы, сказала Марыся, — я дочь князя Владислава, он заплатит тебе хорошие деньги.

— Я знаю, кто ты, — с иронией в голосе проговорил разбойник, — мы давно тебя ждём.

— Зачем я вам, — ничего не понимая, продолжала говорить пани. Сердце колотилось, словно птица в клетке. Она никак не могла понять, кто мог желать ей зла.

— Ты мне не нужна, но вот деньги, которые я получу за тебя, мне необходимы.

— Отец заплатит в два раза больше, — не замолкала Марыся, — отвези меня к отцу или жениху, к которому я направлялась.

— Жениху, — засмеялся разбойник.

— Почему ты смеёшься, — этот смех и ирония в голосе мужчины, вызывали в душе девушки протест и злость, — перестань смеяться, когда ты разговариваешь с пани.

— О, простите великодушно, — разбойник, не сводя улыбку с лица, поклонился девушке, — я забыл, что передо мной самая настоящая пани, княжна.

— Вот, давно бы так, — увидев, как разбойник кланяется ей, Марыся была довольна.

Но уже через секунду разбойник, забыв обо всех приличиях, посадил Марысю на своего коня, сам сел позади и дал приказ своей банде трогаться. Сердце Марыси заколотилось, как пойманная птица.

Всех дам из свиты пани Марыси, разбойники привязали к деревьям и оставили стоять в одиночестве. Их испуганные взгляды провожали удаляющуюся группу всадников, пока деревья не поглотили их. Лишь шелест листьев да крики встревоженных птиц нарушали тишину. Марыся знала, что их скоро найдут, но что будет с ней?

— Передайте привет своему господину от князя Сигизмунда, — выкрикнул главный разбойник и, пришпорив лошадь, помчался со своей ватагой по лесной чаще. Имя князя Сигизмунда эхом прозвучало в голове Марыси. Неужели это политическая интрига? Месть? Или что-то гораздо более личное? Зачем князю понадобилась именно она? Лес вокруг становился все темнее и гуще, а вместе с ним сгущался и страх в душе Марыси. Она понимала, что прежняя жизнь осталась где-то далеко позади, и теперь ей предстоит вступить в игру, правила которой ей совсем неизвестны.

……………………

Ничего не подозревающий князь Владислав вместе с женой, проводив свою дочь, собирались в дорогу. Отъехать они должны были через два дня.

— Что- то на сердце не спокойно, — сетовала пани Агния,

перебирая четки из янтаря.

— Не волнуйся, все хорошо. У нас в княжестве спокойно, да и на границе их должны встретить ратники князя Анджея. Все будет благополучно. Поездка доставит им удовольствие, а нам укрепит союз с могущественным соседом.

— Я знаю, Владислав, но все равно как- то не спокойно. Снился мне волк черный, огромный, глазами будто уголь. Он крался по лесу, а потом взвыл… так жутко, что я проснулась в холодном поту. — В голове пронеслось лишь одно слово: «Волчонок».

Пан обнял жену и крепко поцеловал.

— Сны — лишь отголоски наших мыслей. Наверняка переживаешь из-за Марыси. Ей предстоит долгая дорога, да и замуж выдаем в чужую землю. Не накручивай себя.

— Знаешь, я очень рад, что ты у меня есть, моя любовь. _ Продолжал говорить князь. — Я ведь очень боялся, что ты откажешь мне и выберешь Хана. Согласитесь, что быть женой правителя бескрайней Степи это не одно и то же, что стать княжной маленького государства.

— Я выбрала тебя и покой, — обнимая мужа, говорила пани Агния, — никогда бы я не стала ничьей женой. Я очень хочу, чтоб наша дочь познала великую любовь с Артуром. И главное, чтоб любовь у них была взаимной.

— Князь Анджей- благородный человек, надеюсь, и сын унаследовал его благородство и отвагу.

— Я очень надеюсь на это, — задумчиво произнесла пани Агния и, поцеловав мужа в щеку, вышла из комнаты.

……………………………………………………………………………………………..

Месяц назад.

Князь Южной Пании сидел за дубовым столом и читал письмо, которое ему передал гонец. Посыльный стоял возле дверей и ждал указаний князя.

После прочтения лицо пана Сигизмунда озарила довольная улыбка.

— Передай своему хозяину, что я согласен. Ступай.

Гонец в одежде степных кочевнико, поклонился и удалился. Его глаза, узкие и темные, не выражали ничего, кроме покорности.

— Вот теперь я точно заполучу эти земли, — промолвил князь, поглаживая рукоять своего меча. Меч был старше его, и на клинке виднелись следы многих битв. Когда в дверь вошёл его верный слуга Себастьян, Сигизмунд отложил письмо.

— Хорошие новости, мой господин?

— Очень хорошие Себастьян. Хан Тугой предлагает союз и помощь в войне с братьями.

— Но Хан не будет просто так предлагать дружбу и союз. Он хитрый, двуличный и мстительный. Он никогда и ничего не будет делать, если не видит своей выгоды. Вы уверены, что стоит соглашаться на его союз.

— Ты прав, мой друг, он выдвинул условие, — развалившись в кресле, отвечал Сигизмунд.

— Условие? Пан Сигизмунд, вы так легко говорите об этом, значит, оно разрешимо? — Заинтересовано спросил слуга.

— Через месяц состоится свадьба дочери пана Владислава с сыном пана Анджея. Пан Сигизмунд потягивал вишневый ликер, разглядывая Себастьяна через полумрак кабинета.

— Да. Но вам — то это зачем, пан Сигизмунд? — Ничего не понимая, спросил Себастьян. Его глаза выражали неподдельное замешательство.

— А затем, что условие Хана в том, что я должен похитить и передать ему невесту.

Себастьян отшатнулся, словно его ударили. Лицо его исказилось от удивления. Пан Сигизмунд, напротив, казался совершенно невозмутимым, даже довольным.

— Теперь я понимаю, почему вы улыбаетесь. Хан Тугой был безумно влюблён в мать невесты, а она ему отказала. Теперь хан желает ее дочь. Месть, затянувшаяся на годы.

— Да, Себастьян. И мы поможем ему ее заполучить. Найди мне наемника, которому можно было доверить это дело.

— Есть у меня один русин на примете. Богатырь Ладомир, отважный малый.

— Русин? Не доверяю я им.

— Поверьте, пан, Ладомиру можно доверять. Он сделает все так, как надо. Вы должны помнить его. Он сын вашей пленницы.

— Позови его, хочу глянуть на этого русина.

Себастьян махнул головой в знак согласия и удалился.

…………

Пани Марыся сидела на коне, который шёл размеренным шагом по лесной тропе. Широкоплечий мужчина крепко удерживал пленницу, дыша ей в затылок. Запах, исходящий от разбойника одновременно пугал девушку и тут же успокаивал. Запах кожи, костра и какой-то дикой травы, неведомой Марысе. Сердце Марыси, словно птичка билась о клетку в порыве вырваться и упорхнуть, но одновременно с этим, где- то глубоко в душе она чувствовала спокойствие и благодать рядом с этим человеком.

Уже третий день она была в его власти. Три дня молчания, лишь изредка грубые команды, оброненные хриплым голосом.

Разбойники, проехав более десяти вёрст, остановились на ночлег. Солнце медленно пряталось за верхушки деревьев, на лес опускался сумрак.

Спешившись, главный разбойник взял за талию молодую девушку, и снял ее с седла. Ноги Марыси сразу почувствовали мягкую и прохладную траву. Оглядевшись, пани не увидела ничего, что привлекло бы ее внимание. Деревья, кустарники и огромные кусты черники с крупными и сочными ягодами.

— Повернись спиной, — скомандовал главарь, и завязал девушке руки.

— Боишься, что убегу, — вызывающим тоном ответила Марыся.

— Я? — Ответил девушке разбойник, — ничего не боюсь. Это для твоего же спокойствия и безопасности.

— Очень интересно, и как же я смогу себе навредить с завязанными руками?

— Ты слишком много говоришь, — грубо ответил разбойник и толкнул пани так, что, не удержавшись на ногах, девушка присела на траву.

— Я пани, мне нельзя сидеть на земле, — возмутилась Марыся.

Разбойник одарил Марысю улыбкой во весь рот и крикнул своему сотоварищу.

— Вацлав, принеси веток, пани сетует, что негоже даме на земле сидеть.

Услышав приказ, Вацлав, смеясь, направился к ближайшей ели, чтобы нарвать веток для пани.

Отряд разбойников состоял из семи человек, включая угрюмого главаря.

После остановки для ночлега под сенью древних елей, каждый занялся своим делом. Сумрак сгущался быстро, и голод точил желудки.

Кто- то ушёл вглубь леса, чтобы подстрелить из лука зайца или глухаря, другие разжигали костёр и готовили лежанки для ночлега.

Солнце село быстро, и лес сразу погрузился во тьму. Пожарив на костре двух зайцев, разбойники легли на сваленные еловые ветки и захрапели. Языки костра озаряли ночную мглу своим огненным светом. Искры, словно маленькие яркие звездочки, летели вверх, дрова в костре потрескивали. Ночную тишину нарушал лишь редкий возглас ночной птицы- совы, сидевшей на высокой осине и поглядывавшей на странных людей, собравшихся этой ночью возле костра.

Главарь сидел возле девушки, повернувшись к костру, ножичком вырезал фигурку зверя. Марыся, полулежала на ветках и наблюдала за разбойником. Ее светлые волосы растрепались, смешались с сухой травой. Костер потрескивал, разбрасывая искры в темное небо. Ночь выдалась на удивление тихой, даже сверчки притихли, словно боялись нарушить хрупкое равновесие.

— Меня Марысей зовут, а тебя, — начала разговор с похитителем девушка.

Разбойник даже бровью не повёл на слова пани и продолжил свою работу.

— Ты слышишь? — Марыся села возле разбойника. — Или ты не обучен с дамами разговаривать?

Разбойник посмотрел на Марысю, отвернулся и вновь занялся своим делом.

Пани, видя, что ее не воспринимают всерьёз, пнула ногой по ноге разбойника. От неожиданного поступка девушки у главаря даже нож выпал.

— Тебе и ноги завязать? — Подняв нож, обратился главарь разбойников к девушке.

— Я спросила, как тебя зовут, а ты меня игнорируешь, будто меня не существует. Или твоё имя тайна?

— Ты есть или пить хочешь? — Не называя своё имя, спросил разбойник.

— Нет, — коротко и разочарованно, что не смогла разговорить главаря, ответила Марыся.

Разбойник ни на секунду не отрывался от своего занятия, но это бы лишь вид, он внимательно следил за девушкой. Никогда в жизни он не видел такой красоты. А глаза! Он просто утонул в них. Они сияли, словно два лазурита, обрамленные темными ресницами и в их глубине плескался страх, смешанный с любопытством.

Марыся сидела тихо. Поняв, что собеседника из разбойника не выйдет, она отвернулась от него.

— Ладомир, — вдруг чуть слышно произнёс разбойник, — мое имя Ладомир.

— Какое красивое имя, — ответила Марыся, — а откуда ты? Ты говоришь не так, как панийцы.

— Я из Русии, — коротко отвечал Ладомир.

— Из Русии? — Удивилась Марыся. — Мне говорили, что это страна сильных мужчин и смелых женщин. Я слышала, что ты говорил моему солдату о привете от князя Южной Пании. Как ты попал на службу к пану Сигизмунду? Ты ж наёмник?

— Это долгая и неинтересная история, — нехотя пробурчал Ладомир.

В его голосе явно слышались нотки неловкости. Ладомир стыдился того, что был наемником и выполнял грязную работу.

— Ты же все равно не будешь спать, — пытаясь выведать у Ладомира его историю, не умолкала Марыся, — да и я не смогу спать с завязанными руками.

Ладомир впервые за весь вечер посмотрел на Марысю прямо, а не тайком. Повернулся и, взяв Марысю за предплечья, развернул ее. В полумраке ночи его лицо казалось высеченным из камня, ни единой эмоции. Ножом разрезал веревки, тем самым освободив девушку. От веревки затекли руки, и когда Ладомир перерезал путы, кровь хлынула по венам в кисти. Она почувствовала покалывание, словно тысячи крошечных иголок вонзались в ее плоть. Потирая ладони, Марыся слегка улыбнулась своему охраннику.

— Спасибо, а то совсем уже рук не чувствовала.

— Только без глупостей. Поняла?

Марыся замахала головой, давая понять, что будет сидеть смирно.

— А можно мне водички? — спросила Марыся.

Ладомир молча встал, отвязал с пояса кожаный мешок, наполненный родниковой водой и дал Марысе.

— Спасибо, — ответила девушка.

Ладомир сел на своё место и вновь принялся за свою работу, украдкой поглядывая на Марысю.

Отпив немного воды из бурдюка, она положила его на траву рядом с ним.

— А почему ты служишь у князя Сигизмунда? — Вновь спросила Марыся у Ладомира. — Ты ведь русин, расскажи мне.

Ладомир посмотрел на Марысю, слегка улыбнулся и ответил.

— Судьба так сложилась, что пришлось в наемники идти.

— Разве русины идут в наемники? — Не умолкала Марыся.

— Спи. Завтра встреча с князем предстоит, — ответил Ладомир, отвернулся от Марыси и продолжил вырезать деревянную фигурку.

Разочарованная Марыся легла на импровизированную кровать из мягких еловых веток на бок, закрыла глаза, делая вид, что спит, а сама внимательно вслушивалась в ночную тишину.

Приоткрыв один глаз, Марыся увидела, что все разбойники спят, а Ладомира рядом нет. Девушка бесшумно поднялась на ноги, приподняла юбку платья, чтобы она не мешала, и, осторожно ступая по траве быстрыми шагами, пошла прочь от лагеря.

Отойдя от спящих разбойников шагов на пятьдесят, Марыся побежала вглубь лесной чащи, стараясь как можно дальше удалиться от своих похитителей.