Путешествие Нильса с дикими гусями

Мартин и его тайна

Стая направлялась к шхерам, чтобы пощипать травки и восстановить силы, и там увидела сородичей – серых гусей. Те же никак не ожидали встретить здесь диких гусей – обычно Акка держалась подальше от моря, – и принялись расспрашивать Акку, как она здесь оказалась. Дикие гуси начали наперебой рассказывать, как натерпелись от коварного лиса Смирре. Выслушав их сетования, старая гусыня из стаи серых гусей, такая же муд-рая, как и Акка, заметила:

– Этот изгой не даст теперь покоя и будет гнаться за вами до самой Лапландии. На вашем месте я бы сделала крюк на Эланд, чтобы он потерял ваш след. Если хотите от него избавиться, то побудьте несколько дней на южном мысе этого острова. Там достаточно корма да и общество вполне приличное, так что, думаю, не пожалеете.

Это был разумный совет, и гуси решили ему последовать. Подкрепившись, стая взяла курс на Эланд, и хотя никогда прежде не бывала в тех краях, серые гуси так подробно описали, как найти дорогу, что трудностей не возникло.

Дикие гуси опустились на берегу около обширного пастбища, когда остров был окутан густым туманом. Мальчика поразило количество птиц на берегу. Утки и серые гуси щипали траву на лужайках, другие птицы сновали по берегу, нырки ловили рыбу в море, но основная масса пернатых копошилась в водорослях – лакомилась червяками и личинками.

В большинстве своём птицы опускались на остров, чтобы подкрепиться и передохнуть, а затем снова отправлялись в путь. Дикие же гуси собирались задержаться здесь, поэтому принялись осваиваться. На следующее утро они разбрелись по лугу пощипать травки, а Нильс на берегу собирал устричные раковины. Подумав, что вряд ли ещё доведётся когда-нибудь попасть в подобное место, он решил сделать мешочек, чтобы набрать ракушек со съедобными устрицами про запас. На лугу было много сухой осоки, тонкой, но крепкой, и Нильс принялся плести из неё мешок. На эту работу у него ушло немало времени. Зато когда маленький рюкзачок был готов, мальчик остался очень доволен и поспешил к бродившим по лугу диким гусям. Не увидев среди них своего товарища, Нильс удивился и поинтересовался, где он может быть, у Акки.

– Да всё время был тут, но в этом тумане разве заметишь, куда кто отошёл.

Мальчик не на шутку заволновался и стал спрашивать других, не заметили ли они чего-нибудь подозрительного.

«Неужели Мартин заблудился в тумане?» – в тревоге подумал Нильс и бросился искать товарища. Туман скрывал его от чужих глаз, но очень мешал поискам. Мальчик обегал весь берег и дубовую рощу, но Мартина нигде не было.

На остров тем временем спустились сумерки, и безу-тешный Нильс поплёлся обратно – на луг, где паслась стая Акки Кебнекайсе.

И вдруг, о радость, увидел большое белое пятно на лугу. Это же его дорогой Мартин, целый и невредимый! Как выяснилось, он заблудился в тумане и целый день блуждал по острову в поисках стаи. Мальчик обнял гуся и взял с него обещание никогда не отставать от стаи.

На следующее утро, когда Нильс снова отправился собирать ракушки, к нему приковыляли несколько встревоженных гусей и сообщили, что его товарищ опять пропал. Вероятно, заблудился в тумане, как и накануне.

И снова мальчику пришлось его искать. Облазив все уголки, Нильс наткнулся на полуразрушенную стену, окружавшую старинную усадьбу. Перебравшись через неё, он внимательно осмотрел окрестности: рощу, опушки и лужайки, – даже взобрался на плоскогорье с ветряными мельницами, но гуся нигде не было. В отчаянии мальчик решил, что теперь окончательно потерял своего верного друга, как вдруг услышал рядом странные звуки – словно мелкие камушки посыпались на землю, – а оглянувшись, увидел, как что-то шевельнулось возле стены. Нильс подошёл поближе и увидел, что это белый гусь неуклюже взбирается на камни с чем-то длинным в клюве – то ли с водорослями, то ли с какими-то корешками. Гусь не видел мальчика, и тот его не окликнул, решив непременно узнать, куда же второй день подряд исчезает Мартин.

Причина скоро открылась. На груде каменистой осыпи Нильс увидел молодую серую гусыню, которая, заметив белого гуся, радостно вскрикнула. Мальчик подкрался поближе и услышал их разговор. Оказалось, что у серой гусыни повреждено крыло и она не может летать, а стая продолжила путь, оставив её одну. Бедняжка чуть не умерла от голода, но вчера белый гусь услышал жалобные крики, отыскал её и стал приносить корм. Оба они надеялись, что молодая гусыня поправится до того, как стая Акки покинет остров, но пока гусыня не могла не только летать, но и ходить. Мартин, пытаясь её утешить, говорил, что стая пробудет на острове долго. Они ещё немного поболтали, потом он пожелал ей спокойной ночи и пообещал прийти на следующий день.

Нильс притаился, дав гусю отойти подальше, а потом забрался на груду камней. Он был так сердит и намеревался сказать этой гусыне, что белый гусь должен нести его в Лапландию и, конечно же, не останется здесь ради неё, но, увидев подругу Мартина вблизи, понял, почему тот носит ей еду и почему скрывает сей факт от остальных. Серая гусыня оказалась красавицей – чудесная головка, шелковистые перья и кроткие глаза. Увидев мальчика, она попыталась скрыться, но больное крыло мешало ей двигаться.

– Не бойся, – сказал Нильс и остановился на некотором расстоянии от гусыни. – Я – Мальчик-с-пальчик, друг белого гуся Мартина.

Среди животных и птиц иногда встречаются такие создания, которые с первой же минуты располагают к себе. Такой была и эта серая молодая гусыня. Когда Нильс назвал себя, она грациозно склонила головку и заговорила нежным приятным голосом. Мальчик просто ушам своим не поверил: неужели так может говорить самая обыкновенная гусыня?

– Спасибо, что пришёл мне помочь. Я слышала от белого гуся, что на свете нет никого умнее и добрее тебя.

Она произнесла это с таким достоинством и почтением, что мальчик, смутившись, подумал: «Как может быть такой птица? Это, наверное, заколдованная принцесса».

Нильсу очень хотелось ей помочь, и он своими крошечными ручками стал осторожно ощупывать её крыло. Оказалось, что оно не сломано, а только вывихнуто.

– Потерпи немного, – сказал мальчик и резко повернул крыло. Собственно говоря, для первого раза он проделал это быстро и ловко, но, вероятно, причинил птице сильную боль, так как она громко вскрикнула и без чувств упала на камни.

Нильс, испугавшись, что гусыня умерла, одним прыжком спрыгнул на землю и бросился прочь, как будто это он совершил убийство.

Наутро туман рассеялся, и Акка объявила, что пора в путь. Гуси с ней согласились, и только белый возражал, и мальчик догадывался почему: Мартин не хотел расставаться с серой гусыней, – однако предводительница не обратила никакого внимания на его возражения и подняла стаю.

Мальчик сел на спину гуся, и Мартин последовал за остальными, но летел медленно и неохотно. Нильс же радовался, что они покидают остров: его мучила совесть, – но он не решался рассказать другу о том, что произошло. И в то же время его удивило, что Мартин с лёгким сердцем смог покинуть молодую гусыню. Только Нильс об этом подумал, как вдруг гусь повернул назад: он и вправду не смог улететь и бросить её одну-одинёшеньку на верную смерть. В несколько взмахов он долетел до камней, но гусыни там не было.

– Пушинка, Пушинка, где ты? – звал и звал её Мартин, кружа над грудой камней.

«Должно быть, её утащила лиса», – решил мальчик.

И вдруг в ответ послышался знакомый милый голос:

– Я здесь, дорогой, я здесь: плаваю.

И юная гусыня, вынырнув из воды, поведала белому гусаку, как Мальчик-с-пальчик вправил ей крыло, и заключила, что теперь тоже может полететь вместе со всей стаей. Капли воды, как маленькие жемчужины, сверкали на её шелковистых перьях, и Нильс снова подумал, что это, наверно, заколдованная принцесса. Теперь он покидал остров Эланд с лёгким сердцем.