Путёвка в спецназ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Майор Васильев и сержант Милославский уже уехали, а Рогожин с Ивановым всё молчали: пытаясь унять сумбур в мыслях... Но вот Степанычу надоело это тоскливое молчание:

— Руслан, что бы там ни было, но это плохая мысль. Отправить парней одних, это как легионеров в гарем падишаха запустить... У них же тормозов нету, обязательно вляпаются... А Мажор скорее возглавит бардак, чем его остановит!

— Не трави душу, а!? — Рогожин покачал головой и, передразнивая кого-то, сказал тоненьким голоском: — Пусть учится ответственности! — и уже нормальным голосом пробурчал: — Вот зачем ты Маришку призвал?

— Да кто знал то? Я же просто помочь просил!

— Ну да... А тут такая возможность любимчика своего потренировать! Вот чего с ним так носятся? Без вопросов, силы у Егора навалом, но я бы не сказал что это, что-то из ряда вон! У Тунгуса почти столько же было, и где он? Конечно у Егора куча разных талантов, но что в нём особенного?

— Ну, ты тоже в любимчиках ходишь... Вон даже Маришку сразу отправил! И это при том, что ты и так умереть не должен был.

— Приятно конечно когда ценят, но ведь и спрос с меня особый! — Рогожин прикусил губу, в спину отдалось болью от не осторожного движения. — Вот натворят бед, а виноват я — плохо учил...

— Это да... — прапорщик покрутил ус, и вдруг став серьёзным, задумчиво произнёс: — А может и правда? Ведь умный парень, навалится ответственность и станет серьёзней. Я ведь правильно понимаю, что парней потом в Академию Китежа отправят?

— Вроде, так... Хотя я могу только предполагать...

Откинув голову на подушку, капитан замолчал. Прикрыв глаза, полежал молча несколько минут и продолжил:

— А вообще, какого чёрта! Учили мы их на совесть, и если ребята не смогут раскатать по камешку одну базу и какой-то караван... А за самодеятельность потом накажем! Главное, чтоб живые были!

***

Эх, хорошее дело — ночное зрение! Не то что б я видел в темноте как кошка, но всё же. Просто, у нас с парнями, усиленна работа чёрно-белого зрения — ночного. Вот как объяснить? Представьте: ночь, звёзды и яркая, полная луна. Светло конечно не как днём, но и ориентироваться можно вполне сносно... Вот так я вижу ночью: при отсутствие луны, и наличии пары звёзд! А уж если ночное светило на небе, то это ж почти день... Фигурально конечно, ночь есть ночь, но преимущество серьёзное! В полной темноте, конечно, толку нет, но тут нарисовался бонус после купания в ледяной воде. Побочный эффект так сказать, Рогожин тогда ещё поинтересовался у Степаныча:

— Кажись, перестарались! Ты чего в свой чай намешал, старая перечница?

Степаныч пытался оправдываться, но без толку. Что-то они на пару с Пьеро напутали. В общем, терморегуляцию организма наладили, да так, что появилось тепловое зрение. Не то чтоб, как инфокрасный сканер, но вместе с ночным, очень даже приятно. Главное, что можно пользоваться по желанию, правда ещё не у всех хорошо получается, но мы тренируемся. Единственное, что расстраивает прапора: «Что мы туда намешали?»

А пить меньше с попами надо!!! Тогда и руки дрожать не будут! Хорошо хоть не траванул гад! За что и огрёбся в очередной раз от Рогожина...

Вот теперь чешем по ночному лесу, в горку, с горки. Ну, ничего, ещё пару часиков и на месте, спецназ мы или погулять вышли? Вот ещё бы мысли разные в голову не лезли! А они лезут заразы! И тому есть причины...

Мы как раз в казарму возвращались, выспавшись в лесу, надо было собраться и тишком свалить. Настроение было просто замечательное. Во-первых: идём на дело, надоело уже киснуть... Ну, а во-вторых: Листику сегодня пришло письмо, я его и привёз — Васильев передал... Письмо было уже более взрослым, что ли? Девочка явно отходила от стресса. И идея о том, что Антошка обещал приехать в гости, ей явно пришлась по душе... А ему пришлось по душе, то, что ей пришлось по душе и... Э-э-э... Ну, вы меня поняли?! Короче парень сиял...

А тут замполит! Обычно-то, он старается с нами не связываться, а тут осмелел... Понятное дело, даже Степаныча нет, про майора вообще молчу, он, привезя меня, сразу свалил: создавать видимость присутствия! Это не я придумал, это Васильев так выразился...

И давай цепляться: и форма одежды не та, и грязные, и вообще... А потом давай говорить, что командир виноват, совсем за порядком не следит, гнать таких надо! Вот паскудный человечишка, небось, в глаза капитану такого хрен бы сказал? Радуется сволочь! Вот как не убил гада?

— А вы, товарищ майор, смотрю рады произошедшему с нашим командиром?

— Нет, конечно! Это такая трагедия... — начал ёрничать замполит. Не надо быть экстрасенсом, чтоб понять, как ему это по сердцу...

— А может это ты, сука?.. — прошипел ему прямо в лицо.

— Что ты ска... — прервавшись на полуслове, замполит испуганно начал озираться. А вокруг, недобрые лица подчинённых сумасшедшего капитана... И все такие же психи... И все подозрительно смотрят на него, у многих руки тянутся к оружию...

Майор, несмотря на весь гонор, дураком не был. И прекрасно осознавал, что если эти маньяки заподозрят его... То жить ему... Поэтому пробубнив:

— Как вы могли такое подумать? Я не имею ни малейшего отношения к этому взрыву. Мне жаль, что так вышло... — быстро свалил.

Очень быстро. Да так, что когда до меня дошло, что он сказал, тот был уже далеко... Он мне соврал! Да ему жаль. Но он имеет отношение к взрыву... И Васильева нет! Пусть только подозрение, но он ведь вообще его в расчёт не берёт! Конечно, отношение может быть и косвенным, но он может что-то знать! Млять!

Вот теперь бегу и размышляю... Надо будет поговорить с Васильевым, пусть проверит! Хотя нет, он наверняка на всякий случай проверял. Значит что? Спросить в лоб у замполита? А он так и скажет? А мне и не надо! Пусть соврёт! Там видно будет...

На месте мы были часа в три... Да уж... База так база! Тут, судя по всему, огромные пещеры, с несколькими выходами. Огневые точки, часовые ходят толпами. Ну, по крайней мере, четверо у этого входа... Три секрета на подходе, и это только те, что мы обходили... Это прям пещера Аладдина, иначе, зачем так охранять? Ой! Хочу внутрь, поглядеть... Хомяк внутри зашевелился и требовал проверить хабар... Обещая понадкусывать всё, что плохо лежит, или унести домой, чтоб лежало хорошо! Кто сказал, что пара «левых» стволов спецназу не нужна? Вы это Степанычу скажите... И моему хомяку! Гранаты, патроны, а может?.. Ох, даже мечтать боюсь! Тактическая связь!!! Хоть пару раций!

— Хан.

— А-у.

— Сидите здесь, пасите поляну. Пойду, погляжу, чем там кормят. Если через два часа не вернусь, взорвите чего-нибудь, пусть побегают... А сами идите за мной!

— Есть, командир! Спасибо!

— За что?

— А что идиотский приказ не отдал...

— Обращайся!

Спросите, что за приказ? А сами подумайте! Вот сколько кино не смотрел, там все такие герои... «Если не вернусь, оставьте меня и уходите!» А те всегда идут спасать, ну или, страдая и пафосно рассуждая о долге — уходят... Ну и кто здесь меня бросит? Ой, да не смешите мои берцы... Так зачем я хороших парней обижать буду? Даже мыслью, что они могут меня бросить!? Это ведь не ситуация с заложниками... Парни и тогда, закинув их в вертолёт, бегом рванули спасать меня и Тунгуса... И не их вина, что выжил только я!

Темнота не только друг молодёжи, но и диверсанта тоже... О как, кажись, стихами шпарю? Ну да это нервное, я ж не Карлсон, чтоб быть спокойным! Одна ошибка, одно неверное движение, и всё... Вот и крадусь, пригнувшись к земле, и стараясь не отсвечивать. Движения плавные, и как будто медленные, но это так кажется только со стороны. Больше всего меня беспокоят камешки, которые могут хрустнуть или отскочить в сторону — выдавая меня. Но, увы, вам, увы... Навыки, вбитые капитаном Рогожиным, просто так не подводят, тут надо постараться!

Вот чего уставился на меня? Нету дома никого! Главное: в такие моменты, когда враг смотрит в твою сторону — не делать резких движений, и не смотреть прямо на него. Тогда он ничего не почувствует, и не станет пристально присматриваться. А то есть такие, на одном чувстве опасности могут спалить невидимку. Рогожин особливо предупреждал об этом, так что всё надо делать по правилам. Отвернулся! Идём дальше...

Вот незадача, того, что на большом камне сидит, можно не брать в расчёт, он меня не увидит, этот вот тоже... А те двое возле входа? Хотя... Продолжаю движение, подходя как можно ближе. Всё стоп: открытое место, и луна светит как прожектор! Нашла время вылезти из-за туч! Блин, да как тут?

От ведь дебил! Это для меня светло, а эти-то перцы, слепые как кроты! Ночник только у того что на камне, а он смотрит в другую сторону! Танцуем? Вот прям физически, ощутил начальственный подзатыльник... Ну, правильно, если нет ночника то вполне реально, что тут кто-то хорошо видит в темноте! Проверять будем? Не-а!

Аккуратно, кончиками пальцев нащупываю камешек, и плавным движением бросаю. Вот сволочи! Они же спят! В наглую дрыхнут, пока я тут мандраж ловлю! Убивать за такое надо! Аж руки зачесались! Жаль нельзя...

На камешек среагировал только один, вот тот, что ходит. Тот, что наверху, ноль эмоций. А что? Я же не булыжник швырнул, так едва слышный щелчок... А может тоже дрыхнет? Да нет, шевелится. Похоже, они просто поделили время — расслабились. Ладно, живите пока, уроды, но запомните, я всё равно вас убью. И не, потому что кровожадный, а потому что вы бандиты и место ваше в могиле! От я как заговорил то! А пафоса то сколько? Ну да ладно я себя прощаю...

Блин, ну до чего стрёмно! Ползу, понимаешь, мимо этих дрыхнущих уродов и даже по горлу их не полосни... Тьфу, ты! Говорят: казаки в старину уснувшего на посту к смерти приговаривали... Да и верно, приползут такие как я, и почикают за милую душу, всех кто спит и не булькнет никто!

Но сегодня я прикидываюсь ветошью, которая не отсвечивает, но при этом активно ползает и бегает. Вот и вход! Невидимой тенью проскальзываю внутрь. Интересно у них тут видеокамеры есть? Пока не видно, ни здесь, ни снаружи... Даже обидно! Это что же, местные бандюки вообще ничего не боятся? И от слова «спецназ» не вздрагивают? Вот зря они так! Зря! Между прочим, это личное оскорбление, нет, надо браться и запугивать всю эту мразоту... А то не интересно совсем: где трудности? Где я вас спрашиваю? Так и расслабиться недолго! Кстати, расслабляться не надо: если на входе нет камер, то могут быть внутри — за своими приглядывать.

Пробираюсь не слишком длинным тоннелем, всего метров пятнадцать, на стенах и полу следы разумной деятельности, похоже выравнивали. Ага, понятно, зачем выравнивали! Тележки разные, два погрузчика, ящики какие-то. Из этого импровизированного склада... или как его обозвать? Ведут два тоннеля. Ну, в большой сейчас не пойду, наверняка, там ещё склады, а вот в тот, что поменьше, обязательно. Надо глянуть, сколько тут потенциальных трупов, а может, начальника какого найду? Точнее помещение, где он сидит, и сопру чего-нибудь интересного! Хомяк внутри, тут же потребовал спереть что-нибудь полезное в хозяйстве. Пришлось шикнуть на грызуна.

Так что тут у нас? Ага... Пост! Сидят двое, чего-то пьют... Из чайника... От это уже интересно! Чего охраняют? Да дураку понятно, где-то тут начальство. Причём рядом чтоб крикнуть можно было — раций то нет. Тут, похоже, какая-то руда кругом, потому что даже те рации, что у нас были, при подходе к базе начали хрипеть и кашлять, и сколько Димка не говорил им: «Будьте здоровы!» — толку ноль.

Значит у них где-то в сторонке пункт связи! Надо будет, как посветлеет поискать. Ну а пока, подкрадываюсь поближе к этим двоим, послушать, о чём треплются. Хотя, понятно, что о бабах, но мало ли...

Остановился метрах в пяти, зачем лишний раз рисковать... Что? Кто сказал, что спалят? Да пофиг, что пять метров, я и ближе бы подошёл, но вдруг дыхание услышат или по стенке скребану, пока стоять буду. Это просто в темноте ещё можно разглядеть, а вот если на столе лампа — то всё! Мало того, что глаза у них настроены на свет, и работает дневное зрение, так и я ведь в тени стою. А это знаете ли... Днём могу спрятаться, не зря меня товарищ капитан, раком ставил, забивая знания могучим берцем... Образно конечно, а то подумают всякие извращенцы невесть что!!!

Главное прямо на них не смотреть, во избежание... Да! Кто бы сомневался, разговор о бабах...

— Слушай. А ты эту... Как её? Ну, светленькая такая, невысокая... Ну, вот вчера, еду приносила... — пытается вспомнить молоденький паренёк.

— Катя?

— Да, да! Катя! Ты её пробовал?

— А то! Она хозяина тогда разозлила, чай пролила и чашку разбила, дрянь такая... Вот он её нам и отдал... Впятером пользовали, мягонькая такая, я ей титьку кручу, а она молчит... Прикинь! — бандит, довольно щурясь, долил себе в кружку чай.

— Чего так? Слабо крутил? — поблескивая глазами от возбуждения, спросил паренёк.

— Да нет, Бешеный её ущипнул, она, как заорёт, вот он ей по губам как даст... И снова щипает, она опять, он снова по губам... Воспитал! Шёлковая стала! Титька синяя, а молчит, только зубами скрипит... и губы как вареники, — и заржал, далеко запрокидывая голову и сверкая абсолютно белыми и здоровыми зубами.

— И что, как она там? Ну, это? Тебе понравилось?

— Э-э-э... Молодой, а у тебя баба хоть была?

— Нет, — покраснел парнишка.

— Ничего! Пост сдадим, я тебя отведу, к этим. Там только пару трогать нельзя. Одну хозяин пользует. А другую Бешеный. Я тебе покажу. Запомни их, а если ошибёшься, лучше ту, что хозяин — тот просто убьёт! — и снова радостно заржал. — Только калечить не вздумай, пару синяков не в счёт.

— А как же эта, ну Катя?

— А, так её же наказывали! Главное не до смерти!

— А много их там?

— Тебе хватит! — и, наморщив лоб, начал загибать пальцы. — Пять здесь постоянно! И десяток из последней партии, — подняв палец вверх посоветовал, — вот с ними аккуратно, попортишь товар, Бешеный тебя порвёт...

Вот честно: в этот момент я понимал Листика, жестоко расправившегося с насильниками... Даже руки вспотели... Похоже, взрыв отменяется, надо узнать, где они держат женщин? Нет, ни каких взрывов, слишком лёгкая смерть... Да! Всех под нож, никакой жалости! И этого парнишку, которого, мне сперва было жалко. Вон как глазки блестят! Вот только бы случайно не напороться на такую ситуацию: когда эти ублюдки издеваются над женщиной! А ведь пройдёт, час или два, а может двадцать минут, и старый шакал пойдёт посвящать молодого щенка, во все прелести жёсткого секса!!!

Вы хотели, чтоб я сделал всё красиво, товарищ капитан? Я сделаю красиво! Это будет очень живописное кладбище! Вы будете гордиться моим художественным талантом! Кровь! Всюду кровь! И спать я после этого буду сном младенца!!!

Разворачиваюсь и ухожу... Парни поймут и поддержат! Да! Это непрофессионально! Но вот если, пока я тут буду ползать, а потом ждать завтра (переть сюда днём — верх идиотизма), они будут издеваться над простой, русской женщиной — Катей! Вот тогда я буду плохо спать, а сон это святое! Ничего! Может, именно для этого дня я и учился убивать?