Путешествие Нильса с дикими гусями

Сёстры

Наверное, не было на свете существа более доброго и кроткого, чем маленькая серая гусыня – подруга Мартина. Вся стая полюбила её, а уж сам белый гусь готов был жизнь за неё отдать. Если Пушинка о чём-нибудь просила, то даже Акка не могла ей отказать.

Когда стая подлетала к озеру Мелар, Пушинка стала узнавать знакомые места: вот тут море со шхерами, а вот там, на островке, живут её родители, братья и сёстры. Она попросила гусей пролететь над её домом, прежде чем отправиться дальше на север, чтобы родные не волновались за неё. То-то они обрадуются, когда узнают, что она жива-здорова!

Акка на это, не пощадив чувств молодой гусыни, заявила, что родственники не сто́ят её любви, раз бросили одну на Эланде, но Пушинка с ней не согласилась и принялась горячо защищать своих близких:

– Что им было делать, когда я сказала, что не могу лететь? Не могли же они из-за меня остаться на острове.

Пушинка стала красочно описывать свой дом, чтобы уговорить диких гусей сделать крюк к скалистому острову. Издали казалось, что этот маленький островок не что иное, как каменная глыба, но вблизи глазу открывались великолепные пастбища в ущельях и ложбинах. А лучшего убежища, чем в расселинах скал или среди ивняка, и не найти. Пушинка так упрашивала своих спутников, что гуси согласились, хотя и торопились поскорее достичь Лапландии. Крюк на шхеры не должен был отнять у них больше одного дня.

У Пушинки имелись сёстры: Быстрокрылка и Златоглазка, – птицы сильные и умные, но не такие красивые, как сестрица, с тусклыми и жёсткими перьями, да и добрым весёлым нравом не отличались. Ещё в пору младенчества ласковая Пушинка стала любимицей всей стаи, и за это сёстры её возненавидели.

Когда гуси опустились на шхеру, Быстрокрылка и Златоглазка щипали траву на зелёной лужайке неподалёку от берега и первыми увидели чужаков.

– Смотри, сестра Златоглазка, какие красивые дикие гуси прилетели на остров! – воскликнула Быстрокрылка. – Я никогда ещё не видела таких великолепных птиц! А погляди-ка, сестрица, на белого гуся. Как он хорош! Его можно принять за лебедя!

Златоглазка согласилась с сестрой, решив, что на островок прибыли знатные чужеземцы, но вдруг прервала восторженные речи сестрицы и изумлённо воскликнула:

– Сестра Быстрокрылка! Ты только посмотри, кто с ними!

Но та уже узнала Пушинку, да так поразилась, что осталась стоять с разинутым клювом, только и смогла прошипеть:

– Это она? Не может быть! Да ещё в таком обществе? Она же была едва жива, когда мы оставили её на Эланде.

– Прилетела, на нашу беду! Теперь расскажет отцу и матери, что мы бросили её, раненую; мы-то сказали, что она отстала и мы не смогли её найти. Помяни моё слово: кончится тем, что нас прогонят со шхеры.

– Конечно, кроме неприятностей, от её возвращения нам ждать нечего, – согласилась с сестрой Быстрокрылка. – Но пока, я думаю, мы должны показать ей, как рады, что она жива и вернулась домой. Она такая наивная и доверчивая: ей и в голову не придёт, что мы нарочно её бросили.

Пока Быстрокрылка и Златоглазка вели этот разговор, дикие гуси отряхивались на берегу и расправляли крылья, приводя себя в порядок после перелёта. Затем вся стая потянулась длинной вереницей по крутому берегу к расселине, где, по словам Пушинки, обыкновенно паслись её родители. Эти почтенные гуси дольше всех жили на островке и помогали делом и советом новым поселенцам. Они тоже видели, как прилетели дикие гуси, но дочку свою не узнали в стае.

– Удивительно, что дикие гуси сделали привал на шхере, – сказал отец Пушинки. – Это прекрасная стая, что видно уже по полёту. Но вряд ли здесь хватит корма для всех прилетевших.

– Не так уж здесь тесно, чтобы мы не могли принять гостей, пусть и нежданных, – возразила мать, добрая и кроткая – видимо, Пушинка унаследовала её характер.

Когда стая во главе с Аккой приблизилась, почтенная пара вышла навстречу и только собралась приветствовать гостей, как вдруг Пушинка сорвалась с места, последнего в ряду, и подлетела к родителям, воскликнув:

– Отец, матушка, это я! Разве вы не узнаёте свою дочь?

Старые гуси растерялись, не поверив глазам, но потом, узнав дочь, безмерно обрадовались.

В то время как новоприбывшие, перебивая друг друга, рассказывали, как была спасена Пушинка, подлетели Быстрокрылка и Златоглазка. Они уже издали приветствовали сестру и так искренне радовались её возвращению, что Пушинка была растрогана.

Дикие гуси хорошо чувствовали себя на шхере, и решено было, что они полетят дальше лишь на следующий день. Сёстры спросили Пушинку, не хочет ли она посмотреть, где они собираются устроить себе гнездо, и та последовала за ними. Место сёстры выбрали действительно хорошее – защищённое и скрытое от посторонних глаз.

– А ты, Пушинка, где хочешь поселиться? – спросили они.

– Я не собираюсь оставаться здесь, на шхере: полечу с дикими гусями в Лапландию.

– Жаль, что ты нас покинешь! – притворно огорчились сёстры.

– Я охотно поселилась бы здесь с вами и родителями, но обещала большому белому гусю…

– Что? – воскликнула Быстрокрылка. – Тебе достанется в мужья этот красавец? Да это…

Но тут Златоглазка больно ущипнула сестру, и та поспешно умолкла.

Злые сёстры долго не могли успокоиться, вне себя оттого, что жених Пушинки – этот красавец, белый гусак. У них, правда, тоже имелись женихи, но то были самые обыкновенные серые гуси, а с тех пор как сёстры увидели Мартина, и вовсе стали казаться неказистыми простаками.

– Какая несправедливость, – злилась Златоглазка. – Уж лучше б он был твоим женихом, Быстрокрылка!

– Да лучше бы он умер! Я теперь только о том и буду думать, что Пушинка заполучила в мужья красавца белого гуся, – досадовала та.

Но сёстры не подавали виду, что завидуют Пушинке, и после обеда Златоглазка позвала её с собой, чтобы познакомить со своим женихом.

– Он, правда, не такой красивый, как твой, – сказала сестра, – зато можно ручаться, что он именно тот, кто есть.

– Что это значит, Златоглазка? – не поняла её Пушинка.

Златоглазка сделала вид, будто не хочет об этом говорить, но потом, словно невзначай, заметила: насчёт белого гуся возникают сомнения.

– Мы никогда не видели, чтобы белые гуси летали вместе с дикими, – заявили обе сестры. – Скорее всего, он заколдован.

– Да вы что? Он обычный домашний гусь! – воскликнула Пушинка.

– Он носит на себе заколдованного мальчика, – воз-разила Златоглазка. – Вот мы и думаем: может, он и сам заколдован? Ты не боишься, что вдруг твой белый обернётся коршуном?

Златоглазка говорила так убедительно, что бедная Пушинка не на шутку испугалась:

– Этого не может быть; ты нарочно меня пугаешь!

– Я хочу тебе добра, – сказала Златоглазка. – Страшно даже представить, что моя сестра улетит с коршуном. И вот что я придумала: угости белого гусака кореньями, которые я собрала. Если он заколдован, то это сейчас же обнаружится, а если нет, то останется в своём прежнем виде.

Нильс сидел вместе со стаей, слушая разговор Акки со старым гусем, как вдруг к ним подлетела встревоженная Пушинка и воскликнула:

– Мальчик-с-пальчик! Мартин умирает! Это я его погубила!

– Подставляй свою спину, Пушинка, и летим к нему! – крикнул Нильс, не помня себя от страха.

И они полетели; Акка и дикие гуси последовали за ними.

Мартин лежал на земле с закрытыми глазами, дыхание его было тяжёлым и прерывистым.

– Пощекочи ему шею и ударь крепко по спине! – приказала Акка Нильсу.

Мальчик так и сделал: белый гусь закашлялся и выплюнул корешок, застрявший у него в горле.

– Ты ел эти корешки? – указала Акка на остатки кореньев, валявшиеся на земле.

– Да… – едва сумел произнести гусь.

– Твоё счастье, что подавился. Они ядовитые. Стоило их проглотить – и всё, прощайся с жизнью.

– Мне их дала Пушинка, – прошептал белый гусь.

– А мне – сёстры, – сквозь слёзы проговорила Пушинка и рассказала, как всё было.

– Берегись своих сестёр, – предупредила Акка. – Они, похоже, не желают тебе добра.

Но доверчивая молодая гусыня не могла поверить, что кто-то может желать ей зла, и когда Быстрокрылка предложила пойти посмотреть на её жениха, не раздумывая, последовала за ней.

– Конечно, он не так красив, как твой жених, – сказала сестра, – но зато намного храбрее и отважнее.

– Откуда ты знаешь?

– У нас на шхере все птицы встревожены: на рассвете сюда повадился прилетать какой-то хищник и уносить по жертве.

– Что ещё за хищник? – встревожилась Пушинка.

– Никто не знает, – ответила Быстрокрылка. – Никогда раньше таких птиц мы не видели. Но вот что удивительно: на нас, гусей, он не нападает. Вот мой жених и собирается завтра сразиться с разбойником.

– Ну что ж, желаю удачи твоему жениху! – сказала Пушинка.

– Вряд ли он одолеет этого хищника, – горестно вздохнула сестра. – Если б мой гусь был такой же крупный и сильный, как твой, я могла бы ещё надеяться.

– Хочешь, я попрошу Мартина сразиться с тем хищником вместо твоего жениха? – предложила Пушинка.

– Ещё бы, конечно, хочу. Большей услуги ты не могла бы мне оказать!

На следующее утро белый гусь проснулся до восхода солнца, поднялся на скалу и, оглядев окрестности, вскоре увидел крупную птицу, летевшую с запада. Судя по большим и мощным крыльям, их размаху, нетрудно было догадаться, что это орёл. Мартин рассчитывал, что его противником будет сова, но только теперь понял, что сражение может стоить ему жизни, однако и не подумал уклониться от схватки с птицей, пусть и несоизмеримо сильнее его.

Орёл камнем кинулся с высоты вниз и вцепился когтями в чайку, но не успел взлететь со своей добычей: к нему бросился гусь Мартин и крикнул:

– Отпусти её! И больше не смей сюда являться, иначе будешь иметь дело со мной.

– Ты что, спятил?! – опешил орёл. – Твоё счастье, что я не связываюсь с гусями, иначе бы тебе несдобровать.

Решив, что орёл считает ниже своего достоинства биться с ним, Мартин яростно кинулся на него, клюнул в горло и стал бить крыльями. Орёл дал сдачи, хотя и не в полную силу.

Нильс ещё крепко спал, устроившись рядом с дикими гусями, как вдруг услышал голос Пушинки:

– Мальчик-с-пальчик! Проснись! Мартина терзает орёл!

– Подставляй скорее спину, Пушинка! Неси меня к нему! – крикнул Нильс.

Мартин истекал кровью, хотя и продолжал биться. Мальчик не смог бы одолеть орла, и ему ничего не оставалось, кроме как просить помощи.

– Пушинка, позови сюда Акку и диких гусей! – крикнул Нильс. – И поскорее!

Услышав этот клич, орёл сразу утихомирился и спросил:

– Кто-то здесь упомянул Акку?

Увидев мальчика и услышав тревожный гогот молодой гусыни, он взмахнул крыльями.

– Передай Акке, что я не ожидал застать здесь её стаю! – крикнул орёл и быстро скрылся из виду.

Нильс был несколько озадачен и ещё долго смотрел в ту сторону, куда улетел хищник.

Гуси, прежде чем продолжить путь, собирались хорошенько подкрепиться. И пока они щипали траву, к Пушинке приблизилась горная утка.

– Сёстры передают тебе поклон. Они не смеют подойти к диким гусям, но просят напомнить, что ты не можешь улететь, не попрощавшись со старым рыбаком, который любил тебя и всегда угощал крошками.

– Да-да, я часто вспоминала его, – кивнула молодая гусыня.

Однако, напуганная последними событиями, она не решилась пойти одна и попросила Мартина и Нильса проводить её до хижины рыбака, который много лет жил на шхере бок о бок с гусями.

Дверь в его хижине была открыта, и Пушинка вошла, а Нильс и белый гусь остались во дворе, но вскоре услышали призывный клич Акки – старая гусыня давала знать, что пора в дорогу, – и Мартин окликнул подругу. Серая гусыня тут же вышла из хижины, и вот уже стая Акки Кебнекайсе покинула остров.

Гуси долго кружили над шхерами, и Нильс всё чаще оглядывался назад, на молодую гусыню, замыкавшую вереницу. Прежде Пушинка всегда летала легко и бесшумно, а в этот раз громко хлопала крыльями и продвигалась вперёд рывками.

– Акка, обернись! – закричал Нильс, догадавшись, в чём дело. – Посмотри: это не Пушинка! С нами летит Быстрокрылка!

И в этот миг серая гусыня крикнула резким, пронзительным голосом, и все поняли, кто она такая. Акка и другие гуси обернулись к ней, но она, ничуть не смутившись, подлетела к Мартину, схватила клювом Нильса и ринулась прочь.

Над шхерами началась ожесточённая погоня. Быстрокрылка летела вперёд, собрав все свои силы, но дикие гуси её настигали, и надежда спастись таяла с каждой секундой.

Вдруг с моря поднялся белый дымок и раздался выстрел. В пылу преследования гуси не заметили внизу лодку, в которой сидел рыбак.

От выстрела никто не пострадал, но как раз над лодкой Быстрокрылка раскрыла клюв и выронила Нильса в море.