Путь Малфоя

Не тот шаг

«Королевская Гавань — это как тёща: ты можешь здесь жить, платить за проживание… а она смотрит на тебя с ехидцей и приговаривает «Жилплощадь-то моя», — переиначив в уме анекдот, услышанный ещё в прошлой жизни о столице своей необъятной родины, которая осталась по ту сторону перерождения, юный будущий волшебник вынужденно признал… что современное общество ещё не готово к подобной остроте.

Эйгон (Егор) Тиррел — мальчик одиннадцати лет с густыми чёрными волосами и яркими зелёными глазами, одетый в тёмно-зелёный дублет с вышивкой в виде красных роз на рукавах и кожаных сапогах до середины голеней, въезжал в Королевскую Гавань в глубоких сумерках. Однако же столица и не думала утопать в тенях, вместо этого сияя изумрудными, золотыми, рубиновыми и сапфировыми фонарями, представляющими из себя колбы с алхимической жидкостью, которые вставлялись в специальные кольца, вбитые в стены домов в семь рядов (что было откровенным излишеством, так как и одного ряда светильников хватило бы).

«Ох и жрало бы это удовольствие электричество… если бы не магия. Один раз за год залил в колбу алхимический состав — и никаких тебе проблем. Хотя помню, дядя как-то рассказывал историю расследования кражи этих фонариков, которые оказались не только помечены особой печатью с цифровым обозначением, но ещё и на руках оставляют долго не исчезающие светящиеся пятна. Казна тогда неплохо так обогатилась за счёт штрафов…» — лицо мальчика украсила лёгкая улыбка, стоило только вспомнить импровизированную театральную постановку в лице одного-единственного актёра.

Ранее Эйгону, являющемуся младшим сыном побочной ветви рода военных аристократов Семи Королевств, не доводилось бывать в столице, но об её чудесах он был наслышан от многочисленных родственников. И вот сейчас, сидя в салоне самоходной кареты, разместив своё благородное седалище на бархатной подушке мягкого дивана, счастливый попаданец смотрел в окно и… разочаровывался.

«Вот что значит — есть с чем сравнивать…», — мелькнула в голове чуточку ехидная мысль, напоминая о том, что прошлый мир ушёл далеко вперёд в плане того, что касается архитектуры и развлечений (пусть там и не было магии, а алхимию заменяла её младшая сестра — химия обыкновенная).

Нет, с определённой точки зрения Королевская Гавань впечатляла: внешний город, возведённый вокруг старой городской стены состоял из длинных пяти- и шестиэтажных каменных домов с большими застеклёнными окнами, покрытыми цветной штукатуркой стенами, в которой отчётливо мерцали выложенные из стекла изображения баталий, кажущимися толстыми даже на вид, широкими освещёнными улицами с ровными дорогами и бордюрами, состоящими из белого камня; старая городская стена, нарочито грубая и будто бы пахнущая древностью, одним своим видом внушала уважение к давно забытым строителям (в особенности если вспомнить, что работать им приходилось совсем примитивными инструментами); внутренний город же почти не отличался от внешнего, разве что здания здесь были ниже, дороги состояли из булыжников, да фонари горели ярче. Иными словами, единственное, что сразу бросалось в глаза Эйгону — это разноцветные стены с блестящими вкраплениями в штукатурке, да алхимические светильники (как-то не этого ожидаешь от города, перестроенного императором-чародеем, признанным церковью Семерых посланником богов на земле, защитником людей, просветителем и покровителем простонародья).

«Как там говорила бабушка? «Женщины хотят быть с ним, а мужчины хотят быть им», — фыркнув, попаданец откинулся на спинку дивана, усталым взглядом обведя путешествующих в его карете слугу и пару охранников.

Егор понимал, что несправедлив в своей оценке столицы: в конце концов, яркое уличное освещение, превращающее ночь в подобие цветного дня, водопровод, канализация, общественные больницы и школы, как и многоквартирные дома для простолюдинов — это нечто невообразимое для жителей глубинки. Да что говорить, если даже в Просторе, который является самым богатым из семи регионов (сохранивших за собой названия королевств только в угоду традициям), даже в городах далеко не все улицы освещаются хотя бы масляными лампами? Только вот от сказки, пусть даже страшной и жестокой, ожидаешь совсем не этого…

«Правы были сценаристы фильма о первом советском путешественнике во времени: то, что для жителя двадцатого века — обыденная реальность, для его предков — чудеса и диковинки. Только вот понимание этого не делает разочарование от вида Королевской Гавани меньше. Хотя бы замок вполне себе настоящий», — подумал про себя мальчик, вновь выглядывая на улицу ночного города, где даже сейчас сновали сотни прогуливающихся мужчин и женщин.

Где-то на краю сознания укоризненно шептал голос разума, говорящий своему бестолковому владельцу о том, что настоящий средневековый мегаполис, построенный без применения магии и технологий, должен был быть той ещё помойкой. А рассказы старших членов рода только подтверждали эту мысль, так как перемены происходили буквально у них на глазах.

Красный Замок, словно бы состоящий из огромного рубина, в котором искусный ювелир вырезал стены и башни, балконы и лестницы, и многое-многое другое, встретил кортеж долгожданных гостей распахнутыми воротами. Резиденция короля-чародея, род коего оставил за собой исключительно формальную власть, окружённая глубоким рвом и находящаяся на некотором возвышении… словно королевство внутри королевства, кипела жизнью и красками: стражники в доспехах дежурили на постах с алебардами, служанки в строгих платьях с передниками мелькали там и тут, на балконах можно было увидеть о чём-то беседующих благородных лордов и рыцарей. Взгляд буквально разбегался, заставляя откровенно теряться в происходящем.

«Вот это — другое дело! Словно кусочек сказки в полумагической реальности… Теперь бы ещё драконов и зверолюдей увидеть», — будущий волшебник слышал, что во время своего возвращения на престол король Визерис лично обратил неугодных лордов и их семьи, а также тех, кто не пожелал преклонить перед ним головы, в животных, наиболее соответствующих гербам их домов, а затем, спустя несколько лет, «сжалился» и дал им более человекоподобный облик, поселив на отдельном острове… но верилось в это тяжело, так как разум взрослого человека из немагического мира упорно твердил, что подобное противоречит физике и даже здравому смыслу.

К стыду своему, Эйгон настолько увлёкся разглядыванием обстановки, что не сразу заметил, что карета остановилась и слуга открыл дверцу, опустив выдвижную лесенку. Только покашливание телохранителя заставило собраться с мыслями, поправить одежду и, надев на лицо высокомерное выражение, чинно спуститься из транспортного средства во внутренний двор Красного Замка.

«Представь, будто проглотил швабру… Только не ржать!» — впрочем, о последнем волноваться не стоило, так как возбуждение и страх опозориться избавляли от смешливости не хуже укоризненного взгляда его здешней бабушки (не Королевы Шипов, но тоже достойной и волевой женщины).

Вокруг тут же образовалось кольцо из слуг и служанок, часть из которых были настоящей прислугой, другая часть — замаскированной охраной, ну, а оставшаяся треть — надзирателями и шпионами родственников. Откуда-то набежали леди в пышных платьях с веерами, красующиеся узкими талиями и высоким бюстом (они шумно умилялись, ахали, охали, хихикали… и раздражали неуместным щебетанием).

— Какой милый юноша…

— Да это же новый ученик школы!..

— У меня есть замечательная дочка вашего возраста…

«Второй раз я на это не куплюсь. Хотя… в прошлый раз ведь была внучка?» — стараясь не переходить на бег под откровенно хищными взглядами придворных дамочек, зародыш великого волшебника порадовался тому, что его не так часто выводили в светское общество, позволяя спокойно учиться и наслаждаться роскошью… к которой очень легко привыкаешь (особенно радовала возможность пользоваться алхимическими лекарствами, избавляющими от простуды, отравления и проблем с зубами за одно-два применения).

Но вот их процессия миновала внутренний двор, затем поднялась в донжон, который был крепостью внутри крепости, и направилась по многочисленным переходам к тронному залу. Казалось, что встретивший гостей проводник задался целью провести их по всем картинным галереям, рассказать о каждом гобелене, обратить внимание на стоящие в нишах доспехи и огромные вазы, в которых можно было бы спрятать взрослого человека. В конце концов от яркости красок и многочисленности впечатлений голова Егора перестала воспринимать большую часть внешних раздражителей.

«Ему бы в музее работать… А ведь мы и есть в музее, пусть и обитаемом!» — как-то внезапно пришло озарение, после чего вспомнились забавные истории о королеве Англии (Её Величество набрала ванную, скинула халат, окунулась в горячую воду с пеной… и тут открывается дверь, а следом за этим входит экскурсовод с толпой туристов).

Вряд ли подобное было возможно в нынешней реальности, всё же сила и власть короля-чародея более материальны, да и уважение к аристократам выше. Однако же наверняка многие мужчины Вестероса отдали бы последние монеты из кубышки, чтобы безнаказанно посетить королевскую купальню в тот момент когда там находится Дейнерис…

Тронный зал встретил Эйгона торжественной музыкой и объявлением герольда, который назвал его полное имя и титул. От самых дверей и до тронного возвышения, где находился лишь один широкий Железный Трон, выкованный из мечей, на котором сидели король и королева, тянулась широкая бархатная ковровая дорожка красного цвета, а вдоль стен стояли гвардейцы и придворные аристократы, выполняющие роль административного аппарата.

«Это… внушает», — нервно сглотнув, Тиррел сделал первый шаг вперёд, во все глаза смотря на величественную пару, буквально излучающую вокруг себя незримую силу.

Мальчик неожиданно обнаружил, что его ноги едва-едва гнутся, а переставлять их стало крайне тяжело. В конце концов одно дело — читать о короле, который двадцать лет назад остановил вторжение мертвецов с далёкого севера, лично повергнув могущественного лича, и совсем другое — встретиться с этим человеком лично.

В прошлой жизни попаданец читал фантастику и фэнтези, но серьёзным или иностранным трудам предпочитал лёгкую юмористическую литературу. Там цари-короли-князья были лёгкими в общении, простыми и весёлыми, любящими шутки… ну и прощающими почти все грехи (других назначали злодеями и остроумно побеждали). Единственными книгами, более или менее подходящими к ситуации, были эпопея о мире богов и драконов, которые постоянно воевали между собой, а также приключенческий роман о драконьем всаднике в четырёх книгах. Только вот помочь в данный момент эти произведения не могли…

Визерис Таргариен, довольно высокий и стройный, но при этом выглядящий достаточно крепким, был одет в красную тунику и чёрные штаны, а на голове у него красовался зазубренный золотой обруч. Его жена Дейнерис, пусть и успела родить десятерых детей, выглядела как стройная девушка лет двадцати, одетая в небесно-голубое строгое платье. И если глаза короля выражали спокойствие и какое-то отеческое добродушие, то его супруга была будто холодная и надменная роза, которой можно любоваться только издалека.

«Красивая, но… жуткая», — промелькнула в голове опасливая мысль, а по спине пробежала волна мурашек.

Но не только венценосная чета заслуживала внимания: у подножия тронного возвышения, застыв будто статуя самому себе, стоял полностью седой мужчина, облачённый в даже на вид тяжёлые чёрные доспехи, в сравнении с которым все остальные гвардейцы казались если не детьми, то подростками. Уолдер Стойкий, верный страж короля, который бился плечом к плечу с правителем Вестероса против белых ходоков и лича, а затем буквально на своих руках вынес истощённого сюзерена с поля боя… внушал трепет. Он не был магом, но ощущение внутренней силы буквально окружало этого человека… (если вообще человека, а не полувеликана какого-нибудь).

Подойдя к ступеням тронного возвышения в опустившейся на зал тишине, Эйгон встал на одно колено и склонил голову. Непослушные губы шевельнулись, а горло исторгло два слова:

— Мой король…

Королева хмыкнула, заставив залиться краской стыда, поспешно добавив:

— Моя королева.

«Мой бог… Хочу провалиться сквозь землю», — прозвучала мысль в голове.

— Встань, Эйгон, — властным, но при этом каким-то мягким голосом приказал Визерис, а когда мальчик подчинился, с тёплой улыбкой на губах добавил: — Твой дед был одним из вернейших моих сторонников… Жаль, что он не дожил до этого дня и не видит того, что его внук стал одним из студентов школы магии…

…

Остаток ночи прошёл как в тумане: сперва был короткий разговор в тронном зале, затем сам правитель проводил гостя до выделенных ему комнат, по пути рассказывая о славных временах тех лет, когда они с Верным Мейсом строили из Вестероса то, что Эйгон видит сейчас. Потом была ванная, горячее молоко с мёдом, и здоровый крепкий сон в тёплой и широкой постели.

Проснувшись поздним утром (о чём можно было судить по высоко поднявшемуся солнцу, заглядывающему в витражное окно) Егор вспомнил вчерашние события и схватился за голову. Чувство стыда за то, как умудрился опозориться в первые же минуты своего пребывания в Красном Замке прогнало остатки сна.

«В сказку попал… Блин. Вёл себя как деревенщина», — оставалось только надеяться, что за годы учёбы в школе магии бабушка, да и остальные родственники, успеют позабыть о слухах, которые наверняка уже начали блуждать по замку (создать хорошую репутацию сложно, а вот запятнать её в самом начале пути — проще простого).

Явились слуги, которые помогли быстро привести себя в порядок и одеться, после чего отвели в трапезную. По пути мальчик старался незаметно крутить головой, разглядывая магические светильники, живые портреты и иные диковинки, которые вчера почему-то ускользнули от сознания. Даже доспехи, которые стояли в нишах, на деле оказались статуями из металла с подвижными руками и ногами (что-то подсказывало, что в случае нужды они встанут на защиту короля наравне с гвардейцами).

«И как такое вообще можно было не заметить?» — желание постучать чем-нибудь деревянным обо что-нибудь пустое удалось подавить усилием воли, чему немало помогла пройдённая в этом детстве муштра.

В трапезной Эйгона усадили неподалёку от королевской четы, окружённой свитой суетящихся чиновников и прислуги. Егору снова показалось, будто на него все смотрят, а потому он даже вкуса еды не почувствовал, старательно вспоминая уроки этикета и владения столовыми приборами…

Во второй половине дня Эйгон распрощался со своей свитой и вошёл в портальный зал, оборудованный в подвальном помещении Красного Замка, где находился единственный прямой путь на Драконий Остров. Все его вещи были уложены в один сундук, который магией уменьшили до размеров спичечного коробка, заставляя сожалеть лишь о том, что охрану нельзя точно также пронести с собой… засунув в карманы камзола.

Сам проход через портал ничем особым не запомнился: просто Эйгон взошёл на помост с одной стороны кольца, сделал два шага и оказался на точно таком же помосте, но уже с другой стороны портала. Помещение, выложенное белым мрамором, тоже не сильно отличалось от покинутого, а вот встречающая делегация заставила вновь распахнуть глаза в удивлении. Лев, олень, волк, лис, медведь и конь, одетые в свободные мантии разных цветов, стояли на задних конечностях, напоминая своим видом героев какого-то мультфильма.

— Приветствуем тебя на Драконьем Острове, юный волшебник, — слегка склонил голову лев. — Я — Томен, хранитель врат цитадели магии. У тебя, наверное, много вопросов? Пойдём, мы покажем тебе твою комнату и расскажем об основных правилах поведения…

Рык дракона разбудил Эйгона (Егора) Тиррела, заставив глухо застонать и попытаться закрыть уши руками. Однако же наглая, вредная и явно разумная… чтобы об этом ни говорили остальные… злопамятная тварь продолжала реветь, задавшись целью разбудить всех обитателей замка до последнего.

«А ведь мы с парнями только раз проверили, можно ли при помощи создания искусственной воздушной ямы посадить дракона… в лужу. Согласен — не самая умная идея, но мстить за это второй год подряд, каждое утро изображая из себя петуха-переростка?! Да если бы не заглушающие чары на курятнике и коровнике, у нас бы ни яиц, ни молока не было», — дождавшись того момента, когда Рейгаль наконец-то заткнётся, семнадцатилетний молодой мужчина выполз из-под одеяла, спустил ноги на скрытый под мягким ковром пол, а затем, прилагая все возможные силы для того, чтобы перебороть головокружение… поднялся в полный рост.

Комната, выделенная ученику школы магии в одной из башен замка угрожающе покачнулась, будто бы собиралась опрокинуться на бок. Однако же расставив ноги пошире, доблестный рыцарь ордена магов, половину ночи отмеч… боровшийся с многоголовым зелёным змием, сумел удержать здание от разрушения. Сил ему придало ещё и осознание, что из всех собу… соратников, он оказался единственным, кто устоял под всеми ударами жестокосердного и подлого врага, повергнув последнюю бу… голову змия, вцепившись зубами в самое горло.

«Выпускной отметили удачно», — констатировал Эйгон, обводя взглядом скромное жилище, обставленное простенькой мебелью из дорогих пород дерева, украшенной резьбой и лаком, с бархатной обивкой сидений и зеркалами на дверцах шкафов, тумбочках и у входа в туалет (учитывая, что почти всю обстановку пришлось создавать вечной трансфигурацией из обычных материалов, доставленных на остров порталом, можно было собой гордиться вдвойне).

Вчерашняя одежда валялась на пути от двери к кровати кучками разного размера, и там виднелись элементы явно не только мужского гардероба. Впрочем, затуманенный коварным ядом мозг отсеял эту информацию как совершенно незначительную, а покрасневшие глаза продолжили искать то, во что можно завернуться, чтобы не сверкать обнажённым благородным… седалищем.

«А кого я стесняюсь в своей комнате?» — пришла в голову неожиданно трезвая мысль, после чего молодой волшебник почесал живот, на котором выделялись кубики пресса — первое правило боевого мага: «Умей бегать быстрее, чем твой противник» — открывало прекрасный новый мир… полный боли и унижения, от которых не спасали ни титулы, ни магия, ни мольбы о пощаде.

Призрак человекоподобного медведя, который исполнял роль инструктора по физической подготовке, появился за спиной нерадивого ученика и оскалился, начав разминать пудовые кулаки. Егор тут же ощутил, как у него поднимаются дыбом волосы, причём не только на голове, но и на ногах, из-за чего походка резко стала более ровной, а вход в туалет будто бы прыгнул навстречу человеку, едва не ударив дверью в нос (и пусть фантом был плодом разыгравшегося воображения… во что хотел верить парень… но даже его оказалось достаточно, чтобы мотивировать выпускника на маленький подвиг).

Туалетная комната была совмещена с ванной, что совершенно не смущало Тиррела, который большую часть дней ночевал один. Украшенные голубой керамической плиткой стены, белый пол, серый потолок, мраморная купальня и фарфоровый унитаз со сливным бачком, а также шкафчик с зельями, полотенцами и иными принадлежностями первой необходимости настраивали на философский лад и расслабление.

— А жизнь-то налаживается, — усмехнулся Тиррел, устроившись на троне для размышлений.

Вчера прогремел выпускной у его одногодков, которые уже сегодня отправятся в Королевскую Гавань, получат свои назначения и разъедутся по местам несения службы (большинство, как и сам Эйгон, вернутся домой, чтобы исполнять роль государственного мага при лорде). В связи с этим в памяти стали всплывать события минувших лет учёбы, которые были полны радости и печали, триумфов и поражений, дружбы и предательства…

В первый же день Эйгон узнал, что в самом замке Драконьего Камня живут не более двух с половиной сотен зверолюдов, пять десятков из которых — гарнизон стражи, полторы сотни — разнообразная обслуга, ну а оставшиеся — помощники учителей, администраторы и учителя (волшебники, как не удивительно, встречаются и среди них). Ещё не меньше пары тысяч представителей этого народа, который порождён магией короля-чародея, обитают в нескольких деревнях по всему острову, занимаясь разведением обычного зверья, рыбалкой, уходом за вредными крылатыми монстрами, совершенно не понимающими юмора, не умеющими прощать, но при этом изобретательными в своей мести.

«Из-за этого чешуйчатого козла, изображающего из себя петуха, у меня сильно подпортились отношения с не владеющим магией персоналом. Чтобы хоть как-то это компенсировать, пришлось с палочкой наперевес бегать как по замку, так и по деревням, где-то устанавливая и обновляя чары, а где-то помогая с ремонтом. Впрочем… свои плюсы были и от этого».

Экскурсия, которую первокласснику устроил Хранитель Врат (он же — Хранитель Ключей Драконьего Камня), показала юному волшебнику красоту древней твердыни, перестроенной в школу-пансион: тёплые деревянные полы, украшенные красочными гравюрами и барельефами стены, вспыхивающие при приближении разумного существа факела (являющиеся частью системы слежения и обнаружения, благодаря которым стража легко находила припозднившихся подопечных), а также многие другие диковинки рождали в душе ощущение сказки. Впрочем, шарм древней твердыни довольно скоро прошёл, а вот скупость украшений, минимализм в плане мебели и огромные свободные пространства остались.

Весь первый год Егор и его однокурсники, среди коих было трое крестьян и четверо аристократов, занимались физическими нагрузками, чтением, письмом, счётом и изучением законов, а также медитировали, обучаясь ощущать и направлять магию внутри тела. В то же время их поили зельями для улучшения здоровья, памяти, увеличения силы и скорости. К тому моменту как пришло время создавать свои первые волшебные палочки, дети были уже совсем другими людьми, способными запоминать тексты с первого взгляда.

На второй год к уже привычным теоретическим урокам и физкультуре добавились практика в чарах, трансфигурации, зельеварении и ритуалах, ну и для желающих открылся бойцовский клуб, где можно было почесать кулаки, шпаги, мечи, волшебные палочки… если сил хватало на что-либо кроме того, чтобы упасть на кровать и проспать до следующего утра.

Эйгон понимал, что кроме общего образования, военной, магической и юридической подготовки, учителя дают им море пропаганды, в которой выставляют нынешнего короля едва ли не святым. Визерис Таргариен и принёс в Вестерос магию, и покровительствовал учёным, и развил торговлю, и дал крестьянам права с обязанностями перед королевством, за нарушение которых карал всех причастных, невзирая на титулы, и лича из-за Стены одолел… Хотя лишь за одно то, что он приучил жителей Семи Королевств к гигиене, введя моду на чистое тело (что подкрепила и религия Семерых, заявив о том, что в чистом теле чистые помыслы), его стал бы уважать любой скептик, знающий о том, как жили люди Земного средневековья в просвещённой Европе.

На четвёртом году обучения, когда они как раз и провели эксперимент с насильственным приземлением дракона в лужу, Эйгон познал предательство: одна из девочек, которые учились по совершенно другой программе и пересекались с мальчиками только на завтраках, в свободное от учёбы время и на разных увеселительных мероприятиях, самым подлым образом сдала их медведю-физкультурнику. Зверолюд, определённо владеющий магией, пусть и успешно скрывающий это, целый год гонял группу молодых волшебников и в хвост и в гриву, да так успешно, что они порой верили в существование у себя хвостов.

«Но… всему этому подошёл конец».

Умывшись водой, без волшебной палочки созданной в ладонях, на что потребовалась огромная концентрация волевых сил, Егор выпил зелье от отравлений, которое нашлось в шкафчике, после чего сразу же почувствовал себя лучше. Бросив взгляд на ванную, которую требовалось наполнять самому (ещё один стимул освоения бытовых заклинаний), он вышел из уборной в спальню, где щелчком пальцев призвал волшебную палочку, сделанную из собственных кожи и волос. Уже с помощью концентратора он призвал пушистый белый халат, в который закутался чуть ли не до ушей, после чего вышел на балкон.

Свежий морской воздух, яркое утреннее солнце, плывущие по небу белые облака и вид на половину острова, раскинувшегося у подножия стен замка. Здесь было красиво, чего волшебник не мог отрицать, а ещё тут были зверодевушки, к обществу некоторых из коих он успел привыкнуть…

«Целый маленький мир, со своими правилами, законами, проблемами, героями и злодеями», — улыбаясь грустной улыбкой, Тиррел ощущал глухую тоску, будто бы он — герой книги про волшебный шкаф, льва и злую колдунью, которому после всех приключений пора возвращаться к обыденной жизни в родном доме.

— Это несправедливо, — прошептал Эйгон, ощущая горечь от осознания, что он не может нарушить закон и остаться здесь… равно как и забрать отсюда любую из подруг, которым во внешнем мире попросту не выжить (слишком уж они отличаются от простых людей внешне).

«А правда ли я не могу ничего сделать?» — мелькнул в голове вопрос, породивший целую лавину мыслей.

В конце концов, королю ведь нужны верные волшебники, служащие не только из-за клятв, но и потому, что сами этого хотят? Ведь любой приказ можно исполнять разными способами, прилагая разный уровень энтузиазма и усердия. И если предложить Визерису Таргариену свою верность… может быть, он сделает исключение из правил, которые сам и установил?

«Попробовать стоит», — решил молодой волшебник, после чего вернулся в полумрак комнаты.

Подойдя к кровати, он схватился за край одеяла, под которым спал кто-то невысокий, свернувшийся компактным клубком, а затем дёрнул его, сбрасывая на пол. Зверолюдка-львичка, красующаяся золотистым мехом, оказавшись на открытом воздухе… не открывая глаз, стала искать одеяло, обшаривая рукой постель.

— Как ты со своим-то слухом не просыпаешься от воплей Рейгаля? — не понижая голоса, спросил у подруги Егор.

Эльвира, широко зевнув и продемонстрировав острые клыки, неохотно открыла зелёные глаза и посмотрела на молодого мужчину с явной укоризной. Потянувшись всем телом и напоминая в этот момент самую настоящую кошку, она спросила:

— Уже пора вставать?

«Если кошки — это жидкость, то Эльвира — вино: сладкое и спокойное, но если много выпить, бьёт в голову и выносит мозги», — промелькнуло в голове волшебника странное даже для него сравнение.

— Знаешь, а у меня есть идея получше, — скинув халат и небрежным броском отправив волшебную палочку на тумбочку, Эйгон с рычанием прыгнул на кровать…

Будущее виделось ему вполне светлым и перспективным, а настоящее обещало подарить немало удивительных ощущений и эмоций.