Пустые поезда 2022 года

Бологое — Осташков — Бологое

Закончить, наверное, нужно тем, с чего начал. Поэтому повторилось примерно то же самое, что было чуть больше года назад.

Встал в пять утра (в прошлый раз было четыре тридцать, но расписания поездов за это время несколько сдвинулись). Доехал на такси до Ленинградского вокзала. Сел в «Сапсан», поехал. За окном проносилась сначала Москва, потом Химки с невидимым в темноте стадионом «Арена Химки», сияющий огнями Зеленоград, Алабушево со спящими на путях «Ласточками» — в общем, все те же реалии, которые были упомянуты в первом тексте этого цикла. Как и год с небольшим назад, вышел в Бологом на боковую платформу. Как и тогда, спустился в подземный переход, вышел на другую платформу, рядом с которой, как и тогда, стоял ретропоезд «Селигер» — два новых зелёных вагона во главе с паровозом серии Л, но уже другим. Тогда это был Л с номером 2198, а сейчас — 2351. Как и тогда, пассажиров встречают улыбчивые проводницы в красивой форме.

Но были и отличия. Тогда были новогодние каникулы, и пассажиров было много, а сейчас — обычная суббота, и вагон был полупустым. Было и другое отличие: в отличие от прошлого раза уже не нужно было безуспешно дозваниваться до ковидного госпиталя, потому что через три недели после той, первой поездки мама умерла. Не от ковида.

Дальше всё опять было как в прошлый раз. Паровоз издал особый, ни с чем не сравнимый гудок, вызывающий в памяти произведения выдающегося писателя А. Платонова, и отправился в свой неторопливый путь до Осташкова.

Это было светлое, почти ясное морозное утро, и стёкла вагонов, в отличие от прошлого раза, были чистыми, всё видно, можно фотографировать.

Первая остановка — Бологое-Полоцкое. Теперь удалось разглядеть старое вокзальное здание — кирпичное, красивое. Оно, как ни странно, не закрыто, вход расчищен от снега, внутри горит свет. Как ни странно — потому что место совершенно пустое, безлюдное. Из поезда вышел один пассажир и пошёл куда-то в сторону от железной дороги. На параллельном пути стояла длинная последовательность давно умерших электричек ЭР2 (старых, круглолицых, и более современных).

Как и в прошлый раз, поезд на целых полчаса остановился на станции Куженкино, паровоз долго пил воду из паровозной водяной колонки. Вышел, пофотографировал процесс паровозного стояния и питья. В отличие от прошлого раза, в Куженкино не нужно было безуспешно дозваниваться до ковидного госпиталя с целью узнать, как там мама. Мама уже не там.

Проводница проверила билет, вручила сувенирный картонный билетик с дырочкой посередине (раньше, до начала восьмидесятых, такие билетики повсеместно использовались на железных дорогах), буклет о ретропоезде, пакетик с наушниками и предложила посмотреть фильм о Бологое-Полоцкой железной дороге. Фильм показывали на подвешенных к потолку экранах. Для получения звукового сопровождения нужно вставить наушники в специальный терминал между кресел и выбрать при помощи клавиш четвёртый канал. Решил воспользоваться предложением и поступить как турист (можно приставить к слову «турист» слово «заправский», но не нужно).

Фильм довольно точно, хотя и не идеально, синхронизирован с движением поезда по маршруту. Приятные женский и мужской голоса рассказывают о реалиях, мимо которых проходит сейчас поезд. Станции, платформы, деревни, посёлки, реки, мосты.

На станциях Куженкино и Баталино до революции работали туалеты разного уровня комфортности для разных категорий пассажиров. Для состоятельных — чистенький тёплый туалет, для простонародья — дырка в полу в неотапливаемом помещении. Таково классовое и имущественное неравенство в Российской империи. Это стало известно из фильма о Бологое-Полоцкой железной дороге. Вообще, фильм, надо сказать, интересный и качественный.

Ехал, смотрел и слушал фильм о железной дороге. В прошлый раз было что-то необыкновенное в езде по тверской глуши, не хотелось смотреть фильм, хотелось просто неподвижным взглядом смотреть в окно и наслаждаться вот этой пустотностью, ни на что не отвлекаясь. А сейчас уже не было такого. Как-то оно ушло. Просто надо проехать снова по этому маршруту и тем самым завершить проект. Пусть и без ощущения чуда.

И не хотелось вслушиваться в разговоры пассажиров, подмечать какие-то детали вагонного быта. Только один раз, когда случайно соскочили наушники, услышал молодой мужской голос где-то за спиной: знаете, у меня такая насыщенная жизнь, один день перетекает в другой, без остановки.

После платформы 62 км приятный женский голос, озвучивающий фильм о Бологое-Полоцкой железной дороге, сообщил, что слева по ходу движения, за небольшим лесом, располагается деревня Кострублё. Происхождение названия деревни неизвестно. Возможно, оно происходит от слов «костёр», «рубить» или от фамилии Рублёв. А может быть, оно обозначает жестокое, хищное начало в человеке.

На платформе 104 км долго стояли, хотя должны были стоять всего минуту. Группа местных жителей, севшая в поезд на платформе Горовастица, в своих обсуждениях предположила, что паровоз сломался. Один из мужских голосов произнёс: может, там путя́ заминированы. Другой мужской голос через несколько реплик произнёс: всё-таки понимает что-то этот еврей. Третий мужской голос произнёс: в этих поездах дураков нет. Да, не было намерения вслушиваться в реплики пассажиров, но фильм о Бологое-Полоцкой железной дороге к тому времени уже закончился, и пришлось вслушаться.

Приехали в Осташков не в 12:49, как того требует расписание, а с опозданием минут на двадцать. Пошёл фотографировать паровоз. В процессе съёмки оказался рядом с каким-то человеком в шапке с логотипом РЖД, который тоже фотографировал. Человек спросил, специально ли я приехал на этом поезде ради вот этого паровоза. Ну да, специально, уже не первый раз. Это очень приятно, сказал человек. Разговорились, и в ходе обмена контактами выяснилось, что это Алексей Вульфов, очень известный в железнодорожных кругах человек, прекрасный писатель, автор книг о железных дорогах (уже была скачана, но ещё не прочитана его интереснейшая книга «Повседневная жизнь российских железных дорог»). Очень приятный в общении человек. Ценное, важное знакомство. Договорились поддерживать связь.

Паровоз отделился от вагонов и уехал куда-то в сторону Великих Лук. В прошлый раз было так же. Вагоны остались на месте, спросил у проводницы, можно ли посидеть в вагоне до отправления в обратный путь, проводница сказала, что нет, нельзя, сейчас надо выйти, а посадка начнётся в 14:37 (какая точность), а отправление будет в 15:07.

Посидел в зале ожидания. Ехать в город не имеет смысла — на улице сильная метель, да и времени до отправления остаётся немного.

В прошлый раз тоже сидел в зале ожидания и дозвонился наконец до ковидного госпиталя. Состояние по-прежнему средней тяжести, ковида уже нет, надо переводить в неврологию и лечить инсульт, но сейчас праздники, и никто не хочет принимать больных из ковидного госпиталя, все боятся ковида. В общем, мы не знаем, что пока делать, посмотрим. Дозвонился до мамы на мобильный. Маме плохо там, она просит забрать её оттуда. Но это, увы, невозможно.

Это было в прошлый раз. В этот раз уже не нужно дозваниваться до ковидного и любого другого госпиталя, не нужно интересоваться состоянием больного и прогнозом дальнейшего восстановления, не нужно безуспешно пытаться договориться о переводе в неврологию, не нужно безуспешно пытаться успокоить и подбодрить маму. Ничего не нужно.

Можно просто сидеть в совершенно пустом просторном зале ожидания станции Осташков и ждать посадки на ретропоезд Осташков — Бологое.

Мимо окон зала ожидания проехал одинокий тепловоз ТЭП70. Интересно, зачем.

Вышел на платформу и увидел, что теперь вагоны ретропоезда прицеплены к тепловозу ТЭП70 (точнее, ТЭП70БС), а паровоз прицеплен тендером вперёд к хвосту поезда. То есть паровоз будут буксировать назад, в Бологое. Наверное, он действительно сломался, как и предполагали пассажиры, севшие в Горовастице. Да, паровоз сломался, сказала проводница.

На обратном пути увидел на подвешенном к потолку экране Алексея Вульфова, знакомство с которым состоялось на станции Осташков. Надел наушники, стал смотреть и слушать. Алексей очень интересно рассказывал о семафорах, электро-жезловой системе и других железнодорожных реалиях, ушедших в историю.

Это был прекрасный небольшой документальный фильм. Когда он закончился, просто ехал и читал книгу Евгения Водолазкина «Чагин». Поглядывал в окно, но неотрывно смотреть в окно не хотелось. За прошедший год с небольшим очень много смотрел в окна разных поездов, и сейчас хотелось просто посидеть и почитать интересную книгу.

На платформе в Бологом снова встретился с Алексеем Вульфовым, спросил его, что случилось с паровозом. Оказалось, что паровоз вполне исправен, но уголь оказался некачественным, плохо горел, и не удавалось создать нужное давление пара (по этой же причине стояли на 104-м километре), решили не рисковать и позвать на помощь тепловоз.

В «Ласточке» до Москвы пытался, когда появлялся мобильный сигнал, смотреть матч «Краснодар» — «Динамо». Начал смотреть при счёте 1:1, при следующем подключении «Динамо» уже играло в меньшинстве, при следующем — пропустило гол, а потом, в самом конце, пропустило ещё один. И проиграло со счётом 1:3. Как обычно и бывает.

Москва, Ленинградский вокзал, такси. Дома.

На этом, кажется, можно и нужно закончить. Больше года ездил на маленьких (и не только) поездах по малодеятельным (и не только) линиям. Очень полюбились эти поездки, и есть большой соблазн продолжить всё это. Но не стоит. Есть ощущение, что дальнейшие путешествия будут нарочитыми и избыточными. Важно вовремя остановиться, не длить приятный и даже какой-то дорогой процесс, закончить, поставить точку. Собственно, можно и дальше время от времени совершать такие вот поездки в маленьких тихих поездах по тихим полузабытым железнодорожным линиям. Например, давно хочется проехать по Кругобайкальской железной дороге, и надо будет это сделать. Можно будет даже об этом что-то писать. Или не писать, а только фотографировать. Или не писать и не фотографировать, а просто ехать в тишине, наслаждаясь пустотой глухих мест. Но это уже будет за рамками этого цикла. А цикл нужно признать и объявить законченным. Всё, цикл окончен.

Поскольку цикл посвящён моей маме и она часто упоминается в этом тексте, надо, наверное, сказать о ней несколько слов. Мама была успешным человеком. Не в смысле внешнего громкого успеха (его не было), а, может быть, в более важном смысле этого слова. Её успех заключался в том, что она в очень трудных условиях сумела отстоять своё право заниматься тем, чем ей хотелось заниматься. Её мама (моя бабушка), суровая деревенская женщина из угличских крестьян (на меня её суровость не распространялась ни в малейшей степени), хотела для моей мамы простого городского счастья в своём понимании — окончить какой-нибудь вуз по надёжной технической специальности и работать на условном заводе условным инженером. (Тут надо отметить некоторую прогрессивность моей бабушки — задуманная для дочери жизненная траектория не предусматривала расчётливого выгодного замужества или устройства на работу в какой-нибудь «мясной отдел»; нет, только высшее образование и самостоятельный честный труд, моя бабушка — молодец.) Вместо гипотетического инженерства мама сначала выучила испанский язык (её, юную, сразил наповал своими пламенными выступлениями испанский аристократ и по совместительству коммунистический диктатор Ф. Кастро), а потом устроилась на работу корректором в испанскую редакцию огромного издательства «Мир». Моей бабушке это всё не очень нравилось, какая-то непонятная «редакция» с «иностранцами» представлялась ей чем-то в высшей степени подозрительным. Но моя мама, робкая тихая женщина, сумела этот свой выбор отстоять. Уже в зрелом возрасте я в полной мере оценил важность этой её жизненной победы и много раз говорил ей об этом своём отношении. Ей действительно очень нравилась её работа, несмотря на маленькую зарплату, бедность и все другие незавидные бытовые обстоятельства её (нашей с ней) жизни.

Моя мама прожила трудную жизнь — сначала бедность и сведение концов с концами, потом, уже за сорок, когда ей удалось выйти — нет, не на «хорошие деньги», а просто на нормальные, средние советские заработки, — тяжелейший труд на двух работах сутками напролёт. Но она, как мне кажется, стала победителем в жизненной игре-стратегии. Я уверен, что это главная победа в жизни — добиться возможности заниматься тем, чем хочется, тем, что приносит радость, драйв и кайф. Она и меня этому научила, я сейчас это понимаю.

Другой огромный успех моей мамы — то, что она сохранила здравый рассудок и интерес к жизни почти до самого конца, за исключением последних суток (от повторного инсульта до смерти). Это, как мне кажется, тоже большое достижение, не всем оно даётся.

Я часто огорчал её, вёл слишком вольную, по её представлениям, жизнь (хотя, казалось бы), не реализовал некоторые её ожидания — не стал ни музыкантом, ни переводчиком или лингвистом, не получил высшего образования (она всего этого очень хотела). Но… что тут скажешь. Огорчать наших родителей — это часть нашего сыновнего/дочернего долга. Если мы совсем не огорчаем своих родителей — это значит, что мы живём какой-то совсем уж идиотской жизнью.

Но моим, если так можно выразиться, успехам она искренне радовалась. Когда я позвонил ей из коридора Большого театра и сказал, что только что получил «Золотую маску», по её голосу я понял, что она абсолютно счастлива.

Мы очень мало (почти ничего) знаем о Боге, но мне кажется, что Он любит таких людей, как моя мама, и что у неё всё есть и будет хорошо.

Мама, покойся с миром. Прости, что я тебя огорчал, но так было надо, так устроена наша так называемая жизнь. Думаю, что ты на меня уже не сердишься.

Упокой, Господи, душу усопшей рабы Твоея Галины, прости ей всякое согрешение, вольное и невольное, и даруй ей Царствие Небесное.

11 января 2022 — 12 марта 2023